Третий лишний

Эмигрировал в Израиль в середине 90-х. Лауреат фестивалей "Дорога к Храму" 2014, 2016 в Иерусалиме, "Эмигрантская лира" 2015 в Льеже и "Арфа Давида" 2015 в Назарете. Победитель (3-е место) интернет-конкурса "Эмигрантская лира" 2015/2016. Печатался в журналах "Кольцо А", "Московский Комсомолец”, “45-я параллель",“Зарубежные задворки","Буквица", "Заповедник", "Интерлит", "Сталкер" и других.

третий лишний

когда года светили театралам
и небо уравнения решало
о прочном равновесии вещей
плодились комментарии вселенной
пародии на черные измены
комедии со вкусом кислых щей
сидела плотно публика в партере
снимали труп поэта в англетере
и режиссер командовал мотор
валились в кучу люди кони люди
простые люди без каких-то судеб
таящие в глазах немой укор
газетной полосы припухли веки
ещё полны водою были реки
ещё зияли окна чистотой
и улыбался каждый третий лишний
держась за сердце или за булыжник
придавленный коломенской верстой

как это было всё неоспоримо
в кругу друзей из иерусалима
читался бред высокий как с листа
потом все развалилось одичало
и новый день оттачивал устало
на куполах созвездие креста
и ты промок собрав в котомку чувства
потомок безыдейности искусства
и предок виртуальных площадей
где шум утих и на подмостки вышел
как из народа гамлет третий лишний
оставшийся последним из людей

Рубашка

надену рубашку изнанкой вовнутрь,
прочитаю почище молитву
и пойду по дорогам, где курят и пьют,
пряча глубже опасную бритву.
Сигаретным приветом сигналят огни
из подвалов беспечного детства,
и визгливые крики: "Пятерку гони!" –
из окошка в тени по соседству.
Марлезонский балет, автомат ППШ,
чёрно-белые фильмы о главном...
Я листаю в дороге, почти не дыша,
деревянные ветхие ставни.
Надоело смотреть на культурный массив,
запечённый в кулич поколений.
Я опять становлюсь безнадёжно ленив,
поднимаясь по скользким ступеням.
И слышнее звучит паровозный гудок:
"Ваше время – пожалуйста – вышло."

Снова видится мне бесконечно далёк
капитан деревенских мальчишек.
Путь дочитан с листа без серьёзных помех
до абзаца, до перечня радуг.
Я надену пижаму изнанкой наверх –
может, сон будет крепок и сладок.

не жди меня

не жди меня, не надо
стоять на берегу
под грохот канонады
с прощением врагу.
мой дом сквозь горло вытек,
и срок давно истёк –
бежит румяный критик
на утлый уголёк.
не стой на переходе
из прошлого – сюда,
удача колобродит
без божьего суда,
заноет под сурдинку
звучащая струна,
проявится картинка
в тенетах полотна.
ретивый, беззаботный,
по-доброму хмельной,
пичугой перелётной
взлечу над целиной.
а ежели промажу,
то встану в полный рост,
предчувствуя пропажу
седеющих волос.
не жди меня на ужин,
и на обед не жди,
я доверху загружен
дорогой впереди.
тоскую по свободе,
пиная шар земной...
не стой на переходе
и не ходи за мной.

тарабарский язык

я изучаю на спор тарабарский язык,
нёбо болит, и за небо подвешен кадык,
прошлое время уныло свисает с ушей,
я выгоняю себя на свободу взашей.
я прорастаю в поля, словно чахлый бурьян,
втоптанный шагом за славой спешащих славян;
голод за тёткой, за старою бабкой с клюкой,
тянется ветром, который уснёт за рекой.
мирный будильник часами минутами спит,
чтобы его не будили за вспоротый стыд,
чтобы коровы чесали бифштексaм бока
из-за незнания чётких основ языка.
я провожаю молитвами выжатый день
и поднимаюсь на новую в споре ступень,
руки по локоть в свободе свисают плетьми –
я изучаю язык, позабытый людьми.

вечная жизнь

посреди одичавшей евразии
я ношу расстоянья в груди
эк меня пустотой угораздило
не судим не судись не суди
даль неверными полнится криками
для крещенья узка иордань
правда око за око навыкате
а как выкатит выколи глянь
рубят головы мирные граждане
чтобы дважды не чистить ножей
будут чистые их выгораживать
им бы кожи нарезать свежей
новобранцы призыва любовного
вяжут песню на горле как жгут
по углам развелись уголовники
и от запаха серного мрут
берегись миротворцев пожалуют
на разрытую землю любви
заходи на свечу запоздалую
и цветок у дороги сорви
кинь под ноги что пахнут могилами
в тёплый саван от зла завернись
рвёт рубаху прощается с милыми
непутёвая вечная жизнь

aboutlove

не ропщем мы на ветхую обитель –
час не ровён, остался только час.
в стране слепых написано: смотрите.
и мы глядим, как кто-то смотрит нас.
бывает, горю не протянешь руки
на помощь и наотмашь – от души.
не помогают выдумки и трюки –
и хоть ты кол на голове теши.
мы связаны и ждём, когда приплюснет
печатью с гравировкой "навсегда",
нам склёвывает время с лёгкой грустью
по камешку ушедшие года.
не ведаем, куда что проникает.
однако из бессмертия – насквозь –
летит любовь в наивности нагая
и сердце на лету сгребает в горсть.

по прогнозам

а по прогнозам, завтра опять война,
небо намажут тоненько на горбушку,
чтобы, набравшись беленькой дочерна,
прятать воспоминания под подушку.
к старости превратился запас рублей
в сладкий больничный привкус лекарств и пота,
и (за глаза) прощальное – "не болей" –
кажется продолжением анекдота.
ангелы точат – к чёрту! – карандаши,
правят проекты завтрашнего салюта,
прошлое выгибается: "не спеши",
капая в настоящее по минутам.
милостыню подайте – хоть парой слов!
я не прошу богатства и долголетья,
кто их поймёт – непуганых докторов...
а по прогнозам, завтра уже не светит.