Анатолий Аврутин

Когда подступает обид череда

Родился и живет в Минске. Окончил БГУ. Автор более двадцати поэтических сборников, изданных в России, Беларуси, Германии и Канаде, двухтомника избранного «Времена», книги избранных произведений «Просветление». Лауреат многих международных литературных премий, в т.ч. им. Э. Хемингуэя (Канада), «Литературный европеец» (Германия), им. К. Бальмонта (Австралия), им. С. Есенина, им. Б. Корнилова, им. А. Чехова, им. В. Пикуля (все – Россия) и др. Член-корреспондент Академии поэзии и Петровской Академии наук и искусств. Главный редактор журнала «Новая Немига литературная».  Почетный член Союза русскоязычных писателей Болгарии.


 


***


Воды остыли, раскисли дороги.


Скоро, наверное, Праведный Суд.


Люди боятся – гневливые боги


Что еще страшного им принесут?


 


Болью и ложью истерзанный весь я,


Мучусь иным у грядущих Голгоф –


Что вознесется со мной в поднебесье,


Чем испугаю усталых богов?..


 


***


Когда подступает обид череда,


И мир покидают хорошие люди,


Я в миг роковой вспоминаю всегда,


Что лучше не будет…


 


И в небе напрасную птицу слежу,


И взгляд мне звезда обжигает всевластно.


Но я всё о том же твержу и сужу –


Мол, всё не напрасно…


 


 


Никем не отменится час роковой…


И слепо бредя по пузырчатой луже,


 


Шепчу еле слышно: «Гордись, что живой…


Бывает и хуже…»


 


Пусть целит судьба, чтоб ударить под дых,


И звезды тускнеют в неоновом свете,


Пусть ветер свистит в колокольнях пустых,


Он все-таки ветер…


 


***


Узколицая тень всё металась по стареньким сходням,


И мерцал виновато давно догоревший костер…


А поближе к полуночи вышел отец мой в исподнем,


К безразличному небу худые ладони простер.


 


И чего он хотел?.. Лишь ступней необутой примятый,


Побуревший листочек все рвался лететь в никуда.


И ржавела трава… И клубился туман возле хаты…


Да в озябшем колодце звезду поглотила вода.


 


Затаилась луна… И ползла из косматого мрака


Золоченая нежить, чтоб снова ползти в никуда…


Вдалеке завывала простуженным басом собака


Да надрывно гудели о чем-то своем провода.


 


Так отцова рука упиралась в ночные просторы,


Словно отодвигая подальше грядущую жуть,


Что от станции тихо отъехал грохочущий «скорый»,


Чтоб во тьме растворяясь, молитвенных слов не спугнуть…


 


И отец в небесах…


И нет счета все новым потерям.


И увядший букетик похож на взъерошенный ил…


Но о чем он молился в ночи, если в Бога не верил?..


Он тогда промолчал… Ну а я ничего не спросил…


 


 


***


Шепоткам назло, глазам колючим,


Недругам, что ждут невдалеке,


Я пишу на русском, на могучем,


На роднящем души языке.


 


Я пишу… И слышится далече,


Сквозь глухую летопись времен,


Исполинский рокот русской сечи,


Звонниц серебристый перезвон.


 


И живот в бою отдав за друга,


Друг уходит в лучшие миры…


И по-русски просит пить пичуга,


И стучат по-русски топоры.


 


И рожден родного слова ради,


Будет чист прозренья чудный миг,


Как слезинка кроткого дитяти,


Что стекла на белый воротник…


 


***


Догорала заря…Сивер выл над змеистым обрывом,


Умерла земляника во чреве забытых полян…


А он шел, напевая… Он был озорным и счастливым…


– Как же звать тебя, милай?.. И вторило эхо: «Иван…»


 


Он шагал через луг…Чертыхаясь – несжатой полоской,


Ну а дальше, разувшись, по руслу засохшей реки.


– И куда ты, Иване? – Туда, где красою неброской


Очарован, стекает косматый туман со стрехи…


 


– Так чего тут искать? Это ж в каждой деревне такое,


Это ж выбери тропку и просто бреди наугад.


И увидишь туман, что, с утра зародясь в травостое,


Чуть позднее стекает со стрех цепенеющих хат…


 


 


Эх, какая земля! Как здесь всё вековечно и странно!


Здесь густая живица в момент заживляет ладонь.


Здесь токует глухарь… И родится Иван от Ивана –


Подрастет и вражине промолвит: «Отчизну не тронь!»


 


Нараспашку душа… Да и двери не заперты на ночь.


Золотистая капля опять замерла на весу…


– Ты откуда, Иван? – Так автобус сломался, Иваныч,


Обещал ведь Ванюшке гостинца… В авоське несу…


 


***


 


        «А я любил советскую страну…»


         Геннадий Красников


 


Скорей не потому, а вопреки,


Что над страной моей погасло солнце,


Я вас люблю, родные старики,


Матросова люблю и краснодонцев.


 


О, сколько было строек и атак


В моей стране, исчезнувшей!.. Однако


Ее люблю, не глядя на ГУЛАГ


И несмотря на травлю Пастернака.


 


Теперь она отчетливей видна,


Там дух иной и истинность – иная,


Где радио хрипело допоздна,


Что широка страна моя родная.


 


Мне до сих пор ночами напролет,


Из памяти виденья доставая,


Русланова про «Валенки» поет


И три танкиста гонят самураев…


 


Там Сталинград еще не Волгоград,


Там «Тихий Дон», там песенное слово.


И в ноябре, как водится, парад –


Под первый снег… В каникулы… Седьмого…


 


Мне в детские видения слова


Впечатались, чтоб нынче повториться:


«Столица нашей Родины – Москва…»


Я там же… Не Москва моя столица…


 


Смахну слезу… На несколько минут


Прижмусь щекой к отцовскому портрету.


Седьмое ноября… У нас – салют…


Во славу той страны, которой нету.

 


 


 

К списку номеров журнала «ВИТРАЖИ» | К содержанию номера