Заколдованный театр Дины Рубинной. Отрывки из очерков из книги «Мы уезжали навсегда»

Её имя сегодня на слуху практически у любого читающего книги человека. И даже те, кто книг не читает, слышали что-то о ней от своих знакомых. Это имя стало сегодня, как это принято говорить на современном наречии, «брэндом», знаком качества. В свое время в институте Академии Наук, где работал академик Ландау, у одного из его коллег на двери была табличка: «…академик, лауреат, Герой и т.д.». А на двери Ландау было просто написано – Ландау. И все. И этого было достаточно. И все понимали, о ком идет речь. Если сегодня сказать вслух «Дина Рубина», то все поймут, что речь идёт об одном из самых читаемых (а по некоторым данным, и о самом читаемом) сегодня писателе в России, в ее ближнем и дальнем зарубежье. Везде, где говорят, читают, пишут по-русски. Она написала столько и так затронула душу русскоязычного читателя, что можно говорить о целом мире, имя которому – «проза Дины Рубиной».

Это началось в знойном  южном городе Ташкенте, где Дина родилась в 1953 году. Ее родители родом из Украины: мама – из Полтавы, она попала в Ташкент в эвакуацию во время войны, папа – из Харькова, он воевал и приехал в Ташкент, когда война уже закончилась. Мама Рита Александровна – педагог, учитель истории.

– До сих пор, когда я бываю на выступлениях во многих странах, например, в США, – рассказывает Дина Ильинична, – ко мне подходят бывшие мамины ученики. Жизнь разбросала их по миру, но мамины уроки истории они вспоминают до сих пор.

Удивительный факт – Рите Александровне удавалось в самые мрачные сталинские времена на уроках обходиться без цитат из произведений «отца народов». Стоит ли говорить, что было это в те приснопамятные времена для учителя истории совсем небезопасно.

А папа, Илья Давидович Рубин, – известный художник, особенно сильно представленный в жанре портретной живописи. Вот в такой вот интеллигентной еврейской семье росла и воспитывалась в знойном городе Ташкенте маленькая Дина. Она до сих пор помнит мамины рассказы о том, какие холодные и голодные ночи и дни пришлось пережить ее маме во время войны, какой совсем непростой была жизнь в «городе хлебном». Но время шло, и у Дины стали явно заметны музыкальные способности. Поэтому было совершенно естественно, что, как часто принято в интеллигентных еврейских семьях, девочку отдали учиться в музыкальную школу. Да не в простую, а в специальную, для особо одаренных детей. Но оказалось, что кроме способностей музыкальных, у девочки стали рано проявляться и способности литературные, которые переросли потом в настоящий талант. Когда Дине было всего шестнадцать лет, она написала рассказ «Беспокойная натура». Написала его даже не на машинке, от руки, и просто так, что называется, «самотеком», послала в редакцию журнала «Юность». А был этот журнал в те времена одним из самых престижных. Он выходил немыслимым для нашего времени тиражом в три миллиона экземпляров, и на его страницах часто появлялись имена самых популярных и значительных поэтов и писателей 60-х: Евгения Евтушенко, Андрея Вознесенского, Фазиля Искандера, Василия Аксенова и многих других. А тут рассказ совсем еще девочки, да еще написанный от руки. Но, видно, было что-то такое в этом раннем ее рассказе, что задел он душу заведующего отделом журнала «Зеленый портфель»  писателя Виктора Славкина. Он с энтузиазмом стал показывать рукопись своим коллегам – сотрудникам «Юности». А вскоре в Ташкент пришла телеграмма из Москвы, что рукопись принята в печать в журнальном разделе «Зеленый портфель» (вот где сказались, видно, присущие Дине юмор, а также ирония и самоирония). А еще в телеграмме была просьба прислать фотографию для публикации. Вот так, с этого момента, на свет появилась писатель Дина Рубина. После публикаций в «Юности» на молодого автора обратили внимание и в ташкентском книжном издательстве «Еш гвардия» («Молодая Гвардия» – республиканский аналог одноименного издательства в Москве). Вообще, это было явление весьма характерное в те времена. Иногда в более «плюралистической» столице, имеющей много газет и журналов, было проще пробиться в печать, чем в провинции. И не потому, что планка в Москве была ниже, скорее наоборот. Просто больше был выбор, разброс вкусов редакторов и литературных консультантов. Я сам начал печататься в самарских изданиях только после того, как летом 1977 года несколько моих стихотворений были опубликованы в столичном журнале «Студенческий Меридиан». А в Ташкенте на редакторов и руководителей местного книжного издательства сильное впечатление производило, когда приезжие литературные знаменитости из Москвы интересовались у них – а где тут живет юная писательница Дина Рубина? Так что в Ташкенте у нее вышли две книги прозы, что позволило местной писательской организации принять ее в члены Союза Писателей СССР.

Есть, видно, все же что-то неслучайное в казалось бы случайных поворотах судьбы, своя какая-то внутренняя логика.

Иначе как объяснить тот факт, что дочь известного художника Ильи Рубина стала женой другого, тоже известного художника Бориса Карафелова? Вот так варилось это волшебное зелье, эта удивительная смесь, настоянная на трёх музах – живописи, музыки и литературы, вот что легло в основу ее кружевного письма и подпитывало её талант. Ну, а талант, как известно, дается нам свыше, как дар богов. Последние годы перед переездом на ПМЖ в Израиль Дина Ильинична Рубина прожила в Москве, где к тому времени уже долгое время жил ее муж Борис. Казалось бы, к своим тридцати семи годам она столь многого достигла – автор четырех книг прозы, две из которых вышли в московских издательствах, многих публикаций в центральных журналах (прежде всего, конечно, в журнале «Юность»), член Союза Писателей… Муж – известный художник… Что заставило их, таких успешных людей, сложить чемоданы и уехать в неизвестность? Тревожная обстановка в разваливающейся советской державе? Проснувшийся голос крови, гены далеких предков? Кто знает, кто даст ответы на эти вечные вопросы, которые, наверно, почти каждый из нас, приехавший сюда, задает себе. Задает, но есть ли они, эти вечные ответы?

Так или иначе, но приехав в Израиль в 1990 году, писатель Дина Рубина сразу оказалась «на виду», она была, пожалуй, одним из наиболее известных тогда писателей среди немалого числа поэтов, прозаиков, драматургов и журналистов, совершивших репатриацию из бывшего СССР в Израиль.

Мне запомнилось, например, выступление очень известного в Израиле писателя Алеф Бет Йеошуа. Особенно та его часть, где он сказал, что прожить в Израиле на писательские гонорары очень трудно. Из-за того, что книжный израильский рынок весьма маленький, тираж издаваемой книги должен быть не меньше пяти тысяч экземпляров, и такие книги писатель должен издавать хотя бы раз в год. Поэтому, сказал А.Б. Йеошуа, кроме него, всего несколько писателей в стране живут только на свои литературные заработки, остальные вынуждены совмещать писательское ремесло с работой по какой-то иной специальности.

Забегая вперед, скажу, что писатель Д. Рубина разрушила этот и еще многие стереотипы, добившись достойных гонораров и больших тиражей, правда, во многом за счёт не в пример значительно более обширного российского книжного рынка (плюс всего русскоязычного пространства в ближнем и дальнем зарубежье). Но все это будет потом, а тогда, почти сразу после приезда, с Диной произошло почти невероятное. Израильская элита в лице властей, ведающих культурой, выделила деньги на издание ее книги на иврите. Переводчиком стал один весьма уважаемый литератор, приехавший в Израиль из СССР ни много ни мало – аж в 1924 году, будучи тогда маленьким ребенком!

– Дело в том, – рассказывает Д. Рубина, – что этот переводчик не только не знал современного русского языка, но и его иврит был весьма архаичным. Переводить мои книги на «высокий» библейский язык, без молодежного слэнга и современных языковых оборотов, значит лишить мою прозу ее духа и души, выхолостить один из важнейшие ее компонентов. 

Этот опыт перевода прозы на иврит оказался неудачным и, по сути, единственным. Может показаться абсурдным и нелогичным, что книги автора переведены на более чем двадцать языков и изданы миллионными тиражами, но только не в той стране, где этот автор живёт. Не сложился на сегодняшний день роман между израильской ивритоязычной читающей публикой и писателем Диной Рубиной. Может быть, дело здесь не только в иврите. Мне кажется, что проза Рубиной очень российская по своей ментальности, по складу души. Да, в её книгах есть много израильских пейзажей, деталей, словечек, различных реалий. Но все равно язык автора, его отношение к героям и само построение сюжета – все это выдаёт в авторе русского интеллигента при еврейском его происхождении. Зато, может быть, тоже именно поэтому в нее просто влюблена читающая русскоязычная публика в странах СНГ, США – да везде, где есть выходцы из бывшего СССР, начиная с 90-х годов и далее. Но, конечно, главная ее аудитория – читатели России

И еще я помню такую газету на русском языке, которая называлась «Пятница» и выходила в виде приложения к газете «Наша страна». Дина была ее редактором. Она придумала одну очень, на мой взгляд, интересную вещь, которую я не встречал больше ни в одной израильской газете – ни на русском языке, ни на иврите. Пользуясь тем, что один из журналистов был арабистом и блестяще знал арабский язык, редакция стала давать рубрику «дайджест арабской прессы Восточного Иерусалима».  

Интересно ведь было знать, что думают и как оценивают события в арабском секторе израильской реальности, который иногда находится «по другую сторону баррикад».

К сожалению, интересная эта идея недолго осуществлялась, так как сама газета вскоре закрылась из-за недостатка финансирования. Но мне кажется, что снова здесь сработал принцип, много раз доказавший свою правильность и эффективность в Израиле – «все, что ни делается – к лучшему».

Израильская русскоязычная журналистика, на мой взгляд, слишком мелкое озеро для такого большого и мощного морского лайнера, каким является писатель Дина Рубина

ДАРУЙ  МНЕ  ТИШЬ ТВОИХ БИБЛИОТЕК

Книжная вселенная Клары Эльберт

С самых первых дней ее создания иерусалимцы, приехавшие из бывшего СССР, называли ее просто «русская библиотека». И хотя это не было тогда еще ее официальным названием, всем было понятно, о чем идет речь. О библиотеке книг на русском языке, созданной сначала при Культурном центре выходцев из СССР, а потом переехавшей в здание Сионистского Форума в Иерусалиме. А еще можно было сказать – «библиотека Клары», и это тоже было понятно всем. «У Клары» – это постепенно стало с тех пор емким, поистине нарицательным выражением. Эта хрупкая изящная женщина с железной волей и неуемной фантазией сама создала свою вселенную – книжную вселенную, сама, начав практически с нуля, построила свой мир. Книжный мир. Конечно, рядом с ней были ее верные соратники, сотрудники, подчиненные и множество друзей. Но именно она – душа и сердце этого книжного мира, его мотор и генератор идей.

Клара Эльберт родилась в Москве в 1953 году. Ее отец эвакуировался с авиационным заводом из Харькова, и так и остался в столице. Прабабушка доводилась племянницей самому классику еврейской литературы Шолом-Алейхему, а двоюродным братом ее деда был известный поэт на языке идиш Самуил Галкин. Клара окончила школу в Москве и поступила в Библиотечный институт. Еще до института она начала работать в районной библиотеке на улице «Правды» (имеется в виду, разумеется, главная советская партийная газета «Правда»). Вот такое обычное начало, не предвещавшее, казалось бы, ее будущую практически международную известность и признание. Но основа её личности, характера, конечно, закладывалась еще тогда.

– Я всегда, живя в Москве, – рассказывает Клара Эльберт, – тянулась к своим корням, меня интересовало все, связанное с еврейской культурой. Жить в СССР в те времена с такими именем и отчеством, как Клара Гедальевна, было непросто. А я еще носила на груди подвешенный на цепочке «могендовид» – шестиконечную звезду. Детей своих, родившихся в Москве, назвала Иосиф и Яков. Отдала их изучать еврейские традиции в еврейский класс, а сама посещала ешиву общества «Маханаим».

– Приехав в январе 1990 года в Израиль из Москвы, – вспоминает Клара, – я сразу ощутила себя в этой стране комфортно, поняла, что это – моё.

Кем быть, чем заниматься в новой стране, было для нее ясно с самого начала, с первого дня в Израиле. Конечно, библиотечной работой. Но ее выбор был еще более дерзок и рискован. Она решила сама создать свою библиотеку, тем более, что русских библиотек тогда в Израиле практически не было. Мама выслала дочери из Москвы триста книг в шести картонных коробках. С этого, по сути, и началась знаменитая теперь на весь мир Иерусалимская городская русская библиотека. Представьте себе на секунду – триста книг. А сегодня фонд библиотеки насчитывает более ста тысяч книг! Из маленького книжного ручейка за двадцать прошедших лет выросло целое книжное море.

Тогда она и её помощницы сидели в одной комнате в Культурном центре. Книжных стеллажей еще не было, книги лежали в коробках вокруг, но в воздухе витала особая, творческая и, я бы сказал, романтическая атмосфера. Была литературно-артистическая тусовка в хорошем смысле этого слова. Помню, приходил известный эстрадный певец Максим Леонидов, были организаторы детского театра, руководитель музыкального клуба Владимир Мак, поэты, писатели. В Кларе ощущалась внутренняя сила, как-то верилось, что она добьется своего, сможет пробить все преграды. Ещё ничего, по сути, не было, а она говорила и вела себя так, будто русская библиотека – дело уже решенное.

Но жизнь русской библиотеки в Иерусалиме никогда не была легкой, несмотря на всю ее популярность в среде русскоязычных израильтян. Почти все эти двадцать прошедших лет Клара со своими соратниками, образно говоря, «провела на баррикадах», борясь за признание городскими властями официального статуса библиотеки, включения ее в муниципальную библиотечную систему Иерусалима. А еще приходилось бороться за то, чтобы не оказаться на улице вместе со всем книжным фондом. Несколько лет назад владельцы особняка, в котором библиотека уже обжилась и освоилась, решили его продать. Не было понятно, что будет с книгами. Городские власти обещали выделить помещение под крышей нового городского крытого рынка, но его надо было еще подготовить. Среди читателей библиотеки и ее друзей поползли слухи, что, возможно, книжный фонд раздадут «по рукам», по домам, по чемоданам, чтобы верные читатели и владельцы абонементов сохранили книги на антресолях и на своих книжных полках до лучших времён.

Русскоязычные газеты обошли фотографии нескольких демонстраций в Иерусалиме в защиту библиотеки. В демонстрациях этих участвовали представители интеллектуальной, творческой элиты русскоязычного Израиля – писатели и поэты, художники и музыканты, ученые и инженеры, известные политики, а также много «простых» читателей. Как сказала в своем романе Дина Рубина, невозможно было устоять перед «радиоактивной» Клариной улыбкой, перед ее железной волей и пробивными способностями, перед верностью и упорством ее соратников и помощников, перед неудержимым стремлением нашей алии, всех приехавших в Израиль из бывшего СССР и СНГ, сохранить свою культуру и язык. Пусть даже приобщаясь к культуре ивритоязычной.