На краю времени

Недавно в центре Андрея Белого мне довелось выступать вместе с двумя поэтами: Юрием Орлицким и Джорджем Гуницким. Вечер назывался «Рок-н-рол forever», и в основном звучали стихи, так или иначе связанные с рок-музыкой. Что неудивительно, ведь нас вылепило одно время; и хотя лепило оно по-разному, однако следы его рук, Битлы и Роллиннги, Цепеллины и Джетро Талл, Маришка Вереш и Сид Баррет, портвейн, навсегда остались в каждом. Многие стихи перекликались друг с другом. Да и сами мои соучастники были богаты на пересечения: Джордж, как известно, автор многих текстов песен «Аквариума» и не только, Орлицкий — известный знаток рок-музыки, профессор, автор десятков статей о современной поэзии и о верлибре как форме стихосложения, потому стихи Джорджа — являются объектом его исследований. Впрочем, и я сам не чужд рок-н-роллу и свободному стиху… Джордж, правда, посетовал, что за последний месяц он выступает уже десятый раз. Что тоже неудивительно: так случилось, что в середине 2015 года вышли сразу три книги Гуницкого. Они очень разные, и каждая из них требует отдельного рассказа.

Мой Аквариум

Самая толстая, 350 страниц, — «Мой Аквариум», выпущенная издательством «Красный Матрос». В ней собраны статьи заметки, эссе, посвященные легендарной группе, с которой связана большая часть жизни Джорджа. Ведь, как он сам пишет во вступлении, «когда я появляюсь на концертах или захожу в аквариумную студию на Пушкинской 10, то точно знаю, что пришел домой. Быть не может иначе». А завершают книгу аквариумные стихи Гуницкого — подборка стихотворений, ставших песнями «Аквариума». Но эти стихотворения — всего лишь часть поэтического объекта по имени Джордж, ведь они были отобраны музыкантом и поэтом Борисом Гребенщиковым, причем отобраны именно тексты, пригодные для песен. «Я показывал тексты Борису, и он сам выбирал, преимущественно рифмованные, — говорит Джордж, — хотя сейчас я пишу в основном верлибр. Правда, недавно вдруг снова пробило на рифму. Я никогда не ставлю задачу написать так или эдак, стихи возникают сами по себе».
Свобода не в том, чтобы писать свободным стихом. Свобода в поэзии — вещь труднообъяснимая, ее я почувствовал, когда впервые услышал песни «Аквариума», ее я чувствую и сейчас, читая другие стихи Гуницкого.

Надцать лет спустя

 «Я долгое время не ощущал себя как поэта, — рассказывает Джордж, — хотя всегда писал стихи. Но я также писал пьесы, рассказы, занимался журналистикой и другими вещами. Два десятилетия вел передачи о рок-музыке. Лишь в последние десять-пятнадцать лет поэзия вышла на первый план…» Судя по уже изданным книгам и по ленте фейсбука, где Гуницкий часто размещает свои новые стихи, это действительно так. Иногда его стихотворения собирают «лайков» больше, чем некоторые «кошечки». Впрочем, это говорит лишь об одном — стихи Джорджа имеют свою аудиторию. Но здесь речь не о «лайках», а о самих стихотворениях.
 Сюрреализм, дадаизм, абсурдизм — все эти термины в той или иной мере применимы к творчеству Гуницкого. «Бессмыслица, но не глупосмыслица, — пишет о ранних стихах Джорджа Ян Шенкман, — ведь поток, идущий из подсознанья, несомненно подлинный, оплаченный душевными усилиями. Источник абсурда в данном случае — не поврежденный смысл, а алогичное сочетание смыслов, их соседство в одной речи, в одном сознанье. Лирический герой Гуницкого напоминает детей из стихотворения Гейне, которые поют, сидя во мраке, чтоб заглушить собственный ужас, заговорить, заклясть окружающую их неизвестность...».
 Я же воспринимал ранние стихотворения Гуницкого не как сюрреалистические ребусы, подлежащие расшифровке, и не как крышесшибательные абсурдные игры (аналитик, занимающийся генезисом творчества Анатолия, легко может провести линии в сторону Беккета и Введенского), а как некие удивительные разноцветные психоделические объекты, которые застревают в памяти, изменяя сознание и не требуя анализа.
 «Тому, кто не врубается, объяснять бесполезно, — пишет Владимир Рекшан в рецензии на одну из первых книг, — что жизнерадостный абсурд Гуницкого, по прозвищу Джордж, стоит, пожалуй, всего сытого московского постмодернизма последних пятнадцати лет. Тексты, ставшие классикой, Джордж сочинял молодым, в семидесятые. Молодости радостно видеть абсурд мира и жить в нем. Это с годами человеку хочется понимания, хочется понять абсурдность своего появления в мире…»
Поплакать, повспоминать и подумать, может быть, и хорошо. Но я цитирую слова Джорджа из книги «Мой Аквариум»: «Я иногда думал, но не могу сказать, что это у меня хорошо получалось, наверное, это был мой ошибочный поступок...» Быть серьезным скучно и в 20, и в 60 лет.

Когда мылся
То не включил воду
Было немного странно
Или стало
Зато вытираться
Потом не пришлось

Это стихотворение «позднего» Джорджа из книги «Надцать лет спустя», которая вышла благодаря издателю Виктору Немтинову. А вот, например, раннее:

Верблюд-архитектор
Войди в мою жизнь
твой череп как вектор
в карманах чужих.

Цветок из могилы
зовет меня в лес
Спаси меня, милый…

В первом — ситуативный абсурд, второе сюрреалистическое, первое — верлибр, второе — силлабо-тоника… Но есть нечто объединяющее эти, на первый взгляд, совсем разные тексты — воздух, пространство. Искусство соединения слов, причем такое, что за ними остается нечто большее, чем просто слова. Это «цепляет». Это и есть поэзия.

Самолеты, но президенты

Третья книга «Самолеты, но президенты» (издательство Juolukka) является довольно интересным экспериментом. В ней представлены стихи 2004 и 2014 годов. И любопытный читатель, нет, скорее исследователь поэтического объекта по имени Джордж, может попытаться отследить путь его изменений. Сам Гуницкий отмечает в предисловии: «иногда возникает ощущение, что в милых моему сердцу абсурдистских и гротесково-сюрреалистических коридорах-извилинах чаще стали звучать лирические мотивы. Впрочем, ежели это и лирика, то очень специальная». С этим можно согласиться.
На мой взгляд, рассматривая довольно большой массив стихотворений, написанных Джорджем, между этими двумя точками — 2004 и 2014 — бессмысленно проводить прямую линию, тут скорее можно говорить о причудливых потоках, где и возвращение является движением вперед и движение вперед — возвращением. Ведь само время — тот материал, из которого Гуницкий создает свои тексты.

Когда едешь вперед
Забываешь порой о том
Что бывает назад
В лесу времени замерли листья…

или

На краю времени
Встретимся снова
Поговорим о чем захотим
Поглядим назад — все знакомо
Поглядим вперед — тоже самое
Никуда не станем смотреть
Встретимся на краю

Поэтому не стоит долго размышлять о тенденциях. Просто посидим на краю времени и поговорим о чем захотим…