Фестиваль смытых киноплёнок. Стихотворения

 Файвишу Аронесу – актёру кино и государственных еврейских театров Харькова, Минска, Белорусской еврейской студии в Москве, Биробиджана, узнику ГУЛАГа с 1949 года. Реабилитирован 14 сентября 1956 года. И его жене Берте (Белле) Аронес – певице Ленинградской капеллы под управлением Мильнера, исполнительнице еврейских песен, а также песен народов СССР, участнице фронтовых концертных бригад во время войны с фашистами.

 

1

 

Умирают актёры на сцене,

чтобы в жизни не умирать.

Умирают без смерти и тлена,

сотни раз и в сто первый опять.

А затем режиссура иная.

И премьера наоборот.

Не подмостки от края до края,

а из трупов живых эшафот.

– Роль желаете? Вот вам на выбор:

врач-убийца, космополит.

Жребий брошен. И жребий выпал.

В главной роли опять будет жид.

И давили его – на выжим,

и ломили его – в разгром.

Но, однако, он снова выжил,

ибо новый приспел погром.

 

2

 

Строке не дано познать

кровавую изморозь пули.

Не время вновь умирать,

хоть ВРЕМЯ опять в разгуле.

Из ржавых винтовок – вдогон,

из-за горизонта ГУЛАГа,

палят нержавеющим страхом,

палят из лагерных зон.

Строке не дано познать

кровавую изморозь пули.

Какие хребты согнули,

прежде, чем их сломать!

В каждой судьбе века –

сон мёртвого, боль живого.

А мимо течёт строка,

записывая всё слово в слово.

Строке не дано познать

кровавую изморозь пули.

Провидцы опять уснули.

Проснутся ль? Не будем гадать.

 

3

 

Слепые ведут слепых

путями слепой надежды.

Им светит слепая звезда,

своим ослеплённая светом.

Но сколько в пути не плутай,

окажешься в небе нездешнем –

наедине с душой своей,

дыханием Божьим согретой.

О, Господи! Предвосхити

летопись жизни и смерти.

О, Господи! Пощади!

Избавь нас от этого знанья.

Часы живых, прошу,

с часами мёртвых сверьте.

И вслушайтесь, и вслушайтесь

в их слитное звучанье.

 

4

 

На смытой киноплёнке –

кадры дождевые,

но всё же различимы –

присмотрись:

Путевой обходчик

сошёл с колеи.

Теперь ищут его

в придорожных кустах.

А он в том временном

отрезке Земли,

где надёжнее слов,

чем «режь!» и «коли!»

не найти,

коль гложет смертельный страх.

Справа – враг, слева – друг,

чуть подальше – стукач.

А душа в самоволку рвётся –

домой.

Но домой – ни ногой!

И ни шагу назад.

Стой! Стой! Стой!

И не плачь!

А ведь он – путевой обходчик.

Ему

не стоять,

а ходить – не сходить с колеи.

Однако: «Ни шагу назад!»

«Режь – коли, режь – коли!»

Никакого движенья,

а уходишь во тьму

где всё кувырком:

морг – гром,

мод – дом,

гол – лог,

год – дог,

му – ум,

мук – кум.

 

5

 

Сотворение мира, жизнь по спирали.

Те же ошибки на каждом витке.

Сколько бы память нам не стирали,

с прошлым по-прежнему накоротке.

Вроде бы детство. Но где ностальгия?

Мечется бедная – зонт не найти.

Дождь бесконечный, струи тугие,

очередь к хлебу, и с ней по пути

год и другой, дальше – третий и пятый,

жизнь подминается склочной толпой.

Зомбируют разум: лишь те виноваты,

кто прежде вели вас вперёд за собой.

 

6

 

Ева родилась из ребра Адама.

По тому же закону мощи

из собственной кости

породят

неисчислимое воинство

людей,

оживлённых

для Страшного Суда.

И каждый живой

позавидует мёртвому.

Мёртвые

позавидуют живым,

ибо восстали из тлена

для земных – запоздалых –

судилищ.

Чудно будет им думать –

мёртвым среди живых:

«Как медленно движется

судопроизводство

на этой, лучшей –

по схваченному при жизни мнению –

планете».

Живые

будут тыкать пальцами

в мёртвых.

И вопить:

 «За что же их?

За что же?

Тысячу лет назад –

да! – были они виноваты.

Но сегодня?

Сейчас?

У них даже кости усохли!

За что же?

Ни кожи! Ни рожи!»

И если в ответ

небеса – ни гу-гу,

эти, живые,

тут же – в дугу:

«Кому послабленье?

Кому погребенье?

Им?

Нас объедят!

Нам?

Так устроим победный парад.

Боже, послушай,

и дай нам ответ.

Готовы

ответа ждать тысячу лет.

Готовы

и впредь не ходить на суды.

А их убери от нашей еды.

У них

ни мозгов и ни рыла.

У них

вместо совести мыло.

А мы – их потомки –

считай нас детьми.

Наш бронепоезд,

на новом пути».

 

7

 

Что отличает человека

от братьев его меньших?

Право выбора.

А, значит, и умение

видеть в зеркале лжи

свою правду –

видеть-распознавать...

Это дано человеку

с первого дня

осознания смыслов.

Но после первого дня

был второй.

После второго –

третий.

Но сегодня суббота

переходит в воскресенье.

А завтра воскресенье

переходит в понедельник,

тяжелый похмельный день.

Но мы ещё живы…

Живы мы…

И это всегда…