«И тайна, без которой жизнь пуста»

 

Родилась в Москве. Училась на историческом факультете Московского Государственного педагогического института, окончила Высшие литературные курсы. Автор двадцати книг стихов, нескольких книг переводов с таджикского и казахского языков, а также книги автобиографических эссе «Мои драгоценные дни. Стихом разбуженная память» (2013). Лауреат литературной премии Союза писателей Москвы “Венец” и премии им. А.Ахматовой журнала «Юность». Живёт в Москве.

 

*  *  *

 

Ветер. Солнце. Бревенчатый плот

Крепок так, что на суше не сдвинуть.

По теченью  семейство плывёт,

Опасаясь свой плот   опрокинуть.

 

Впрочем, дети, отбившись от  рук, 

Так и  рвутся к сверкающим брызгам,

Берега оглашая вокруг 

Несмолкаемым смехом и визгом.

 

Тихо плещется в брёвна волна.

И мне видится, как ненароком

Вся картина запечатлена

Пролетающей ласточки оком.

 

 

*  *  *

 

В зловещей, сумрачной отваге,

Слепя безжалостно глаза,

Не уронив ни капли   влаги,

Сухая двигалась гроза.

 

И ветер рвал и резал кроны,

И стёкла сыпались, визжа.

Я каждого раската  грома

Ждала, сжимаясь и  дрожа.

 

И знала: близок миг  бессилья,

Когда, набушевавшись всласть,

Безвольные уронит крылья

Пролившаяся ливнем страсть.

 

И ночь затихнет облегчённо, 

Ступая  по следам грозы.

И утром на листке точёном

Качнётся капелька росы.

 

 

НОЧЁВКА НА КАБО ДА РОКА (1)

 

Берег пахнул и рыбой,  и тиной,

Соль впитала  его полоса.

В странном доме  дыханье камина

Мне теплом полыхнуло в  глаза.

 

И оставив на время раздоры,

Вслед за мной незаметно вошли

Виноградари, конквистадоры,

Словно выросшие из-под земли.

 

Дух скитанья  ворвался в жилище,

Загремели, хрипя, голоса,

И огню была брошена пища –

Тёмный брус корабельного днища

И  сухая до треска лоза.

 

И локтями был стол отутюжен.

А потом, будоража  гостей

И вино проливая из кружек,

Полночь грянула - время чертей.

 

Беспричинная вспыхнула ярость,

Кто-то замертво рухнул в углу. 

Ураганом  разорванный парус,

Пролетев, полоснул по стеклу.

 

В дикий танец пошла  чертовщина,

Подступая всё ближе ко мне...

 

У остывшего за ночь камина

Ни такое примстится во сне.

 

 

*  *  *

 

Этот дом растерял принадлежности быта,

Утвержденного некогда  чётко и властно.

Даже стены его безнадёжно разбиты

В нарастающих приступах старческой астмы.

 

И ночами, когда я лежу в его чреве,

Обострённо внимая неслыханным скрипам,

Он внезапно уходит в шальное кочевье,

Отрываясь от почвы со скрежетом скрытым.

 

И влекомый в дорогу сиянием лунным,

Звездопадом и неудержимым, и вещим,

Он на шабаш летит вдохновенно и юно,

И гремят его ставни, и крыша трепещет.

 

И верхушки деревьев царапают жёстко

Его стёкла, когда опускает он крылья.

 

Я под утро сметаю с подушки извёстку -

И совок наполняется звёздною пылью.

 

1971, 2016

 

 

*  *  *

 

Так теряют высохшие фрески

Влажных красок первородный цвет:

Жар сошёл красней турецкой фески,

Растворился в дымке минарет.

 

Но надрывно,  тишину  тревожа,

Муэдзин аллаха звал  с утра,

Так что пробегала дрожь по коже,

Пробивая душу до нутра.

 

Может,  я не так жила на свете,

Не того держалась я огня?

Может, ждал во тьме иных  столетий

Голос  этот   именно  меня?

 

Господи, единый в многих лицах,

Крест воздвигший на моём пути,

Затихаю под твоей десницей,

Припадаю к ветхой плащанице

И не смею от тебя уйти.

 

 

ПРОВИДЦЫ

 

– Кто их ведёт?

Бог отвечает: – Аз.

– Тяжел ли груз?

Бог молвит: - Непомерен.

Их помыслы не все поймут из вас

Лишь потому, что путь их – преждевремен.

Не каждому  пройти его дано,

Не всякий  жизнь готов поставить `на кон…

 

Но, Боже мой, как было бы темно

Без одержимых, мыслящих инако!

 

 

*  *  *

 

Вот и осень. Запотели стёкла.

Ливни отшумели, стихнул зной.

И к утру дорога не просохла

От колючей мороси ночной.

 

Солнце словно нехотя восходит,

День  осенний медленен и пуст.

Слышно, как рождается  в природе

Отдалённых заморозков хруст.

 

Но уже, как будто манны с неба,

Жду забытой радости земной,

Предвкушая ликованье снега,

Тронутого узкою лыжнёй.

 

Лыжную ощупываю обувь,

Вроде бы добротную на вид,

И меня свечение сугробов

Голубыми искрами слепит.

 

 

*  *  *

 

Давно снега отяжелели

И влажен горьковатый дым,

И сад, покинутый метелью,

Растерян и необъясним.

 

Но высоки восток и запад,

И чудотворен солнца лик,

И прошлогодних яблок запах 

Пронзителен, как детский крик.

 

И п`оезда гудок неистов,

И воздух слышится в слогах,

И брызги виснут серебристо

Весь день    на детских сапогах.

 

 

*  *  *

 

Когда уже не ночь, но всё  ж не рассвело

И птичьим криком день пока что не озвучен,

Ложится на окно  мне белое перо

Как знак, что Ангел мой  со мною неразлучен.

 

И значит,  мне давно пора пуститься в путь,

Не для меня она -  та славная обитель,

Где  с подоконника  перо так просто  сдуть

И где совсем иной угоден будет житель.    

 

Что ненадёжно, то равняется нулю.

И кто-то шепчет мне: «Не тем твой путь измерен.

И не мечись меж слов «люблю» и «не люблю»,

Тебе иная жизнь: меж «верю» и  «не верю».

 

Но белое перо я сызнова ловлю,

И тайно на закат распахиваю двери,

 И, словно  тать в ночи,  краду своё «люблю»,

Чтобы под утро вновь произнести: «я верю!».

 

 

*  *  *

 

Какой  Апрель! То лёд, то снег, то жар –

Его письмо - как кляксы на бумаге.

Апрель  безумцем в город мой  вбежал,

Ну что спросить с безумца, с бедолаги?

 

Какую он затеял здесь игру,

Какою тайной разум  пламенеет?

— Он потерял себя, - я  говорю, -

В нем пустота, он вряд ли поумнеет.

 

С безумцами порой бывает так:

В них пустота и тайна равно схожи.

Какой бы жизнь ни подала мне знак,

В  чужие тайны я судьёй  не вхожа.

 

Я пережду: всё встанет на места,

Все смыслы сопрягутся вновь фатально:

И тайна, без которой жизнь пуста,

И пустота, далёкая от тайны.

 

 

1. Самая  западная точка Европы. Португалия