Ковчег

1.

Боже, за что — не знаю —
милость Твоя дана:
море, купель земная,
плещет у ног. Видна
вся полоса залива
между скалистых гор.
Хочется быть счастливым,
всё остальное — вздор!
Сердце, забудь о боли!
Парус зовёт вдали.
Моря на свете больше,
чем на Земле земли.
Лишь небеса бездонней.
К тайнам сокрытым нить
в тёплых морских ладонях
хочется ухватить.
Буду с волной лизаться,
вдруг и услышу гул
древних цивилизаций —
их океан вдохнул...
Я по судьбе протопал,
кажется, тыщу лет.
Небо грозит потопом,
море молчит в ответ.
Как бы ни заносило —
к берегу плыть верней.
Берег. Ковчег. Россия.
Мир устремился к ней.

2.

Берег. Ковчег. Россия.
Порт отправленья — Крым,
как бы ни голосили
недруги — «скрымтымным» 1!
Зубы у них скрипели...

Снился поэту сон:
русские песни пели
Киев и Вашингтон.
Пусть позакрыли двери!
Кремль, продолжай, не трусь!
В вещие сны поверю,
если сплотится Русь.
Правда и сила с нами.
Русский другим не волк.
Мы всей страною встанем
скоро в «Бессмертный полк»,
как сыновья Победы,
дочери тех, кто спас
мир. Пусть отцы и деды
смотрят с небес на нас.
В войске они Христовом,
«смертию смерть поправ».
Каждый с мечом и словом,
каждый пред Богом прав...

3.

«Будьте отцов достойны!» —
шепчет морской прибой,
помнящий кровь и стоны,
помнящий смертный бой —
в сорок четвёртом битву
за Севастополь, Керчь.
Русские шли с молитвой
в огненный этот смерч.
Чья была крепче жила,
дать ответ не берусь.
Сколько же ты сплотила
разных народов, Русь?
Русский, грузин, татарин...
Павших — поди спроси:
кто там пассионарен
был на святой Руси?
Белый ты или красный
(этих спроси и тех),
русскими не напрасно
их называли всех...

Крым — Ушакова слава!
Бьётся волна в гранит.
Тихая Балаклава
тайны свои хранит.
И адмирал Нахимов,
и рядовой матрос
здесь подтверждали имя —
непобедимый росс!..
В море впадают реки...
Оторопев, смотри:
вырублены навеки
в скалах монастыри.
Дух православной веры
нам, Инкерман, открой!
Мощи, а не химеры
спрятаны под горой.
Вздрогнув, очнись от страха:
не на тебя ли взгляд? —
души святых монахов
сквозь черепа глядят.
Вечности пряжу вяжут
в костнице. Рядом — Спас.
«Мы были вами,— скажут,—
вы превратитесь в нас...» 2
Здесь же, у Инкермана,
прямо под той скалой —
пропасть, как шрам, как рана
страшной войны былой...
Молнией боль искрится,
нервы свивая в жгут.
Истинные арийцы
пленных держали тут
хуже скота. Без пищи.
Были овчарки злы.
Люди («не меньше тыщи»)
падали со скалы.
«Прокляты и убиты» 3. 
Лагерь расстрелян был.
В бездне морской сокрыты
тысячи их могил.

4.

Русская ностальгия.
Бунин, Шмелёв, Куприн...
Передралась Россия.
Вбит в самый комель клин.
Брат с топором на брата.
Наземь летят кресты.
Тройка летит куда-то.
Русь, очумела ты?
Нехристи из потёмок
ринулись править в ней.
Правду узнай, потомок,
из «Окаянных дней» 4. 
Матушка, не по силам
мир на себе держать?
Гнев перетёк по жилам,
вытеснив благодать.
Удаль у нас безмерна.
Норов наш — без границ.
Смутно на сердце, скверно
меж разъярённых лиц.
Видеть вражду — мученье.
Не остановишь шквал.
Всех оглашённых чернью
Пушкин не зря назвал...

Как вам в Париже, в Ницце,
Бунин, Шмелёв, Куприн?
Русское сено снится
в хрусте чужих перин?
Не превозмочь и в Ницце
«Лета Господня» 5 крах.
Лучшие — за границей.
Прочие — в лагерях.
Правда всегда упряма,
словно слеза из глаз:
«Сколько зарыто в ямах!» —
горький рязанский сказ... 6

5.

— Павшие — все — храбрее
выживших,— говорил
старый десантник, грея
внучке ладошку. Плыл
клин журавлиный к югу,
может, к Сапун-горе,
где он могилу другу
выдолбил на заре...
И фельдшерица наша
в клубе, приняв «грамм сто»:
— Я — санитарка Маша,—
плакала.— Помнит кто
с передовой подружку?
Я между мин ползла,
а своего Ванюшку
вынести не смогла.
Мы целовались вместе,
а воевали врозь...
Лей! Я «махну» и «двести»,
а зубоскалить брось!
Вёл нас товарищ Сталин
к славному рубежу.
Лучшие там остались,
вот что я вам скажу...

Лучшие — там. В сраженьях
русский народ ослаб?
Но Родионов Женя 7, 
воин и Божий раб,
перед бандитом с шеи
так и не снял креста,
жизнь положивши, смея
путь повторить Христа.

6.

К Чёрному морю ликом
русский стоит солдат.
Всяк, кто со злом и лихом,
ну-ка вертай назад!
Слева нагрянут орды —
выжгут всю степь дотла.
Справа — Европы морда —
помнит о ней скала.
Нож или камень в спину.
Кто там? Залётный вор?
Братская Украина,
древний славянский спор...
Вежлив солдат чрезмерно.
Между орущих толп
встал он, присяге верный,
несокрушимый столп.
Камни летят с обеих —
нет! — с четырёх сторон.
Русские? Значит, бей их,
в ствол загоняй патрон!
Русский себя погубит,
русский врага спасёт.
Кто нас таких полюбит?
Кто нас таких поймёт?
Прыгнуть на бомбу? Пофиг!
Спас! Обречённо стих.
Русского слова «подвиг»
нет в словарях других.
В небо, что нет синéе,
смотрит герой из тьмы:
«Были враги сильнее,
но победили мы...» 8

Между цивилизаций
тысячу лет стоим.
Терпим. Не ждём оваций.
Пост не отдать другим.

7.

Звёзды горят. На Млечный
держим в ковчеге путь.
Все мы уйдём, конечно.
Русь остаётся пусть!
Пусть паруса белеют —
ветер их в клочья рвёт.
Кто-то ведь уцелеет?
Кто-то ведь мир спасёт?..

Я написал поэму.
Сын, закачай в планшет,
чтобы однажды — в тему! —
вспомнить отца завет.
Родину не меняют,
веру не предают.
Русские это знают,
песни о том поют.
Жизнь — утоленье жажды,
брызг океанских взвесь.
Счастлив я был однажды
с мамой твоею здесь.
Память об этом свята.
Спор бестолков с судьбой.
Горькая та утрата
нас обожгла с тобой...
Шторм не один изведав,
помним спасенья для:
кровью отцов и дедов
полита вся земля.
И потому — святая —
в звёздных огнях, в дыму.
Сын, я с тобой мечтаю
вновь побывать в Крыму.
Выйдем на берег, скажем
миру всему в упор:
— Чёрное море — наше!
Всё остальное — вздор.

_ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ _

1. «Скрымтымным» — новояз, словечко, придуманное поэтом Андреем Вознесенским.

2. Речь идёт об Инкермановском Свято-Клементьевском мужском монастыре. Костница — маленькая келья за стеклянной дверцей, за которой выставлены черепа усопших монахов со словами: «Мы были такими, как вы. Вы будете такими, как мы».

3. «Прокляты и убиты» — название последнего романа В. П. Астафьева.

4. «Окаянные дни» — книга И. А. Бунина о революции и Гражданской войне в России.

5. «Лето Господне» — одна из лучших книг о русском православии И. С. Шмелёва.

6. «И сколько зарыто в ямах...» — строка из поэмы С. А. Есенина «Анна Снегина».

7. Евгений Родионов — русский солдат, казнённый боевиками-террористами в Чечне в мае 1996 года за отказ сменить веру и снять с груди православный крест.

8. Цитата из стихотворения поэта Николая Рачкова.