Нина Жаворонкова

Стихотворения

Родилась в 1912 году на Карельском перешейке. Окончила курс Териокского реального училища. Еще до войны переехала с семьей в Хельсинки, где работала в маленькой семейной фирме  по меховому делу. Была также гидом в туристической фирме «Suomenmatkatoimisto», сопро       вождая группы финских туристов в Советском Союзе и русских туристов и артистов, приезжавших на гастроли, — в Финляндии.

Скончалась в 2009 году.

 

Дорога   

 

Дорога, дорога, дорога.

Клубится пыль снеговая,

Даль без конца, без края,

Месяц застыл двурогий.

Дорога, дорога,  дорога,

Что впереди — не знаю…

Радости было так много,

Жили, смеялись, пели,

Счастья хранить не умели, —

Стало все тускло, убого.

Дорога, дорога, дорога...

Кругом поникшие ели.

 

            ***

 

            Ах, случилась вдруг ошибка

Полюбило сердце шибко

            Да того, кого не след.

Как сжимается от боли,

Хочет прежней гордой воли,                                                                               

            А ее все нет да нет.

Милый, милый мой, бесценный,

То напиток драгоценный,

            То любовный острый яд.

Мое сердце жаждет сказки,

Твои губы ищут ласки,

            И колдуют, и манят.

Я тебя почти не знала,

Я тебя не целовала,

            А горит мое лицо.

Словно ведьма ворожила,

Очертила, окружила —

            Неразрывное кольцо.

Я от ревности страдаю

К той, которую не знаю,

            И брожу, как в темноте.

К твоим будущим и бывшим,

Позабывшим, отлюбившим, —

            К каждой женской красоте.

Милый, милый мой, бесценный,

То напиток драгоценный,

            То любовный острый яд.

 

                        ***

 

            Толстым льдом покрыты камни,

Загляни — под синим льдом

Капли ходят неустанно

В блеске инея седом.

Коль дотронуться захочешь,

Холод руку обожжет.

Лед бессменно дни и ночи

Эти камни бережет,

Как бронею покрывает,

Не хоронит их навек.

Чувства так порой скрывает

Нелюдимый человек.

Он нам кажется суровым,

Мы сторонимся, спеша,

А под сдержанным покровом

Плачет горькая душа.

Повстречайся с гордым взглядом,

Погоди, остановись,

Посиди тихонько рядом

Ты щекой к щеке прижмись;

Торопливым утешеньем

Не вспугни, не испугай,

А молчаньем и терпеньем

Про беду его узнай.

Коль светла твоя дорога,

То для радости его

Удели совсем немного

От веселья своего.

И полюбите невольно

Не объятья жарких рук,

А тревожно, чутко, больно

Так, как любит друга друг.

Капли ждут весны, как счастья,

Родниками запоют,

Неподдельного участья

Люди сумрачные ждут.

 

Старые книги

 

В маленькой лавочке книги хранятся,

Здесь покупают и здесь продают,

Если тебе побывать здесь удастся,

Не потеряешь ушедших минут.

Это не новые книги тугие,

Где каждый лист глянцевито-хорош,

Книги пожившие, книги больные,

Си?роты-книги, цена — медный грош!

Те, что годами лежат и хиреют

На чердаках обветшалых домов,

Ими печурки старинные греют,

Взяв на растопку щепотку листов.

Грош им цена! А за этой ценою

Сколько мучительных творческих дней,

В них кровью сердца расскажет порою

Старый писатель о жизни своей.

С первой, заглавной, почетной страницы,

Мудро, задумчиво, издалека

Строго глядят старомодные лица

Тех, кто останутся жить на века.

Книги возьми осторожно и чутко, —

Так и повеет от них стариной,

Чувством чужим поживешь ты минутку,

Тем, что прошло, не задев, стороной.

Вот на полях здесь пометка «прекрасно»,

Несколько слабо подчеркнутых строк,

Что-то написано мелко, неясно,

Кем-то засушен печальный цветок.

К полке приткнулся живой, без помарок,

Томик стихов, и его ты раскрыл,

Сразу увидел, что это подарок,

Кто и кому, и когда подарил?

Лене семнадцать. Какой-то Сережа

Ей на рождение книжку принес,

Брат ее? Друг? Нет, совсем не похоже,

Это предчувствие счастья и слез.

Может, слоняясь по улочке душной,

В лавочку тесную ты забредешь,

Если романтике сердце послушно,

Глаз до рассвета от дум не сомкнешь.

 

 

Старые вещи

 

На чердаке, среди вещей отживших

Нашли мы письма в мамином комоде

От неизвестных нам знакомых бывших.

Написаны по устарелой моде,

Веселые лиловые чернила.

И строчки Кати (мамина подруга)

Рассказывают, что земля застыла

Вблизи полярного немого круга:

«Порой дышать поутру невозможно,

Мир замер в белоснежном одеянье,

А по ночам так ярко и тревожно

Трепещет небо в северном сиянье...»

«Прошу Вас извинить меня за смелость,

В гостях у N я слышал Ваше пенье,

Мне, старику, сказать Вам захотелось,

Какое в сердце вспыхнуло волненье...»

Еще: «Привет от Вашей Александры»,

На «Вы», — не очень близкая подруга.

И фотография: у чудо-олеандра

С улыбкой женщина, в томящем зное юга.

Письмо от папы из поездки дальней.

Вопросов нежных полная страница,

В последнем, значит, мама «ожиданье»:

В те дни сестра должна была родиться.

Над домом, видевшим и дождь, и солнце,

На чердаке поскрипывают доски,

И, пробиваясь в тесные оконца,

Играют света тонкие полоски.

Одежды старые, большие шляпы,

Любимые воспоминанья детства,

Диван и кресла в кабинете папы, —

Какое драгоценное наследство!

Сжимают сердце мне тиски печали, —

Ушли они, оставив след свой милый.

К старинным письмам, к ветхому роялю

Нас вновь влечет магическая сила...

 

Гаданье

 

С непокорной шалуньей-капелью

Перекличку ведут воробьи.

Колдовское весеннее зелье

Растревожило думы мои.

Мне сказала цыганка, гадая:

«Пики черные — слезы, родная,

Короля своего позабудь».

Всколыхнулась сердечная муть.

«Твой король и солидный, и вдовый,

Только бойся ты дамы бубновой,

Короля от тебя уведет,

Он за ней на край света пойдет».

Разве бедный король виноват?

Отчего этот сумрачный взгляд?

В волосах у него седина,

Жизнь немалая им пройдена,

Он искал верный, тихий причал,

Дружбы, счастья начало начал.

Что ж, цыганка, беду нагадала?

Как же, старая, ты угадала?

Твоя девочка — лишь мотылек,

Страсть исчезнет, как легкий дымок,

Твой костер — это едкая боль,

Ты сгоришь в нем, трефовый король.

 

                        ***     

 

            Мы живем в мире музыки, только послушай

Голоса неба, воздуха, ветра, воды.

Их услышат всегда беспокойные души

В дни короткого счастья и долгой беды.

После суетных дел, в час свободный досуга,

Когда все замирает, клонится ко сну,

Подойти и погладь, словно старого друга,

По шершавой коре вековую сосну.

Это гордое дерево знает так много,

Вьются годы спиралью в широком стволе,

Оно может поведать сурово и строго

О делах, что творились на древней земле.

Если ты наберешься побольше терпенья,

Скрытый лунною ночью в прибрежных кустах,

То русалок услышишь манящее пенье,

Их улыбку узришь на влекущих устах.

Полюбуйся на небо в минуты заката,

Берега золотые у розовых вод,

В той прозрачной стране, может, бывшей когда-то,

О любви, красоте еще сказка живет.

Но ты скажешь смеясь, — пустяки, небылицы,

Вздор, фантазия, бред, постарайся забыть.

Неужели взаправду все только мне снится?

Но как тускло, тоскливо без этого жить...

 

                        ***

 

            Мы пошли, опьяненные яркостью дали,

Шли смеясь, на ромашке о счастье гадали,

Меж полей розовеющей ласковой гречки,

Где мышиный горошек свивает колечки.

Нам тянулась навстречу трава луговая,

Расцветающих маков краса огневая,

И полны небывалой живительной силы

Шли с любовью мы об руку, — я и мой милый.

К небесам нас подняли волшебные крылья,

Овевали нас ветры серебряной пылью,

Омывали дожди нам горячие лица,

Солнце резво играло на мокрых ресницах;

Облака подхватили и выше умчали,

На воздушных качелях легонько качали,

Нам хотелось, чтоб вечно так празднично было,

Шли с Любовью мы об руку, — я и мой милый.

Мы идем по нехоженой раньше дороге,

Пробиваемся в чаще, проплываем пороги,

Проползаем колючие, цепкие скалы,

В нас швыряют камнями седые обвалы,

Гарью тянет из черного мглистого леса,

Чуть колышется марева злая завеса.

Против ветра иду, напрягая все силы,

Потому что со мной мой желанный, мой милый.

Впереди лишь пески, водопады, болота,

Ни прохлады полей, ни надежного грота,

Не поняв, что любовь несказанно устала,

Мы с ней были жестоки, пока не отстала.

За армадами туч солнца луч умирает,

Извивается ветер, косынку срывает,

Воздух мутно-тяжелый, кончаются силы…

Я одна… Ты ушел, мой желанный, мой милый.

 

Девочке, ломающей сирень

 

Какой прелестный ясный день,

Как будто нет на свете горя.

В твоем саду цветет сирень,

Купаясь в ласковом просторе.

Я очарована опять

Лиловым, белым наважденьем,

И хочется в молчанье встать

Пред этим чудом на колени

Или широкий куст обнять

И утопить лицо в прохладе,

Самой добрее, лучше стать,

Не помышляя о награде.

А ты хохочешь и шумишь,

Небрежно трогая цветочек,

Любовь и счастье, говоришь,

Приносит пятый лепесточек.

С беспечным смехом на устах

Ломаешь ветки, не жалея,

Не думая, что вдруг в кустах                                                       

Живет сиреневая фея.

Душистый разрушаешь дом,

Который, — видно, ты забыла, —

С таким терпеньем и трудом

Природа бережно растила.

Пчела в цветах пьет теплый мед,

Приляжет ветерок усталый,

Закончив длительный поход,

Их луч зари коснется алый.

Ты ищешь пятый лепесток,

Как будто в нем твое спасенье.

Сирень цветет! Пойми, дружок,

Что счастье здесь, — в ее цветенье.