Татьяна Канова

Я обращаюсь к солнцу и луне. Стихотворения

* * *


Расстарается май,


и меня захлестнёт половодье.


Из далёкой страны,


до которой дороги мне нет,


перелётная стая


в глухое моё заболотье


от тебя принесёт


на прощанье похожий привет.


 


Я его утаю,


но меня растревожит рябина,


белым цветом надежд


освещая июньскую ночь.


Из ушедшей поры,


из того журавлиного клина


не дозваться тебя,


и никто мне не сможет помочь.


 


Я в июльской траве


растеряю последние силы


и последние капли


весенней надежды пролью.


Припадая к земле,


я успею шепнуть, что любила.


Поднимаясь с земли,


не успею сказать, что люблю.


 


В жаркий август совсем


обмелеют уставшие речки,


и нальются рябины


полынью на Яблочный Спас.


На опушке осинки


зажгут поминальные свечки,


на осеннем ветру


называя по имени нас.


 


МАМЕ


 


Суровым октябрём, несметною рябиной


приметы удручат в преддверии зимы:


в тревоге будем ждать, как в дом полезет иней,


и ветхий кров ничем не отогреем мы.


 


Продрогшую избу лизнёт в окошки стужа,


трескучая на слух все брёвна перечтёт.


Лютующий мороз – досада, а не ужас:


пересидим январь, а там и март придёт.


 


Припасены дрова, фуфайки, шапки, пимы.


У немощи в плену, но всё-таки вдвоём


с тобою как-нибудь мы перетерпим зиму –


не вечная она. Поди, переживём!


 


* * *


Я обращаюсь к солнцу и луне.


Бывает, разговариваю с ветром.


Бывает, ветер отвечает мне,


но тут же забывает сам об этом.


Я не в обиде – ветру недосуг,


да он ещё и ветреник к тому же…


И даже дождь бывает мне как друг,


когда мои слезинки прячет в луже.


 


ЕЩЁ ЗИМА


 


Ещё зима с продрогшим январём,


Ещё февраль не приходил со снегом.


И светлый март с непостижимым небом


Припрятан отрывным календарём.


 


Ещё надежда стужей сведена,


Ещё пурга с пути сбивает веру.


И робкая, наивная без меры


Моя любовь почти обречена.


 


Ещё тоска ледышками в глазах,


Ещё душа завьюжена печалью.


И белой недовязанною шалью


Лежит судьба на мёрзнущих руках.


 


Ещё зима с морозом января,


Ещё февраль не налетал метелью.


И ясный март с отчаянной капелью


Таится в толщине календаря.


 


НОЧЬ НА КУПАЛУ


 


Всё, что когда-то мне душу тревожило,


          я исчерпала до дна.


Плюсы и минусы тщетно итожила:


          не разделилось! Одна!


Сумерки стелются над остывающей,


          в пору входящей травой.


Ночь на Купалу была обещающей,


          а оказалась скупой.


Всё, что когда-то мне было обещано,


          жизнь закатала во тьму.


Старая, странная, глупая женщина,


          я до сих пор не пойму


то, что напрасно делить или складывать


          всё, что пора умножать.


В ночь на Купалу так просто загадывать


          то, что нельзя разгадать.


 


НЕЮБИЛЕЙ


 


Вот и этот день безвестно канул.


На год став мудрее иль старей,


я о нём жалеть, наверно, стану,


несмотря на свой неюбилей.


 


День качнул на окнах занавески


тишиною прибранной избы,


одарил тюльпанами невестки,


намекнул на избранность судьбы.


 


Обошлось без суетной пирушки –


я боюсь неискренних речей.


Отзвонились верные подружки.


День был полон милых мелочей.


 


Он прошёл как мне того хотелось:


беззаботно, радостно, светло.


Я не оглянулась – огляделась,


убедиться, как мне повезло.


 


Присмотрелась к собственным портретам.


И нашла без прежней маеты


на лице бывалого поэта


несмышлёной девочки черты.


 


8 МАРТА


 


Восьмого утром баба топором


ломала лёд, намёрзший у колодца.


А в небе расплескалось море солнца.


И птичий гомон слышался кругом.


И в сельском клубе ставили цветы


на праздником окутанную сцену…


А женщина, себе не зная цену,


привычно натаскала в дом воды


и печку затопила, а потом


ещё полдня с обедом хлопотала –


восьмого марта гостя поджидала,


абы какого, баба-ледолом.

К списку номеров журнала «СЕВЕР» | К содержанию номера