Татьяна Жилинская

Я слова стелила тихо

Поэт, актриса, бард, режиссер.  Лауреат международной литературной премии им. Николая Гоголя "Триумф» и многих других. Академик международной литературно-художественной Академии (Украина). Член редколлегии журнала «Новая Немига литературная». Публиковалась в журналах "Новая Немига литературная" (Минск), "Невский альманах" (Санкт-Петербург), "Молодая гвардия" (Москва), "Литературный европеец" (Германия), "Берега" и "Балтика" (Калининград), канадской газете "Перекресток Виннипег" и других изданиях. Автор нескольких поэтических сборников. Работает преподавателем в Белорусском государственном педагогическом университете. Живет в Минске.

 


Баба Нина и баба Валя




Побудьте со мной, отдохните немного.


С трудом добрели до земного порога.


Путь был непростым из-за облачной дали,


Скажи, баба Нина, скажи, баба Валя?


 


Я редко стремилась «до вашага чаю»,


Делиться успехом, улыбкой, печалью,


Рассматривать раны, седины, медали –


Твои, баба Нина, твои, баба Валя.


 


Последний раз, помню, была званым гостем


На светлом, осеннем, смиренном погосте.


Так мудро от нас, от земных «паміралі»,


Что ты, баба Нина, что ты, баба Валя.


 


Тихонько вдвоем собирались в дорогу,


«Дзецям» жизнь свою отписав понемногу.


С разбежкою в месяц «ляглі ў зямлю кралі»,


И ты – баба Нина, и ты – баба Валя.


Теперь пустота. Не прийти, не проведать.


Ни спеть, ни испечь, ни спросить, ни отведать…


 


Кому я скатерки стараюсь, крахмалю?


Зачем, баба Нина, зачем, баба Валя?


 


Ну вот, повидались, пора и обратно.


Там, с Богом, ведите себя деликатно…


Жемчужной росинкой на скатерть упали


Слеза бабы Нины, слеза бабы Вали.


 


Я слова стелила тихо




Заглянуло в душу Лихо –


Выпивало «красное».


Я слова стелила тихо,


А спала – с напрасными.


 


Отменило жестом томным


Все дела неспешные,


Я молилась мыслям умным,


А в итоге – грешная.


 


Напугало взглядом пресным,


Как ружье двуствольное.


Я хотела песен честных –


А достались – вольные.


 


Угощало шоколадкой,


Речью  брызнув бойкою.


Я искала правды сладкой,


А нашла – лишь горькую.


 


Толку с этой вековушей


Мне петлять рассеянно.


Я спасала чью-то душу,


А свою – посеяла.


 


Кружка




Из-под сколов и обломков время вылезло наружу.


Беспокойной мелкой дрожью память ёжилась, ворчала.


Я всего лишь чищу кружку, я всего лишь мою кружку,


Допотопную жестянку, у которой нет начала.


 


Кем, когда, зачем, и сколько – где ответы на вопросы?


Чем измазан бок: перловкой, или …да, кусочком сала.


Чем пахнуло: чаем, водкой, может, медным купоросом?


И кого она от пули скользким краешком спасала?


 


Что с неё мне? Память детства, пальцы бабушки и мамы.


Пар, нависший над землею, злость воды, в огонь попавшей.


И колодец по соседству, самый чистый, самый-самый…


Сок березовый, слезою на кривое днище павший.


 


Миг игры, в которой мячик должен ей сказать спасибо.


И костер с гитарой юной, и поэт, влюблённый в мяту.


И советские поездки – стройотряды по Турксибу.


И рюкзак простого кроя, в сколиозе виноватый.


 


Белый цвет под запах хлора, полувнятные улыбки,


И зубовный гадкий скрежет о края моей бедняжки.


Шум в ракушке, бриз, «Боржоми». «Не скучай» – с морской открытки.


Позабытый после детства, добрый дух молочной кашки.


 


Я её отчищу все же, подождет посуды племя,


Вид для свалки, он абсурден в современной амплитуде.


Ведь по сколотой каёмке здесь моё застыло время.


Я не знаю про начало, но при мне – конца не будет.


 


***


Сердобольные, отстаньте от меня.
У меня теперь не кожа, а броня.
От такой отрикошетит на авось,
И молитесь, чтобы мимо пронеслось.
У меня теперь не сердце, а гранит.
Не жалеет, не рыдает, не болит.
Не зовет, не проклинает, а взамен
Нет напрасных слов и несуразных сцен.
У меня теперь не нервы, а канат.
Наплевать на то, кто прав, кто виноват.
И на мщение-прощенье наплевать.
У меня теперь что слово, то печать.
Припечатаю и знаю – я права.
У меня теперь не чувства, а права.
Столько лет себя теряла, вот нашла…
Даже радуюсь, что молодость прошла…


 


***


Нет вечерней звезды в онемелом раю:
Звали «муж» моего, а «женою» – твою…
Невозможно друг к другу – осудит семья.
Что мой муж без меня, а жена без тебя…
Холод наших квартир, книг, вина, сигарет…
Строчки, письма, стихи, слезы, песни… И «Нет…»
Ты – не пишешь теперь, я теперь не пою.
Ты кроишь свой мирок… Я одежду крою... 

К списку номеров журнала «ВИТРАЖИ» | К содержанию номера