Липа Грузман

Ждали, верили, надеялись

Свершилось! Дождались! В город Горький приехал раввин. Ну, что за раввин оказался, об этом потом. А пока – ликуем и радуемся!

25 сентября 2018 года, Иерусалим.

Шагает по планете Земля Новый, 5779, еврейский год! Ура-ура! Урррааа!!! Счастливого и сладкого вам Нового года! Дожить до следующего такого праздника!

Эти звуки наполняют пространство Старого Города в Иерусалиме. Идет вторая неделя еврейских осенних праздников, выпадающих на первый месяц еврейского календаря, тишрей.

Прошел главный день этого месяца – Йом Кипур (Судный день). Наступила неделя праздника Шалашей – Суккот. И праздник в празднике, радостный для всех евреев день завершает его: Симхат-Тора, празднование по случаю окончания годичного цикла прочтения глав Торы –  Пятикнижия Моисеева.

Сердце наполняет радость: это мой праздник, я – еврей! Я – счастливый человек, как и весь мой народ! Уже более тридцати веков мы все живем, радуясь Торе, исполняя законы, прописанные в ней.

В Святых книгах царем Давидом сказано, что жизни человеческой Всевышний дает семьдесят лет, а больше – при крепости тела и силе духа, за следование заветам Всевышнего.

О, как хорошо: с первого дня еврейского года моя жизнь начала отсчитывать семьдесят третий год пребывания на планете Земля.  И если еврейский народ счастлив, поскольку Творец избрал его и даровал ему Тору, то, конечно, счастлив и я.

Простой еврей-сапожник устроился в пустой днём сукке и напевает: «Очень счастлив я, очень счастлив я, потому что, братцы, я еврей!» И открывает чистые страницы, чтобы написать очередную «Еврейскую тетрадь», в которой будет зафиксирована историческая правда. А не тот сиропчик, который пытается изливать Владимир Владимирыч Путин: «Я рад за евреев России, потому что главным раввином СНГ стал Берл Лазар».

За всех евреев не поручусь. Давно известно: два еврея – три мнения. Каждый наш соплеменник, всё ещё проживающий на территории бывшего Советского Союза, расскажет о событиях по-своему. Так что – всё, что будет выдано на-гора в этой тетрадке, будет отражать только мои идеи, будет касаться только лично меня: Лени Грузмана, пронесшего на своих плечах груз «еврейского счастья».

Когда-то мой великий земляк Максим горький сказал, что писатель есть инженер человеческих душ. Прав-то он прав, но какой-то писатель и на главного инженера потянет, а какого-то я б и прорабом не сделал, уровни у всех разные.

Писателей и поэтов было много, в советское время творческим человеком мог стать каждый, лишь бы «идеологически верно» отражал действительность. Но лишь немногие из них до сих пор памятны людям и живут в зачитанных книгах, из которых черпаются духовные силы.

«Любите книгу – источник знаний!» – о, Алексей Максимович, я вырос в тех же оврагах, пустырях, улочках и переулочках, где росли и вы – и впитали в душу правду-матку. А она одна, хоть и разделяют нас с вами во временн?м пространстве почти сто лет, когда вы и я жили на этих берегах.

Когда я родился, этот город, царственно раскинувшийся по высоким берегам Волги и Оки, носил название Горький. А теперь он снова Нижний Новгород. Всему своё время. Как писал Экклезиаст: «Время собирать камни – и время разбрасывать камни». Но потом снова приходит черед собирать всё, что было до нас, по камешку…

Итак, за моими плечами – семьдесят два года жизни. Последние пятнадцать лет я, слава Творцу, реализуюсь как писатель. Я – свидетель, а в какой-то мере и создатель новой российской жизни, главное – ее духовной истории.

Самым важным своим деянием считаю особый исторический эпизод: в городе Горьком 18 мая 1991 года была вновь открыта синагога, старательно изничтоженная евреями-коммунистами в 1938 году, во время ужасного террора, развязанного безнаказанным злодеем Иосифом Сталиным.

Самое главное в этом историческом эпизоде – то, что у меня и моих сподвижников не было никаких связей с израильтянами, а также с еврейскими организациями Европы и Америки. Ни малейшей помощи из-за границы я не получал: хорошо, что сохранилось в городе несколько религиозных евреев, которые могли меня чему-то обучить. Так что пусть будет стыдно тем, кто запустил легенду, рожденную в кабинетах спецслужб, кто внедрял ее в общественное мнение: Грузман-де и на голову больной, и шпион всех разведок – одновременно.

Вот она, рядом с моей рукописью, лежит книга на четырехстах шестидесяти страницах. Это сборник воспоминаний, составленный Владимиром Бессарабом и Олегом Рябовым. Авторы характеризуют его так: «эпоха девяностых годов глазами нижегородцев».

На пятьдесят шестой странице книги начинается моё повествование под названием «Щелочка в железном занавесе». Вот так-то! А чтобы пробить эту щёлочку, понадобилось десять лет как одна копеечка.

Сейчас, возвращаясь к городским историческим событиям, происходившим почти тридцать лет назад, я от восторгов победы еврейской мысли и ее торжества над тупыми идеями марксистско-ленинского атеизма возвращаюсь на грешную землю, где всё и происходило.

Моё состояние в начале девяностых годов сейчас, с высоты десятков лет, определяется просто: когда человек много лет просидел в тёмных и сырых тюремных казематах, то, выйдя на свободу, под яркие солнечные лучи, не видит почти ничего – отвыкли глаза воспринимать то, что творится вокруг, а что видит – не всегда истина.

Так, пропетые тогда дифирамбы в адрес Изи Раскина, еврея, родившегося в городе Горьком в 1947 году и уехавшего в Израиль со всей семьей – отец, мать, брат и две сестры, – будут у современного читателя вызывать горькую усмешку или просто смех сквозь слезы. К моему стыду, это оказался мошенник-ханжа (то, что на идише называется готсганев, т.е. богокрад). А мы его воспринимали как человека особого, святого служителя святому слову. Ха! Или похихикаем: хи-хи! Уж кто как воспримет ситуацию.

Несколько месяцев я не мог себя заставить сесть за письменный стол и собраться с духом, чтобы изложить эту историю: как же так – уроженец нашего города, земляк преподал нам такие «уроки жизни», что ой! А мы-то ликовали, что к нам приехал раввин из самого Израиля, чтобы наставить нас в религии и оказать возможную материальную помощь неимущим евреям города Горького… Всё оказалось бесстыдной авантюрой.

Для нас, жаждущих приобщиться к еврейской жизни, как и для совсем не евреев – руководителей города, не знающих и не понимающих еврейской религиозной традиции, всё вначале казалось прекрасным. Как же: вот, не боится никого человек, отрастил бороду, надел шляпу и традиционный сюртук-капоту, так красиво говорит о доброте, мудрости, дает комментарии к главам Торы… Ух ты! Восторг! Чистый восторг: настоящий раввин приехал!

Были, впрочем, и скептики, потихоньку поговаривающие, что король-то голый. Но их тут же все дружно обвиняли в антисемитизме и сотрудничестве с КГБ, даже не вслушиваясь в их аргументацию.

Конечно, от Изи-раввина и какая-то польза была тоже, что хаять! Правильно, по израильским канонам, проводил он богослужения на иврите. Но в то время в городе еще жили последние «местечковые» евреи, привыкшие к лошн-койдеш и сохранявшие в своем образе жизни приверженность к «Поучениям отцов» и словам патриархов.

И вот, в эйфории свободы еврейского вероисповедания и лозунгов во славу какого-то неизвестного нам ребе-Мессии, прозвучали тихие слова, можно сказать, шепотом произнесенные: «А ведь Изя-то Раскин, сын Боруха, в подпольной ешиве в Самарканде никогда не учился… Брат его, Соломон, тот да – пару лет просидел в ней. Этот же уехал в Израиль студентом Горьковского строительного техникума, где иудаизм никак не изучался».

Ну и вот, начались в моей душе терзания. С одной стороны – это ведь СВОЙ еврей, который живёт согласно заповедям и которого сам «Мессия» послал к нам, униженным и оскорбляемым «братьям и сёстрам». Или же Сатана облачил в эти одежды нового Остапа Бендера?

В феврале 1991 года в Москве, с трибуны съезда Еврейского Комитета СССР я услышал, что на нас делается религиозный бизнес, причём по всей территории Союза, и это может стать убийственным для тех евреев, которые решили продолжать жить под сенью русских березок.

Сейчас, более чем двадцать пять лет спустя, я рассказываю о том, что же именно тогда было, вписывая справки и комментарии к ним в своё повествование.

*  *  *

Жил да был в Нью-Йорке последний Любавичский ребе, «прямой посланник Небес, глава нашего еврейского поколения», живущего на рубеже 20-го и 21-го веков.

Он-де, как говорили многочисленные посланники, и есть Мессия. Переживает он и беспокоится буквально за каждого еврея и за все еврейские общины – и оказывает всем помощь.

А вот это уже очень интересно: как же он, Его Мессиятельство, оказывает помощь?

Да очень просто. Подзывает к себе ребе одного из своих воспитанников и с молитвой дает ему один доллар. И напутствует: «Ты должен отдать этот доллар евреям России – я шлю им своё благословение». Все остальные деньги – на дорогу, гостиницу, организацию праздников, приобретение книг и строго кошерной жрачки – избранный ребе посланник должен где-то выклянчить.

И вот, с доллларом от ребе в руке и с несложными математическими подсчетами в башке,  посланник любавичского движения начинает шлёндать по еврейским домам, поселениям, организациям, бизнесам, больницам и аптекам. А кто хочет – может перевести деньги на специальные счета, открытые в таких-то и таких-то банках.

И вот, упакованный первоначальными бабками «святой еврей» приезжает в русский городишко, где живут евреи – и уже в третьем поколении ничего не знают о сокровенном еврейском образе жизни, который сохраняется в еврейском народе.

Всё, маховик запущен!

Представитель определенной еврейской группировки (в данном случае я говорю о движении ХАБАД, но вообще их десятки или даже сотни) ведет культурно-просветительную деятельность по освобождению соплеменников из духовного рабства, к «духовному просветлению».

Возвращаемся в далекий, ушедший в прошлое 1991 год, когда в городе (уже Нижнем Новгороде) приступил к исполнению обязанностей губернатора Борис Немцов.

Приехал в город «раввин» Раскин, во второй раз – в сопровождении двух молоденьких еврейских девушек-помощниц для обследования недавно открытой синагоги и положения дел в еврейской общине города.

Делаю остановку и даю справку:

В СССР официально, в 1989 году, была зарегистрирована еврейская религиозная община города Горького. Справка о регистрации хранится в моём архиве.

Зарегистрировались тогда всего двадцать три, в основном пожилых, еврея, исповедующих еврейскую религию. И те же евреи на содержание Еврейского молельного дома каждый месяц отдавали мне по 10% от своих пенсий, то есть, от 7-ми до 10-ти рублей. Денег хватало, иногда даже оставались – я об этом писал в первых томах «Еврейских тетрадей».

С того дня, как я проводил регистрацию еврейской религиозной общины города, в апреле 1989 года, скоро исполнится тридцать лет, юбилейная дата.

И параллельно в Нижегородском горисполкоме был зарегистрирован Клуб еврейской культуры, во главе которого, по рекомендации горкома КПСС (как же без этого!) поставили профессора Либензона.

По переписи 1989 года в городе Горьком проживало 12350 граждан еврейской национальности (при общем населении города – более 1 млн. 200 тыс. человек).

Конечно, в так называемом Клубе еврейской культуры, созданном в противовес общине, началась и проводилась пропаганда и агитация против религии как «опиума для народа». Притом – любыми методами. Шепотком, с оглядкой по сторонам, «надежные» люди передавали: «Липа Грузман – больной на голову. А еще он агент КГБ. И был главным свидетелем на процессе у сиониста Вольвовского». Уж что-то одно бы выбрали, что ли!

Возвращаюсь к термину «еврейская община».

Все общины такого типа организуются и существуют при одном непреложном условии: каждый член общины вносит в общий фонд «десятину» – 10% от своего дохода (заработка, пенсии, стипендии и пр.). Таково указание Талмуда, заповеданное иудеям.

Что было в городе на день второго приезда посланника «Мессии» в Нижний Новгород? Если называть вещи своими именами, то ровным счетом НИЧЕГО. Никакой еврейской общины не было. А были две дюжины религиозных евреев-старичков, состоящих в Объединении иудейской религии. Так оно записано в справке о регистрации.

И была вторая, так сказать, альтернативная еврейская общественная организация нерелигиозного плана, под шикарным названием, по сути представлявшая собой тусовку граждан-евреев. Чтобы вписаться в еще живые советские стандарты, она прозывалась Клубом еврейской культуры, и было у нее аж четырнадцать учредителей. Кстати, ни Либензон, ни Бейдер, ни Юткович, ни Тураева денег на расчетный счет своей любимой организации не вносили. Наоборот, они ждали, что за их активную деятельность во имя спасения еврейского народа от сионизма и религии им что-то обломится.

Шнорили, шнорили – и какая-то религиозная община течения прогрессивного иудаизма из Англии, приняв 14 несчастных горьковских евреев в свои ряды, награду выдала: целых полтысячи… белых ермолок-кипот (каковые по графе их расходов были списаны как очень дорогой подарок: – изготовление кипот из серебряной нити). Честно скажу, не знаю, что «культурные» с ними делали. Ладно, это другая история.

Теперь политический расклад в несуществующей еврейской общине Нижнего Новгорода как-то ясен. Сюда-то и явились их Еврейское сиятельство, уроженец Канавинской слободы города Горького Изя Раскин и две его секретарши-помощницы из Высшего духовного еврейского училища города Москвы. Как красиво называлось-то, хотя можно было сказать и короче: пыль в глаза.

В большевистской партии три коммуниста составляли ячейку. В нашем городе Изя и две барышни могли быть охарактеризованы как хабадская ячейка, которая начала свою просветительскую деятельность, первым делом самоназначив Изю главным раввином города.

Мы, в общем, справлялись с делами своими силами. На празднование еврейского Нового года в синагогу пришло невероятное по тем временам количество – аж сто евреев! Это были самые отважные, вроде бы переставшие бояться КПСС, которая уже порастеряла зубы, но еще не была объявлена ни распущенной, ни приостановленной. Молодцы, что скажешь! Но остальные тысячи евреев никак не отреагировали на второе явление Его первосвященства.

Надо сразу отметить: главным атрибутом посланного «Мессией» раввина-самозванца была фотокамера, с которой он не расставался. Изька делал трогательные кадры: профессор Либензон получает из рук секретарши Штерны пакет пшена, а несчастная еврейка Тураева что-то лопает в синагоге. Особенно этому репортеру еврейской национальности удались фотографии еврейских детей, усаженных под плакатом «Еврейская школа», написанным секретаршей Мирьям.

Ура, есть чем отчитаться! Какой поток благодати излился на евреев города! Можно сказать, с небес свалился на нас со своей миссией посланец заокеанского ребе.

Было устроено публичное явление его народу, чего нельзя было сделать в первый приезд. Год прошел, город был уже открыт для въезда иностранцев. Так что – гуляй, евреи! Пей и веселись!

Собственно, первым, кто напился, и очень сильно, считай – до горизонтального положения, в те дни, был именно «главный раввин» города, посланник нью-йоркского «Мессии». Сказалось и место его рождения – старое Канавино, хорошо описанное Максимом Горьким. И происхождение. Формально отец его был переплётчиком, но б?льшую часть дохода в военные и послевоенные годы давал ему совсем другой гешефт: он покупал у ворья и пьяниц золотые монеты, а потом, с хорошим наваром, перепродавал их зубным врачам.

Всё, о нем больше повествовать не будем, тем более что отец ухитрялся совмещать бизнес с соблюдением еврейских традиций.

Продолжим сказ о главном герое повествования, который приехал из Израиля как олицетворение гуманитарной помощи. Положив лапы на плечи двух «кошерных» девах-евреек, главный раввин города неспешно шествовал по Свердловке в квартиру, снятую для него и сопровождающих его лиц. Шёл, качаясь, походочкой, которая в народе называется «что в море лодочка». Впрочем, иногда меняя аллюр на «как у слона». Из носу «святого еврея» текли сопли, изо рта – слюни…

Святую фотокамеру нес я. Вручая ее мне в руки, любавичский святоша рявкнул: «Смотрри, эта вешшшь очень дорррогая. Уронишь и разобьешь – я тебя убббью».

Эти слова резанули мне уши, ударом тока проскочили по моему сердцу, душе и всему телу. Ничего себе! Канавинский еврей, росший как-никак в семье аида-фрумера,* и вдруг выражается словами, которые и в мыслях держать не приличествует!

Вместе со мной пьяного раввина провожали спать Саша Глеберзон и Максим Вакс, молодые евреи. Они вообще были в полной растерянности: в их сознание никак не могло уложиться то, что видели и слышали. Как это может быть? Что за неожиданность такая – чтобы посланник святого ребе оказался обычным пьянчугой, притом совершенно не умеющим себя вести?

Мы, хоть и не учились в ешивах да колелях, были настоящими евреями. Народная наша традиция считала неизмеримыми ум и благочестие раввинов. А здесь… Всё на наших глазах рушилось, нанося всем, особенно молодым, глубокие душевные травмы.

Пытаясь как-то переварить происходящее, мы наконец дотащили «святую троицу» до места ночлега. Еще и намаялись, укладывая спать вдруг разбушевавшуюся «духовную помощь», прибывшую из Святой Земли, чтобы нас, грешников закоренелых, вернуть в лоно религии предков.

От квартиры, в которой остались дрыхнуть Раскин и студентки, мы трое шли, не разговаривая. Нам было невероятно тяжело. Столько времени ожидали – и дождались… Этот посланник Любавичского ребе не то что на еврея – вообще на человека не был похож.

*  *  *

Вот пишу я об этом мгновении жизни, имевшем место двадцать семь лет назад, и верите, опять меня трясёт от омерзения, я заново переживаю, вижу и слышу всё то, что было тогда.

Этим (нет худа без добра!) подтверждается то, что ВРЕМЕНА никуда не текут, всё прошлое ПОСТОЯННО остается с нами.

Помню, как мой, светлой памяти, раввин и учитель Илья Семенович Гершкович говорил, вспоминая начало своей юности:

– Липалэ, в 1924 году я жил в своем родном местечке Гусятин, на Украине. И было так, что я шел утром из синагоги домой. В руках нес тфилин, молитвенник, книгу Бытие. И вдруг, откуда ни возьмись, появляется наш местечковый чекист, Шлома Шихтер. Он меня остановил и сказал: «Брось все эти еврейские книги и штуковины, которые ты на себя нацепляешь! Мы скоро коммунизм построим! Не будет в нашей стране ни наций, ни религий. Будем все жить едино». Вот, Липалэ, шестьдесят пять лет прошло с того дня, а в моей памяти и в душе та встреча с чекистом Шихтером жива, как будто она сейчас или вчера была. Прошлое никуда не исчезает, оно с нами всю жизнь.

*  *  *

Итак, подхожу я к развязке начатого. Двадцать лет живу я в Иерусалиме, но Нижний Новгород не забыл и не бросил. И начал, сидючи в своей иерусалимской квартире, вспоминать былое – сразу увидел и услышал, как наряженный раввином Изя Раскин говорит, что он меня убьёт. Это была первая его угроза, но не последняя.

В своё время расскажу и о его следующих угрозах, и вообще о посланниках любавичского ребе. Всё помнится, времена – в постоянстве, как было в еврейском Храме.

Подумать только, сколько городов, крепостей, синагог и храмов стерто с лица земли, сколько народов, населявших планету, и стран, существовавших на ней, сгинуло, исчезло, растворилось за двадцать веков. А еврейский народ жив. И жива его история. Ее читают, изучают, познают – чем создают постоянство.

Собственно, постоянство – это не застой. Борьба – тоже категория постоянная.

В этом году я, счастливый, стал лауреатом премии Нижнего Новгорода в номинации «публицистика». Что сказать, это приятно. Это, скажем так, сверкающая вершина айсберга. Но что находится под водой – ой… Тайно, тихо, без газет, телевидения и радио со мной велась борьба.

Вели и вдохновляли интриганскую деятельность так называемые раввины. Давайте один раз и навсегда я скажу: к настоящим раввинам отношусь с огромным уважением. Выучить, понять, научиться толковать Святые книги и комментарии к ним – огромный труд. Человек, всё это проделавший, не будет вести себя разнузданно, позориться перед другими евреями, нечестно оценивать чью-то работу. Но не каждый человек, называемый раввином, им в действительности является. А недоучки… От них всего можно ждать.

Так вот, так называемые раввины вели себя по отношению ко мне очень некрасиво, проще говоря – интриговали, ставили палки в колёса, ставили подножки. Сейчас такое поведение объясняется просто: неквалифицированные люди. А тогда, двадцать с лишним лет назад, понять эту причину было для нас делом невозможным: рассказы дедов, которые мы помнили, да и просто генетическая память бережно хранили НАСТОЯЩИЙ образ раввина. Поэтому шок от их поведения был силён вдвойне.

Несовместимость мысленного представления, иллюзий и реальных действий, все это вводило меня в прострацию, ибо невозможно было достичь какого-то духовного равновесия. В сознании происходила душевная ломка, наподобие того, что испытывают наркоманы.

Взрослый ты вроде человек, Лёня Грузман, а ведь какое-о время жил иллюзией, что Нижний, слава Богу, удостоен приезда РАВВИНА и что общественная организация, руководимая им, будет вести свою деятельность, приобщая нас к духовному, к божественному.

Но всё оказалось банально просто: организовывались какие-то тусовки, все сборища фотографировались, и с этими «документальными доказательствами» еврейские Тартюфы таскались по стабильным еврейским общинам мира, собирая, якобы для нас, деньги, которые самым наглым образом присваивали. Несчастные евреи, родившиеся в СССР, превращались в кипатые фотомодели, позирующие перед камерой с затравленными – коммунистами, конечно! – лицами. И я, увы, оказался среди тех, кого судьба-злодейка запихнула в грязные лапы Раскина.

За период перемешивания всех времен, перестроечные годы в России, этот самый как бы раввин побывал в Нижнем Новгороде где-то шесть раз. И не забыл протыриться на приём к губернатору, Борису Немцову, предварительно раскрутив своё «благочестие» до небес. Что он у того выклянчил – остается только догадываться.

Представьте себе картину. 1992 год. Наш главрав вдруг появляется в городе с большим шумом. Он  сидит за рулём чёрной «Волги», на заднем сиденье – всё те же девы-секретарши. А за ними, разбрызгивая грязь, тащится мини-автобус, так называемый «рафик-буханка». При ближайшем рассмотрении выяснилось, что внутри него смонтирована передвижная типография, работающая на стационарном электроагрегате, на основе двигателя УД-2.

Главный раввин России, Берл Лазар, учит сейчас паству: если тебе что-то поручил раввин – ты должен обрадоваться и сделать. Собственно, это более оптимистическая версия известного правила: «Приказ начальника – закон для подчиненного». Вот так!

И получил я приказ: в течение двух часов привести в синагогу телеоператоров с режиссерами, радиокорреспондентов, всех, каких найду, журналистов городских газет и журналов. Пусть запечатлеют, как он, мудрый раввин Иегошуа Раскин, наполняет духовное пространство города особыми прекрасными деяниями, значительно повышая уровень просвещенности евреев в городе. Он переиздаст в передвижной типографии несколько тысяч экземпляров книги Тания, которая является базовой для хасидов.

Ну, тем, кто в иудаизме не силён или вовсе к нему никакого отношения не имеет, он растолкует: эту книгу можно определить как наставление по психологии человека, изучающего Тору. Тора? А это, как его, Пятикнижие Моисеево, вы запишите-запишите. Человек изучает Тору и живет жизнью еврейской общины.

Реально книга была написана первым Любавичским ребе для своих последователей, которые и до сих пор, в новые времена, тоже изучают этот труд. Но нам, в «лихие девяностые», для числящейся на бумаге еврейской общины, было объявлено, что эта важнейшая книга станет нам доступной! Громко! Через все средства массовой информации!!! Вот-вот снизойдет на нас высочайшее одухотворение.

Н-да, теперь самое интересное: волшебная книга тиражировалась… на иврите. Из почти 13-ти тысяч евреев города прочитать ивритские письмена могли максимум пятнадцать человек. И не факт, что даже им всё будет понятно.

Но какова реклама! Акция, проведенная хабадниками, конечно, была подана с шиком, заснята на десятки фотоаппаратов, записана на видеокамеру. Крупным планом был заснят печатник «священной книги» в обнимку с главным раввином города, великим Изей Раскиным.

Интересно, у кого наш бывший земляк выцыганил деньги на печать книги? Этот человек точно не узнал, что на пропагандистской акции во славу учения старого ребе всё и закончилось. Было отшлёпано несколько страниц книги, тоже заснято-запечатлено, а потом их выбросили в мусорный ящик. Душа кровью обливается, когда об этом рассказываю!

Части денег «святой» деятель Раскин нашел иное применение: он и его помощники в синагоге сервировали роскошный ужин во славу своего великого деяния. Всё снималось на видеокамеру, то есть составлялся грамотный и эффектный отчет для какой-то организации, в управленческий совет которой входил уроженец города Горького, религиозный человек, проживающий в городе Кирьят-Малахи. Показуха, показуха и еще раз показуха.

В плюс таким Изям можно поставить только одно по-настоящему хорошее деяние: любавичские хасиды вывезли из России в Европу, Америку, Израиль то, что называется «еврейским местечковым духом», притом вместе с «местечками». Пусть историки скажут им спасибо: у них сохранилась возможность изучать дух еврейских местечек Восточной Европы.

Еще раз скажу: времена постоянны. Человек может жить когда угодно и где угодно, но он остается носителем усвоенной от родителей духовности, с ее плюсами и минусами.

Ни образование, ни состоятельность, ни успехи не делают из «местечковера» человека с более широкими взглядами, он остается уверенным, что жить надо только так, как живет он, а тех, кто пытается что-то изменить, может затравить или выжить из своей среды. Ему и в своей грязной халупке комфортно, а нарушение местечковых порядков – это и есть самый великий грех, подлежащий искоренению.

Что и говорить: «переиздание» книги Тания на иврите в Нижнем Новгороде, конечно же, было супермошенничеством, осуществляемым хитрым местечковым аферистом, априори считающим только себя умным, а всех окружающих – ёлодами и нарами*. Собственно, в тот момент мы такими и оказались: через два месяца мне стало известно, что видеоролик демонстрировался во многих синагогах. С набожных евреев, преисполненных радости за нас, собирались деньги для нас… Словом, как говорит Игорь Губерман: «От шабата до шабата брат обдуривает брата».

*   *   *

Мошенничество производилось с размахом. На следующий день все средства массовой информации города, проявляя модную политкорректность, громко кричали о «чуде в нижегородской синагоге». Тиражи газет сметались с прилавков, к вечеру посыпались звонки с просьбой допечатать тираж, чтобы люди могли купить, прочитать, отправить близким в другие города эти уникальные вести. Кто на какой фотографии лучше получился, тот десять экземпляров номера газеты для рассылки родне и друзьям покупал. Не набалованы мы были вниманием прессы к себе, а тут – такое уважение…

Душа моя кипела от стыда: пришло запоздалое понимание того, как на нас, честных людях, делаются большие деньги, пылало негодование от откровенного бесстыдства «святых посланников». Но – что произошло, то произошло…

Раскин со своей гоп-компанией находился уже в Казани, поднимая шум в другом регионе, продолжая «издавать» книгу Тания.

Акции – обдури ближнего, а потом, с помощью этого, обдури сотню дальних – с шиком прошли в нескольких городах Поволжья и юга России – Раскин и там числился главным раввином.

В свой последний визит в Нижний Раскин устыдил меня:

– Я как раввин считаю, что десять свитков Торы в твоей синагоге – это очень много. Сейчас я еду как духовный наставник в город Кировоград. Там живут такие же евреи, как вы. Но у них нет ни единого свитка Торы. Так что – отдай мне один свиток: пока я буду там, евреи послушают чтение с настоящего кошерного свитка.

Сейчас я могу смело сказать в свой адрес: я был натурально одурманен этим «цыганским гипнозом».

Раскин вскоре исчез из Нижнего надолго, очень надолго, прихватив с собой один из дорогих нам свитков Торы.

Впрочем, на этом история со свитком не завершилась, она имела продолжение.

 

*  *  *

И вновь я делаю паузу в повествовании.

Из далеких девяностых возвращаюсь в сегодняшний день. На календаре – ноябрь 2018 года. Очень сильно волнуют меня вопросы, которые здесь освещаю, потому, наверное, тяжело и медленно пишется эта тетрадь. Начал трудиться еще 25 сентября – и пишу-чёркаю-выправляю по сей день.

Надеюсь, что с помощью Творца в ближайшие дни ее завершу.

Хочу проинформировать читателя, каково же оно, положение дел в России с печально известным «еврейским вопросом», что слышно на данный момент, на конец первого двадцатилетия двадцать первого века.

Многих – и евреев, и неевреев – беспокоят деяния государственных органов России, которые как-то легко и изящно отказали в продлении въездных виз этим самым посланникам Любавичского ребе. Пока восьмерым.

Всего несколько лет назад взахлёб пропагандировалась хабадская «империя», вместе с ее обер-раввином Берлом Лазаром, которая в длительной склоке одержала сверхпобеду над чёрными (вдвойне!) силами зла. Но вот, уже какому-то посланнику «сил добра» даже срок припаяли (пока условно) по статье «Разжигание межконфессиональной розни». Евреи Западной Европы и Северной Америки в шоке. Идет серьезная волна возмущения: мол, что это за антисемитизм новейший.

На самом деле возмущаться здесь нечем! Думаю, что спустя какое-то время будут проведены аудиторские проверки деятельности Благотворительного фонда Соломон (кстати, возглавляет эту богадельню всё тот же посланник от «Мессии» Изя Раскин – он вновь, почти через двадцать лет, объявился в Москве).

Ох уж этот склизкий Раскин! В 1992 году его «просветительская деятельность» дала неплохую прибыль для его собратьев. Думаю, что и себя он тоже не обделил, так уж у них полагается. В Нью-Йорке, наверное, не меньше двух десятков этих самых «кошерных евреев, рожденных в СССР», и они, как улитки, прилепились к фондам Любавичского ребе. Правда, сам он давно умер, но эта шатия-братия живет-процветает, под лозунгом, корни которого – в Советском Союзе:

РЕБЕ ЖИЛ! РЕБЕ ЖИВ! РЕБЕ БУДЕТ ЖИТЬ!

И как это у хабадников лихо получается – остается только удивляться. Ведь на этот лозунг уповает свыше трехсот тысяч евреев мира, «учеников ребе»!

Еще предпоследний глава Любавичской общины, рав Йосеф-Ицхок Шнеерсон – тот, который покинул Израиль в знак неприятия сионизма – дал непреложное указание, чтобы его паства непременно плодилась и умножалась, а каждый из его последователей, помимо своего основного занятия, подрабатывал бы в общественной хабадской организации, оказывающей воздействие на души как евреев, так и неевреев. Впрочем, определенному проценту последователей он предписал и профессиональную религиозную деятельность, которая была обозначена как «посланническая миссия».

В свое время в КГБ называли эту публику «агенты Шнеерсона». Потому что тогда они на просторах СССР действовали нелегально. На окраине советской «колониальной империи», в Самарканде, ими даже была создана подпольная ешива, просуществовавшая до семидесятых годов 20-го века. Вот это да, это были настоящие хабадские хасиды.

Но, выйдя из гонений, уже при последнем ребе, они возжаждали денег. И во имя этого стали вытворять такое, что любой знаменитый фокусник из прославленного цирка сжует рукав фрака от зависти.

Впрочем, неумение вовремя затормозить всегда фраеров губило. Чванство, высокомерие, обман привели к самым неприятным последствиям. Так, в Перми возникло сообщество русских парней, желающих (пока ненасильственным путём) изгнать фарисеев из города. Всегда хочется вступиться за наших, но здесь – нет, не могу их поддержать. Единственное что очень не нравится: парни не правы, называя эту публику «фашиствующей сектой». А всё остальное верно: эти посланнички сеют межнациональную ненависть, ненавидя всех, кроме своих. Кому ж такое понравится? Вот интересно: мне за них стыдно, а им – ничуть!

*  *  *

Возвращаемся к Изе Раскину. С конца 1990 по конец 1992 года он катался по охваченной смутой России – для наработки политических очков, под которые еврейские общины Запада перечисляли вполне реальную денежку на банковские счета. Это была очень неплохо организованная община, на пользу которой мой неприятный земляк трудился в свободное от основной работы время.

Что не мешало ему делать свой бизнес. Он в еврейском местечке Ангельское держал магазин женской одёжды. И рассчитывал его хорошо раскрутить за счет доходов от поставленных и заснятых «благотворительных картин», которые демонстрировались настоящим евреям в разных общинах с объявлением сбора средств: «Помогите несчастным, угнетенным, лишенным – кто сколько может!»

Когда почва была уже раскорчевана и первично вспахана, когда технику сбора средств уже отработали, собранное поделили, своих людей в Россию стали направлять, а старавшегося Раскина послали куда подальше.

Так что, ребята из Перми, никакой «сплоченной секты» нет и в помине. Есть псы, грызущиеся за вкусную кость. Никаким уважением, никаким соблюдением Заповедей там и не пахнет. На моих глазах мерзкий сопляк-хабадник, провозгласивший себя раввином города Москвы, публично ударил кулаком по лицу пожилого раввина-посланника, почтенного человека, с седой бородой. При этой сцене – представьте себе только – присутствовало несколько сот евреев. Это не «фашиствующая секта», а шайка подлых авантюристов, делающих на религии бизнес.

Кстати, чтобы отогнать своего собрата от пирога, «американская группировка» из общественной организации, которую я условно назову «Хамы», вспомнила ка-а-аждый Изин грешок. Ему предъявили обвинение в том, что, работая в России, он вел себя аморально, опозорив и дискредитировав их великую просветительскую организацию любовной связью с секретаршей Мирьям.

Дело и впрямь было чрезвычайно некрасивое, людям пришлось просить прощения у тогда еще живого-бодрого последнего Любавичского ребе за невыразимо позорное поведение своего, так сказать, коллеги. Тот решил, что ему всё позволено, и возжелал развестись с женой Ривой, уже родившей ему шестерых детей. На момент его – Иегошуа Раскина – шашней с соплюхой, русской девкой Рива была беременна в седьмой раз… Это не могло не возмутить раввинов и простых евреев! Лидеры из резиденции хабадского движения не поддержали стремления сорокапятилетнего Раскина развестись с благочестивой, благословенной детьми женой. И не дали ему жениться на двадцатилетней курносой девахе, даже с учетом того, что она прошла ортодоксальный гиюр в ХАБАДе.

Вот потому-то Изя и не объявлялся больше в Нижнем; в конце 1992 года он тусовался в Москве, неспешно сдавая дела организации «Хамы» другому деятелю, подвизающемуся в религиозном бизнесе.

*  *  *

Впрочем, он-то из Нижнего и вообще из России уехал на целых двадцать лет, а последствия его миссии расхлебывать пришлось нам. И мне, в частности.

В мой кабинет в синагоге в один прекрасный день пришла немолодая женщина. Сказала, что она еврейка, по фамилии Данилова. Я ее видел в первый раз, она, видимо, свою национальную принадлежность не афишировала.

Сев за стол напротив меня и попытавшись начать рассказ, женщина не совладала с собой и зарыдала.

К тому времени я уже как-то начал понимать, что такие эмоции – дело нередкое. Поэтому просто подал ей стакан воды, переждал накал страстей и участливо спросил:

– Что случилось в вашей жизни? Что привело вас ко мне?

В ответ женщина разразилась страстным монологом:

– Липа, я еврейка! В моем доме много-много лет хранился свиток Торы, который мой дед Иехезкел привез из украинского местечка, в 1933 году, когда их семья, спасаясь от голодомора, как и ваша, наверное, тоже, переехала в Россию, в Нижний Новгород. Дед не отдавал свиток ни в один из молельных домов, так как очень скрытно на еврейские праздники собирал у нас дома десять евреев-коммунистов – и проводил богослужение. Богослужения проводились до 1956 года, потом дед умер. Мы с мамой спрятали свиток и никому не говорили, что он у нас есть.

– Но когда я узнала, что в город приехал настоящий раввин из-за границы, обратилась к нему, наедине, и рассказала о дедовом свитке. Он сказал, что придёт ко мне домой и посмотрит свиток. Если тот в порядке, он заберёт его в святой город Иерусалим, в Израиль. После того как свиток будет определен в какое-то соответствующее место, он – Иегошуа Раскин – пришлет мне еврейские доллары. В размере от двадцати, а то и поболее, тысяч долларов. Но вот прошел уже год, а от раввина никаких вестей.

– И вот, я решила обратиться к вам, реб Липа, чтобы вы получили у Раскина доллары и передали мне. Потому что он больше не приезжает в родной город – и вообще ходит слух, что уезжает из России навсегда, а вместо него будет работать другой раввин…

Вскоре, когда пришлось поехать в Москву, ко всем делам, которые мне нужно было сделать в столице, добавилось еще одно: отобрать у Раскина свиток Торы семьи Даниловых и потребовать обратно тот свиток, который аферист-раввин забрал из Нижегородской синагоги – якобы для братьев-евреев города Кировограда.

Встреча состоялась в офисе. Раскин изображал радость и веселье, облобызал меня, произнес хвалебную речь, восхищаясь моими деяниями: мол, Липа Грузман, без корней и связей с израильским ХАБАДом, сумел организовать в Нижнем отдел ХАБАДа.

Под комплименты этого ряженого под раввина проходимца, я задал Изе прямой вопрос: как он собирается рассчитываться с еврейкой Даниловой за полученный от нее свиток Торы и когда вернет в нижегородскую синагогу тот свиток, который тогда уволок «для чтения с оригинала» кировоградской общине?

Рожа у Раскина поникла, по ней пронесся испуг, а потом проступила неприкрытая озлобленность – и из перекошенной его морды в пространство офиса и, соответственно, в уши Творца понеслись слова:

– Если ты про свитки, которые я увез из Нижнего, будешь еще спрашивать и вообще кому-нибудь расскажешь об этом, то я, Изя Раскин, не пожалею тысячи долларов заплатить мафии, чтобы тебя убили…

Это был удар молнии в мою душу!

Сработали инстинкты, приобретенные в юности: ладонь правой руки сжалась в тяжелый кулак. Еще мгновение – и я нанесу удар в висок, прямо под раввинской шляпой.

О! Чудо! Невиданная сила, как в случае жертвоприношения Ицхака, остановила мой громящий кулак.

Слава Тебе, Творец, что двадцать пять лет назад и еще много-много раз Ты, своим невидимым велением, не позволял мне поднять свою тяжелую руку и ударить нечестивцев, которые, прикрываясь светлым Твоим именем, творят дела неправедные!

Попросту плюнул и ушел из офиса.

То, что Раскин – аферист, знают многие, но открыто написать и рассказать об этом проходимце не могут. Видимо, рабство, засевшее в душах людей еще со времен Древнего Египта, живет и побеждает. Поэтому рав Раскин, проходимец в черной шляпе, теперь опять «шаманствует» в Москве. Ему уже исполнилось семьдесят, с виду – такой благочестивый дедушка-раввин. Купается в лучах славы посланника Любавичского ребе. Потому что многие из тех, кто его окружает, сами редкие проходимцы.

*  *  *

Ну вот и написана моя очередная «Еврейская тетрадь». Рука моя нашла способ нанести удар в мерзкую рожу проходимца, действующего в религиозном «бизнесе».

Избави меня Творец от таких заработков и от людей, имеющих такой промысел. Кроме плевков в людские души, ничего от них не дождаться.

И дай Господь силы тем моим друзьям – раввинам от ХАБАДа, которые несут свет и творят добро! Их мало, очень мало, но они есть.

И да будет благословенна память ушедших в вечность: рава Элиягу Гершковича, реб Аврума Генина, реб Гече Виленского, реб Мотла Лифшица и многих других…

К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера