Воображенья торжество. Стихотворения

Поэт, прозаик, переводчик, художник, родился в Перми. Вырос на Украине. Окончил МГУ. Работал в археологических  экспедициях, в школе, в газете. Основатель и лидер легендарного литературного содружества СМОГ. С 1965 года стихи публиковались на Западе и распространялись в самиздате. Публикации стихов и прозы на родине начались в период перестройки. Автор многих книг стихов и прозы. Стихи переведены на различные языки. Лауреат премии Андрея Белого, Международной Отметины имени Давида Бурлюка, Бунинской премии, ряда журнальных премий. Книга "Пир" – лонг-лист премии Букера, книга "Голос и свет" – лонг-лист премии "Большая книга", книга "Тадзимас" – шорт-лист премии Дельвига и лонг-лист Бунинской премии. Член редколлегии журналов "Крещатик", "Перформанс", "Дон", альманаха "Особняк". Член Союза писателей Москвы, Союза писателей 21 века и Высшего творческого совета этого Союза. Член ПЕН-клуба. Поэт года (2009). Человек года (2010).. Живёт в Москве и Коктебеле.

 

* * *        

Воображенья торжество

Да непомерные мученья,

Как бы на грани всепрощенья,

А рядом – рядом никого.

 

Покуда силятся сверчки

Пощаду вымолить у неба,

Я жду и всматриваюсь – все бы

Так миру были бы близки.

 

Когда бы все ловили так

Приметы каждого мгновенья,

В ночи оттачивая зренье,

Прозрел бы звук, звучал бы знак.

 

Не потому ли мне дана

Впрямую, только лишь от Бога,

Как небывалая подмога,

Душа – и чувствует она,

 

Как век, отшатываясь прочь,

Клубясь в сумятице агоний,

Зовёт, – и свечка меж ладоней

Горит, – и некому помочь,

 

Никто не может, ничего,

Что схоже с откликами, нету, – 

И вот, в тоске по белу свету,

На ощупь ищешь ты его.

 

* * *

Навестила б сызнова меня

В серебре тускнеющего дня

Та, что столь желанною бывала

В те года блаженные, когда,

В час, как выйдет первая звезда,

Стольких песен строки даровала!

 

В тишине шагреневой, сквозной,

Сберегла бы отданное мной

Всем живущим щедрыми горстями,

Подняла бы светлое лицо,

Ненароком вышла на крыльцо,

Чтобы сладить, может быть, с вестями.

 

Знать, немало терний и корней,

Что упрямей были и верней,

Чем роенье позднее вниманья,

С этой тканью чаянья срослись,

Где преданья нитью запаслись

Все, кто ключ отыщут к пониманью.

 

Застилая шумной пеленой

Этот мир, поистине иной,

Чем когда-то, в юности прекрасной,

Свежий ветер за море летит,

Всех простит – и всё-таки грустит

На краю земли огнеопасной.

 

Кто его, скажите мне, хмельней?

Или впрямь в раздумиях полней

Этот круг, разомкнутый однажды,

Этот лад, распахнутый всему

И спасённый только потому,

Что не скрыл ни голода, ни жажды?

 

Нет ему ни отдыха, ни сна –

Не такие помнит времена –

И его за частыми слезами

Различишь, чтоб в бедах уцелеть,

Чтоб невзгоды вместе одолеть,

Постареть с открытыми глазами.

 

Нет мечтанью страхов или уз –

Не затеют разом девять муз

Невпопад общение с народом –

Что ему до слова моего? –

Вот и славим жизни волшебство

Под ещё родимым небосводом!

 

* * *

Привыкший делать всё наоборот,

Я вышел слишком рано за ворота –

И вот навстречу хлынули щедроты,

Обрушились и ринулись вперёд,

Потом сомкнули плотное кольцо,

Потом его мгновенно разомкнули –

И я стоял в сиянии и гуле,

Подняв к востоку мокрое лицо.

 

Там было всё – источник бил тепла,

Клубились воли рвенье и движенье,

Земли броженье, к небу притяженье,

Круженье смысла, слова и числа, –

И что-то там, пульсируя, дыша,

Сквозь твердь упрямо к миру пробивалось, –

И только чуять снова оставалось,

К чему теперь вела меня душа.

 

Бывало всё, что в жизни быть могло,

И, как ни странно, многое сбывалось,

Грубело пламя, ливнями смывалось

Всё то, что к солнцу прежде проросло, –

Изломанной судьбы я не искал –

И всё, как есть, приемлю молчаливо,

Привычно глядя в сторону залива,

Где свет свой дар в пространстве расплескал.

 

* * *

Те же на сердце думы легли,

Что когда-то мне тяжестью были, – 

Та же дымка над морем вдали,

Сквозь которую лебеди плыли,

Тот же запах знакомый у свай,

Водянистый, смолистый, солёный,

Да медузьих рассеянных стай

Шевеленье в пучине зелёной.

 

Отрешённее нынче смотрю

На привычные марта приметы –

Узкий месяц, ведущий зарю

Вдоль стареющего парапета,

Острый локоть причала, наплыв

Полоумного, шумного вала

На событья, чтоб, россыпью скрыв,

Что-то выбрать, как прежде бывало.

Положись-ка теперь на меня –

Молчаливее вряд ли найдёшь ты

Среди тех, кто в течение дня

Тратят зренья последние кошты,

Сыплют в бездну горстями словес,

Топчут слуха пустынные дали,

 

Чтобы глины вулканный замес

Был во всём, что твердит о печали.

Тронь, пожалуй, такую струну,

Чтоб звучаньем её  мне напиться,

Встань вон там, где, встречая весну,

Хочет сердце дождём окропиться,

Вынь когда-нибудь белый платок,

Чтобы всем помахать на прощанье,

Чтоб увидеть седой завиток

Цепенеющего обещанья.

 

* * *

Ты, душа, влеченья не скрывала

К берегам, где встарь уже бывала.

К берегам, где издавна томится

Всё, что днесь то вспомнится, то снится,

К берегам, где волю славит лира,

К берегам, где скоро будет сыро,

К небесам, где музыка витала,

К облакам, рассеянным устало.

 

Ты, душа, упряма в этой тяге –

Дни пройдут, и власти сменят стяги,

Не застынут вести на пороге,

Подоспеют новые итоги,

Выпьют вина, слитые во фляги,

Не просохнут строки на бумаге, –

А тебя попробуй удержи-ка,

Узелок незримый развяжи-ка.

 

Ты, душа, беспечна в этой блажи,

В раж вошедши, празднична – и даже

Хороша в движении к истокам,

В этой смеси запада с востоком.

В этом сплаве севера и юга,

За чертою призрачного круга,

Где тропа спасительная слово

Из ненастья вывести готова.