Александр Петрушкин

Куда нам плыть? Стихотворения

СКВОЗНЯК


 


Внизу поток бежит, а наверху


его сухая тень сопровождает


беспамятства стрекоз и стрекозу


ещё одну, что темноту сужает


своей слюной в осоку и камыш,


в сквозняк, что между ними исчезает.


 


Я вышел из потока, а другой


остался там – под толщей водяною


он обернулся и забыл, что мною


был заперт в слова мокрый лазарет,


и продолжает плыть за стрекозою


и ищет призму за которой свет.


 


* * *


Что мыслит тело бедное моё,


когда я покидаю и – его


лежу вокруг задаром, задарма  –


как будто дерево оно, а я душа


 


сопротивляюсь здесь лететь на свет,


смотрю, как тело испугалось умереть,


скрипит, как дверь и дышит, и живёт


и, как наседка в комнату зовёт


 


в качающийся мост пернатой стужи,


которая крошится – в каждой луже


стоящий ангел смотрит на меня,


и крыльев запятая не видна.


 


Постой со мной, мой нищий тишиною


мешок и содержатель, над душою,


которая не сад, но - дождь за садом,


зверёк в руках что есть зверька утрата.


 


Куда нам плыть, покинув этот чёлн? –


давай с тобой мы будем слушать пчёл


застывших словно небо на пороге…


 


* * *


Плетёный из воды и света,


и запаха глухонемых –


он ослеплён, как будто слева


неповторимый Бог стоит,


 


и там поёт щеглом – и этим


он комментирует себя:


чуть отшатнётся и прольётся,


на нас похожая, вода.


 


Он погрузится в её выдох,


где лошадь наводняет тьмы,


и грузом, как прореха, тонет,


оставив скважины изгиб


 


в плетённом из воды и света –


под веткой – собранный им – текст


переменяет полый воздух


в округлый, словно небо, крест.


 


* * *


Вороны голограмма смотрит вниз,


где собирается мозаика из лиц


её одноголосых и двухтактных


среди сухой и лиственной реки,


в которой дудки или дураки


утоплены и, словно смыслы, шатки.


 


воронья голограмма за спиной


неаккуратной чувствует китайский


мой лепет, что под нею полосой


ложится бессловесной, то есть сжатой


в молчанье речью – паузой скользит


и падает слезой меж нас стоящей…


 


о, голограмма белого моста,


где гол и я, и свет, и нитка между нами,


и эта скрепка ворона, свистка


из дудки горла, из своей программы


выходишь ты и – видишь, как течёт


река сухая в нас наперечёт.


 


* * *


Деревья встанут ледником


дремучим, как больница,


в которой бывший лесником


успеет тьме присниться


 


через трубу, летя на свет,


как ангел мотыльковый,


туда, где места больше нет


или звенят подковы


 


стыда, деревьев и врачей,


ключей продолговатых


и долговременных грачей,


похожих на палаты,


 


где даже если мы умрём –


испуг не испытаем,


поскольку вместе с ледником


вослед больницам таем.


 


* * *


Велосипед взлетает чернозёма


и – спицами, распухшими, как грязь,


в грачах проросших в небо из порога,


не уставая гул колодцев прясть,


 


где пузырями лопаются крыши


дождя, который не расслышать весь


и бабочки ожог скрипит в калитке


у зрения, сгущаясь на росе


 


* * *


Победа в немощи моей,


в воде, что отшлифует зёрна


 


другой воды, иной страны –


и выймет веточкой из дёрна


 


меня ещё, но не меня


нести она по свету будет,


 


как лодочку и рощу, там


где на холмах рыбак нас удит.


 


* * *


Птица мокрая и темень


у земли во лбу лежат


и двоятся, словно время,


ждут, когда их испарят.


 


И прохожие слепые


под пархатым сквозняком


расступаются, как тени,


и становятся окном.


 


Воробьями отлетают бляди


в каменный свой сад –


ну, а Бог сквозь них в нас смотрит –


ждёт, когда вернут назад.

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера