Я буду снова. Стихотворения

***

Очень хочется водки, но я вспоминаю – не пью

и не кушаю вредного, четко живу по режиму,

и не чувствую больше прохладную руку твою,

проходя по земле, где деревья не стали большими.

Проходя по земле, каблуками целуя асфальт,

из которого лезет случайно посеянный тополь,

понимаю, что не о ком плакать и некого звать

на отдельно невзятом горящем куске хронотопа.

На отдельно невзятом – горящем, как сердце мое,

как луженые трубы сухого и жадного горла.

Невесомая птичка отчаянно звонко поет

и себя поднимает в крутую небесную гору –

высоко, высоко. А я так же иду по земле,

разделенной людьми на кварталы, квадраты и сотки.

Я иду по земле – а как будто бреду по золе.

Я уже не умру. Не умру. Просто хочется водки.

***

я занавесился

уснул

я не желаю бдеть и слушать

как бог

на лунную блесну

удит кочующие души

я сплю

и мотыльки стучат

в бумажный купол абажура

и новый день уже зачат

в котором небо зло и хмуро

в котором без тебя

опять

и жизнь

как крик

со дна колодца

в котором счастья негде взять

и бог за удочкой смеется

***

                                                                             Д. Б.

Почитай мне, пожалуйста. Наговори свои рифмы

на железную воду (набрал из-под крана в Твери).

Я приду к тебе трезвым, надушенным,

                                                  даже побритым.

Почитай мне стихи. За дорогой торфяник горит.

Влажный утренний воздух во двор оседает туманом,

невеселый узбек с матерками заводит КАМАЗ

под мелодию Круга. Мне грустно и чуточку странно,

почитай мне стихи, даже если там все не о нас.

Я закрою глаза, я зашторю усталые веки,

как ослепшие окна в квартире, в которой не жил.

Почитай мне стихи о любви и нетающем снеге.

Почитай мне стихи. По дорожке ребенок бежит

и хохочет, и кружится под тополями,

что засыпали клейкими почками серый бетон.

Я уйду от тебя, оборачиваясь и петляя,

с опустевшей поллитрой.

Без мыслей, что будет потом.

***

Бисером россыпь слов, сказанная вдогонку.

Что существует вне нас – то не имеет толку.

Ты не идёшь ко мне, просто берёшь с собою.

Мы не враги, мы друг

другу сдались без боя.

Хмурятся небеса, старится лихолесье…

Мыслей круговорот, книги, слова и песни,

ночь. Серебро волос кажется нестерпимым.

Как это нам далось,

лунный мой свет любимый?

Что это нам даёт? Кто нас за то осудит?

Сердце возьми моё –

просто, и пусть так будет.

***

                                                Ю. Г.

Я буду снова. Как-нибудь потом.

Я буду. Завтра или послезавтра,

родившись снегом, деревом, котом,

весенним ветром, заревом, базальтом –

я буду, но ни слова не скажу,

не напишу, и буквы все забуду.

Я семечко, летящее в межу,

смиренно покорившееся чуду.

Я то, что не записано в тетрадь,

не издано, не проклято, не стерто.

(Не существует – незачем стирать).

Я тонкая трепещущая хорда,

протянутая с неба до земли –

я и была такой, но кто б заметил...

Смотрите, в расцветающей дали

я снова есть.

Я облако.

Я ветер.

***

а у меня тут соловей

а у тебя гудок и поезд

когда мы засыпаем порознь

то жизнь кончается быстрей

а у меня тут конский бег

с тобой работа и компьютер

дом холоден и неуютен

летит черемуховый снег

летит и падает легко

и у окон не спим мы двое

и сердце слушает другое

сквозь дырку в слове д а л е к О

***

Суббота. Солнце. Старый сад.

На спиле сок, как кровь на плахе...

Но зелень рвется сквозь опад,

землей воскресшей снова пахнет.

Из почки тянется листок,

и я смогла поспать, не плача,

и робкий золотой цветок

под пальцами так много значит.

Люблю, любима. Дочь и мать.

Хожу под Богом. Верю в чудо.

И веточку хочу сломать,

И не ломаю почему-то...

***

Я мешаю золото с серебром,

я мешаю курево и вино

и твоим прокрадываюсь двором.

За окном темно.

За окном, за кактусом, через тюль,

где забор и старый зеленый дом,

ты в дали высматриваешь июль.

Я – видна с трудом

сквозь тоску и ревность, сквозь города.

Отрезая от сердца тебя как часть,

я стояла, плакала. Как тогда –

и стою сейчас.

Помнишь, это было же, это бы

ложью звать не стоило, но слова

покидали губы, как воробьи.

На дворе трава...

Я мешаю вечно – тебя с собой,

я мешала, но я не буду, всё.

В плеере «Агата»: окончен бой,

Бог тебя спасет.

Не пиши, пожалуйста, не маши,

я следы запутываю, и в лес.

Через тюль ты выглянешь – ни души.

Никаких чудес.

***

                                                                Ю. Б.

уста твои сахарные высасываю как смоквы

по-русски пахнущие резедой

имя твое на языке будто блоково

не тает перекатываясь звездой

руки мои проходят сквозь тебя ветром

сердце бьется словно о камни вода

между нами тысяча километров

ничего этого не было никогда

***

Еду ощупью в ночи.

Мой немой усталый город,

твой истаивает морок,

тихо двигатель мурчит.

От руля тепло руке,

шепчут старенькие шины,

я пою чуть-чуть фальшиво,

что-то тает вдалеке –

вроде стройных этажей

за рекой и обелиском.

Поздний стриж летает низко.

Темень, павшая уже,

осязаема на пальцах.

Я петляю по прямой.

Негде выспаться остаться

и не хочется домой...

***

я слышу плавниковый шелест

смотрю на тропку к проходной

людской поток идет на нерест

и не встречается со мной

плывет разменивать на мелочь

себя по графику труда

икру по бисеринкам мечет

всплывает брюхом иногда

я словно рыбка золотая

смотрю на эту кутерьму

и над потоком пролетаю

не пригождаясь никому

***

ключи находятся на вахте

а я нигде не нахожусь

в дк на сцене как на плахе

по тонкой струночке держусь

нет

путаю

на эшафоте

стою подобием свечи

стихи

вы все во мне живете

ненаходимые ключи