Среди кричащих имяреков. Стихотворения

Поэт, прозаик ( Южнорусский Союз Писателей). Родилась в России, но уже много лет живёт в Одессе. Автор публикаций в периодических изданиях и интернет-изданиях России и Украины. Автор двух сборников поэзии и прозы: «Адамово Ребро»(Одесса 2006г.) и «На проталинах памяти» (Одесса 2008г.) Руководитель творческой гостиной Diligans.

 

 

Цветы Серебряного Века

Среди кричащих имяреков

молчу о том, что мир жесток,

храня Серебряного века

необлетевший лепесток.

Кричащие не замечают

сколь скоротечен их полёт,

и скорби их и их печали

вмерзают в сумеречный лёд.

И юности –  как не бывало,

и воздух грустью напоён

о днях, где солнце остывало

и падало за окоём,

где край земли…

Где пепелище.

Где нынче все слова пусты.

Но Молох свежей крови ищет,

срывая новые цветы,

и воды скорбные несут их,

и я за ними наяву

до горькой истины,

до сути,

до осознания плыву, –

по тем потусторонним рекам,

куда печальны и легки

цветы Серебряного века

свои роняют лепестки.

И тают призрачные тени

невысказанных кем-то слов,

и расцветают хризантемы,

являя знаки вещих снов,

и опадают лепестками…

Всему свой век.

Всему свой срок.

Бесстрастная рука спускает

взведённый загодя  курок.

Но даже там, где чужды лица

и так жестокосерден век,

нежданная слеза случится

из-под дрожащих бледных век

кричащих что-то имяреков,

из подрастающей травы…

Где вы, таинственные реки?

Где вы…

 

Тревожное (диптих)

...тетрадь со стихами бросив

в какой-нибудь долгий ящик

я стану простым бариста

в ближайшей автокофейне

я буду варить вам кофе

на площади – у Собора

кому-то американо

кому-то двойной эспрессо

как будто не замечая

ползущую серую плесень

как будто не замечая

что сумерки правят миром

когда же совсем стемнеет

и фонари зажгутся

случайный прохожий скажет:

постойте-ка я вас знаю

вы жили в доме напротив

и вроде стихи писали

о городе

о грифонах

о море и о погоде

я этим стихам поверил

я думал – живут же люди

как в сказке – не замечая

что сумерки правят миром

но вы возьми да умолкни

прочтите же мне скорее

о море и о грифонах…

молчание – гавань бедствий

 

о нет

я сварю вам кофе

и сами вы убедитесь

его я гораздо лучше

варю чем стихи читаю

и несомненно – лучше

чем их сочинять пытаюсь

я столько слов заучила

но все они бесполезны

важнее всего не слово

а действие – чувство – дело;

 

я вам заплачу возьмите

за чашку американо

за чёрный двойной – с корицей

без сахара – с кардамоном

но пить я его не стану

мне кофе противопоказан

врачи говорят что сердце

не выдержит даже чашки;

 

и я растерянно стала

читать ему о погоде

о том что стихи – как беды

всегда приходят нежданно

и столь же нежданно счастье

и столь же нежданна радость

он молча стоял и слушал

парил остывая кофе

и я поняла что смысла

немного в моём молчании

и выдвинув долгий ящик

тетрадь наугад открыла…

 

…смешались стихи и кофе

с корицей и кардамоном

где сумерки правят миром

где рыщет серая плесень

 

***

Ты, правда, считаешь, что это легко–

запрятать стихи глубоко-глубоко…?

В молчании – мудрость.

В молчании – сила.

В молчании – боль, что невыносима.

Себя схоронив, без сомнений – живьём,

немою обыденностью заживём,

и раны затянутся рано иль поздно...

Ведь ты утверждаешь, что всё несерьёзно,

что только в молчании кроется благо,

а там и до истины шаг,

иль полшага,

но в жилах вскипает от боли р у д а…

Становится мёртвой живая вода.

 

Ты, правда, считаешь, что это легко,

дуть на воду, зная, что там – молоко,

в молчание спрятать невзгоды и беды,

ни звука, ни слова, ни тени, ни следа.

 

Средь ищущих, алчущих мнимых страстей,

ристалищ, турниров и прочих затей,

стихи –  это просто желание выжить

в миру, где свои убивают своих же,

где серая плесень ползёт по земле

с похмелья кровавого навеселе.

Где полнится небо смурным вороньём,

 

где каждый молчит о своём…

О своём.

 

Ты, правда, считаешь, что это легко…?

 

***

Когда-нибудь всё закончится,

и спеть о любви захочется,

о звоне спелого колоса.

Вот только… не хватит голоса.

Все те, кто молчал в запаснике,

споют и спляшут на празднике

и бросятся жизнь налаживать.

А ты похоронен заживо.

Не зелено нынче «молодо»,

и пусто в сердцах от холода,

и пусто в глазах от сытости,

цинизма и знаменитости.

Отребье анаэробное

придавит плиту надгробную,

и спляшет на общем шабаше.

А ты говоришь: душа… душе.

Иные в почёте ценности

в перформансах современности.

Мелькает чересполосица,

слова на свободу просятся,

слова о войне и голоде,

о лютом вселенском холоде,

о сводке с фронта.

О лезвии…

Побочный эффект поэзии –

седые слова и волосы.

Хватило бы только голоса…