Польша – Judenfrei

 

 

 

Не балуй, Яша, больше –

Не то будет, как в Польше.

 

                       Детская страшилка

 

Была ли такая страшилка в моём детстве или я сам её придумал – какая разница, на самом-то деле! Вот Польша – да, была! Польша была загра-ницей, то есть чем-то недосягаемым и притягательным одновременно. Нет, некое подобие заграницы в моём детстве всё же было – в виде Прибалтики – Эстонии и Латвии,где жили родственники, к которым я приезжал на лето. Но это, как ни крути, не настоящая заграница, вот Польша – это да!

И вот в 1967 году мы с другом набрались смелости и пошли в обком комсомола узнать, как ездят за границу. Оказалось, очень даже просто. Покупают в том же обкоме комсомольскую путёвку и едут себе на здоровье. Вот, кстати, сейчас как раз набирается группа для поездки в Польшу (!). Сколько стоит? Да рублей 12-15, только характеристику надо принести. Ну, это-то запросто! С чем-чем, а с характеристикой никаких проблем. «Не привлекался, морально и политически устойчив, и вообще парень хоть куда – да хоть и в Польшу». Стоимость даже для нас, студентов, была смешная. Расклад простой. Моя повышенная стипендия составляла 43 рубля 50 копеек – не на одну, на целых три путёвки хватит, тем более, что три мне не надо, значит, останется ещё и на то, чтобы поменять привычные рубли на неведомые польские злотые, а ещё и прикупить сувениров, чтобы одаривать ими будущих польских товарищей.

К слову сказать, я вспомнил про повышенную стипендию не для того, чтобы продемонстрировать честнóму народу, какой я был студент-отличник, но лишь и исключительно, потому что иной, не повышенной, составлявшей ровно 35 рублей, мне на младших курсах было бы не видать как своих ушей, ибо для этого – ну чтоб её, желанную, получить, доход в семье от зарплаты родителей не должен был превышать 50 рублей на нос. А у нас дома, как ни крути, получалось больше. Врать я тогда ещё не умел, не то, что учившиеся на нашемкурсе ребятки из солнечной Грузии, представлявшие в деканат

 

 

 

справки о том, что в их семьях доход на душу составляет 5 рублей, а то и того меньше. А вот повышенную стипендию давали независимо от этого самого дохода, надо было всего лишь сдать сессию на отлично.

Прекрасное было время, студенческое, и прекрасно мы тогда покатались по Польше, много чего повидали, ранее невиданного, много чего услыхали, ранее не слыханного.

Помню, то ли в Лодзи, то ли в Познани жили на улице Жидовской, что поначалу напрягало слух и зрение, но потом, когда узнали, что по-польски Ulica ?ydowska – это просто Еврейская улица, и название это не обидное, а всего лишь напоминающее о том, что раньше здесь был еврейский квартал города, – напрягать перестало. Не могу сказать, что очень сильно заинтересовало, всё-таки сказывалось комсомольское интернациональное воспитание, правда, слегка подпорченное прибалтийскими еврейскими корнями.

Как-то так получилось, что параллельно с нами по стране каталась ещё одна молодёжная группа, у которой гидом (или гидшей – как правильнее?) была примерно нашего возраста, ну, может, чуть постарше, польская студентка-еврейка, хорошо знавшая русский язык, и с которой мы общались накоротке. Не только с ней, с нашим гидом, который тоже был студентом, как он нам сказал, польского института международных отношений, – тоже.Но с ней общение было более доверительным, что ли.

Напомню, год был 1967-й. Если кто не помнит, в Польше тогда властвовал бывший Первым Секретарём ЦК ПОРП (Польской объеди-нённой рабочей партии) Владислав Гомулка. Это был тот ещё деятель, для которого определение «сволочь» звучит неподобающе мягко, а подобающее, хоть и знаю, но высказать не могу, ибо бумага, которая, как известно, терпит всё, на сей раз может и не вытерпеть.

Так вот, эта самая гидша, о которой я упомянул выше, рассказала, что евреев, уцелевших в Катастрофе, из Польши изгоняют. При этом наш гид-международник добавил, что поляки считают своим патриоти-ческим долгом заменить отъезжающих евреев на оставляемых ими рабочих местах и занять освобождаемые ими квартиры.

Процитирую статью Сергея Долмова «Завершая работу Гитлера», опубликованную в журнале «Эксперт» (№ 30 (619) от 28 июля 2008 года):

Началось с того, что в июне 1967 года на съезде польских проф-союзов Гомулка назвал польских евреев «пятой колонной». В армии была проведена грандиозная чистка – всех высших офицеров-евреев вынудили уйти в отставку. Чистки продолжились и в чиновничьем аппарате… В стране началась массовая антисемитская кампания. В каждой общественной организации проходили собрания, где выявлялись и изгонялись «просионистские элементы», а также вовсю принимались антисемитские заявления. Евреев обвиняли в неблагодарности полякам за их спасение во время войны. Под шумок польские лидеры объявляли евреями своих оппонентов и изгоняли их с политически значимых постов.

На приведённой фотографии, сохранившейся в интернетовской сети, демонстрация польского на-рода, несущего плакаты, где более-менее понятное «Вьетнам-цы! Мы с вами!» кажется слу-чайно затесавшимся в мощный хор трудящихся: «Долой сионис-тские провокации!», «Долой сионизм – агентуру империализма!»

Нет, в том далёком 1967 году я не видел этих демонстраций, более того, на глаза нет-нет да и попадались среди прохожих легко узнаваемые еврейские лица.

Обращусь к официальной статистике, сославшись для этого на статью Иосифа Тельмана «Исход из Польши», которая была опублико-вана в еженедельнике «Секрет» от 29 марта 2010 года:

До Второй мировой войны в Польше была крупнейшая в Европе еврейская община. Она превышала 3,5 миллиона человек. В результате Холокоста было уничтожено 2,8 миллиона. Уцелели немногие, однако и они, по сути, вынуждены были спасаться бегством. В 1967-1968 гг. из оставшихся в Польше 30 тысяч евреев подавляющее большинство покинули страну. Это было результатом антисемитской кампании, которой руководил Гомулка. Она велась под флагом «борьбы с сионизмом».

А вот новейшие данные, согласно которым Польша стала самым мононациональным государством Европы – причём куда более мононациональным, чем довоенная Польша! 97 процентов населения Польши – поляки. А евреев в 38-миллионной Польше согласно последней переписи всего 1113 человек («Польша для поляков». – Открытая электронная газета «Forum.msk.ru» от 20.04.15).

Я не хочу сейчас вдаваться ни в исторические, ни в моральные, ни в культурные аспекты того, как стране и её народу (Господи, как же нехочется делать подобные обобщения!) – может, всё-таки вернее сказать–руководству страны! – удалось добиться столь поразительныхрезуль-

 

 

татов. Ведь тогда придётся говорить о периоде германской оккупации, при которой были не только Освенцим и Биркенау, но и погром в Едвабне, где поляки уничтожили больше 1,5 тысяч евреев, включая женщин и детей. Придётся вспомнить о погроме в Кельце 4 июля 1946 года, то есть после войны, когда было убито 40 и ранено около 50 евреев.

Не хочу писать об организованных поездках израильских школьни-ков в Польшу, к которым у меня, мягко говоря, неоднозначноеотноше-ние. И точно так же не хочу сейчас останавливаться на том, что 6532 гражданина Польши (по состоянию на 1 января 2015 года) получили звание Праведника мира (напомню, что это неевреи, спасавшие евреев в годы нацистской оккупации Европы, Катастрофы (Шоа), рискуя при этом собственной жизнью). Обо всём этом – как-нибудь в следующий раз.

Вот разве что стихи… Нет, без стихов я никак не могу.

 

Эшелон уходит ровно в полночь,

Паровоз-балбес пыхтит – Шалом! –

Вдоль перрона строем стала сволочь,

Сволочь провожает эшелон.

 

Эшелон уходит ровно в полночь,

Эшелон уходит прямо в рай,

Как мечтает поскорее сволочь

Донести, что Польша – «юденфрай».

 

«Юденфрай» Варшава, Познань, Краков,

Весь протекторат из края в край

В чёрной чертовне паучьих знаков,

Ныне и вовеки –«юденфрай»!

 

Это Александр Галич, отрывок из его «Кадиша», написанного в 1970 году и посвящённого Яношу Корчаку.

А следующий отрывок из «Поезда» – его же, но написанного в 1964 году и посвящённого Соломону Михоэлсу:

 

От скорости века в сонности
Живём мы, в живых не значась…
Непротивление совести –
Удобнейшее из чудачеств!

И только порой под сердцем
Кольнёт тоскливо и гневно:

 

 

Уходит наш поезд в Осве?нцим!

Наш поезд уходит в Освенцим
Сегодня и ежедневно!

 

Не могу не привести и свой сонет, написанный в 2015 году:

 

ВАГОНЫ

 

Куда-то вдаль покорно шли вагоны*…
На стыках рельсов дробный перестук –
Как стук сердец загубленных подруг…
Бессмысленно шальные перегоны
Отмеривали скотные вагоны
Под мерное зловещее тук-тук…
Усталое сплетенье ног и рук,
И ночи – бесконечны и зловонны…
Покорно в никуда бегут вагоны –
Нет сил, почти совсем умолкли стоны.
Чечёточный колёсный перестук
Да жёлтых звёзд давидовы заплаты…
Угасших этих звёзд координаты:
Майданек, Биркенау, Равенсбрюк…
*) Строка из сонета «Встреча»  Марины Цветаевой.

 

***

Сколько ж это лет прошло-пролетело с того далёкого 1967-го года, летом которого мы с другом волею судьбы и комсомола оказались в Польше, как выяснилось, в разгар разра-зившейся там антисемитской кампании? Надо же, 48 лет, почти 50, то есть ещё совсем немного – и полвека. И вот я снова в Польше, только на сей раз с женой. Отправляясь отдыхать в Герма-нию, я подумал, а не остановиться ли по дороге в Варшаве да не заехать ли в Краков – говорят, очень красивый город, там один из старейших в Европе Ягеллонский университет, выпускниками которого были – вспоминаю навскидку –Николай Коперник,Станислав Лем, ВиславаШимборска, даже книгопечатник

ИванФёдоров… И впрямь, аргументов «за» более чем достаточно.

Краков, ну конечно же, Краков! Город, как и Варшава, раскинув-шийся по обоим берегам Вислы, которая, честно говоря, представля-лась мне более полноводной. Город красоты неописуемой. Я имеюв

иду, разумеется, Старый город, достаточно компактный, чтобы можно было его обойти пешком, не заботясь о транспорте. Наша гостиница расположена на улице Гродской – туристическом центре города, где что ни дом, то лавка с сувенирами или янтарём немыслимой красоты и столь же запредельной стоимости.

Уличка коротенькая: в одну сторону пойдёшь – и через несколько минут попадаешь на Рыночную площадь, в другую сторону пойдёшь –на Вавельский холм, в Королевский Замок. Чуть в сторону – комплекс корпусов Ягеллонского университета с парком и установленным перед главным зданием памятником Копернику.

Поверьте, описывать все эти красоты – одно удовольствие. Только цель у меня совсем другая, и дорога моя ведёт в Казимеж, еврейский район Кракова, прямёхонько на улицу Шероку, – она и впрямь «широкая», оправдывает своё название, сплошь уставлена машинами, в том числе «вагончиками» для туристов. Одним концом она упирается в площадь перед Старой синагогой, другим – в Новую синагогу.

Старая синагога действи-тельно самая старая в Польше, была построена ещё в начале XVвека и с разными перестройками просуществовала до 1941 года, когда немцы, после переселения евреев Кракова в гетто, устроили в ней склад. Сейчас она отрестав-рирована и переоборудована под музей с традиционной сувенир-ной лавкой. Новая синагога была построена после Старой – в 1553 году, – потому и получила такое название.Во время войны, как и в Старой, в ней помещался склад, в настоящее время, после реставрации, она выполняет функции действующей молельни.

Кто в ней молится – вопрос, оставшийся для меня открытым. Не могу отрицать, что я встречал евреев в Кракове. Это были преиму-щественно туристы из Израиля и других стран. Да, в еврейском ресторанчике под названием «Ариэль» на той улице Шерокой, где мы

решили перекусить, обслуживавший нас официант по виду также явно был евреем, хоть и беседовали мы с ним по-английски.

 

 

 

А ведь перед войной в Кракове, преимущественно на Казимеже жило более 64 тысяч евреев, около четверти населения города. Вот типичная улочка еврейского Казимежа. Только не торгуют здесь на Абрахам Ратнер, ни Арон Вайнберг. Вывески – декорация для создания колорита. И не верьте ивритской надписи на следующей фотографии, в действительности это обычный жилой дом со следами запущения, как и на многих других зданиях Казимежа, за исключением разве что района улицы Шерокой, посещаемой туристами.

Дальше – почти телеграфным стилем:

Синагога Поппера – сегодня в ней скульптурная школа Дома культуры.

Миква – сегодня здесь находятся кафе и ресторан «Аустерия».

Староеврейская гимназия – в здании находятся профессиональные школы.

Еврейская ремесленная школа – в здании находится Институт биологии высшей педагогической школы.

Религиозная школа Талмуд Тора – сегодня в здании размещается районная поликлиника.

Этот скорбный перечень можно продолжить, но, как мне кажется, и этого вполне достаточно, чтобы уловить тенденции.

И всё же, прежде чем расстаться с Краковом, я не могу не упомянуть о фабрике «Эмалия» Оскара Шиндлера, который спас от уничтожения более тысячи евреев и стализвестен всему миру после фильма Стивена Спил-берга «Список Шиндлера». После войны здание фабрики превратилось в бесхозные руины, стены осыпались, в помещении было полно крыс и мусо-ра. Под давлением международных организаций,

спасённых Шиндлеромевреев и их родственников, а также небольшой – около 150 человек – еврейской общины Кракова Министерство культуры Польши и различные спонсоры выделили деньги, необходи-мые для восстановления фабрики и превращения её в музей–где представлен кабинет Шиндлера с инсталляцией из выпускавшейся его фабрикой посуды для германской армии.

 

 

 

 

***

От Кракова до Варшавы на поезде всего три часа. Наша гостиница как раз на углу Маршалковской и Иерусалимских аллей, буквально напротив родного брата московских высоток – дара советского народанароду польскому – Дворца культуры и науки. Заселяемся и после короткого отдыха идём по Маршалковской в сторону Старого города. Да, расстояния здесь не те, что в Кракове. Придётся ездить на трамвае. Да и Старый город – не тот. Напомню, Краков во время войны практически не был разрушен, тогда как Варшава была фактически стёрта с поверхности земли, её восстанавливали, скрупулёзно пытаясь сохранить внешний вид фасадов зданий, их архитектуру, но осовременивая внутреннюю планировку. В первую очередь, это коснулось именно Старого города. Польского, но не еврейского. А ведь до войны, как свидетельствует великий еврейский поэт Ицхак Каценельсон, «Варшава, была ты полна евреями – как в Судный день синагога...» – 44% населения города составляли евреи. И какие евреи! Здесь учился и работал доктор Людвик Заменгоф, родился Осип Мандельштам, писали Ицхок-Лейбуш Перец, Ицик Мангер, Юлиан Тувим… Это в их книгах и в книгах братьев Зингеров – Исроэла-Иешуа Зингера и Исаака Башевиса-Зингера – мелькают поэтичные названия улиц: Паньска, Сенна, Слипска, Хлодна, Тварда, Хмельна, Злота… Где они теперь? «Нет больше улиц Желязной, Крохмальной, Твардой – “ярмарка” завершилась» – писал уже упоминавшийсямною поэт Ицхак Каценельсон.

Куда же делись они, эти улицы с незабываемыми названиями? Разве что какие-то осколки, «следы былого величия». Жива ещё Гжибовская площадь – когда-то центр еврейской жизни, уцелели Пружная улица, кусочек Мёдовой, Запечек, улица Заменхофа…

Ах да… Что с остальными еврейскими улицами? Да ничего. Когда после войны восстанавливали разрушенную Варшаву, сохра-нили то, что уцелело, остальное же просто сровняли с землёй и

построили на пустом месте новые улицы. Может быть, даже краше прежних… А что, очень даже запросто. Евреев-то больше нет…

Это уже мой сонет:

 

Безлюдных улиц грустен вид*,

Лишь изредка людские тени,

Мятущиеся от мигрени,

Неустыдясь своих хламид,

 

 

Как будто их призвал Аид,

Бредут, едва прикрыв колени…
А где-то кушают пельмени,

И принимают стрептоцид,

И чтут священную субботу,

И даже в синагоге кто-то
Читает вслух «Шма Исраэль»,

Не носят жёлтых звёзд на платье,

И помнят, что такое счастье,

Какого вкуса карамель…

*) Строка из сонета Жоашена дю Белле

     в переводе Самуила Бронина.

 

Говорят, в сравнении с остальными польскими городами, в Вар-шаве осталось больше всего евреев. Наверное, это так. Но я никого, кроме туристов, не встречал. Да ещё декоративных – из керамики, вырезанных из дерева, отлитых из стекла – каких хотите! Видимо, у туристов пользуются спросом, я покупать не стал, несмотря на то, что ими буквально полны все сувенирные магазинчики.

И всё же мне бы не хотелось обрывать свой очерк на этой трагикомической ноте.

В варшавской гостинице за завтраком мы разговорились с ещё одной немолодой супружеской парой, как выяснилось, тоже из Израиля. Обычная беседа: где были, что видели? И вот эта пара посоветовала нам ОБЯЗАТЕЛЬНО побывать в еврейском музее. Никаких особых планов у нас не было, и на следующее утро мы туда и направились, через интернет выяснив адрес музея: улица Анилевича, дом 6. Да-да, улица имени того самого МордехаяАнилевича, предводителя восстания в гетто, именем которого назван киббуц Яд-Мордехай, куда мы время от времени наведываемся за баночкой мёда и куда, в киббуцный музей, возим нечастых гостей из России.

Википедия даёт краткую справку: местонахождение музея истории польских евреев в районе Мурановане случайно. На этом месте до Второй мировой войны находился центр района, населённого евреями, а во время войны, после создания гетто, находилось здание юденрата. Это был назначенный немецкими властями совет гетто. После подавления восстания в гетто, немцы создали на этой территории концентрационный лагерь, известный как «Генсювка». Именно на месте бывшегоюденрата и

 

 

расположился музей, на переднем плане на фотографии виден сохра-нённый канализационный люк, через который уходили уцелевшие повстанцы после разгрома гетто.

Проект здания был выбран посредством международного конкурса. Победила команда финских архитекторов – раз-работанное ими здание имеет много символических значений. Современная архитектура строения идеально подходит длязадач музея истории польских евреев, целью которого является современным способом показать 1000 лет сосуществования польского и еврейского народов – во всех его аспектах.

Музей был открыт лишь 28 октября 2014 года – после двадцати лет подготовки, сбора средств, разработки экспозиции и много чего ещё. Мы ходили по музею более трёх часов, и, поверьте, это и впрямь замечательный музей. Я не буду описывать экспозицию, скажу лишь, что это лучший из музеев, посвященных еврейской истории, которые мне довелось посетить.

И последнее. Обратимся вновь к Википедии. Это произошло 7 декабря 1970 года во время визита  Брандтаканцлера Германии – М.П. в коммунистическуюПольскую Народную Республику при посещении памятника жертвам неудачного восстания в Варшавском гетто нацистской эпохи ныне расположенного у торца здания музея – М.П..После возложения венка Брандт очень неожиданно и спонтанно опустился на колени. Он молчаливо пребывал некоторое время в этом положении, окружённый большой группой должностных лиц и фотографов.Этот беспрецедентный поступок никого не оставил равнодушным. Газета «Таймс» назвала Брандта человеком года, а в следующем году он стал лауреатом Нобелевской премии мира.

 

Говорят, в Польше больше нет антисемитизма – ни государствен-ного, ни бытового. Наверное, это так. Во всяком случае, нам с женой с этим явлением сталкиваться не пришлось.

 

Но и евреев в Польше тоже больше нет… Польша – judenfrei.