Рассказы

Щука – дура, карп – молодец

В сезон поехать на щуку не удалось.

Надо сказать, что в канадских ре­ках щука ловится только по весне или поздней осенью, когда уже холодает. Мы выбрались в июне, прямо под па­лящее солнце. Приезжаем. Мои худшие опасения подтвердил кислый вид рыба­ков, стоявших по обоим берегам речушки со странным названием «Разбитая голова». С первого взгляда стало понятно, что за карпом идёт охота, и азарта – ноль. Я достал поплавок, но Таня меня остановила.

– Мы ведь за щукой приехали.

– Нет её, посмотри вокруг.

– Ты не попробовал, а уже отказался.

Как объяснить жене, что не се­зон? Простое женское «хочу» пересилит любой, самый логичный довод. Потом ведь мне всю жизнь будет припоминать. «Ладно, – думаю, – полчаса поделаю вид, что ловлю щуку».

Речушка маленькая, все стоят рядом. Минут пятнадцать я прилежно кидал блесну под ехидные насмешки мужиков, готовый со стыда провалиться в эту самую реку. Таня с нетерпением наблюдала, как я раз за разом вытаскиваю пустые крючки.

– Ты это специально, – вдруг огоро­шила она меня внезапной репликой.

– Что специально?

– Плохо рыбачишь!

Я развёл руками:

– На, рыбачь хорошо, – сунул ей в ру­ки удилище. – Давай, давай.

– Дам, – засмеялась она, – ты мне только блесну закинь.

Традиция у нас такая: я – кидаю, она – ловит. Но тут я возразил:

– Пробуй сама! 

Таня не обиделась. Забросила, как умела, почти под самый берег, и ста­ла наматывать леску. А я лёг на тра­ву, сумку под голову положил, кеп­ку на глаза надвинул. Только собрал­ся вздремнуть, слышу нечеловеческий крик: «Щу-у-ука!!!»

Смотрю, тянет моя жена рыбёшку сантиметров на тридцать. Небольшая, но самая настоящая щука: зелёная, с зо­лотистым отливом и в белую крапинку. Головой трясёт, зубастой пастью пово­док откусить хочет. Тут вся река перепо­лошилась: «А-а-а, клёв пошёл!» Мужики похватали свои спиннинги, давай бро­сать. Разумеется, впустую.

Откуда взялась та щука – загадка. Ки­нулась дура на крючок, а я по её мило­сти всю обратную дорогу выслушивал нотации о том, что нельзя опускать руки и отказы­ваться от задуманного.

На следующий день я с самого начала задумал поймать карпа – и поймал. Се­зон, как-никак…

Подкаблучники 

Давнишний мой приятель, назовём его Русланом, характер имеет твёрдый, как кремень. Мужчина он суровый, из бывшей союзной республики, где слово мужа – закон для жены. Сказал, как отрезал. Там женщина в семье не забалует. Её дело – кухня и дети, и помалкивать, когда муж говорит.

Позвал Руслан в гости меня и долговязого Вадима, который раньше в десанте служил, а ныне – инструктор по прыжкам с парашютом. Сидим за столом чинно и благородно в мужской компании. Руслан преисполнен солидного достоинства. На столе в глубоких пиалах его фирменный плов с нежной бараниной и неизвестными нам, простым канадцам российской закваски, специями. Дети у Руслана милые, две дочурки-погодки, опрятные такие. Из комнаты вышли, поздоровались с дядями и снова скрылись за дверью. Никаких визгов, криков и беготни. Жена главы семейства темновласая Гузель суетится у плиты. То одно блюдо принесёт, то другое: салаты меняет, напитки ставит, забирает пустые тарелки. И так всё делает грациозно, будто танец живота исполняет.

– Кому добавки? – вкрадчивым голосом спрашивает она. – Нет-нет, сидите! Я сама принесу и грязную посуду со стола уберу. Вы кушайте. Приятного аппетита! Дорогой, ты сегодня усталым выглядишь. Работы много, спина ноет? Садись удобнее. Вот тебе подушка, – и снова к нам оборачивается, как будто чувствует за собой вину: – В пояснице у моего Руслана колет. Если я не догляжу: он то на сквозняке без майки сидит, то задумается в неудобной позе. Вы уж повлияйте на него – беречь ему себя надо.

Сказала и снова на кухню торопится.

Нас зависть гложет: как у них всё поставлено, у восточных народов! Я такой дисциплины в армии не видал. Жена умница. Между прочим, главный бухгалтер в крупном автосалоне и на хорошем счету. Красавица. Без преувеличения, могла бы фотомоделью стать. Однако строгие восточные нравы не позволяют подобных вольностей. Сама Гузель худенькая, аккуратная; волосы у неё строго и немного с вызовом на современный лад в прическу каре уложены. Хозяйка она изумительная. В операционной комнате такой стерильности не увидишь, как у неё дома. А главное – кроткая в присутствии мужа, как овечка. Повезло с ней Руслану.

Посидели мы хорошо, хозяев поблагодарили за гостеприимство и засобирались по домам. Вадим виновато лопочет:

– Извините, что так скоро. Мне жена велела маму её в аэропорту встретить. Простите ещё раз, но я боюсь опоздать.

Он сморит в пол, и его лицо заливает румянец смущения. Понятное дело, тут бы каждый со стыда сквозь землю провалился. Тещу встречать? А не сильно ли жирно будет! На такси доедет – невелика птица. Вот мы бы с Русланом показали ей, кто в доме хозяин... Ну, я, наверное, не показал бы, а Руслан – точно.

Выходим с Вадимом за порог, вздыхаем, думаем. Нет спокойствия в душе. Хоть сейчас разводись с нашими крысами и прямиком за Зульфией на родину Руслана. Жизнь какая-то несправедливая. Я тоже хочу быть господином, чтобы каждый мой суровый взгляд ловился на лету. Хочу заботы о своём здоровье. Моя холера подушку мне под спину не подкладывает. Правда, спина у меня не болит. Но это не важно, главное – принцип. Решено! Ультиматум под барабанную дробь! Или пусть супруга поклоняется моему мужскому величию, или развод и новая жена, как Гузель. Будет плакать и умолять, но слово моё тверже стали, и я его не переменю. Мужик я, в конце концов, или не мужик?!

Только собрались уходить, как слышим за дверью:

– Ты брюхо уже своё набил?

– Гузель…

– Ты когда кран обещал починить?

– Дорогая…

– Мне надоел театр одного актёра. Надоело видеть твою самодовольную физиономию в образе султана!

– Любимая…

– И моя роль бессловесной тени мне тоже наскучила. Хочешь пускать пыль в глаза своим дружкам, кстати, таким же тряпкам и мямлям, как и ты сам, – пускай, но без меня!

– Я…

– Да, ты! Сейчас поднимешь с дивана свой зад и пойдёшь выбрасывать мусор.

– Гузель, у меня спина.

– И побыстрее!

– А спина?

– Потом в доме не забудь убрать – это тебе от болей лечебная гимнастика. Дети, живо сюда! Помогите папе навести порядок и проследите, чтобы он не уснул перед телевизором.

Громко хлопнула дверь в спальню. Мы опомниться не успели, как на пороге показался встревоженный Руслан с двумя огромными чёрными мешками.

– Вы тут, – спросил он упавшим голосом, – всё слышали?

– Угу.

Он вздохнул обречённо, и в его вздохе отразилась печаль пойманного за руку фокусника. В этот момент у меня в кармане зазвонил сотовый телефон.

– Да, зайка. Соскучилась? Уже еду. Круассаны по дороге купить? Нет, что ты, мне не проблема сделать круг в другой конец города. Я же знаю, как ты любишь с шоколадной начинкой. Курочку для меня поставила запекать в духовке? Какая ты умница!

Руслан с облегчением ловил каждое моё слово и сиял самой обидной из всех существующих на Земле улыбок.

– Господа подкаблучники, – сказал он пафосно, когда я опустил сотовый в карман, – на этом заседание акционеров нашего тайного клуба окончено. Позвольте откланяться!

Он манерно кивнул и потащил мусор к огромному зелёному баку.

Я ехал в пекарню и думал: «С ультиматумом жене как-то некрасиво получилось. Слово себе мужское дал. Хорошо хоть озвучить его не успел. Жена бы не простила, а с собой я как-нибудь договорюсь: – Прости?.. – Прощаю... – Уверен?.. – На все сто... – Вот и чудесно, приятно иметь дело с интеллигентным человеком!»

Начинало смеркаться. Из колонок тихо лилась песня:

А захочешь, чтоб рядом была королева, –

Для начала попробуй сам стать королём.

Эх, заеду ещё букет роз жене куплю. То-то она удивится и обрадуется!