Эль мале рахамим

ЭЛЬ МАЛЕ РАХАМИМ

 

Шёл я вдаль сорок лет,

По пустыне гоним,

Памятуя обет:
"Эль мале рахамим…"*
Помнит кожа плеча
Содроганьем немым
След кровавый бича –
"Эль мале рахамим!"
В Гизе ряд пирамид,

Путь на гору Гризим,

Просветленье и стыд –
"Эль мале рахамим…"
Я в Гренаде – маран –
Тайно жил лишь одним –
Пусть Псалтырь, пусть Коран! –
"Эль мале рахамим!"
От казацкой резни
Спас меня караим,

Крикнув: "Иври ани!"** –
"Эль мале рахамим…"
Но когда над землей
Ветер гнал сладкий дым,

Где ж ты был, Боже мой?!
"Эль мале рахамим!"
*Боже милосердный (иврит) – первые слова молитвы памяти павших.

**Я – еврей (искаж. иврит).

11.04.10

 

ВАГОНЫ

 

Куда-то вдаль покорно шли вагоны*…
На стыках рельсов дробный перестук –
Как стук сердец загубленных подруг…
Бессмысленно шальные перегоны
Отмеривали скотные вагоны
Под мерное зловещее тук-тук…
Усталое сплетенье ног и рук,
И ночи – бесконечны и зловонны…
Покорно в никуда бегут вагоны –
Нет сил, почти совсем умолкли стоны.
Чечёточный колёсный перестук
Да жёлтых звёзд давидовы заплаты…
Угасших этих звёзд координаты:
Майданек, Биркенау, Равенсбрюк…
*) Строка из сонета «Встреча»
     Марины Цветаевой
18.05.15

 

КАУНАС. IXФОРТ

 

Вновь над девятым фортом вороньё

Повисло, как когда-то, чёрной тучей.

Верны они своей повадке сучьей,

В их грае слышу я: «Враньё! Враньё!»

 

Вокруг в полях не кошено жнивьё…

Всех в общей яме закопали кучей.

Где, Верещагин, твой талант могучий?!

Гора очков, ботиночек, рваньё…

 

Их было тридцать тысяч убиенных:

Литовские евреи, горстка пленных,

С евреями французский эшелон…

 

О чём вороны каркают над фортом?

О давней, в сорок третьем, встрече с чёртом,

Он, зная ад, был очень удивлён…

15.09.16

 

ПОЛЫНЬ ДА ЛЕБЕДА

 

Ходят горе и беда, где полынь да лебеда

 

«Извините, дорогая, –

Я скажу Вам, предлагая

Банку паюсной икры, –

Извините, больше нету,

Я и так брожу по свету –

От игры и до игры,

Забредаю в переулки,

Где волшебно пахли булки –

Сайки, плюшки и багет, –

Память детства, как в тумане,

Мимо школы мчатся сани…

Нет саней, и школы нет,

Нет и улицы Гористой,

Затрапезной, неказистой –

Свищет ветер на юру…

Дорогая, извините,

Помню, как купал в корыте

Папа младшую сестру,

А она, видать, от мыла

Непрерывно голосила…

Приближался Новый Год,

Ёлка, а на ней игрушки,

Где-то спрятаны хлопушки,

Чтоб пугать честной народ,

Полночь отобьют куранты,

У сестрёнки в косах банты,

Заливное на столе,

Льют шампанское в фужеры,

Скоро примут в пионеры, –

Как прекрасно на земле!..

А икорка, дорогая,

Вам по вкусу, полагаю, –

Ешьте, ешьте, больше нет,

И ещё – навряд ли будет,

Кто Вас, милая, осудит,

Это будет наш секрет,

Пронесём его сквозь годы,

Сквозь печали и невзгоды –

Прямо в ЗАВТРА из ВЧЕРА,

Я же в нашем НАСТОЯЩЕМ

Стану вновь вперёдсмотрящим,

Коротая вечера,

Перелистывая память…

А друзья уходят в замять –

Без оглядки, в никуда…

Вот и мне пора в дорогу,

Подан дилижанс к порогу…

ВСЁ ПОЛЫНЬ ДА ЛЕБЕДА…

 

***

Я сегодня выйду налегке,

Сяду в подвернувшийся автобус

И поеду – подо мною глобус,

Огоньки мелькают вдалеке…

 

Вновь я здесь, родной озёрный край,

Льдом покрыто озеро Онего,

Март, а тут белым-бело от снега –

Прямо хоть ложись да помирай…

 

Ты куда, автобус? – В никуда…

К Вытегорской, где я жил когда-то,

Где дворовое ребячье братство

Нас скрепляло долгие года.

 

Предводитель зарецкой шпаны

Борька Новокурский, приблатнённый,

Но тогда ещё совсем зелёный,

Иногда мои тревожит сны.

 

Он сказал: «К соседу чтоб ни-ни!

Он хоть жид, но мы с ним корешимся», –

И никто ни разу не решился, –

Даже с Голиковки пацаны

 

Вечно обходили стороной…

Не было меж нами неприязни,

Затемно ходили без боязни…

Здравствуй, детство, двор наш проходной,

 

Где в лапту играли дотемна, –

Ты вези меня туда, автобус.

Местный гений и простой оболтус –

Там мы были счастливы сполна,

 

Вспыхивала первая любовь,

Обнявшись, стояли у подъезда…

Из какого нас слепили теста

И какую влили в жилы кровь?!

 

Школа, Зарека, церковный перезвон –

Я туда сегодня не доеду…

Ложка, право, хороша к обеду,

Мы ж давно играем в «Выйди вон!»

 

Где ты, сон?

Дома.

Кто с тобой?

Дрёма.

Рядом с ней

Угомон.

Кто не спит –

Выйди вон!

 

***

В пространстве сером, как шинель*,

Туманом серым мглятся души,

Им нет нужды касаться суши,

Их воздух – беспробудный хмель.

 

Неважно, что грядёт апрель,

Им дела нет до этой чуши, –

Чем мир вокруг серей, тем лучше, –

Такая, братцы, карусель…

 

Пространству серому под стать

Шеренгой серой встала рать

С застывшими, как лёд, глазами.

 

У серых краски не в чести,

Они лишь «Господи, прости»

Привычно врут под образами.

 

*) Строка из стихотворения «По пуху серому Оки»

    Александра Величанского.

 

*** 

Вчера прошло, а Завтра не настало*,

И на востоке чёрная луна,

Обретшими покой заселена, –

С утра восходит медленно, устало.

 

И солнца нет. Здесь свету не пристало

Светить – пришли иные времена,

Начертаны иные письмена…

И рельсы, рельсы, рельсы от вокзала…

 

По ним вагоны мчатся прямо в рай,

И нет пути назад: «ARBEITMACHTFREI» –

Лишь жёлтая звезда и надпись «Jude».

 

Здесь едкий дым и чёрная луна,

Здесь правит бал не бог, а сатана,

И навсегда забыто слово «Люди».

 

*) Строка из сонета «Вспомни ничтожность

     прожитого и призрачность пережитого»

     Франсиско де Кеведо-и-Вильегаса в переводе

     Анатолия Гелескула.

 

ИСХОД

 

И люди шли, как реки льются в море, *

Понуро свесив головы на плечи,

Потухли взгляды, и затихли речи,

И хоть бы жалкий плод на сикоморе…

 

И возроптали люди: «Горе, горе!

Где молоко и мёд, стада овечьи?!

Пока одни страданья да увечья,

Усталость, жажда, пелена во взоре».

 

Бескрайняя Синайская пустыня,

Кругом песок да выжженные скалы.

По ней бродили сорок лет – немало,

 

И на гору Нево к исходу дней

Взошёл с равнин Моава Моисей

И Землю увидал, где жить отныне…

 

*) Строка из сонета Луиса Камоэнса

     в переводе Вильгельма Левика.

 

*** 

Настала ночь, остыл от звёзд песок*,

И тьма опять нависла над пустыней…

А где-то в этом мире снег и иней, –

Эх, кто б напомнил этот адресок…

 

Туда бы заглянул я на часок,

Где не было тогда меня невинней,

Где расставаний не было надрывней,

Где всё – рукой подать – наискосок**…

 

Как над пустыней ночью звёзды ярки!

Слова на лист ложатся без помарки,

Как будто мне их кто-то нашептал,

 

А я лишь записал слова о вечном,

О том, что в этом мире бесконечном

Не тороплюсь влезать на пьедестал…

 

*) Строка из сонета «Среди звёзд» Ивана Бунина.

**) Аллюзия на строку из стихотворения

      «Дороги… Дороги…» Владимира Высоцкого.

 

*** 

Я слушаю, как говорит молчанье*, –

Словами из небесной вышины,

Звучаньем не нарушив тишины…

Безмолвное эфира колыханье –

 

Безбрежное, как море, состраданье –

На слух мы воспринять обречены,

Как будто с ним навек обручены,

На вечное Чего-то ожиданье…

 

Чего? – пускай ответят небеса,

Пусть скажут молчаливо голоса,

Развеют безутешные надежды.

 

Пускай о том поведает молва,

Что, распознав безмолвные слова,

Спешу надеть весенние одежды.

 

*) Строка из сонета «Лунный свет»

     Константина Бальмонта.

 

Полыковский Марк.Родился в Петрозаводске (Карелия), с 1991 года проживает в Израиле. Окончил физико-математический факультет Петрозаводского университета и Институт патентоведения в Москве.Занимался научными исследованиями в области промышленной акустики, заведовал патентным отделом Карельского филиала Академии Наук. В Израиле преподавал математику и физику в технологическом колледже. Автор ряда публикаций в различных периодических изданиях и нескольких сборников стихов и стихотворных переводов. Литературный редактор издающегося в Ашдоде (Израиль) журнала «Начало».