Может римлянин, может грек. Стихотворения

 *   *   *

 

Может римлянин, может грек,

а скорее всего – татарин –

смотрит в зеркало имярек:

а и правда – облезлый барин.

 

Смотрит в зеркало подбочась,

а по улице ходит сутулясь,

сапогами мешая грязь,

и на солнышко смотрит хмурясь.

 

Что-то всё ему не по ноздре:

слишком шумное и живое,

то ли дело когда-то в орде,

где боялись гулять по трое.

 

Но, конечно, и те времена –

соглашается он – не подарок –

бесконечная эта война,

но зато был во всём порядок!

 

А хотя, ведь когда-то и он

был ребёнок и пел кузнечика…

Окликают его – Симеон, Симеон!

просыпайся… трясут за плечики.

 

*    *    *

 

мы сидели на батумской

пили водку в три горла

почтальонша с толстой сумкой

телеграмму принесла

 

где-то в дальнем захолустье

средь лесов полей и рек

от тоски или от грусти

умер тоже человек

 

мы его совсем не знали

нам по сути всё равно

те кому ту смерть прислали

с хазы съехали давно

 

но как будто кто незримый

положил конец гульбе

жизни ход неотвратимый

вновь напомнил о себе

 

так вот где-то околеешь

и не скажешь никому

как ты здесь овечкой блеешь

волком воешь на луну

 

 

 

  *    *    *

 

Не кружи за мною ветер,

не вынюхивай за мной,

как ирландский, что ли, сеттер,

и не узнанный связной.

 

Никакого сообщенья

я тебе не сообщу,

никакому превращенью

я тебя не научу.

 

Всё продуешь без разбора,

всё ведь спустишь ни за грош…

нет, не будет разговора,

да и я уже хорош

 

Ф. Т.         

 

Ни отклика, ни звука:

Паучья тишина,

И время близоруко

Глядит на молчуна.

 

Задача не из лёгких:

Не в каждый телескоп

Таких светил далёких

Огня увидишь сноп!

 

Из Петербурга в Мюнхен –

На пегих, вороных –

В неметчину, как в бункер

От умников родных.

 

Меняй монокли, стёкла,

Смотри в упор или вперёд –

Пока гроза не смолкла,

Её никто не назовёт.

 

Жизнь тянется и длится,

А спросишь разве: почему?

И что в тебе таится –

Тебе известно одному.

 

*    *    *

 

Дорожная стёрта разметка,

виляет, как шлях, полоса,

тахометр пляшет рулеткой,

сцепление, газ, тормоза.

 

Проехали город Глазов,

осталось две трети пути,

мы небо в сиянье алмазов

увидим ещё впереди.

 

Безумная наша поездка –

куда? непонятно зачем,

как будто приходит повестка –

явиться немедленно всем –

 

решением сиюминутным,

почти скоморошья блажь,

была вместе с ветром попутным

задумана. Экипаж

 

был собран без проволочек,

залили бензином бак,

и выехали без отсрочек,

не думая, что и как.

 

Не вредное, в общем, дело

порою с насиженных мест

сорваться с резьбы за пределы,

вздохнуть, оглядеться окрест.

 

Понять, чем живёт и чем дышит,

как раньше сказали б, народ,

какие он песни слышит,

какие он песни поёт.

 

Порою в такой глухомани

бывали, что, кажется вдруг,

нет-нет, да и спросят селяне:

ну, как там царёв Петербург?

 

Но местные смотрят Миколы

с травинкой в зубах – далеко,

в бутылке из-под кока-колы

парное несут молоко.

 

Из банки австрийского пива

пепельницу смастерив,

вздыхают, что здесь красиво,

но нет никаких перспектив.

 

Да ну тебя к лешему право,

какой-то гнилой разговор.

Смеялась нам вслед баба Клава,

и щерился дед Егор.

 

 

*    *    *

 

Пусть Ломоносов спит и видит

Тредиаковского уесть,

Барков обоих ненавидит

академическую спесь.

Державин хоть и был великий,

ходил по маленькой нужде,

в чём уличён лицейской кликой,

что, впрочем, не вело к вражде.

И Александр Сергеич Пушкин

добром помянет старика

(забыв лицейские пирушки)

на двух страницах дневника.

Себе в усы смеётся Гоголь –

певец пройдох и шулеров,

но ты его пока не трогай –

сей утешитель фраеров

умел прикинуться овечкой,

умел всплакнуть и пожалеть,

но вот сидишь себе за печкой,

и в зиму нечего одеть.

Ты лучше с Лермонтовым, право,

попробуй что ли дружбу свесть,

(хоть у него бретёра слава,

но ты и на рожон не лезь).

……………………………………….

Блок приглашает в балаганчик,

а там уж Хлебников сидит –

он разбивает свой стаканчик

и о грядущем говорит.

Потом горланит Маяковский,

Есенин в дудочку дудит,

трудолюбивый Заболоцкий

стихи животным говорит.

А ты приходишь – да некстати,

что ж –  говоришь – зайду ужо…

Ужо заходишь – здрасте-нате –  

и без тебя им хорошо.