Еще звезда моя горит. Из недавних стихов

Кружат чёрные птицы,

Чёрен снег в Аушвице –

Так называют немцы

Польский Освенцим.

Время судило люто.

Пучина отчаянья. –

Здесь нужна не минута –

Вечность молчания.

 

 

Вариация 12-74 (почти сонет)

 

У знаменитости нет права на секреты,

А у супруги права нет вдвойне. –

И в их белье копаются эстеты, –

Ну, что же, на войне, как на войне.

И пусть в гробу не крутится супруга, –

Теперь пошли серьёзные дела. –

Бессонен жар учёнейшего круга:

Спала с подонкомN, иль не спала.

МерзавецN, давно почивший в бозе,

Ты проклят до скончания веков! –

Тебя бы голым, в яму, на морозе,

Иль просто сдать в ЧК большевиков.

 

Погиб поэт. Его любовь и муки

Предмет академической науки.

 

* * *

 

Сергею Ниренбургу

 

Аккордеона перламутры,

Звучанье – чистый перламутр.

Конечно флейты, скрипки мудры,

И контрабас весомо мудр.

Но близок был мне мой Weltmeister,

Пусть не Чайковский, Рококо,

Но в нём таились взрывы страсти,

И море было широко.

Органа родственник не бедный,

Он всё сыграть на свете мог.

И меднотрубный марш победный,

Тоску бурьянов и дорог.

Страна волшебная – регистры,

Их нескончаемый реестр.

Здесь пламень ввысь из каждой искры,

Не инструмент, а весь оркестр!

 

 

* * *

 

Он потянулся к розе торта,

Оттуда прямо в нос – оса,

И сразу бездна распростёрта,

Какая драма в жизни пса!

И вой до самых до окраин,

От сердца, изо всей груди… –

Но ведь учил тебя хозяин:

«Не укради, не укради»…

 

 

 

* * *

 

Старость.

Входная плата –

Палата

Слишком знакомой больницы.

Заоконные птицы

На карнизе-насесте.

Пульс разогнался и замер. –

Я в этом месте,

Как они, frequentflyer...

 

 

* * *

 

Газон с проснувшейся травой,

И воробей, оживший снова, –

Не строят точки на кривой,

Но слышат Шёпот Мировой

Ясней философа любого.

 

 

Сонет

 (Радость по поводу найденного гроша)

 

Ещё звезда моя горит,

И чудеса зовут к Сонету, –

Виват, вчера на Walnutstreet

Нашёл исландскую монету!

Страна, которой имя – лёд

Металлом жёлтым потеплела. –

Вот так за полночь луч пошлёт

Из льда небес комета-стела.

И день улыбками расцвёл,

И месяцем сложились губы,

И легкокрылый плут Эол

Разносит флейты, а не трубы.

 

Я горд: без высших сил участья

Из мелочи добыто счастье.

 

 

* * *

 

Что ни идея – вздор, тупа.

Плюс призраки Прокруста.

Глядишь кругом – толпа, толпа. –

О, Г-ди, как пусто…

 

 

* * *

 

Cурок метнулся под колёса,

И жизнь зверька оборвалась. –

А мне не разрешить вопроса,

В чём суть событий, в чём их связь. –

Он выскочил из леса справа

И устремился в левый лес.

Чем левый лучше – вот растрава! –

В чём был над правым перевес?

 

 

Вариация 12-94

 

Гудел вокзал. Зияла касса.

По стенам – мира голубок.

Текла трудящаяся масса,

Не сознавая – сам Пикассо

Им этот сотворил лубок.

Туннель пугал квадратом чёрным,

Да так, что пот ручьём со щёк. –

Там пахло яблоком мочёным,

А также кое-чем ещё.

Судьба – не самобранка-скатерть,

Но с нами вождь-отец-кумир. –

Ведёт нас в бой, в сраженье на смерть,

Кругом война за прочный мир.

Не дрогнем перед мощью дотов,

Знамёна яростно горят.

Наш тыл – полезных идиотов,

Вселенских умников отряд.

В истории кипящем чане

Мы сварим всех в одной толпе –

Американцы, англичане,

Французы, немцы и т.п.

Мы подпевали, мы летали,

О, стратосферы эмпирей!

Вот так без всяких крыл из стали

Парил над Витебском еврей.

 

 

* * *

 

Veritasinvino –

Жизни половина.

Ну, а с vino пополам

Вечный смерч

Cherchezlafemme.

 

 

* * *

 

Нет, не люблю я длинные стихи. –

Божественность длиннот уместна в прозе.

Уж лучше визг частушек от сохи,

Петь в Женский день о лужах да мимозе.

Бессчётных строф милее крик ворон,

Пиит сродни стригущему лишаю. –

Но чтоб мой стих не впал в оксюморон,

Я эти строки срочно завершаю.