Выживанка. Стихотворения

Родом из Харькова, ныне живёт и работает врачом в Германии, пишет на русском и украинском языках для взрослых и детей. Член Харьковского клуба песенной поэзии имени Юрия Визбора. Автор двух сборников стихов и многочисленных песен. Публиковалась в альманахах «Время Визбора», «45-я параллель», международных сборниках «Артелен» и «Артелешка», журнале «Европейская словесность» и других периодических изданиях. Лауреат Всеукраинского литературного конкурса «Рукомысло».

Стихотворная речь Ирины Юрчук экспрессивна, энергична. Строка густо замешена на аллитерации, звук точен. Образная яркость и метафоричность подкрепляют силу художественного мировосприятия, выраженного в её поэзии. Поэтическое мышление непредсказуемо, часто парадоксально, что не может не увлекать читателя.

                                                                                                                                                                                                                    Д. Ч.

 
ОПЕРЕНИЕ
 
Мгла столиких столиц... Это небо не лётно! –
Прокричала мне чайка, отчаясь латать облака.
Солнце бьётся с утра жалкой рыбкой об лёд, но
Бесполезно, напрасно – замёрзла река.
 
Подниматься – твердила мне чайка – нелепо!
Черепки синевы ни за что не сложить по кускам.
И изжило себя уж давно приземлённое небо,
Связан свет пеленой по рукам и ногам...
 
Рокот времени, гуд самолётных моторов,
Перекрёстные выхлопы спутаны, словно силки,
Жмётся облако около крыш, не минуя заторов,
Утыкается носом в сухие пески.
 
Гул столиких столиц. Это небо не лётно!
Прокричала мне чайка, не в силах набрать высоту.
Облагаемы тучи дождём в безвоздушности плотной,
Оперенье теряют ветра на лету.
 
Дверь, стена и окна аккуратная прорубь.
Свет дрожит и вмерзает остывшим лучом в синеву.
Время заспано. За спину валятся вёсны, как в прорву.
Настоящего не удержать на плаву.
 
Только силы впустую терять не хочу я.
В вышине так прохладно лицу и просторно плечу.
А нелётное небо живыми крылами врачуют.
Я лечу, занемогшая птица. Лечу!..
 
 
УБЫЛЬ
 
                Чем дальше в лес, тем больше дров (пословица)
 
Чем дальше в стресс, тем больше дров.
Стрессоповал тотальный.
Лесопровал фатальный…
Закон летуч, как дрон.
Тупится циркулярка,
А циркуляр визжит:
Не холодно, не жарко –
Потери – виражи….
Гнус с гнусью входят в раж,
Всё в рамках беспредела,
А если надоело –
В тираж…
 
Чем дальше в лес, тем меньше снов
О праведном и вечном…
Слова бесчеловечней,
Беспечней крысолов.
И вьются автозаки
Чернее воронков
Как вековые знаки
Простреленных висков.
Загонщики, силки...
Надёжны мышеловки.
А вспомнилось, что волки –
Флажки.
 
Чем выше влез, тем дальше в лес,
Назад, к неандертальцам…
Век каменный на пальцах
Показывает – бес.
Но облапошен мамонт
И верит: чёрный бел!..
А, вымирая, «мама!»
И пикнуть не успел…
Тем беспардонней ложь,
Чем выгодней сексотство,
Смерть не красна, где скотство:
Падёж.
 
Чем дальше в лес, тем больше строк
Оправдывает монстра,
Нахальней Cosa Nostra.
Грозит четвёртый срок
Прогрессу высшей мерой.
Земле – Армагеддон,
Где попранную веру –
Вор возведёт в закон.
Мздоимства и халяв
Ждёт лес трухлявых буков,
На сдачу жизни внуков
Сменяв.
 
Чем громче глас, тем больше нас.
Пусть – было всяко-разно,
Ложь – хворь, что корь, заразна,
Но всё ж не ровен час…
В ходу кровопусканье,
Прицельность панацей,
А дальность средств пускай не
Оправдывает цель,
Пусть бреющий полёт
Ракет континентален,
Цирюльник – асс, летален
исход, –
 
Чем меньше дров, тем меньше вдов,
Сирот, убогих, сирых...
Тем уязвимей Ирод,
Чем громче вечный зов.
Мир свят, не вечен миф.
Презренье на прозренье
И тьму на свет сменив,
По нашему веленью
Рак мрака канет в небыль.
А солнца монолит,
Как одуванчик – в небо
взлетит…
 
 
ТРЕТЬЯ
 
Век стали. Все точки горячими стали.
Бурлят родники и ключи горячи,
А к облаку жмутся бездомные стаи –
Не знают, куда приземлиться, грачи.
 
Все звёзды растеряны – некуда падать.
Огнём полыхает реликтовый лес.
Закаты – пожаром, рассветы – напалмом.
Дожди закипают, срываясь с небес.
 
Озёра, запенясь, становятся паром,
Смешавшись с багровым туманом зари,
Горюющий лебедь, оставшись без пары,
Отдёрнул крыло от горючей земли.
 
Жжёт время. Все точки Земли накалились.
Луна – до бела. Ни кровинки в лице.
И кто из окопа по глупости вылез,
Не рад, а под град или взят на прицел.
 
Обоймы – отнюдь не пчелиные соты.
Блок-пост как пост-фактум. Густеют дымы.
И каждый второй в перспективе – двухсотый,
А первый – утратил понятие МЫ.
 
Беда человечья становится лотом,
А совесть – товаром, а жизни – не в счёт.
Тяжёлые чрева убийц-самолётов
От бремени бомб разрешатся вот-вот.
 
Стоит постамент у надежд в изголовье.
Жизнь стала одной из опасных затей,
И люди не знают, что делать с любовью,
Коль смерть повитухой встречает детей.
 
Зарвавшийся homo – не sapiens точно.
Из рода приматов. Из волчьих элит.
Скукожась в одну напряжённую точку,
Ожогом земля под ногами болит.
 
Молитва – походная песнь хоровая.
Крикливы ослепшие поводыри.
Бог шепчет: «Вселенская.... Не мировая...
Не третья – последняя, чёрт подери!..»
 
 
НА ЧЁРНЫЙ ДЕНЬ
 
Слова на слом. Цветы на силос.
Беды псалом. Поизносилось
Библейское. Перекосилось
Житейское. Поиздержалось
Доверие. Ужалась жалость.
Былинку веры – свет нетленный
Ломает век через колено...
Вражда в гнезде. Над нею ворон.
На чёрный день мир угнан вором.
Рассвет тайком. Закат украдкой.
У снов звериные повадки,
Неблаговидные поступки,
Курс выживанья по-пластунски.
Сердца с лотка. Мозги на вынос.
Ложь на века, в кредит, на вырост.
Клешня корысти, страха бредень,
Мыслишки – буки, а не веди.
Братоубийство. Плач стеною.
Пред необъявленной виною
Грех вероломного молчанья.
На выход с главными вещами…
...Того, кто первым бросил камень,
Продав земное за бесценок,
Добро встречает с кулаками
И зло с оптическим прицелом.
Осколок неба в грудь навылет.
Пить сыну синь небесной чаши.
Из мёртвых восстают живые:
«С мечом пришедший от меча же…»
 
 
ГДЕ-ТО МЕЖДУ ХОККУ И ТАНКА
 
Между хакером и хокку
Утолить печали нечем.
Выметаю потихоньку
Фонетическую нечисть.
 
Истины поизмельчали
В переборах разночтений,
И дичают за плечами
Обескрыленные тени.
 
Солнце в небо ищет пропуск
Сквозь блок-пост. И спозаранку
Западают мысли в пропасть
Между танками и танка…
 
 
ВЫЖИВАНКА
 
Журавлик между двух огней
В испуге мечется подранком.
Косоворотка с вышиванкой
Схлестнулись: где конец войне?
 
С чужой беды взимая мзду,
Бьёт дух под дых прямой наводкой
Пахан Мамай, сплотивший водкой
Сброд, оголтелую орду.
 
Окопы, схроны, день сурка.
В законе вор, в загоне совесть.
Кивок курка – и тень стрелка
Легла на землю, изготовясь…
 
Зверь на ловца и продавца.
Век с завидющими глазами.
Болят затоптанное знамя
И память деда и отца.
 
Ночь. Загребущая рука.
Добить звезду – контрольный выстрел.
No pasaran! Броня крепка.
Ату их! Танки наши быстры.
 
Делёж луны – хоть режь да ешь –
На небе пухлом и синюшном.
А солнце огненную брешь
Пробило в страшном сне недужном.
 
Стекаться ключевым словам
За горизонт, в кровавый жёлоб.
Закон: не зарься на чужое.
Посыл: не лезь, куда не зван.
 
Война – шалава, прорва, дно,
Где бес смеётся до икоты.
Враждующих роднит одно:
Груз оцинкованных двухсотых…
 
Осколки боли в животах.
В госпиталях невыживанка.
Алеют маки на бинтах.
Крестом по полю вышиванка…
 
Жизнь возрождается в огне,
И честь не делится на части.
Трёхсотый стриженый ушастый
Журавликом уходит в не….........
 
 
СПАС НА КРОВИ
 
Выл волк, и филин люто ухал,
Темнел и лез на лоб закат.
По кругу, Господи, по кругу
Уже который раз подряд…
 
И звёзды пятились по-рачьи,
Сползая в минные поля.
Насильно ноги раскорячив,
Стонала голая земля.
 
Смердело потом и сивухой
От перепивших чужаков.
Задрали юбку. Групповуха.
Загон. Неписаный закон.
 
За патлы трав трясли, что силы.
Луна – не спасом на крови –
Осунулась и покосилась
От долбоправедной любви.
 
С востока затхлостью подуло:
Гаси мобильники! Гроза!..
Заправили в ширинки дула
И взяли напрокат глаза.
 
Поля облапав поухабно,
Пустили души с молотка.
Прощаясь, хмыкнули похабно:
Цыц, девочка! Живи пока.
 
Ушли в туман и пепел ржавый,
В края дурмана, белены,
Туда, где братская держава
Лежит, объевшись тишины…
 
 
НАМИСТО (ДИПТИХ)
 
1.
 
Купола золочёны
В том краю, где живёшь ты.
Там разбросаны звёзды
Голубые на чёрном.
 
Там крахмальное небо
В рушниках белоснежных
Новый день безмятежный
Встретит солнцем да хлебом.
 
Там, в обители света,
Тишина не напрасна.
Золотые на красном,
Колосятся рассветы.
 
Нерестятся закаты
В горизонты впадая,
Рек кисельные дали,
В белой кипени хаты...
 
Ливни в пляс, солнце в раже
На лугах в вышиванках,
Льнёт Иванко к Оксанке,
Полдень рыж, день оранжев.
 
Там накатится вечер
Исподволь, не нахрапом,
И дорогою к храму
Шлях чумацкий – путь млечный...
 
Там весна не жеманна,
Лето не заоконно.
Там в лиловых лиманах
Рыбы плещут, лимонны...
 
В пенье сказочной Мавки
Время – много ли, мало ль...
Алый колокол мальва
Клонит к маковке мака...
 
2.
 
Не намисто сложилось
В небесах жёстко-синих,
Сполохнул жёлто-сильно
Гнев в натянутых жилах.
 
И не правдой и верой
Вороньё над криницей.
Потекла не водица
По земле заржавелой.
 
Век ударил в набаты.
Войско собрано наспех.
Не на жизнь, брат, а насмерть
Брат стоит против брата.
 
Дым плывёт фиолетов,
Рыбы вверх животами,
Тонет звон под крестами
В тихом омуте лета.
 
Взорван взор, время – пламя.
Маки под сапогами.
Месяц – в землю рогами,
Люди – в ад головами.
 
Смерть встаёт спозаранку
По грибы в лес за людом,
А могила Иуды
Среди белых – поганкой.
 
И за днём исподлобья
Ночь следит неусыпно.
Эх, рассветной росы б нам!
Эх, стереть бы былое!...
 
Колокольные стоны,
Солнца грош подаяньем.
Небо – паперть, иконы
Просят о покаянье...
 
 
ТВЕРДЬ
 
Каждой букве и каждому слову свой срок
И, пока из терпения вечность сошьют,
Ухватиться за стропы натянутых строк,
Раскрывать небеса – голубой парашют.
 
Пригубить высоты, на мирок суеты,
Не мигая, взирать стрекозиным зрачком,
Дать сердечной теплице взлелеять цветы,
Орхидейственной неги растя снежный ком,
 
Мотыльков в тёплом паводке света ловить,
Солнца радужный круг тишиной очертя,
И любить до последней строки и главы,
Чтоб читать эпилог стало тошно чертям.
 
Где прожжённая ночь заступает на пост,
Засучив рукава, черноты целину
Распахать и проращивать паросты звёзд,
Закатить в закрома наливную луну…
 
Излечив немоту, от восторга мертветь,
Холодеть, расправляя ветра за спиной,
Чтоб однажды нашарить шершавую твердь
Нескудеющей тёплой ладони земной.
 
И уже на излёте, добра не добрав,
На щетину стерни, ножевое жнивьё,
Невзначай обронить среди трав и дубрав
Желторото-бездомное сердце своё…