Золотая нить. Рассказ

Старый волк смотрел на молодую волчицу...

 

Старый волк Ор смотрел на молодую волчицу Дару и знал, что долго она с ним не будет.

 

Он видел, как вокруг Дары ходят молодые сильные волки Гир и Туто. Проходя мимо волчицы, они показывали клыки и призывно урчали. Близко подходить пока боялись: Старый поворачивал большую голову и смотрел на них не мигая. Он знал, что в его взгляде есть даже непонятная ему самому страшная сила. Был случай, когда на тропе к водопою он столкнулся с леопардом. Старый впился взглядом в леопардьи сузившиеся зрачки – и тот не выдержал, молча ушёл с тропы.

 

Да, всякое бывало. Когда-то они стаей напали на огромного дикого быка, и тот вспорол брюхо первому волку, который кинулся на него. Потом, ревя, бык пошёл на Дару. И тогда Старый встал между ними и, дико зарычав, вонзился в подслеповатые бычьи глаза синей сталью глаз волчьих. И бык стал пятиться назад. И тогда Старый в прыжке достал его, повис на ухе, зная, что, если сорвётся, будет раздавлен. И опомнившаяся стая оседлала быка, повалила, и был кровавый пир до рассвета.

 

Старый волк никому не говорил, что ослабело зрение. Но вчера это заметили, когда он промахнулся мимо шеи косули и щёлкнул зубами в пустоту. В последнее время он старался бросаться на загоняемую жертву с близкого расстояния, чтобы не промахнуться, но вот вчера сорвалось. Видно, настал его час уходить в небесные леса.

 

Он очень любил молодую волчицу, но скоро придётся её проиграть.

 

Он знал, как всё будет. Вначале молодые волки убьют его. Потом станут драться между собой. И тому, кто сильней, достанется Дара.

 

Волчица посмотрела на него болотными глазами, и он, как всегда, внутренне охнул. А она зевнула и снова ласково посмотрела на него. Старый волк подполз к ней и положил лапу на её гладкий загривок. Он не забыл, как влюбился в нее и, будто щенок, носился по лесной поляне, как ежеминутно тёрся об неё. А сейчас любовью ему уже хотелось заниматься реже, было достаточно гладить её уши, лапы, живот. Но она снова посмотрела на него призывно, и он не выдержал, положил ей лапы на спину.

 

После любовного слияния он отполз в угол и стал наблюдать за Дарой. Конечно, она понимала, чтó чувствует старый Волк. Волчица тоже любила его – за щедрость, великодушие и ум. Ну да, и ещё за его ласки, когда он, лаская, смотрел не мигая в её болотные глаза. Он никогда не отвечал на рычание других волков, а когда наступало время дележа добычи, разрешал Даре есть рядом с ним. Однажды матёрый волк Гос не выдержал и занял место Старого рядом с Дарой. Старый не подал голос, он молча и мгновенно вырвал кусок холки у Госа, а потом так зарычал, что все волки подняли морды к небу.

 

Теперь предстояла охота, которая может стать последней: если удача отвернётся от них, стая потребует нового вожака.

 

Старый вновь дополз до Дары, она ждала его и тихо повизгивала. Он коснулся мордой её глаз, несколько секунд они смотрели друг на друга синим и зелёным светом. Потом Ор потёрся о неё и ласково куснул за хвост. Дара понимала, что это, наверно, уже прощание, и нежно урчала и поскуливала в ответ. Потом они спали, положив морды друг на друга.

 

И пришло утро.

 

Ор выбрался из логова и зарычал, призывая волков к охоте. Вышли все и окружили его. Он сказал им на волчьем языке:

 

– Наступает время охоты. Мы отгоним быка от стада. Кто успеет первым, тот вцепится ему в шею и разорвёт кровяную жилу. Остальные нападают со всех сторон и валят добычу на землю. Потом – вы знаете, что делать... Потом пир…

 

Гир и Туто заворчали:

 

– Ты вожак, и ты должен прыгнуть первым.

 

Ор знал, что в этой бешеной гонке прыгнуть на шею – это прыгнуть почти на рога. Ошибёшься – и ты распорот. А у него большие шансы ошибиться, и, скорее всего, он промахнётся. Ор подошёл к Гиру и Туто, и шерсть дыбом поднялась на его загривке:

 

– Я столько раз бросался на быков первым, что и вы могли бы это сделать разок. Но я знаю, что вам не справиться со страхом, поэтому будете в середине стаи. Ну а я – попробую. Но знайте: если не схвачу быка за горло и останусь жить, то перед смертью перегрызу горло вам обоим.

 

Туто и Гир отступили на шаг, но шерсть на их холках говорила, что они ненавидят Ора и только ждут своего часа. Ор презрительно посмотрел на них, повернулся к стае и прорычал:

 

– Сегодня будет юбилейная охота! Я убил 199 быков и, если сегодня убью ещё одного, буду счастлив.

 

Дара подошла к нему и на глазах у стаи потёрлась мордой о его нос. Слегка поблёкшим синим огнём он окинул свой волчий народ и зарычал:

 

– На охоту!

 

И все волки и волчицы зарычали в ответ:

 

– На охоту!

 

Они отыскали стадо неподалёку от водопоя. Подошли с подветренной стороны, чтобы их не учуяли, чтобы ветер не принёс бычьему племени страшный волчий запах. Распластавшись по земле, стая поползла к добыче. Потом все замерли и стали ждать тихого сигнала вожака. Рядом с носом Ора в траве качнулся жёлтый цветок. Ор на мгновенье отвлёкся на его запах и вспомнил, что возле логова, откуда он выползал маленьким и беззащитным волчонком, рос такой же. Цветок напомнил ему о матери, которая жёстким языком вылизывала его и приносила еду. Но однажды не принесла, не вернулась, её убили охотники, и Ор остался в этом беспощадном мире один.

 

Стадо унюхало, а потом увидело волков – и степь задрожала от тяжёлого слитного бега. Волки неслись следом и цепочкой, пытаясь отделить кого-нибудь послабее. В этом мареве мычанья и пыли волки легко могли попасть под удар бычьих копыт. Но они ускользали и снова теснили намеченную жертву в сторону. Ору было нелегко мчаться впереди всех волков. Но молодые наседали, и он нёсся вперёд, роняя пену, ещё не кровавую.

 

О Создатель, что это был за дикий гон, когда, кроме копыт и намеченной шеи, ничего не видно, – и ты летишь по земле, над землёй, в безумии предстоящей схватки, опьянившись жуткой сладостью предстоящего убийства! Азарт разрывал ноздри, и охотничьи инстинкты затопили Ора. Он увидел совсем рядом налитый кровью бычий глаз и огромную тугую шею. И с волчьими заклинаниями взвился в воздух, не промахнулся, вцепился в бычью шею. Он висел и рвал плоть, жилы, артерии; кровь брызнула ему в глаза, но Ор, напрягаясь до предела, старался не сорваться, не упасть под копыта, потому что сорваться – это позор и смерть. Он не видел, но чуял, как сужается вокруг жертвы кольцо волков, готовых броситься, чтобы помочь ему. Сквозь заливающую глаза чужую кровь он углядел, что ещё один волк сумел добраться до бычьей шеи и стал вместе с Ором разрывать её. А дальше Ор уже ничего не видел, он просто верил и не верил в свои клыки, и вдруг почувствовал, что бык стал оседать и наконец упал на колени. Вся стая устремилась к нему и, победно урча, прикончила павшего гиганта. Только тогда Ор с трудом разжал клыки и рухнул рядом в траву. Но отлёживаться было нельзя, он должен делить добычу. Лапы дрожали, но Ор встал и подошёл к лежащей туше. Дара стояла в стороне, но Ор понял, что волком, повисшим на бычьей шее, была она. Ор понюхал быка, ткнул носом в брюхо, но есть не стал, а повернулся и позвал взглядом подругу. Та подошла, Ор отодвинулся, и она встала рядом. Присмиревшие молодые волки бросали на них смущённые взгляды.

 

После пира волки стали облизывать себя и друг друга от крови. Дара и Ор легли бок о бок. Он начал говорить ей по-волчьи:

 

– Сегодня я уйду из стаи. Мне пора к отцу и матери. Ты оставайся, выбери себе другого волка и помоги ему стать вожаком. Только никогда не переставай быть волчицей. Не вой с другими на луну, а наблюдай, сколько правды в их вое. Не люби никого, кроме меня, но живи с тем, кто выберет тебя, а ты его. И никогда не показывай им, что по-прежнему любишь меня. Никогда! Иначе они разорвут тебя.

 

Дара слушала, хвост её замер, уши приподнялись, а глаза были полузакрыты.

 

Ночью Ор ушёл.

 

Он дошёл до леса, продирался сквозь кустарники, пугал сов и зайцев. Нюхал и рассматривал, искал место для вечной спячки. Наконец ему приглянулся громадный дуб — в корневищах была пещера, подходящая для последнего логова. Он расширил вход, вполз, расчистил внутри листья и мох и лёг. Нужно было оторваться от прошлой жизни и тихо входить в ожидание, в звон новой тишины. Ждать, когда с неба спустится золотистая нить. И тогда он возьмётся за неё, и она унесёт его вверх, где лежат на райских полях его родители и все другие ушедшие в небеса волки. Чтобы не приходило чувство голода, надо убрать его из желудка и упрятать куда-то глубоко в голову и ещё в то место, без названия, которое есть в Оре и напоминает о матери и о Даре.

 

Он лежал и просил, чтобы приблизилась нить Сверху. Он напрягал все оставшиеся силы; перед глазами мелькали картины из прошлых охот и, мелькнув, уходили навсегда. Привиделась последняя охота и Дара, впившаяся в шею несущегося быка. Постепенно всё замирало. Он начинал чётче различать тех, кто ждал его на райских просторах. Ближе всех была мать.

 

Раздался шорох. Ор услышал движение какого-то тела, но даже не шевельнулся: он уже не хотел сражаться за жизнь.

 

Это была Дара. Она втиснулась к нему, облизала его лапы, а он лизнул её в голову. Она легла рядом с ним. Он тихо спросил:

 

– Зачем?

 

Она ответила:

 

– Есть жизни, которые заканчиваются сразу у двух волков.

 

Теперь и она сводила вместе все свои чувства, всё то, что жило в ней, то, чем она всегда была, и прятала это туда, в особое тайное место, где хранились картины прошлого и жили все те, кто ушёл. Люди называют это место душой, а у волков оно просто есть – без названия. Дара и Ор скрестили лапы, их головы сблизились — большая голова старого волка и изящная волчицы.

 

Последний запах, который к ним пришёл, – запах сгоревших листьев. Они поняли, что это сгорает жизнь.

 

И они замерли для земли в ожидании нити с неба. И те места без названия вышли из них и коснулись золотистой нити, которая спустилась Сверху, и вместе они поплыли к небесам.

 

 

 

Флорида, США