Ирина Оснач

Открывая «Особняк»

Большинство текстов хорошо сочинять в дороге. Например, если идёшь с Мясницкой до Тверской. Идёшь, и вместе с тобой шагает и текст.

Написать о литературном альманахе – не рассказ сочинить. В рассказе, если хорошенько в текст войти, герои сами всё и решат, и обсудят, и разругаются, и помирятся, и финал даже сами придумают. А ты, автор, знай сиди, слушай, смотри и записывай.

Здесь же – совсем другое. Под обложкой альманаха множество текстов: стихотворных, прозаических, мемуарных… И в каждом – герои говорят, спорят, и каждый автор несхож с другими авторами альманаха, рассказывает о своём и по-своему. Попробуй улови в этом многоголосье общую идею, которая их всех объединяет.

Я остановилась и сделала пометку в блокноте:

Тут непременно нужно уточнение – я имею в виду не те романы, сборники рассказов, журналы, альманахи, которые, будто близнецы, похожи друг на друга. Нынче новую книгу открываешь с опасением из-за разочарования, накопившегося за последние годы после десятков и сотен прочитанных изданий, которые были захвалены известными критиками, награждены авторитетными литературными премиями. Но читаешь такие книги, читаешь… и ничто не цепляет, не трогает. Набор букв и слов. Имитация.

Я же говорю о тех изданиях, которые читаешь и перечитываешь, тексты в которых – самого высокого порядка, и ты сопереживаешь героям, думаешь о том, что прочитал.

Так – в «Особняке», который выходит в столице уже два года. Выходит в столице – вовсе не значит, что в нем исключительно московские авторы. Есть авторы из Санкт-Петербурга, Барнаула, Курска, Салавата (Республика Башкирия), Украины, Германии, США…

Я запнулась, потому что у меня не было под рукой всех выпусков альманаха, а навскидку я помнила, что:

Герман Титов жил в Харькове, теперь в Санкт-Петербурге,

Татьяна Литвинова – в Северодонецке,

Валерий Петков – в Риге и Дублине,

Владимир Лидский – из Бишкека…

Нынче, когда я дописываю этот текст за рабочим столом, могу добавить:

Александр Крамер – в Люблине, Германия,

Данило Йоканович –  в Белграде,

Наталья Николенкова –  в Барнауле,

Ирина Лазуркина – в Москве и Штутгарте,

Марат Баскин – в Нью-Йорке,

Юлия Вольт – в Израиле,

Тамара Жирмунская – в Мюнхене,

Ирина Власова – в Бельгии,

Владимир Алейников, Владимир Николаев, Михаил Липкин, Мария Фаликман, Марьям Кабашилова, Дмитрий Воевода, Андрей Графов – из Москвы…

Расскажу немного и о себе. Родилась и жила на Камчатке, потом переехала в подмосковный Красногорск. Писала и пишу рассказы – на Камчатке и Дальнем Востоке они публиковались, и довольно много, а вот в Москве надо было «пробиваться, тусоваться, а еще лучше скандалить, так уж точно внимание на себя обратишь» –  это совет одного из довольно известных литераторов. Прочитала об «Особняке» в соцсети, отправила по почте рассказ «Нянька пришла» и приготовилась ждать ответ. Составитель и редактор «Особняка» Надежда Бахолдина ответила в тот же день: рассказ в альманахе будет опубликован, но с небольшой редакторский правкой. Редактура оказалась точной и созвучной моим текстам. Затем в «Особняке» были напечатаны ещё два моих рассказа: «Царство» и «Кукуш», а в этом выпуске – подборка совсем коротких рассказов.

И что же объединяет всех нас, прозаиков, поэтов, переводчиков, литературных критиков, литературоведов, под крышей «Особняка»?

Я задумалась. Дорога повторила паузу. Надо было идти в подземный переход. И я отвлеклась – шум, гвалт, уличные музыканты.

«Ничего, сейчас выйду и дальше буду думать», – решила я.

Но дальше, когда вышла из метро, был дождь. И не было зонта.

Я побежала к дому, в котором была дверь, на ней –  вывеска. Вывеску я не разглядывала – не того. Главное – дверь.

Я твердо убеждена – случайностей не бывает. И вовсе не случайно в переходе по пути на улицу Тверскую я задумалась над тем, как же верно и точно рассказать об альманахе, публикации которого я жду – сначала в электронной версии, на Мегалите– и читаю, хотя не очень-то люблю читать с экрана. А потом иду на презентацию альманаха, слушаю выступления авторов, и листаю-листаю уже бумажное издание удобного карманногоформата, и удивляюсь созвучию с моим ощущением мира, и радуюсь новым авторам…

За дверью, которую я открыла, был небольшой книжный магазин: журналы, книги по истории живописи и букинистический отдел, где на столе лежали несколько книг и... первый номер «Особняка», который и вышел-то, по букинистическим меркам, совсем недавно, в 2015 году.

Спросила продавца – почему в букинистическом.

– Потому что редкость, – загадочно ответил он.

Это и был ответ на тот вопрос, с которым я спустилась в переход: что же объединяет всех этих талантливых людей под крышей «Особняка»?

А что же такое – редкость? Тут мне пришлось обратиться к Интернету, рядом с книжным было кафе, в которое я зашла. Я села в кафе и уточнила. По словарю Ефремовой, редкость:

1. Отвлеч. сущ. по знач. прил.: редкий.

2. Редко встречающийся предмет, не часто встречающееся живое существо или явление.

3. Предмет, вещь, представляющие собою музейную, антикварную ценность.

Зачем-то (помните – случайности не случайны, даже в Интернете!) мне были выданы и синонимы:

диковина, невидаль, особенность, антик, уникальность, самобытность, эпизодичность, реликт, музейная редкость, редкостность, недюжинность, единичность, необычность.

Некоторые из них довольно точно описывали «Особняк» – особенный, уникальный, самобытный. В предисловии к первому выпуску альманаха подчеркнут подспудный, неархитектурный смысл его названия: «В названии нашего издания заключен его замысел: да, мы немного особняком, наособицу, в стороне – от мейнстрима».

Угадано было и с музейной редкостью – бумажная публикация «Особняка» отмечается вместе авторами и читателями альманаха в музее Серебряного века или, как еще называют это здание на проспекте Мира, в особняке Брюсова –за помощь в организации этих литературных встреч спасибо Данилу Файзову и Юрию Цветкову (проект «Культурная инициатива»).

Дом Брюсова, «Особняк», это – тропинка, нынче ведомая лишь особо сведущим в истории литературы, которые вспомнят и альманах «Литературный особняк», издание московского объединения неоклассиков, существовавшее с декабря 1919 года и по апрель 1929 года.

И тут – зигзаги и игры случайностей и совпадений.

Произошла и редчайшая в наше время вещь – альманах не зафиксирован в определённом времени, ему удалось выйти за пределы, не настаивая на конкретном временном отрезке, говоря про универсальное важное современного и прошедшего, открывая новые имена, но при этом вспоминая и подчас давая новое звучаниеуже ушедшим авторам: Иванову Шатрову, Ольге Бешенковской, Александру Голоскеру, Петру Шушпанову, Ирине Бушман, Илье Габаю, Арсению Чанышеву, Александру Миронову, Владимиру Корнилову, Владимиру Мотричу, Всеволоду Иванову, Юрию Казакову, Иосифу Курлату,  Нине Груздевой, Фоату Гарипову…

Есть и примета нашего времени, того, что «Особняк» – альманах-современник, поэтому в нём публикуется преимущественно короткая проза. Это ритм нынешней жизнь, её стиль.

…Думаю, что не все загадки «Особняка» отгаданы, не все смыслы расшифрованы, не полностью распутаны клубки тропок и тропинок. Что ж, будем их распутывать и разгадывать, пускаясь в новое путешествие с восьмым «Особняком». 

К списку номеров журнала «ОСОБНЯК» | К содержанию номера