Коснемся солнечных ладоней. Рецензия на книгу стихотворений Наталии Редозубовой «Воздух»

Время возраст, прочие отметки,

которыми означено житье,

не значат ничего – есть только воздух…

Н. Редозубова

 

                        Есть только воздух…

 

Первая книга – как первый ребенок: хочется вложить в нее все лучшее. А если ребенок еще и не ранний – «родительское чувство» уже осенено зоркостью, мудростью и несуетностью. 

            С первым своим сборником стихотворений тульский поэт, критик, педагог Наталия Редозубова могла прийти к читателям много лет назад, так как мир поэзии стал ее «воздушной средой обитания» еще в юности. Но тогда не получилось. Время пришло сейчас – из воздуха судьбы и многолетнего самопознания  возникло прекрасное поэтическое дитя зрелого сложившегося человека, способного уже отделять зерна от плевел, трагедию от фарса, глубинно выстраданное от летуче поверхностного, сиюминутное от вечного.

            Отделять, но не отбрасывать, потому что наше бытие – многогранно и неисчерпаемо в диалектических соперекличках: воздух нашей жизни пронизан этими «ауканьями» и откликами. Возвышенное идет рука об руку с земным, неумолкающее эхо человеческих судеб преодолевает расстояния в тысячелетия, детство перешептывается с Вечностью, любовь не устает менять маски и роли, с бумажного топора, упавшего на шею актера,  стекает живая кровь. А поэзия связывает все воедино. Невидимыми воздушными нитями.

            Как пишет сама Н. Редозубова в предисловии к своей книге: «Воздух невидим и неосязаем, но солнечные лучи делают явной для глаз синюю часть спектра – мы смотрим на небо и видим его синеву. Поэтическое слово, подобно лучам, выявляет и другие оттенки, пишущий ненасытен в стремлении отразить все оттенки спектра…Это индивидуальное словесное постижение он и предлагает читателю».

            Предлагает в надежде на узнавание, созвучие. Мы все дышим единым земным воздухом и все-таки разным. Вокруг нас множество миров человеческих и миров поэтических. Они близки нам или далеки от нас. Но вот происходит чудо сотворчества – поэта и читателя. И тогда их воздух становится общим – родственным, духовно животворящим.

            Именно это удивительное ощущение посетило меня во время «воздухоплавания» по страницам поэтического сборника Н. Редозубовой. Произошло знакомство с еще одной человеческой и поэтической  Вселенной, обогатившей двойной радостью – открытия нового экзистенциального опыта и одновременно узнавания уже знакомых, близких, трогательно понятных душевных переживаний в уникально широком диапазоне: от юности до зрелости. В этом смысле «поэтический воздух» Н. Редозубовой, связывающий «разорванностьвремен», действительно, многослоен и безграничен.

            Вот «девочка с озерами-очами», смеющаяся «безрассудству дня, бегущего рывком,вприпрыжку», уже умеет читать символы природы, уверенно предлагая свое толкование происходящего:

 

                        А запоздалый первый снег

                        меня намеренно дурачил,

                        он был рассчитан на успех,

                        сие – ребячество, и значит,

                        смеяться, опустив глаза,

                        совсем неслышно или звонко –

                        так маленькая егоза

                        судьбу свою сбивает с толку.

                                               («Смеяться безрассудству дня…»)

 

            Вот девушка, исполняющая «волшебным звездам сонату-полночь» бесстрашно восклицает: «Пьянящим чувствам не бойся верить»! И как не верить им, не верить себе самой, если жизнь начинается с предощущения чуда, во Вселенной царит гармония, и душа свободно парит в воздушном потоке вдохновения:

 

                        Звени, душа, душа, пари,

                        покуда небеса так высоки

                        и краски ярки,

                        возьми у звезд, у ветра, у зари

                        их вдохновение, как твой подарок…

                                                           («Звени, душа, душа, пари…»)

 

            А через несколько страниц – все-таки «не сбив с толку» свою непростую судьбу – к нам обращается женщина, уже опаленная горечью потерь:

 

                        О как поспешность не права,

                        как невозможно быть нестранной,

                        моя душа – сплошная рана

                        и непрерывная вина.

                                               («Прощеное воскресенье»)

            Как существуют различные воздушные слои – так и в «Воздухе» Н. Редозубовой много измерений. Одно из них – диалектика любви. И в этой диалектике – тоже свои оттенки, отзвуки, настроения. Тут и ускользающая радость любви «некаторжной, нежной» и настигающая безысходность, когда «усталость овладела тишиной, опустошение закралось в сердце». Автор ведет печальный диалог с прошлым и открывает сердце будущему, «повторяя любое движенье вязью строк».

 

                        Потихоньку шептать твое имя

                        ветру, звездам, тебе,

                        любоваться чертами твоими

                        и смотреть,

                        как зеркально парят вдохновенье

                        и восторг,

                        повторяя любое движенье

                        вязью строк.

                                                           («Я хочу в этом счастье купаться»)

 

            С возрастом, с опытом, с увеличением багажа потерь и разочарований все больнее воспринимаются противоречия любви: «действительность дает уроки, развенчивает усилья и заменяет имена…» И порой кажется, что и воздух вокруг становится одной безграничной печалью, которой теперь только и предстоит дышать. И тогда остается лишь принять эту печаль, принять целиком, сжиться с ней, увидеть ее тихий свет, принять жизнь во всех ее образах и обликах: «качай мою безмерную печаль, не утешай меня, а лишь баюкай…» И «пока не кончилась печаль» – не кончатся и поэтические строки. Так устроен поэт.

 

            Поэзия-разлучница

 

                        Поэзия – разлучница:

                        ведь только ей служить.

                        И остается мучиться,

                        как остается жить…

                                                           («Поэзия-разлучница»)

 

Тема творчества, власти поэтического дара в жизни – одна из определяющих в «Воздухе». Чем больше дышишь этой книгой, чем глубже вдыхаешь ее экзистенциальный эликсир, тем яснее понимаешь: она скорее о судьбе поэта, чем о женской судьбе. Или точнее о судьбе поэта сквозь призму женской судьбы. О путях Слова, которое невозможно удержать в границах одного лишь земного существования. В этом конфликте женского и творческого начал, бытового и бытийного – и высекается порой высокая поэтическая искра.

 

                        Поэзия потребует

                        разрыва, страсти, мук.

                        Блаженство несказанное

                        вдруг вырвется из рук

                        в то самое мгновение,

                        где не любить – творить.

                        И вновь – стихотворение:

                        поэзия царит.

                                                           («Поэзия-разлучница»)

 

            Образ поэзии-разлучницы у Н. Редозубовой – не земной, небесный. На контрасте с общепринятым и строится: не о бытовом, житейском разлучении речь – автор затрагивает вечную тему служения искусству, порой «разлучающему» нас с обычной земной юдолью. Но кто уже встал на этот путь служения – с него не свернет. Судьба человеческая сплетается с поэтической судьбой, где «строчки будут жить, мечтать, меняться…» И иной раз не уловить границу между реальностью и поэтическим видением – озарением, своеволием. Да и нет этой границы. Поэзия творит свою летопись бытия: 

 

                        Слагала буквы в азбуке,

                                                  слагала

                        стоявшие так далеко –

                                                   так близко,

                        стоявшие разрозненно –

                                                 друг с другом,

                        соединяла их в излюбленное

                                                   слово.

                        Была так незатейлива

                                              работа,

                        и так по-детски трепетно

                                              желанье,

                        и удивление

                                             успешностью попытки –

                        восторг нахлынувшего чуда….

                        То было лишь мое

                                                   очарованье

                        в границах времени

                        и в берегах пространства.

                        Иным же ничего не говорило

                        извечное слагаемое

                                                      слово.

                                                                       («Азбука»)

 

            Поэт всегда создает свой словарь, свою изначальную азбуку образов и символов, не только отражая, но и преображая действительность, открывая во внешних явлениях их духовную суть. Он живет в своей поэтической Вселенной и приглашает читателей заглянуть к нему на «звездный огонек», надеясь на радость сопереживания. Но в то же время поэт в бытии всегда одинок – прежде всего потому, что в творческом своеволии созидает другим невидимое и неведомое: «и вижу мир – и не один – сквозь пламя».  И за эту самонадеянность часто бывает наказан отлучением от общепринятого. Но и вознагражден особым даром сохранить «немного чувства в потоке безразличных лет».

            И вот чудо – канут в лету исторические драмы, разрушатся города, забудутся великие свершения, а тонкая невесомая паутинка поэтического слова, возможно, сохранится. Как нетленное послание будущим поколениям, как обращение земли к небесам, как нечто, что кажется на первый поверхностный взгляд бесцельным, но вдруг оказывается бесценным – «поверх границ, времен и расстояний».

 

                        А дни зачем-то сложились в годы,

                        а годы, старясь, назвались веком,

                        а век вчерашний ушел из моды

                        со всеми драмами, солнцем, снегом…

 

                        Не возражаете, я останусь?

                        Возможно, только последним эхом.

                        Когда-нибудь разобьется память

                        о глыбу времени зыбким смехом…

                                                                       («А дни зачем-то сложились в годы»)

 

            «Воздух» также интересен тем, что это своеобразная летопись становления поэтического мастерства автора. На мой взгляд, есть некий элемент бесстрашия поместить в один сборник ранние стихи – еще в чем-то несовершенные, но трогательные непосредственностью и чистотой  – и стихи уже сложившегося мастера, где по выражению Марины Цветаевой –  «дар души равен дару глагола». Н. Редозубова предельно искренне рассказывает нам о своей жизни (что есть суть ее духовного и поэтического взросления) от юности и до настоящего дня. И мы убеждаемся: первооснова этого поэтического дара неизменна: «осыпать душусветлыми стихами, как белой яблоней – цветущий сад…»

 

            Небо душам родней

 

                        Божий мир является

                        и меня хранит.

                        Сердце устремляется

                        и боготворит

                        милый и задумчивый,

                        тихий и простой

                        мир – зимой и осенью,

                        летом и весной…

                                               («Божий мир является...»)

 

            Опыт бытия у всех живущих на земле уникален. У каждого поэта он тоже свой особенный и неповторимый. Выражать радость и печаль можно по-разному. «Воздух», несомненно, тронет сердца читателей тем, что это книга очень светлая и чистая – потому и дышится «Воздухом» так легко. Не только в моменты переживания автором любви и счастья, но и когда лирические строки рождены болью потерь и пониманием мучительных противоречий жизни – вектор поэзии Н. Редозубовой всегда устремлен ввысь. К жизнеутверждающей божественной сути бытия. Это поэзия глубоко верующего человека, всей душой принявшего христианские ценности. Поэтому одна из важнейших для автора тем – тема милосердия и прощения.

 

                        Сегодня суждено простить,

                        и может что-то измениться,

                        и если суждено проститься,

                        то не предав и не убив…

                                                           («Прощеное воскресенье»)

 

            Даже вослед уходящему любимому лирическая героиня бросает не камни упрека, а слова прощения:

 

                        Приди в себя.

                        Приди к себе, попробуй

                        начать с нуля. Вверх по тропе.

                        Дикарка, недотрога

                        простит тебя…

                                                           («Бросай меня. Бросай в меня тот камень…»)

 

            Поэт Н. Редозубова преподносит нам незабываемый нравственный урок: не осуди, не оставь после себя дурных мыслей, недобрых чувств. Возьми на себя всю боль разлуки и вину за нее. Умей терять светло, отпускать смиренно. Только тогда любовь не умирает – продолжает существовать во Вселенной, даже если ее земной срок истек. А это и есть высшая правда души, любовь сотворившей.

            Как истина и то – Н. Редозубова радостно делится с нами этим пониманием – что «небо душам родней», чем земная суета. В постоянном воздушном парении между небом и землей – выбирай возвышенную суть бытия, к ней устремляйся. Поэтому и высший поэтический план «Воздуха» – это стихи религиозные, столь естественно сосуществующие с другими лирическими мотивами книги.

 

                        И то, что сердцу ближе и родней

                        (душа хранит сокровища глубоко) –

                        не потревожит суматоха дней –

                        то предназначено для Бога.

                                                           («И то, что сердцу ближе и родней...»)

 

            Суть гармоничного единства разных поэтических измерений «Воздуха» – несомненно, в христианском мировоззрении автора. Несмотря на зоркий взгляд вокруг – а настоящий поэт всегда  по-особому зряч и зорок! – Н. Редозубова не перестает воспринимать мир светлым и юным, потому что этот мир Богом сотворен, осенен надеждой и сквозь тьму пронизан благостной вестью о Спасении. 

 

                        А мир, как прежде, юн,

                        и снова – белый свет,

                        и свечи горячи,

                        тепло коснулось сердца,

                        его заветных струн,

                        его бесценных лет

                        печали и любви,

                        взросления и детства.

                        Встречаем Рождество,

                        Хоть в чем-то, но волхвы,

                        здесь – путь, там – дар,

                        Звезда, искомое пространство.

                        А мир, как прежде юн.

                        Бог – в мир. И все миры

                        повенчаны на Жизнь,

                        помазаны на Царство.

                                                           («А мир, как прежде, юн…»)

 

            Когда закрываешь, прочитав вдумчиво и неторопливо, книгу Н. Редозубовой – а иначе читать ее невозможно – в душе остается ощущение негаснущего света. Как будто кто-то взял тебя в солнечные ладони и защитил хотя бы ненадолго от холода бытия. Хочется уйти от суетных мыслей и сиюминутных забот и подумать о главном – о смысле своего существования, о лучшем в своей жизни – о пронизывающем ее с детства солнечном луче божественной любви, о щедром даре любви земной, о способности дышать, чувствовать и сопереживать, о бесконечной радости печального бытия.

            И поблагодарить Господа за все, что имеешь.

            И за эту книгу тоже… 

 

                        Когда пройдет тоска,

                        настанет утро

                        и будет воздух праздничен и чист,

                        а бурная река изменит русло,

                        и воды потекут,

                        питая жизнь.

                        Мы все коснемся

                        солнечных ладоней,

                        и, жажду утолив,

                        найдем свой путь,

                        и мир окажется

                        прекрасен и огромен:

                        в нем – тайная искрящаяся суть…

                                                                       («Когда пройдет тоска...»)

                                                                                                                                                                                                                                                                  Копенгаген