Из книги «Кров бескрайний». Стихотворения

 

 

*  *  *

                  Не бывает напрасным прекрасное…

                                                              Ю.М.

 

Не бывает поэтов ни крупных, ни мелких.

Есть поэты – и прочий трудящийся люд.

Гений теплится даже в дешёвых поделках,

Что с базарных лотков, как горшки, продают.

 

Не бывало и нету поэзии женской.

Не бывало и нет от природы – мужской.

Есть пронзающий плотское голос вселенский –

И принявший послание вестник людской.

 

Он идёт – как дитя – среди грязи и крови,

То грозя, то рыдая, то тихо смеясь…

И, сухие коросты слезою буровя,

Ваши души врачует словесная вязь…

 

Что за дело вам, люди, –  он бел или чёрен,

Слово мужа при нём или речи жены,

Если вдох – исцеляет, а выдох – просторен,

Как просторны Вселенной высокие сны?

 

*  *  *

Это мой крест. Это мой крест.

Это твой вопль из чужих мест.

Это буй тур. Это дик вепрь.

Рвётся злой див за большой Днепр.

Встань же, встань, князь!

Оглядись – вновь:

В клочья мир, связь...

Только – кровь, кровь...

Только – боль, крик

У святых врат...

Только срыв, сдвиг…

Оглянись, брат!

Это, брат, долг?

Это – свет, честь?

Каинов ?  полк.

Каинова – месть.

 

*  *  *

Блаженны кроткие: их взор не замутнён,

Рассудок – трезв, уста – медоточивы…

На их пути – стремнины и обрывы,

Зубовный скрежет и вселенский стон,

Но их глаза взирают, не сверлят,

Их речи – утоляют, не тревожат,

Как Божий дар, они вкушают яд,

И день мытарств, как праздник, ими прожит…

Нет им преград и нет у них врагов.

Не знают ни воров, ни дураков

Блаженные – ударь: подставят щёку…

А ты живёшь – мякинный хлеб жуёшь,

Клянёшь, рыдаешь, мучаешься, ждёшь –

И веришь проходимцу, как пророку…

 

*  *  *

Каждый волен мыслить себя героем,

Сообразно избранным убежденьям:

Видит Бог – никогда не ходила строем,

Но в хороший хор вольюсь с наслажденьем…

Я с тобой поделюсь и вином, и хлебом,

А споткнёшься – подставлю плечо, дружище…

Но в толпе – как в шеренге – разит Эребом,

А хороший хор - в резонансе с небом:

И душа – свободней, и воздух – чище…

Так споём! Вопреки мировым раздорам -

Люди, ангелы, звери, деревья, птицы-

Мириадоголосым бессмертным хором,

Превышая условности и границы!

 

*  *  *

Ласточка, ласточка, что ты несёшь под карниз?

Семечко, веточку, облачко горького дыма?

Как посмотрю, заслонившись ладошкою, вниз, -

Так и собьюсь в холодеющий шёпот Гольфстрима…

Сколько ещё на земле одиноких таких?

Помнишь, родная, как плавилась ртуть плейстоцена?

Тихий огонь осквернённых пришельцами кирх –

Над алтарём, где Коран положил Авиценна…

Ласточка, ласточка, дай нам ещё молока!

Пусть одинокие - гнёзда совьют на вершине.

Вечен алтарь. Не иссякнут родник и река.

Ныне и присно. И встарь. И вовек. И отныне.

 

*  *  *

Вопреки бестолково летящим снарядам

Из окопов моих по твоей стороне -    

Не стреляй! Удержись – удержи меня рядом:

Я обидой больна. Пламя боли во мне.

Сухостой корневою охвачен тоскою –

Треск ветвей, на смертельном горящих ветру,

Разве пулей твоей ураган успокою?

Разве пепел в живую листву соберу?

Научилась – костром – предаваться беде я –

Расточая огонь… разливаясь огнём…

Так, больная отчаяньем, билась Медея

В пожирающем ближних безумье своём…

Мир пропитан одним истребительным ядом.

Я – в прицеле твоём. Только кнопку нажать…

Жизнь моя, удержись! - удержи меня рядом,

Чтобы силы нашла я тебя удержать…

 

*  *  *

Крещенская стынь. На старуху – проруха.

А младости – радость. На том и стоим.

Приветствуешь кожей присутствие духа

Под строго взирающим небом своим.

И свет – на прирост, да жесточе мороза

Как будто ещё не случалось и встарь.

Над городом ёжится жёлтая роза ?

Смотритель огня оттирает фонарь…

Я вижу сквозь инея жёсткие складки,

Сквозь морок, сквозь злобу текущего дня, ?

Высокое солнце топорщит в распадке

Шершавые лапы живого огня…

Давай же, Фонарщик, свети человеку!

Возьми моё топливо – ради Христа!

… иду босиком по крещенскому снегу…

… схожу в обжигающий контур креста…

 

*  *  *

Каждому дню довольно своей заботы!

Очи отверз ? а там уж трубят отбой.

Главное ? узнать в этой жизни, кто ты,

Чтобы потом оставаться самим собой...

Так отделись, душа, от костей кумира!

Не изменяй себе и не торгуй лицом!

Самое лёгкое ? глиной в ладонях мира.

Самое трудное – в Божьей руке резцом.

 

*  *  *

                       На мировом погосте

                            Звучат лишь письмена…

                                                        Иван  Бунин.

 

Без прочных пирамид, без обожжённой глины,

Без дедовских камней, хранящих письмена,

Мы сгинем, как туман…

                                      И мёртвые руины

Не возвестят векам родные имена.

 

Под сетью мировой – Россия или Штаты,

Китай или Алжир – всё цифра, всё обман…

Сигают в небеса бездомные пенаты

На огненных шарах божественных виман...

 

Мы сгинем без следа – в ничтожестве и мраке.

Без нас Земля вздохнёт, и хлынет свежий свет…

Прекрасный новый мир наследуют собаки,

И, может быть, коты…

                                    На сотни тысяч лет!

 

*  *  *

                             Тише,

                                 Когда умру…

                                               Гарсиа Лорка

 

Ни пеплом, ни ветром, ни палой листвою,

Ни тенью, скользящей по краю тропы,

Ни змейкой прохладной, ни каплей живою,

Ни воплем в бессмысленных скачках толпы –

Не стану… 

          Зови ? не откликнусь, не выйду

Ни в тёмную ночь, ни средь ясного дня.

Утрите слезу, не таите обиду –

Забудьте,

Забудьте,

Забудьте меня…

Но пусть высоко воспарившее слово,

Разбив моё сердце о камни былого,

Ещё померцает, когда я уйду,

Звенящей звездою в заросшем пруду.