Это всё литература. Стихотворения

***

Это всё литература,

это всё роман с ключом,

есть игра – замри фигура,

не волнуйся ни о чём.

 

Может, рядом море плещет,

или дождик за окном,

или девушка щебечет –

не тревожься ни о ком.

 

Пусть пройдёт ещё минута,

пробежит за часом день,

будь ты Пётр или Иуда –

ты и сам мелькнёшь как тень.

 

Потому замри, не прыгай,

хохоча или ворча,

а не то водящий с книгой

не найдёт к тебе ключа.

 

***

Сидит дурак на солнышке,

бормочет: «Бу-бу-бу…»

клокочет что-то в горлышке,

да булькает в зобу.

 

Так радостно и счастливо –

весёленький денёк!

народ глядит опасливо:

«Чё лыбишься, пенёк?»

 

Да ну вас! В самом деле –

такие дураки!

Здесь солнце и качели,

стрекозы и жуки!

 

А вы с глазами палтуса

спешите по делам.

Да я вам – даже с кактуса

иголочки не дам.

 

***

Он видит эр делённое на дэ,

а надо бы – «российские дороги»,

транзитный поезд из Улан-Удэ,

с плацкарты свешивая ноги

причаливает. Смотрит проводник,

осоловевший от дежурных суток –

как Будда он из хаоса возник,

как будто – из дорожных прибауток,

из вони «дошираков» и хамсы,

из «пагод» простыней у туалета,

из дембелей, «попутавших рамсы»,

из ругани – а кто здесь без билета? –

из санитарных зон с закрытым нужником,

надёжней Северной Кореи –

он в щёлки глаз затурканным божком

глядит, с недосыпа дурея.

Читает: «Управление р/д»

и на себя досадует и злится –

зачем ему – улану из Удэ –

за этим ребусом тащиться!..

 

***

Откроем форточку и слышим:

кошачий лай, собачий визг –

мы, представляешь, этим дышим,

а вот проехал грузовик –

 

протарахтел пустой коробкой,

спеша в гараж или на склад;

вот пешеход походкой робкой –

он припозднился и ослаб

 

душою, телом, головою;

глаза слезятся, темь вокруг

и от кошачьего разбоя

в душе – возня, в ногах – испуг.

 

Ты это помнишь, слышишь, знаешь:

ты тоже будешь тот старик,

и жадно с воздухом глотаешь

ночные страхи, шорох, крик.

 

Гнилорыбов

 

Будь Сумароков-Сумраков-Сушков,

или товарищ, скажем, Гнилорыбов –

не сочиняй ни песен, ни стишков,

а лучше гаркни зычно: рыба!

Недурно в летний вечерок

смешать базар, затеять свару –

от игроков идёт парок,

забить козла – и к самовару.

Недурно, с чая разомлев,

в вечерней нежиться прохладе,

или сухарик лишний съев,

увязнуть в сонном мармеладе.

Привидится вдруг чёрт-те что:

какое-то зарёванное детство,

 

когда ещё бог знает кто

тебя растил, да на какие средства?

Какая-то бездетная родня,

внучатые племянники да тёти,

то дедушки, медалями звеня,

а папа вечно на работе.

Бывало тоже, сядут вечерком –

забьют козла, накатят водки,

да после дряблым тенорком

затянут про усталые подлодки.

Потом к тебе чего-то пристают:

да кем ты вырастешь, да что же будет…

Ой, лучше пусть они поют –

Господь простит, а люди – не осудят.

Уж точно буду – не как вы:

окончу школу на пятёрки,

чтоб за кило общественной халвы

не прозябать в заводе да в каптёрке.

А оказалось – ты до потрошков

они и есть! Расти себе на выбор:

будь Сумароков, Сумраков, Сушков

или товарищ, даже, Гнилорыбов.

 

***
Вот самовольное сиротство,
оно ничьих не ищет уз,
милей родства ему уродство,
во лбу горит бубновый туз.

Гуляет с девушкой такое
или меж юношей сидит – 
ему и небо голубое
о чём-то низком говорит.

Или проснётся среди ночи,
садится с головой в руках,
что твой покойный тамагочи,
кончину лютую приях,

а всё чего-то фанфоронит,
всё ходит по цепи кругом
глядишь – и век свой проворонит,
а всё емелит языком.

 

***
Заполошная какая-то птичка
запела ещё в феврале.
Всё это, знаешь, водичка,
протухшее крем-брюле.

На самом-то деле всё проще:
так пишут славянский «Покой»,
а рядом бесёнок тощий
всё вертится под рукой:

смотри, это всё фантомы,
наплюй на них да разотри – 
полезут из них саркомы,
созреют на них волдыри.

А сам ты, скажи – реален?
В глаза себе посмотри.
Так к Павлу приходит Пален
и говорит: умри.

***
Хотел бы сказать пару слов.
Ну что же, попросим, попросим.
«Не надо ни слов, ни ослов!
Мы этого не выносим!»

Да ты, брат, у нас психолог – 
такую толкнул нам речугу:
монгол говорит монолог – 
славяне потеют с испугу.

«Да чёрт вас поди разбери –
монголы, славяне, татары!
Набить табаком газыри,
податься, как Пушкин, в гусары».

«Погибнуть, как Петя Ростов,
в толстенной такой эпопее,
побыть персонажем без слов – 
уж точно не будешь глупее».