ГУЛ НЕБЕСНЫЙ. Стихотворения

 

*  *  *

 

 

 

Там на Красной Горке, Красной Горке

 

Дождики балтийские кропят

 

Лопухов широкие оборки,

 

Тоненькие юбочки опят.

 

Подорожных трав кривые свечи,

 

Пушки зачехлённые вдали.

 

Лётчик, пулемётчик и разведчик

 

В ельнике прохладном залегли.

 

С моря ветерок солоноватый,

 

С неба эхо стрельбища гремит,

 

Все они пока что неженаты,

 

Всем троим не более семи.

 

Лётчик , пулемётчик и разведчик,

 

Боевой краснознамённый флот,

 

Наехович, Томощук и Глечин,

 

Родины надежда и оплот.

 

Сталина почти полгода нету,

 

Путина почти полвека ждать.

 

Можно за Анисимову Свету,

 

А не за вождей повоевать.

 

Загудели мессершмиты-мошки,

 

Мы уйдём, но не сдадим редут.

 

Дома мамы жареной картошки

 

На тарелке с зайчиком дадут.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Гул небесный, трубы ржавые,

 

Капель маленький полёт.

 

Окуджавина, Коржавина

 

Интонация живёт.

 

Не огромные, паромные

 

Маяковины - гудки,

 

На строкАх рубахи скромные,

 

Незавидны пиджаки.

 

Эта поступь не державная —

 

Слова, боли, смеха, слёз,

 

Окуджавы и Коржавина

 

И надолго, и всерьёз.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Хочу я, чтобы мир был долговечней —

 

Трамвайного и школьного звонков,

 

Чтоб март на тополь прибивал скворечник,

 

Сентябрь корзину нёс боровиков.

 

 

 

Чтоб Дед Мороз был дедом и морозом,

 

Чтоб Гамлет не катался на коньках,

 

Чтоб ждал читатель чудной рифмы “розы“,

 

Чтоб честно в океан текла река.

 

 

 

Чтобы не слышать, недоумевая,

 

В эфире негодяев голоса.

 

И —да — чтобы я шёл по Уругваю,

 

А ночь была, хоть выколи глаза.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

От гудка подрагивает осень,

 

У причала стынет теплоход.

 

Поматросил городок и бросил,

 

И сейчас к другому поплывет.

 

Только на мгновенье были вместе

 

Теплоход, гудок и  городок.

 

Перистое облако повесил

 

Желтоватый будничный денёк.

 

Ветер рыщет пушкинской волчицей,

 

Городок скучает областной.

 

Неужели что-нибудь случится,

 

Неужели что-нибудь - со мной?

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Мне нравятся женщины-Лето,

 

Дневной кутерьмой разогреты.

 

А ночью под ласкою тают

 

Их незагоревшие тайны.

 

Мне нравятся женщины-Осень,

 

Те, чей разговор медоносен.

 

Глядят перелётною птицей

 

И астрам приносят напиться.

 

Мне нравятся женщины -Зимы,

 

Когда в целом мире одни мы,

 

Надежность натопленной дачи,

 

Средь детского вьюжного плача.

 

Мне нравятся женщины-Вёсны.

 

Да их срифмовать-то непросто!

 

Откуда они прилетели

 

Под нежную кисть Ботичелли?

 

Мне нравятся женщины...

 

 

 

 

 

О КОРНЕЛЕ

 

 

 

 

 

Про конфликт между чувством и долгом

 

Вспомнят только сдающие по классицизму зачёт.

 

Век, не знающий разницы между собакой и волком,

 

Не умеет о чести. Он струйкой из крана течёт.

 

Что звенело рапирой на сцене Корнеля?

 

Что на холод Сенатский безумцев вело?

 

Мы-то больше насчёт сукнеца для шинели,

 

И кому с ипотекою не повезло.

 

Имена-то какие: Химено! Родриго!

 

А у нас всё — Измена, Интрига... беда.

 

Блок завёлся: “ Молчите, проклятые книги!“

 

Да ещё открестился: “Я вас не писал никогда.“

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Татаро-монгольское иго.

 

Мохнатых кобыл иго-го,

 

Интриги да с ядом ковриги,

 

Скуластых невест сватовство;

 

Прарусского мата глаголы,

 

Что ложь неприглядна, что быль,

 

Злодеи татар-монголы,

 

Репейник, татарник, ковыль,

 

Снимались в “Андрее Рублёве!“

 

Тарковский не скажет зазря —

 

Во всём  нашем гневе и блёве

 

Степная виновна струя!

 

Отрадно так думать, отрадно

 

Чужой откреститься виной,

 

Терзая родимого брата,

 

Насилуя мир остальной.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

На петроградской стороне

 

темнеет ночка,

 

Там вспоминает обо мне

 

чужая строчка...

 

Там выпивают за меня

 

глухие скверы,

 

там ожидают от меня

 

любви и веры.

 

Там не стоят ко мне спиной,

 

а ловят взгляды,

 

там тень твоя идёт со мной,

 

с моею рядом.

 

Там руки лягут на мои

 

прямые плечи,

 

на самом краешке любви,

 

у самой речки.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Да вам известно - из какого сора!

 

Из поворотца, смеха, разговора,

 

Из пальчиков на ручке сковородки,

 

Из страшных глаз при виде рюмки водки,

 

Из выскочившей невпопад бретельки,

 

Из жуткой темперы, из жалкой акварельки...

 

И страсть уже в зубах приносит тапки,

 

И логику и смысл опередив, —

 

И пахнет глаженым, французским, пряным.

 

О да! “Любовь из чайников нагрянет“,

 

Как пел мой друг фарцовщик Вадик Бабкин

 

На чудный Дунаевского мотив.

 

 

 

 

 

 

 

СУББОТНЕЕ БРЕВНО

 

 

 

Сомненья червь меня сосёт —

 

Хочу понять давно:

 

Куда Ильич бревно несёт,

 

Кому несёт бревно?

 

 

 

 

 

Средь стен кремлёвских почему

 

Валяется бревно?

 

И объяснили ли ему,

 

Что воровать грешно?

 

 

 

Он не еврей! Известно нам,

 

Что им запрещено

 

В субботу быть возле бревна,

 

Хвататься за бревно.

 

 

 

И галстук мог, конечно, снять.

 

Ведь от людей смешно,

 

В жилете с галстуком таскать

 

Какое-то бревно.

 

 

 

Разумный двадцать первый век

 

Проходит за окном.

 

Зачем он — этот человек?

 

Куда идёт с бревном?

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Моих друзей прекрасные анкеты —

 

Казармы, автоматы и ракеты.

 

Гуашью красной подписи к плакатам,

 

Траншеи — от забора до заката.

 

А я не знаю тяжесть эполета,

 

Лишь только песню белого билета:

 

— К нестроевой... Но это если грянет.

 

А так — стакан в деснице, в шуйце пряник.

 

Я долг не отдаю, мой генерал,

 

Поскольку в долг у Родины не брал.

 

Не падаю в берете бирюзовом

 

В фонтан,

 

Хромая в хромовом и ёрзая в кирзовом.

 

Прости, братан.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Лес заткан узкими тропинками,

 

Корней сосновых узелки.

 

И мы с тобой, как мат запиканный,

 

Не ходоки, не грибники.

 

Два самодельных самомнения

 

С заросшей мхами головой,

 

Два пожилых местоимения

 

Средь речи пёстрой и живой.

 

И муравей на нас непрошенных,

 

Под незначительным пеньком,

 

Глядит с улыбкой настороженной,

 

Поставив лапку козырьком.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

А если так подумать честно,

 

То я не местный...

 

Не относящийся вполне

 

К народу, власти и войне.

 

И к перекопанной стране.

 

И к вам. И к вам.

 

А лишь к словам, словам, словам.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Осами богатый, медоносный,

 

что-то за последние года

 

август стался больно високосный,

 

что ни год, то новая беда.

 

Что-то больно ядовиты росы,

 

что-то слишком часто до зари

 

на свои печальные покосы

 

чёрные выходят косари.

 

На морской, земной, воздушной трассе,

 

в грозной огнедышащей степи,

 

не бросай свои созданья, Спасе,

 

помоги, помилуй, укрепи...

 

 

 

август - сентябрь 2018