Постсаратовский синдром. Стихотворения

***

Куда уехал цирк, родное шапито?

Куда девались все прекрасные маркизы?

Теперь мы все не те, и всё вокруг не то

Идём по жизни, словно по карнизу

Один неверный шаг – и вниз ты загремишь

И полетишь туда, откуда нет возврата

Хотел попасть в Париж?

Шалишь, мой друг, шалишь

То будет в лучшем случае Саратов

Златые тут огни и Жёлтая гора

И прошлое твоё под слоем пыли

Жара и вечера всё те же, что вчера

Но кто ты? О тебе давно забыли

На сотню новых лиц знакомое – одно

И с этим как-то трудно примириться

А память бродит в нас, как скисшее вино

И тени мимо ходят вереницей

Уходят навсегда – друзья, любовь, запой

И призраками мир умерший полон

А сам ты стал брюзглив, как старый мистер По

И каркаешь, как тот дурацкий Ворон

 

***
Город С. Не рай, не ад

Тут не дно, а днище

Конса. «Липок» аромат

Есть музей Радищева

Чернышевский смотрит вслед

На нём очки «велосипед»

Одет он в каменный сюртук.

Он говорит: «Что делать,  друг?

Родился тут и тут помрёшь

Как мышь, как клоп, как вошь...» 

...

А раньше тут ещё играл духовой оркестр

Прямо на проспекте, у кинотеатра «Пионер»

Когда мы были молодыми

Когда мы были молодыми

Азербайджанка тётя Валя

Варила самый вкусный кофе

 

Когда мы были молодыми

Когда мы были молодыми

Летели шарики по небу

И желтые, и голубые

И нам казалось, не умрём мы

Никто, нигде и никогда...

 

Памяти запоев прошедших лет

 

1.
Город мокр и осенен

Всюду слышен шансон

Ты из жизни отсеян

В полусон погружён

Бродишь вечером долгим

(Или утром, как знать?)

И выходишь на Волгу

И глазеешь на гладь

Масс почти неподвижных

Облаков, лет и вод

Так гляди же, гляди же

Глазки щуря, как крот

В эту чёрную бездну

Из которой сквозит

Что дрожишь ты, болезный

Паразит, инвалид?

Пара мыслей коротких

Шевелится в мозгу

Где найти бы на водку?

Что на том берегу?

Как бы Волги? Иль – Леты?

Шум прибоя, как стон

Скрип уключины где-то

Лодка. В лодке Харон

А на нём телогрейка

Сапоги-кирзачи

Есть что выпить? Налей-ка!

Он в ответ промолчит

Головой покачает

Пахитоской дымя

Он и я. И причала

Никого окромя

Сразу видно – нездешний

Словно смерть он сама

Его руки – что клешни

А усищи – сома

А в глазах, как у рыбы

Немигающий взгляд

Встали волосы дыбом

Прочь отсюда, назад!

 

2.
Сердце прыгает в пятки

Прыг да скок, прыг да скок

Занимаешь десятки

И несешь их в шинок

Не десятки, так трёшки

Да хотя б по рублю

Эх, вы, стёжки-дорожки

Пойдём, похмелю

Первомайская улица

То подъезд, то подвал

Полно кукситься, хмуриться

Сел и после не встал

Задремал возле столика

И проспал до утра

Вот смешно-то до коликов

Что там было вчера?

 

3.
С утра сшибают мелочь мужики

Бодяжный спирт им словно хлеб насущный

Глотни, глотни – ты сразу в райских кущах

И мысли так становятся легки

За миг из безнадёжного говна

Становишься духовней херувима

И тяжесть бытия вдруг выносима

И жизнь не так уныла и темна

И я иду сюда, как лист дрожа

Меня похмелье режет без ножа

И, содрогаясь, ёкает нутро

И ужас тяжкой лапой давит сердце

При виде развесёлого соседства

Шинка и похоронного бюро4.
И в помине тут нет ничего такого

Что смогло бы тебя и меня утешить

В горле коркой сухой застревает слово

И внутри, в темноте, копошится нежить

До рассвета не долежать в кровати

Надевай ботинки, беги на угол

Там нальют полстакана, коль денег хватит

А лицо твоё чернее, чем уголь

И рука трясётся, и горькой жёлчью

Жизнь твоя бурлит и наружу рвётся

Игры в кошки-мышки вдвоём со смертью

Погаси всё водкой – увидишь солнце

 

5.
говорила бабушка

ну, куда же ты, внучок, на ночь глядя

пожалел бы ты себя, внучок, Христа ради

ну, в кого ты уродился-то такой непутёвый

каждый день ты пьешь да пьёшь, всё по новой

я бесстыжие глаза свои прячу

бормочу, что не могу я иначе

хлопну дверью, огрызнувшись в придачу

и бабуля, проводив меня, плачет

я бегу опять по старому кругу

я бегу, бегу ни к девке, ни к другу

по шинкам, где смерть – мужик или тётка

приторговывает спиртом да водкой

у неё, у смерти, ликов-то много

прямо к ней лежит от дома дорога

мне себя уже не жаль, мне-то хули?

только как в глаза глядеть мне бабуле...

 

6.
Катится колёсико-колесо

А какое нынче у нас число?

А скажите, милые, что за час?

На каком я свете вообще сейчас?

Колесо-колёсико-колесо

Как-то быстро, кажется, развезло

Встретил свою бывшую

Пили с ней

Видно выпил лишнего

Хоть убей

Память как отрезало

Кто в ночи

Бил меня нетрезвого?

Сволочи

Мозга сотрясение?

Весь в грязи

И тоска осенняя                                                                                                                                Моросит7.
С башкой под одеяло

Не рыпайся – лежи

Два дня меня ломало

И плющило, но – жив

На время – передышка

Проснулся к жизни вкус
Когда-то всем нам крышка

Но я не тороплюсь

Пишу, пишу я книжку

Кусая длинный ус...

 

*** 

Когда-то был такой Кирилл 

С фамилией Коган

Он жил, творил и баб любил

Был очень часто пьян

Жил в центре он. Богемный дом

Богемная нора

Бардак всегда был в доме том

Журналов, книг гора

Бывало время скоротать

Зайдёшь на огонёк

Наталь Иосифовна, мать

Мне сварит кофеёк

Ругает сына: «Много, мол,

Он пьёт и мне хамит.

Вчера свалился он под стол!

Вот даром, что семит...»

И слово за слово у них

Такой начнётся крик

Но он, как порох, вспыхнул – стих

И тихо через миг

Потом он жил ещё в Москве

Но водка, то да сё…

Был ветер, ветер в голове

Он ветром унесён

Обратно очень скоро был

На волжские брега

Ушёл в глухой запой Кирилл

Не вышел ни фига

То тут займёт, то там займёт

Всё как вода с гуся

Никто не ждал, что он помрёт

От жизни откося

Кем был по жизни? – плут и враль

Да, враль и плут. И мот

Но мне его безумно жаль

Он славным был и вот

Такой облом – не в бровь, а в глаз

Судить его я пас

Я вспоминал его не раз

Я помню и сейчас

Ну, был и был – простыл и след

И пройдена черта

И даже фоток Киры нет

Буквально – ни черта

На свете нет от чувака

А память коротка

Ну, вот и всё. Привет. Пока

И дальше – тчк

 

***  
Родина тянет к себе как магнит

Вроде, нет места для прежних обид

Ты возвращаешься с криком «ура!»

А в сердце зияет дыра 

В чертову, черную эту дыру

Время летит, ты стоишь на ветру

Глядя беспомощно, как сквозь неё

Прошлое мчится твоё 

Всё, что ты помнил до этой поры

Улицы, люди, дома и дворы

Всё улетает навек, в никуда

Вот тебе весело, да?!

Нечего, нечего больше терять

ты, рот открыв, остаёшься стоять

Временем взятый на наглый гоп-стоп

Всё потерял, остолоп

 

Памяти А.М.

 

0.

Он мог бы помереть и  в тридцать восемь,

У многих в это время башню сносит,

Да и не только башню – всё подряд.

Когда бы мать промедлила немножко,

Не вызвала бы сыну неотложку,

Когда б врачи не выкачали яд

Из легких… Да когда бы там, когда бы…

Чего гадать-то? – Парнем был неслабым

И выкарабкался Смерти он назло.

Ох, повезло… ну,  скажем, повезло.

 

1.

Смерть стояла на пороге –

Обманул и сделал ноги.

Без вопросов «или – или?»

Должен был лежать в могиле.

Но сперва спасли врачи,

А потом, чуть стало легче,

Сам себя он излечил.

Встал рывком, расправил плечи

И сказал: «Живой, етить!

Значит – долго буду жить!

Ещё сорок потяну

Лет, а меньше мне не надо!»

Смерть лишь плюнула с досады

И промолвила: «Ну-ну.

Ладно, мол, живи давай,

Только, это... совесть знай...

Знай, что, в общем, мой должник,

Что кредит не бесконечен.

Ну, пока, до скорой встречи».

И исчезла в тот же миг.

Смерть не любит суетиться,

Всё равно своё возьмёт.

Улетит сейчас как птица

И вернётся в свой черёд.

 

2. 
Вылезая из запоя,

Как из грязного белья,

Я глаза свои открою

И заплачу как дитя.

Как же жизнь хороша!                                                                                                                        Нету смерти ни шиша!

                 Отступает Мефистофель,

Посрамлённый невзначай.

              Вместо водки пью я кофе

Или чай.

 

3.

Жить заново. Жить с чистого листа,

Влюбляясь в жизнь, сильнее с каждым разом,

И знать, что ты отныне не обязан

Поддерживать порядок и устав,

Навязанный тебе самим собой.

Не это ль долгожданная свобода?

От «имиджа» свобода, от народа,

Который, наблюдая твой запой,

Всё ждал, когда, согласно всем законам,

Ты, наконец, подохнешь где-нибудь?

Ты обманул и их, успев свернуть

Из колеи и выйти из загона.

 

4.

Страшным было лето. Всё – жара.

Смерть тогда решила, что пора.

Подошла, взглянула, что и как.

Дернул чёрт взять вечером коньяк.

Смерть не торопила – сам хорош.

В глотку литры он ещё в июле

Загонял в себя, как будто пули,

Будто в сердце всаживая нож.

Лето позади уже и осень…

Наступил декабрь. Зима. Снега.

«Отлежусь и брошу». Нет, не бросишь.

Не успеешь бросить ни фига.

 

5.

Умер – оттого, что развязал,

Или развязал, когда почуял,

Что к концу приходит срок земной?

Помню, стали мутными глаза.

Бросить пить пытался – ни в какую.

Да и сам – какой-то никакой,

Будто растерявший где-то силы.

Помню,  в ноябре меня взбесил он.

Нет, не то. Не он  взбесил меня –

С ним происходящая хуйня.

Этот вот кульбит невероятный –

К прежнему, и ниже ход обратный,

Это Возвращенье – до конца.

Это Превращенье в мертвеца.

 

6.

Как там у вас идут часы,

Вперёд или назад?

Иль стрелки, как твои усы,

Недвижные висят?

И время встало навсегда,

Как сонная вода

Бездонно-мёртвого пруда

Под толстой коркой льда?