Обитель сада

*  *  *

 

не по сезону жаркий полдень,

студенты-троглодиты спят.

чей путь по коридору пройден,

тот и выходит в темный сад.

 

и там ему поет цикада,

ты разглагольствовал о ней.

ты тень, ты обитатель сада,

ты тень теней.

 

 

*  *  *

 

ни крепкий кофе растворимый,

ни русский мат непредставимый

не пробудили ото сна,

так и лежит неоспоримый,

и голова не отросла.

 

он был титан, редедя, идол,

а что он ведал, то не выдал

и поплатился головой.

а разве это выбор – выбор

меж булавой и булавой?

 

а обезглавленное тело

не испарилось, не истлело,

ну, пролежало сотни лет.

не стой, присаживайся смело,

как будто вечности здесь нет.

 

 

*  *  *

 

сад будет продан, вырублен, сожжен, 

какие вечера, какие вишни! 

вот бледный Чехонте вошел с ножом, 

нож для бумаг – но все актеры вышли.

 

жизнь не игра, но больше чем игра, 

как ни люби вишневое повидло, 

а сцены надвигается гора, 

за ней ни сада, ничего не видно.

 

один сценарий съел, другой порвал, 

а третий взял пилу, на то и ноша... 

как всем известно, это был провал, 

но все тебя запомнили, Антоша.

 

 

*  *  *

 

в конце концов, поэзия важней

всего на свете,

еще немного поблуждаю в ней

и кану в нети.

 

смотрю в окно и вижу стадион,

трамвай, троллейбус,

я должен лицезреть со всех сторон

твой мир, твой ребус.

 

пустой вагон везет пустой портфель

в депо пустое,

а в полночь сочиняется апрель,

тепло простое.

 

тетрадь закрою, юркну в темноте

под одеяло.

представь теперь, что нет меня нигде

и не бывало.

 

 

*  *  *

 

            Юрию Блинову

 

да будет смерть, 

и да не будет смерти. 

да будет Бог, усталый, но живой.

я не из тех, кто выбирает сети,

но я из тех, кто слышит позывной.

 

нас не спасти, мы подаем сигналы,

чем тишина страшней, сказать нельзя.

и если мы мертвы, то вам солгали, 

а если мы живем, то все не зря.

 

да будет Бах, да будет легкий почерк,

да будет черный кофе поутру.

а я ее люблю сильнее прочих,

сейчас вот встану и очки протру.

 

 

*  *  *

 

струйка дыма и горстка пепла, 

вот и все, что осталось от. 

жизнь могла быть великолепна,

но теперь и она не в счет.

 

чаевые официанту, 

зажимая в руке обол.

нет на колу и нет на фанту,

но зато посмотрел футбол. 

 

счет ноль-ноль. проиграла урна

сочинений на сто томов.

это очень литературно, 

это очень о том, что мертв.

 

 

*  *  *

 

громкоговоритель тишины,

извини, что я тебя не слышу,

я и сам вещаю со стены,

не хотел, но занял эту нишу.

 

двое пьяных, ангел и монтер,

привинтили и ушли куда-то.

если б руки – тут же распростер,

не Христос, но тоже жутковато.

 

можно все, и за спиной стена,

где двукрылый? где монтер-хранитель?

и какая, к черту, тишина?

больше шуму, тихоговоритель!