Игорь Силантьев
Чемодан без ручки
***
Вот как разберешь ты старую сарайку
И черные разложишь на земле доски
И кривые повыдергаешь из них гвозди –
И в дом пойдешь отдохнуть чаю выпить.
А он-то, гвоздок, лежит, растянулся,
Да потягивается. А ветерок ему дунет,
А дождик помочит бочок его ржавый,
А солнышко тельце погреет, посушит.
И веселый к работе с перекуса вернешься,
Молотком гвоздь распрямишь, ох больно,
И в свежую вобьешь в доску по шляпку,
В темноту да в теснину. Жизнь, эх ее!
***
Шел я вдоль лесной опушки по тропке.
А из чащи древесной на меня выходит
Зверь ли, мужик? Потом пригляделся –
Идет ко мне прямиком старик старый.
Худой он и в шортах, волосаты ноги.
Капитанская на седой голове фуражка.
А глаза овальные с искрой навыкат.
С ружьем наперевес он с двуствольным.
Подходит, обращает ко мне речи такие:
Ты, говорит, однова живешь, парень,
А понастрадал уже ох ерунды всякой,
И себя потерял в этой краткой жизни.
Остановись, говорит, дурак очумелый,
Да в травку сядь, да погладь ее ромашку,
Да взор подними к затаенному небу,
Да напейся воды, что с облак сочится.
А после в солнечный огонь полешком
Полезай, и другого уже пути не будет.
А не то стрельну тебя дробиной крупной.
Крутанешься с боку на бок и навзничь.
Послушал я безумного деда лесного,
Да в лоб ему жердиной сухой заехал.
А потом поперек спины еще прошелся.
И ружье от греха закинул в чащу.
И пошел дальше вдоль лесной опушки.
Жизнь, она коротка, что тут скажешь.
И живем однова, ну удивил дед, тоже!
И нечего махать ружьем тут ржавым.
Вот только все одно зовет солнце.
***
Приснился мне тут чемодан без ручки,
Старый такой, из потертой фибры,
С тусклыми металлическими уголками.
Когда-то давно мои папа и мама
Ездили с таким чемоданом в отпуск.
И меня с собой тоже на юг брали.
Я долго возился с заевшим замочком,
Но вот крокодильчик ответно щелкнул
И чемодан со скрипом раскрылся.
Пахнуло терпкой бумажной пылью.
Выпорхнули и тихо легли на пол
Крылышки давно умершей моли.
А на дне фотокарточка моя лежала.
Мне было на ней лет семь или восемь.
Причесанный мальчик в школьной форме.
Я карточку вынул и чемодан захлопнул.
А тот постоял и упал вдруг на бок.
Так и лежал, пока я не проснулся.
***
По календарю и по ощущениям
Начинаются дни выходные.
В эти дни, как учила мама,
Нужно наводить порядок.
Вот я и взялся за дело.
Я ножом распорол подушки.
Пух разметал по квартире.
Оторвал рукава у рубашек.
В лоскуты искромсал брюки.
Закидал ботинками лампы.
Потом присел отдохнуть.
Дух перевести и подумать.
Ну что, для начала неплохо.
Еще бы свалить холодильник
И устроить потоп в ванной.
Я и это неспешно проделал.
А после скомкал и бросил
В мусор ненужную память.
С какой-то там арифметикой.
С какими-то там словами.
Телефонный оборван провод.
Гудки не звучат в трубке.
И какие-то люди больше
Не звонят о каких-то встречах.
Я забыл, что такое завтра.
Теперь все в полном порядке.
Теперь я доволен жизнью.
И если придет ко мне в гости
Смерть, я ее не узнаю.
Мама, я все сделал правильно?
***
Хрущевка. Первый этаж.
Кухня. Окно во двор.
Мальчишки гоняют мяч.
Соседи мусорку ждут.
В окно залетела оса.
Зудит и бьет по стеклу.
Не мыто окно давно.
На подоконнике пыль.
И взгляд упирается в пол.
И в стены и в потолок.
И в грубую рябь батарей.
Чего я вообще тут сижу?
А это ведь, кстати, хорошо,
Что батареи стары как дом,
Что никто их не поменял
На гладенькое новьё.
В чугунной их пустоте,
Крашенной сто раз подряд,
Застревает мусор и жизнь.
Меня здесь давно уже нет.
***
Там в низине лесочек, так просто в него не ходи.
Там пенечки да кочки да ямки в глубокой траве.
И попадали березы, переломаны, негде ступить.
И в глаза паутина забрасывает сор листвяной.
А под папоротником горлица, она не слышна, не видна.
А на веточке осиновой воробышек, он прыг да скок.
А за птичками поглядывает солнце с верхушки сосны.
И часовня, из воздуха соткана, дрожит под крестом.
***
Какой-то один человек очень сильно устал.
Не то чтобы телом, а просто по жизни вообще.
Он работать не хотел и дышать не хотел и любить.
И свинцовыми ногами побрел человек по земле.
И свинцовую голову к небу едва он поднял.
И увидел он Бога и молча мечтал-говорил.
Вот бы Бог да послал бы мне долларов чемодан.
Или лучше бы два чемодана или даже бы три.
Ничего бы я больше не делал бы в жизни своей,
А сидел бы до самой до смерти так просто сидел.
И вздохнул человек и хотел было дальше пойти,
Только сердце его вот такой налилося тоской,
А потом ему душу защемило или что там еще.
Вот лежит на земле человек и стеклянно глядит.
Смотрит Богу, на небе который, в босые пяты.
Хочет долларов он или нет – никак не понять.
***
Мой поезд стоит на полустанке
Не соврать бы, уже лет десять.
Говорят, что плохая погода,
Что должны подвезти уголь,
Что нужно поменять буксы,
И что локомотивная бригада
Ушла помолиться в дацан.
И за это немереное время
Борода моя выросла до чресел,
А голова моя стала квадратной,
И я женился на проводнице,
И она родила мне детей.
И я полюбил философствовать.
Вот залезу на верхнюю полку
И все думаю о том да о сем.
А и ехать не надо никуда.
***
Подними руку. Забудь о пальцах.
Выправи в воздухе тихой ладонью
Те самые зыбкие, явные только
Случайным твоим глазам ступени.
Это твои однодневные жизни.
Это твои некстати ответы.
Это попытки пожать плечами.
Куда-то уйти и прийти зачем-то.
Лестница верит твоему взгляду.
Подари ей лесное зеленое тело.
Прильнет к зелени черная радость.
Не станет места белому горю.
Белое, черное, зеленое, живое.
Радуйся, кланяются тебе травы.
Зеленое, черное, не смерть, ты понял.
Ты почти добрался.
***
Когда на беду забредает кто в лес,
Деревья думают, что это их сон.
Заблудшему надобно тропку знать,
Чтоб из лесу выбраться вон, а не то...
Забылся такой человек, и вот –
Наростом сырым на березе повис.
И шишкой сосновой свалился другой.
И пнищем трухлявым третий застыл.
А деревья их спят, а деревья их снят.
Вот так-то теперь и будет оно.
***
Совсем износились времена глагольные.
Заменить бы прошедшее на пришедшее.
И снова ловили бы глаза детские
Упавший в закате шар солнечный.
Настоящее заменить бы на нестóящее.
Чтобы пылью шаги и вещи рассыпались,
А слова эту пыль покрыли бы листьями.
Чтобы не было весело и горько не было.
Ну а будущее время заменить бы на сущее.
И прильнуть к шелесту раннего ангела.
А потом запрокинуть к небу голову
И застыть навсегда в вышней грамматике.
С пдф-версией номера можно ознакомиться по ссылке http://promegalit.ru/modules/magazines/download.php?file=1522609818.pdf