История миниатюрной армии. Рассказы

Плата за выигрыш 

Шёл январь 1945 года. Холод продирал до костей. Выл ветер, колючими волнами налетая на уцелевшие после неприятельского артобстрела постройки. На фронте наступила оперативная пауза. Только на отдельных участках время от времени раздавались выстрелы. После упорных боёв советские войска ждали пополнения живой силой и техникой. Командование готовило наступательную операцию в Восточной Пруссии, а бойцы тем временем коротали минуты затишья.

Солдаты и младшие офицеры легкой противотанковой батареи разместились в покосившемся на окраине деревни сарае. За последние несколько дней в батарее осталось менее половины личного состава. Артиллеристы обеспечивали огневую поддержку наступающих войск: выкатывали свои 45-мм орудия на дистанцию «кинжального огня» — сотню метров до цели — и прямой наводкой били по пулемётным гнёздам, наблюдательным пунктам и легкой технике противника. Немцы в первую очередь старались подавить именно их. Обнаружив такую батарею, они накрываю ее шквальным миномётным и орудийным огнём. Доставалось артиллеристам и от танков. Советская лёгкая пушка не пробивала лобовую броню среднего танка и против тяжелого «Тигра» была совершенно беспомощной. Жизнь артиллерийского расчёта на фронте длилась в среднем две недели. Затем присылали молодых офицериков только-только из военного училища и пожилых солдат непризывного возраста.

Командир батареи, восемнадцатилетний младший лейтенант Станислав Иволгин, попал на передовую всего месяц назад. Сейчас он отдыхал, постелив шинель на охапку сена и вспоминая бой, в котором от осколка погиб его предшественник лейтенант Новосельцев.

Наступление войск оказалось плохо подготовлено: огневые точки противника не выявлены и не подавлены. Как только красноармейцы выскочили из окопов и ринулась вперед, из-за пригорка в полукилометре огрызнулась немецкая полевая артиллерия. Стрельба велась по навесной траектории; снаряды разрывались на высоте нескольких метров, осколками уничтожая беззащитную пехоту. В считанные минуты наступающие порядки были рассеяны; поле завалено убитыми и ранеными. С наблюдательного пункта Стас видел эту картину, но оказать помощь пехоте не мог. Его пушки били по настильной траектории. Снаряды либо ударялись в склон холма, либо перелетали, не причиняя немцам ни малейшего урона.

Вдруг снова понеслось «ура!» Вторая волна красноармейцев кинулась в атаку. Обречённых на верную гибель солдат, постигла та же участь, что и первую линию пехоты. Немцы пристрелялись и колотили наверняка. Тысячи тел покрыли поле. Только после этого командование запросило поддержку с воздуха.

«Сгубить без толку такое количество народа, — думал про себя Стас, — почему сразу не вызвали авиацию?»

Вслух он этого не сказал, только хмурил лоб и ворочался.

Чуть в стороне на ящиках из-под снарядов бойцы его взвода играли в карты. Все они были старше своего командира, дольше на фронте и, как следствие, менее восприимчивы к витавшей рядом смерти.

— Товарищ младший лейтенант, не желаете перекинуться? — осторожно спросил Егоров, круглолицый сержант с усталыми глазами.

— Нет, без меня...

— Командир, все мы под богом ходим. Никто не знает, может, завтра нас пуля достанет.

Рядовой Граблин подсел к младшему лейтенанту. Это был абсолютно седой мужчина старше пятидесяти лет. Если бы не война — гнить ему в лагерях, как «кулаку и врагу народа».

— И правду Граблин говорит, — снова отозвался Егоров. — Пока тихо — нужно жить, а то и не успеем.

Действительно, через пару дней будет наступление. Иволгин вздохнул и подсел к солдатам. Те играли на интерес: деньги, трофейные часы, кортик, губная гармошка, консервы — всё имело свою цену.

Признанным экспертом в карточной игре слыл старшина Криворук. Его солдатский мешок раздувался от выигранных вещей. Старшина считался «везунчиком». Чем бы он ни занимался, всегда ему везло: из боя выходил без царапины, в картах выигрывал, бабы его любили. Мужчина солидный, хозяйственный; такой и по дому помочь сможет, и приласкать умеет. В деревнях ему от баб отбоя не было. Но солдаты относились к своему товарищу с недоверием. Не гнушался он трупы обшаривать, да и слухи ходили, будто играет не чисто — мухлюет. Но, как говорится, не пойман — не вор.

— Во что играете? — спросил Иволгин.

— Двадцать одно, товарищ младший лейтенант, — поспешил с ответом Криворук. — Правила такие: туз — одиннадцать, король — четыре, дама — три, валет — два. Остальные — по номиналу. Каждому раздаём по три карты. Одну или несколько карт можно сменить. В конце считаем очки: у кого больше — тот и победил. Но если взял сверх двадцати одного — проиграл.

Быстро закончив с объяснениями, сели играть тренировочную партию. Иволгин убедился, что игра простая.

— Ну, а теперь на интерес, — предложил старшина.

Вначале Иволгин осторожничал, но постепенно втянулся в игру. Он с переменным успехом выигрывал и проигрывал, оставаясь при своих. Ставки постепенно повышались; Криворук не казался теперь таким уж непобедимым.

— Не идёт карта, — вздохнул Граблин. — Не мой день, я пас.

Сержант Егоров тоже не блистал. Его продовольственные запасы таяли, и он был вынужден оставить игру. Незаметно для себя, Иволгин остался один на один со старшиной и выставил на кон всё ценное, что у него было.

— Открываемся, — сказал он, выкладывая сильную комбинацию карт. — Десятка и два короля — восемнадцать.

Старшина Криворук лукаво подмигнул, придерживая свои карты, затем резко бросил их на стол так, чтобы две крайние почти полностью скрывали среднюю:

— Проиграли вы, товарищ младший лейтенант, у меня девятнадцать — девять, шесть и король.

Показав карты, он тут же схватил их и зажал в кулаке. Везунчик опять выиграл, счастливо насвистывая и набивая свой походный мешок.

В этот момент рядом с сараем ухнул миномётный снаряд. Стены задрожали, с потолка посыпалась пыль и труха.

— Перелёт, — задумчиво произнёс Иволгин. Вторая мина ударила еще ближе. — Недолёт... Пристреливаются! Все быстро марш наружу! — приказал младший лейтенант и сам подал подчинённым пример.

Солдаты похватали оружие и выскочили из укрытия в окоп. Только старшина замешкался. Эти несколько секунд стали для него роковыми. Третья мина легла совсем близко. Крыша сарая частично обвалилась, несколько тяжёлых досок упало внутрь здания.

Советские артиллеристы ответным огнём заставили миномёт замолчать.

Когда солдаты вернулись, Криворук лежал мертвый. Его ударило по голове доской; лицо было залито кровью, а вокруг тела валялись теперь не нужные ему банки с тушенкой, деньги и часы. В руке он сжимал три карты.

— Смотрите, товарищ младший лейтенант, — сказал Егоров.

— Что?

— Карты: девятка, шесть и валет — семнадцать. Выигрыш-то за вами! Блефовал жулик, всех надул.

— Не хотел бы я так кого-то надуть, — мрачно произнёс Иволгин, глядя на распростёртое тело.

— Надо бы его похоронить, — послышался голос Граблина. — Хоть и вороватым был, а всё ж таки — человек. М-да, переплатил «везунчик» за свой выигрыш, однако переплатил...

идеальная пара

Соседа моего, бульдозериста Колю Осинкина жалели всей бригадой. Да что там бригадой — всем строительно-монтажным управлением в полном составе! Ему даже сантехник и уборщица сочувствовали: «Коля… какой Коля? А, тот Коля, у которого баба — лютый зверь. Бедняга!»

Зойка, жена его, мелкая и хищная с колким взглядом и крикливая — спасу нет. Нюх имела на алкоголь, как таможенная овчарка — на контрабанду. Только мужики соберутся в каптерке, только беленькую на стол поставят — баба тут как тут.

— Не позволю вам, — кричит, — алкашам, Коленьку моего родного спаивать!

Хвать бутылку со стола и бежит в туалет выливать. С ней не поспоришь, она в управлении вахтершей работает, за порядком следит. Доверенная фигура «самого главного», который на третьем этаже в кабинете с умным выражением лица сидит. Он ее полномочиями наделил, но и этого Зойке показалось мало. Провозгласила она женский «комитет трезвости», не сильно полагаясь на сознательность мужчин. Завидя ее теперь издали, трактористы и крановщики в ужасе разбегались, чтобы глазами с ней не встретиться. Жены их не одобряли загулы мужей, но и они сторонились «комитета трезвости». Пусть на самой высокой трибуне в стране уже объявили о начале борьбы с пьянством, пусть на местах начальство отрапортовало о готовности держаться курса партии и правительства. То политические интриги, кои народу простому знать и понимать не велено. Остерегались бабы своим  чутьем и житейским разумением Зойкиного фанатизма в борьбе за трезвый образ жизни. 

В строительно-монтажном управлении обстановка к тому моменту сложилась нервная. С одной стороны, Коля Осинкин мужик неплохой, хоть и подкаблучник. А кто из работяг не подкаблучник, тот пусть бросит камень… Но с другой стороны, от Коли сплошная беда. На дворе дефицит, каждый пузырь на счету. Не могут слуги зеленого змия позволить грабить себя, и непозволить не могут. Еще подозрение одно усилилось: не проставляется Коля с некоторых пор. Закуску с огорода, хлеб, консервы честно несет, а беленькой нет. Говорит, мол, баба с инспекцией на его тайники нагрянула и отобрала даже тройной одеколон. Стали мужики подумывать без Коли собираться. Конечно, некрасиво так с товарищем поступать, стыдно. А что делать? Не они такие — жизнь у них такая.

Однако тем днем случилось чудо. Шабашка Коле пустяковая подвернулась — выдернул «Москвич» из грязи возле объекта. Увяз тот по самые оси. Водитель с пониманием попался, сразу бутылку протянул — конвертируемую валюту времен антиалкогольного закона.

Тракторист Виталик подбежал, глазом одним на трофей Колин поглядывает и интересуется у водителя, не нужна ли тому еще какая-то помощь. Бригадир Семёныч следом подходит, мол, что да как, интересуется, помогли товарищу, сознательность проявили. Это уже на троих получается.

Стали думать: ноль пять на три без остатка не делится. Не старшеклассники они сопливые на выпускном, а мужчины серьёзные, работящие. Им, соответственно, емкость глубже потребуется. Быстро к одной добавили ещё две бутылки эквивалентного объема. В продуктовый магазин наведались, кильки в томатном соусе, баклажанной икры и батон в булочной купили.

Подготовка тайной операции прошла успешно. Теперь следовало выбрать место проведения. У Семёныча дома внуки и дочь. У Виталика напасть того хуже — тёща больная приехал. Диабет у неё, и зятя лютой ненавистью ненавидит за то, что прорабом назывался, пока в женихах ходил. Друзей подговаривал обращаться к нему по имени и отчеству. А когда хватились, то было уже поздно — вальс Мендельсона отзвучал и в паспорте печать поставлена. Теперь без крайней надобности Виталик тёще на глаза не показывался.

Осинкин коллег выручил:

— Баба моя укатила к мамаше. Хата свободна!

— Точно? — забеспокоился Семёныч. — Когда твоя Зойка на меня смотрит злыми глазищами, килька в горло не лезет. Боюсь я ее!

— Поехали, — настаивает Коля, — по дороге из телефона-автомата позвоню, чтобы наверняка. Будка оказалась поблизости.

— Чего он там так долго? — не сидится Виталику на месте. — Трубы горят, продукт киснет!

— Я по спине не читаю, — жмет плечами Семёныч и ус нервно покусывает, кончик носа чешет.

Коля вернулся вприпрыжку, с улыбкой ярче солнечного восхода.

— Путь свободен! Я специально держал трубку дольше обычного. На том конце молчок. Укатила моя холера.

Дома, как он и обещал, никого не было. Мужики вынули из авоськи продукты, «Столичную» поставили в центре натюрморта. На плите чайник засвистел. Тут же сварили макароны, открыли консервы и баклажанную икру. Батон резать не стали — порвали его на части. Семёныч отвинтил крышку и с ювелирной точностью — ровно треть для разгона — наполнил живительной влагой граненые стаканы.

— Ну, мужики, будем! — поднял тост бригадир и уже собирался опрокинуть первую порцию себе в рот, как из прихожей послышался лязг ключа в замочной скважине.

Зойка налетела разгневанным торнадо.

— Стервятники! — с надрывом завизжала она. — Стоит ненадолго выйти из дома — они тут как тут. Зенки позаливали! Как вам не стыдно?!

— Зоечка... — пролепетал Коля.

— Стакан поставь, пропойца бездушный!

Осинкин безропотно подчинился и как-то сник, будто воздух из него выкачали. Бригадир Семёныч попытался было вразумить Зойку:

— У людей законный отдых. Нельзя же вот так… Не по-человечески это.

Как масла в огонь подлил.

— А деньги из семьи тащить и пропивать, это по-человечески? — заорала жена Осинкина ему в лицо. — Пьянь подзаборная! Последнее на водку спустить готовы. Вот сейчас вашим жёнам позвоню, расскажу, чем вы тут занимаетесь, как отдыхаете!

— Зоечка…

— Синюшники! А ну, выметайтесь вон отсюда!

— Мужики... — безвольно развел руками Осинкин, — мужики...

Зойка затопала:

— Быстро на выход!

В этот момент я поднимался к себе домой и услышал крики. Навстречу мне выскочили из квартиры взъерошенные Семёныч и тракторист Виталик.

— Мужик, ты туда не ходи! — бросил через плечо бригадир и метнулся вниз по лестнице. — Баба совсем рассудком поехала, чуть нас не поубивала. Ворвалась, окрысилась! Я в это осиное гнездо больше ни ногой!

У Виталика на лице был такой ужас, будто в квартире он столкнулся с привидением. Когда я всё-таки вошел на кухню, проверить всё ли с соседом в порядке, то увидел его вальяжного на стуле с довольной физиономией. Тихая и молчаливая Зойка стояла перед ним, потупив взгляд.

— Ушли? — спросил Коля и кивнул на выход.

— Скорее, сбежали, — ответил я.

Коля усмехнулся и протянул Зойке не начатый стакан Виталика.

— Заслужила!

Зойка выпила с закрытыми глазами, поморщилась и закусила батоном.

— Эти две забери и спрячь подальше от любопытных глаз, — Коля подвинул ей закрытые бутылки. — А ты, интеллигент, выпьешь с соседом?

Я отказался, сославшись на подготовку к экзамену.

— И то правильно, — глубокомысленно протянул Осинкин. — Думаешь, стал бы я тебе предлагать, не знай ответ заранее?

Коля заржал, опрокинул махом стакан и куснул огурец. Когда прожевал, он заметил глубокомысленно, барабаня пальцами по столу:

— У нас, «подкаблучников», самое главное что?

— Ну?..

— Главное — это отмазка на все случаи жизни! Кто с подкаблучника спросит? Только пожалеют, — остатки из бутылки он вылил себе, а треть из стакана Семёныча оставил нетронутой. — Зойка, ты бутылки спрятала? Доставай их назад и дуй сюда за премиальными!

Быль то или небыль, никто не знает. Может быть, наврал автор с три короба, пойди-ка теперь разберись. Да и не важно это. Главное, где двое любят, там есть счастье и взаимопонимание. Пусть даже такое странное, как у Осинкиных.

Подкаблучники

Давнишний мой приятель, назовем его Русланом, характер имеет твердый, как кремень. Мужчина он суровый, из бывшей союзной республики, где слово мужа — закон. Сказал, как отрезал. Там женщина в семье не забалует. Ее дело — кухня и дети, и помалкивать, когда муж говорит.

Позвал нас как-то Руслан в гости — меня и долговязого Вадима, который раньше в десанте служил, а ныне — инструктор по прыжкам с парашютом. Сидим за столом чинно и благородно в мужской компании. Руслан преисполнен солидного достоинства. На столе в пиалах его фирменный плов с нежной бараниной и неизвестными нам, простым канадцам российского посола, специями. Дети у Руслана милые, две дочурки-погодки, опрятные такие. Из комнаты вышли, поздоровались с дядями и снова скрылись за дверью. Никаких визгов, криков и беготни. Жена главы семейства темновласая Гузель суетится у плиты. То одно блюдо принесет, то другое: салаты меняет, напитки ставит, забирает пустые тарелки.

— Кому добавки? — вкрадчивым голосом спрашивает она. — Нет, нет, сидите! Я сама принесу и грязную посуду со стола уберу. Вы кушайте. Приятного аппетита! Дорогой, ты сегодня усталым выглядишь. Работы много, спина ноет? Садись удобнее. Вот тебе подушка, — и снова к нам оборачивается, как будто чувствует за собой вину: — В пояснице у моего Руслана колет. Если я не догляжу: он то на сквозняке без майки сидит, то задумается в неудобной позе. Вы уж повлияйте на него — беречь ему себя надо.

Сказала и снова на кухню торопится.

Нас гложет зависть: как у них все поставлено, у восточных народов! Я такой дисциплины в армии не видал. Жена умница. Между прочим, главный бухгалтер и на хорошем счету. Красавица. Могла бы фотомоделью быть. Однако строгие восточные нравы не позволяют подобных вольностей. Сама Гузель худенькая, аккуратная; волосы у нее строго и немного с вызовом на современный лад в прическу каре уложены. Хозяйка она изумительная. В операционной комнате такой стерильности не увидишь, как у нее дома. А главное — кроткая в присутствии мужа, как овечка. Повезло с ней Руслану.

Посидели мы хорошо, хозяев поблагодарили за гостеприимство и засобирались по домам. Вадим виновато лопочет:

— Извините, что так скоро. Мне жена велела ее маму в аэропорту встретить. Простите еще раз, но я боюсь опоздать.

Он сморит в пол, и его лицо заливает румянец смущения. Понятное дело, тут бы каждый со стыда сквозь землю провалился. Тещу встречать? А не сильно ли жирно будет! На такси доедет, невелика птица. Вот мы бы с Русланом показали, кто в доме хозяин.

Выходим с Вадимом за порог, вздыхаем, думаем. Нет спокойствия в душе. Хоть сейчас разводись с нашими крысами и прямиком за Зульфией на родину Руслана.

Я тоже хочу быть господином, чтобы каждый мой суровый взгляд ловился на лету. Хочу заботы о своем здоровье. Моя холера подушку мне под спину не подкладывает. Правда, спина у меня не болит. Но это не важно, главное принцип. Решено! Ультиматум под барабанную дробь! Или пусть Катька, супруга моя, поклоняется моему мужскому величию, или развод и новая жена, как Гузель. Будет плакать и умолять, но слово мое тверже стали, и я его не переменю!

Только собрались уходить, как слышим за дверью:

— Ты брюхо уже свое набил?

— Гузель…

— Ты когда кран обещал починить?

— Дорогая…

— Мне надоел театр одного актера. Надоело видеть твою самодовольную физиономию в образе султана!

— Любимая…

— И моя роль бессловесной тени мне тоже наскучила. Хочешь пускать пыль в глаза своим дружкам, кстати, таким же мямлям, как и ты сам, — пускай, но без меня!

— Я…

— Да, ты! Сейчас поднимешь с дивана свой зад и пойдешь выбрасывать мусор.

— Гузель, у меня спина.

— И побыстрее!

— А спина?

— Потом в доме не забудь убрать — это тебе от болей лечебная гимнастика. Бардака здесь я не потерплю. Дети, живо сюда! Помогите папе навести порядок и следите, чтобы он не уснул перед телевизором.

Громко хлопнула дверь в спальню. Мы опомниться не успели, как на пороге показался встревоженный Руслан с двумя огромными черными мешками.

— Вы тут, — спросил он упавшим голосом, — все слышали?

— Угу.

Он вздохнул обреченно, и в его вздохе отразилась печаль пойманного за руку фокусника. В этот момент у меня в кармане зазвонил сотовый телефон.

— Да, зайка. Соскучилась? Я уже еду. Круассаны по дороге купить? Нет, что ты, мне не проблема сделать круг в другой конец города. Я же знаю, как ты любишь с шоколадной начинкой. Курочку для меня поставила запекать в духовке? Какая ты умница!

Руслан с облегчением ловил каждое мое слово и сиял самой обидной из всех существующих на Земле улыбок.

— Господа подкаблучники, — сказал он пафосно, когда я опустил сотовый в карман, — на этом заседание акционеров нашего тайного клуба окончено. Позвольте откланяться! — он манерно кивнул и потащил мусор к огромному зеленому баку.

Я ехал в пекарню и думал:

— С ультиматумом жене как-то некрасиво получилось. Погорячился. Слово себе мужское дал. Хорошо хоть озвучить его не успел. Жена бы не простила, но с собой я как-нибудь договорюсь. Прости? Прощаю. Уверен? На все сто. Вот и чудесно, приятно иметь дело с интеллигентным человеком!

Начинало смеркаться. Из колонок тихо лилась песня:

А захочешь, чтоб рядом была королева, –
Для начал попробуй сам стать королем. 

Эх, заеду еще букет роз жене куплю. То-то она удивится и обрадуется!

Дневник генерала

Позвольте представиться, господа: я — злой генерал вермахта. Нервозность — по словам моей ненаглядной фрау (впрочем, имя не важно) — является следствием моего неумения приспособиться к обыденной жизни. Ежедневно ходить на работу за невысокий оклад? Бр-р, какая гадость… Мне бы в стремительную атаку, чтобы с танковыми клиньями, да под канонаду артиллерии, и с леденящим воем пикирующих бомбардировщиков. Ах, с каким упоительным воем иерихонской трубы «юнкерсы» срываются  из-под облаков, заходят на цель и бросают на головы врагов фюрера смертоносный груз! А в зареве пожаров чёткая победная поступь моей доблестной пехоты и стремительный лязг гусениц моторизованных частей. Обожаю Вагнера. «Полёт Валькирий» подбрасывает мой боевой дух к небесам! Повсюду сладкий запах гари.

24 авг. 1939: Из ставки получил задание: «Сформировать и принять под командование группу армий Юг. К 1-му сентября закончить сосредоточение войск на южном фасе германо-польской границы».

31-е авг. Отличное настроение, грядут великие события. Мы покажем наглому врагу, как отвергать наши законные требования по Данцигу. Войска развёрнуты и приведены в полную боевую готовность. Скоро наступление. Мне не терпится в бой. Ведь я — генерал, и я — псих!

1-е сент. Раннее воскресное утро. Напряжение в войсках растёт. Ждём...

Поступает приказ — сокрушить врага! Тишину последних секунд мирного времени разрывает оглушительный грохот орудий и миномётов. Ревут танковые двигатели. Масса войск приходит в движение, сминая на своём пути лёгкие польские приграничные заграждения.

Группе армий Юг поставлена задача: «В течение десяти дней взломать польскую оборону на всю глубину, захватить города Краков, Лодзь, Люблин, выйти к Львову».

Мои отборные пехотные части врываются в польские пограничные гарнизоны. Разрозненные отряды противника в панике уносят ноги. Прекрасное зрелище. Ведь я — генерал, и я — псих!

2-е сент. На подступах к Кракову пехота столкнулась с организованным сопротивлением. Под плотным артиллерийским огнём противника заняли оборону. Польская кавалерия нанесла контрудар в левый фланг. На помощь отправляю танковую дивизию... Она рассеяла нападающих. Танки продолжают обход города с юга и севера. Беру в клещи! Поляки бросают в бой свой единственный механизированный корпус... Но мои танкисты на высоте — враг наголову разбит и хаотично отступает. Пехота берёт Краков штурмом.

Нервно насвистываю Вагнера. Ведь я — генерал, и я — сами знаете какой!

7 сент. Остатки польской армии сконцентрированы в районе Люблина. Готовят долговременную оборону. Ну-ну… Перебрасываю гаубицы полевой артиллерии для подавления вражеских огневых точек. После артподготовки моя пехота при поддержке танков устремилась в бой. Опрокинуты лучшие подразделения врага. Поставленные задачи выполнены!

Сладок вкус победы. Ведь я — генерал, и я — уже устал повторять!

10 сент. Готовимся к решающему поединку. Признав мой недюжинный  полководческий талант и несомненные заслуги перед Рейхом — чего уж греха таить — в блестяще проведённых операциях, ставка передаёт под моё командование все войска вермахта в Польше. Новая задача: «К концу месяца взять Варшаву».

29 сент. Окружённый город на грани капитуляции. Готовлюсь принимать поздравления.

Ликую. Ведь я — генерал, и я — ну, хватит об этом! 

30 сент: Шифровка от самого фюрера, наверное поздравляет! Распечатываю дрожащими руками: «Ты мерзкий человечишко!» … Не понял? Ах, простите, это от моей драгоценной фрау (имя не важно), а звание — да, фюрер (вождь то есть). Из кухни доносится её крик: «Телеграфирую тем, которые в танке: мусор завонялся зпт а ты ещё позавчера обещал вынести тчк».

Отправляю ответ: «Солнце моё...»

Получаю новую шифровку: «Твоё солнце сейчас скроется за грозовыми тучами! Самолетики гоняет. В детском саду не наигрался? Вылезай от монитора, компьютерный маньяк!»

Вот, так всегда — крах за один шаг до вселенского величия. Пакет с мусором действительно воняет.

История миниатюрной армии

С детства меня завораживала четкая, логически выверенная композиция шахматных построений. Тогда я подолгу вертел в руках резные деревянные фигурки, напоминающие мне солдатиков, изучал их внешние особенности. В отполированных, покрытых блестящим лаком гранях угадывался характер и предназначение каждой боевой единицы. Одна — мощная, как крепостная стена; другая — высокая и худая, будто создана для бега; голову третьей венчает монаршая корона… Собранные вместе на доске, они буквально на глазах превращались в миниатюрную армию.

Таинственные истории, связанные с появлением древней игры, захватывали воображение, рисуя не только образы яростных сражений, но и тонкой дипломатии. Самая известная легенда об индийском мыслителе, который придумал шахматы для своего господина. В ней хитроумный мудрец попросил малую, на первый взгляд, плату за свое изобретение. Он хотел получить столько зёрен, сколько поместится на шахматной доске, если на первую клетку положить одно зернышко, на вторую — два, на третью — четыре, на четвертую — восемь и так далее. Казалось бы, одного пакета достаточно. Двух — максимум. Однако из легенды следовало, что такого количества зерна не собрать на всей планете. До сих пор трудно визуально представить, но если вдуматься, то станет ясно, что сумма зёрен на доске выглядела бы гигантским 20-значным числом, и для такого объема потребовалось бы построить амбар размером 10х10х15 км.

Мудрец, вероятно, считал себя самым искусным обманщиком. Как ловко он обвел вокруг пальца раджу! Но и правитель оказался далеко не простаком. Поняв, что дал маху, он придумал, как отплатить хитрецу той же монетой, не нарушив при этом своего слова… Раджа велел выдавать зёрна по условиям договора, а мудрец должен был их пересчитывать. Чисто шахматная комбинация с одной стороны и достойный ответ с другой.

Так что же заставило индийского правителя позвать мудреца и давать ему задание?

Раджа очень любил воевать, грезил сражениями. Но настоящая война требует огромных затрат на обучение войска, экипировку и снабжение; потом армия понесет потери, начнутся разрушения и голод. Все это приведет к упадку государства.

Раджа задал мудрецу единственный вопрос: как воевать и не истощить казну? Гениальным решением на клетчатой доске стали белые и черные фигурки из дерева, камня или слоновой кости. Их армии обрели законы ведения боя, капитуляции и, самое главное, ничего не стоили воюющим сторонам.

Все это я узнал позже, а в те годы ставил фигуры рядком на подоконнике и разглядывал их в блестящих лучах солнца.

Самыми понятными мне казались ладьи с зубцами и бойницами наверху. Они выглядели точь-в-точь как стрелковые башни, влитые в опоясывающую замок стену. Старые, хмурые бастионы под защитой свирепых пушек, которые с возвышенности пристально наблюдают за притихшей в страхе долиной.

Ладьи как бы сами просились ставить их по краям доски, чтобы с обеих сторон охранять мою армию. Ладья оказалась бесценна и в наступлении. Тяжелая и грозная фигура. Как только пехота пробьет брешь в обороне противника, туда немедленно вторгаются ладьи и разрушают с тыла всю неприятельскую систему фортификации.

Рядом с ладьями, в стойлах, копытами бьют кони. Легкая, маневренная кавалерия. Как в фильме про Чапаева, «красная» конница стремительно налетала и обращала в бегство плохого и обязательно трусливого врага. Не было предела моему детскому восторгу и от подвигов неуловимых мстителей. Особенно, когда они под залихватскую  песню устраивали скачки с пальбой из наганов и всегда выходили победителями.

Конь изящная фигура, единственная из всей шахматной армии, которая умеет перепрыгивать через свои и чужие фигуры и пешки, что превращает его (коня) в мастера закрытых построений. Блокада, лишение противника мобильности и захват плацдармов — его основная работа. Не зря существует выражение «ход конем», означающее неожиданный поворот событий, обходной маневр.

Вот слон у меня вначале вызывал полнейшее недоумение. Достаточно было на него один раз взглянуть, чтобы закралась тревожная мысль: он болен? Понятно, что любой приличный, уважающий себя слон обязан иметь хобот, огромные уши и маленький хвостик. А этот, на доске, худой и длинный, чуть выше пешки и в остроконечной шапке.

Оказывается, первые слоны действительно выглядели как их прототипы, потому что шахматы появились в Индии, где эти животные массово использовались на строительных работах и в военном деле. Хобот и уши они «потеряли» по дороге в Европу, куда привезли их арабские купцы. В суровом климате слоны не живут, поэтому для европейцев оказались в диковинку. Единственный, пожалуй, случай, который приходит на ум, это слоны полководца Ганнибала, которые в 218 году до н.э. появились на альпийских склонах. Переход выдался им не по силам. Теплолюбивые животные погибли на заснеженных тропах.

Отношение к слонам у основной массы средневекового европейского населения, вероятно, было, как сегодня — к инопланетянам. Приходилось что-то решать с этим заморским чудовищем. Так, некогда ушастый слон превратился в долговязого епископа (bishop), обзавелся головным убором, высокой митрой, и нарядился в длинную сутану. При этом он сохранил свои главные боевые качества — дальнобойность. В открытых позициях эти фигуры обладают поистине разрушительной силой, особенно, если действуют в связке.

Иногда слонов называют офицерами. Вероятно потому, что они стоят рядом с королевской четой, как настоящие гвардейцы. Но какой офицер бывает без фуражки, погон и в длинной мантии? Не офицер, а сплошное недоразумение. Настоящий шахматист никогда не назовет слона офицером. Это удел парковых любителей.

Король стоит в центре своего войска. Он важный и тихоходный, в бою единица бесполезная. Как минимум, в самом его начале. Но если упадёт король, то и вся армия сдается в плен. Поэтому в случае опасности — как настоящий — шахматный король прячется в замок. Как только послышится далекая канонада и топот конских подков, шахматный король оставляет все дела в центре и убегает на край доски. Он перепрыгивает через ладью и закрывается ею. Бегство в укрытие называется рокировкой. Главное отличие короля от остальных фигур в том, что его нельзя срубить. Ему можно объявить мат — пленить, но не убрать с доски. Любой другой фигурой можно пожертвовать или обменять. В партии допускается иметь два ферзя, но не два короля одного цвета. Как правило, девочкам этот нюанс не слишком нравится. Ферзя иногда называют королевой, женой короля… Как так, две жены? Непорядок!

С пехотой все предельно ясно. Солдаты держат строй впереди остальных фигур. Пешка — единственная боевая единица, которая не оборачивается и не отступает, с какими бы угрозами она ни столкнулась впереди. Особо отличившимся, за их отвагу, присваиваются воинские звания. Достигшая «последнего моря» — края доски (по горизонтали) пешка, имеет право стать на выбор любой фигурой, кроме короля. Двоевластие недопустимо, зато новые ферзевые доспехи будут впору отважному солдату.

Что же касается ферзя, то у меня к нему имелось много вопросов. Самый щекотливый: каким образом властный визирь, первый министр государства вдруг сменил пол и стал королевой? С этим конфузом следовало деликатно разобраться.

Выяснилось, что история шахматной королевы берет начало в той же Европе. Дело было в Испании во второй половине XV века. Юная королева Кастилии Изабелла вступила в брак с Фердинандом Арагонским и сосредоточила в своих руках огромную власть. Дама была твердого характера и весьма амбициозная. Она постоянно с кем-то воевала. Начала с подавления внутреннего мятежа; сильно поубавила свободу знатных грандов и урезала независимость городов. Она дала бой португальскому королю, наголову разбила его войско и заставила отказаться от притязаний на кастильский трон. В ее правление армия Кастилии штурмом взяла город Гранаду, что привело к окончанию 780-летнего мусульманского господства на Иберийском полуострове.

Муж при Изабелле оставался блеклой тенью, именуемый малопривлекательным словом «консорт», что означало «муж — просто муж», не имеющих иных полномочий.

Крутого была нрава Изабелла, не уступала могущественному визирю. Поэтому европейцы в ее честь стали называть самую сильную фигуру.

Кстати, название самой игры состоит из двух слов «шах» и «мат», что с персидского языка переводится — король мертв. Очень емкое название, характеризующее главную идею всей баталии.

Шахматы не теряют популярности уже более полутора тысяч лет. Тому есть причина: они в миниатюре моделируют нашу жизнь. Глядя на строй фигур, любой при желании увидит себя в нем. Надо только внимательней присмотреться.

Подлинная история Винни-Пуха

Многие взрослые и дети любят замечательного персонажа сказок и мультфильмов, созданного писателем Аланом Милном, медвежонка Винни-Пуха. Однако не все знают, что прототипом Винни стал настоящий медвежонок, «служивший» в канадской армии времен Первой мировой войны.

Эта история началась в 1914 году. Лейтенант Гарри Колборн, ветеринар кавалерийского полка «Форт Гарри Хорс», был переведен в армейский ветеринарный корпус.

24 августа его поезд остановился в населенном пункте Уайт Ривер (White River), где лейтенант за двадцать долларов купил у охотника черного медвежонка. Зверь оказался девочкой. Медвежонка назвали Винни, в честь города Виннипег, откуда родом был Колборн.

В сентябре канадские войска отправились в Англию. Винни, отличавшаяся добрым характером, последовал за своим хозяином. Солдаты и офицеры любили медвежонка, который бродил за ними словно домашняя собака. Они кормили зверя и с удовольствием с ним фотографировались. Со временем Винни стала живым талисманом корпуса. Однако Колборну пришлось расстаться с любимым питомцем. Планировалась дальнейшая переброска канадских частей во Францию, где шли ожесточенные бои, поэтому животное оставили в лондонском зоопарке.

Через несколько лет после появления Винни в зоопарке к ее клетке стал часто приходить маленький мальчик Кристофер со своим отцом Аланом Милном. Мальчик полюбил медведицу, и та отвечала ему взаимностью. Работники зоопарка разрешали Кристоферу входить в клетку и кормить Винни. Под впечатлением от любимого зверя, мальчик назвал именем Винни своего плюшевого медвежонка, которого Алан Милн подарил ему на первый день рождения.

Когда Милн сел писать для сына сказку, он решил, что местом действия должен стать Эшдаунский лес, который был хорошо знаком мальчику. И персонажи оказались под рукой. Первый — Винни-Пух (Winnie-the-Pooh), плюшевый медведь, — любимая игрушка сына. Ослика Иа Кристоферу Робину подарили на Рождество. Пятачка принес сосед. Спустя некоторое время Милн купил в Лондоне Крошку Ру, Тигру и Кенгу. Кролик и Сова не были плюшевыми. Их живые прототипы в большом количестве водились в Эшдаунском лесу, который Милн называл Зачарованным.

Медведица Винни прожила в лондонском зоопарке до преклонного, а Кристофер Робин вырос и передал свои игрушки в музей, где они хранятся до сих пор.

Тренажер

Уже за тридцать Зоя поняла, что молодость не вернуть. Нужно бороться и трепетно ее остатки лелеять. Особенно следить за фигурой, которая вдруг от обилия сладостей поплыла, а кое-где — в самых когда-то прекрасно волнительных для мужских глаз и рук местах — стала покрываться «апельсиновой коркой». Зое казалось, что на пляже отдыхающие посматривают на ее чуть раздавшиеся бедра с порицанием: мужчины без интереса отворачиваются, прикованные вниманием к более стройным девушкам, а женщины высокомерно переглядываются и даже ничуть не ревнуют своих благоверных. И тогда Зоя твердо решила: никаких лишних калорий и смертный бой целюллиту!

Диеты и раздельное питание на кухне. Фен-шуй в спальне. Крем для похудения в ванной. Борьба велась по всем направлениям.

Муж Виталий пыхтел, двигая мебель, и уже неделю (вынужденно за компанию) давился сельдереем. Его робкое: «Поджарь мне отбивную с картошкой!» было воспринято в штыки. Слова не мужа, но мальчика, выглядели предательством в битве за красоту. Малодушие грозило отлучением не только от стола, но и от постели. Хотя последнее от обилия петрушки и сельдерея само собой отодвинулось на второй план, не выдержав борьбы со спазмами голода.

Виталий тщетно всматривался в стройные ноги жены и плоский живот, не находя там ничего даже отдаленно напоминающего уродство. Зоя выглядела идеально, женственно, она была совершенством, но переубедить ее Виталий не смог. Вместо любовного поцелуя за оду ее очарованию, он оказался «слабовольным подхалимом, готовым изменить общему делу за сытную похлебку». Попытки уговорить жену — «ты действительно прекрасна» — только добавляли негатива. Она топала ножкой и роняла слезу: «я толстая, как чушка!»

В двадцать три года Зоя весила на целых два килограмма меньше. Как можно было не заметить «такие ужасные отложения», как?!

Муж как всегда оказался виноватым.

— Если бы ты следил за собой, то и мне бы не позволил распуститься!

Виталий действительно каждый год семейной жизни набирал по килограмму, и за десять лет наел солидный «мозоль». Теперь он молча, как грустная корова, хрустел зеленью, понимая, что семейная жизнь дала трещину. Если уж Зоя что-то вбила себе в голову...

Через неделю она записалась в фитнес-центр. Стройные мужчины-легкоатлеты и мужчины с огромными бицепсами и с железобетонными торсами теперь обращали за Зою внимание, шутили и заигрывали. Виталий в этом не сомневался. Он сам одно время ходил в «качалку», еще до женитьбы. Надолго его не хватило, но впечатления остались. От обилия вокруг стройных, подтянутых женских фигур можно было заработать косоглазие. Теперь он стал ходить вместе с женой, оберегая от потенциально навязчивых поклонников.

Возможно тем бы история закончилась. Через неделю Виталий планировал поехать с Зоей на Алтай, насладиться красотами природы в компании любимой жены. Эта поездка стала бы важным шагом к примирению супругов.

Мечты остались мечтами. Не спросив разрешения, Зоя истратила деньги на велотренажер: многофункциональный, с USB-интерфейсом и четырьмя встроенными программами, мониторингом и анализом физической активности.

— Правда, он симпатичный? — сияла улыбкой Зоя и гладила светящийся дисплей. — Папочка у нас теперь станет стройным и красивым.

Виталий остолбенел.

Покупку поставили в спальную комнату, чтобы не портить интерьер зала. Сказать, что Виталий отнесся к подарку прохладно, значит, не сказать ничего. Лучше бы Зоя забыла о дне рождения мужа. Подарок она сделала себе.

 — На нем ты больше времени проводишь!.. — язвил Виталий.

И натыкался на обидный ответ:

— Мне он больше удовольствия доставляет.

Отношения в семье стали отчужденными и холодными. Скрипя от злости зубами, Виталий просыпался под монотонное жужжание педалей, и засыпал под них же. Он ненавидел проклятый велосипед, на который постоянно натыкался спросонья. В попытке сохранить семью, Виталий порывался продать, а затем кому-нибудь подарить «Колю» — так жена почему-то стала называть тренажер. Виталий старался выяснить был ли в прошлом среди Зоиных поклонников Николай, но так ничего и не узнал.

— Не смей продавать Колю! — возмутилась Зоя коварным планам супруга. — Это мой подарок.

Виталий поморщился. Он давно забросил сельдерейную диету, но готов был снова питаться травой, только бы избавиться от «драгоценного Коленьки».

Сам он скрипучего надоеду прозвал «педальным животным». Мысленно разговаривал с ним на повышенных тонах и даже угрожал ему.

Впрочем, в скором времени Виталий осознал свою ошибку, подружился с Колей и более того, проникся к нему искренней симпатией. Случилось это, когда Зоя уехала на праздники к маме. Поначалу Виталий лелеял тайный умысел: разобрать механизм и вывести какой-то блок из строя, а потом удивленно гнуть брови, дескать, я тут не при делах. Жена все равно доказать ничего не сможет.

«Теперь ты в моей власти!»

Виталий рассматривал тренажер со всех сторон, как забойщик обреченную на смерть скотину. В одной руке «убийца» держал крестовую отвертку, в другой — разводной ключ.

«Посмотрим, что у тебя внутри, — он замялся. — Как твой корпус разбирается?»

Действительно, начальнику отдела маркетинга, человеку далекому от техники, не так легко справиться с полностью скрытым механизмом. Велотренажер будто смеялся в ответ, поблескивая литыми (а может быть, штампованными?) частями кожуха. Открутить сиденье или снять электронику — не вариант. Сразу раскроется злой умысел.

Виталий поскреб затылок. Ревновать жену к бритому качку из спортзала, это полбеды. Но ревновать к велосипеду... Есть в этом что-то противоестественное. Хотя почему? Женщины ревнуют своих мужей к компьютеру. Танки им видите ли не нравятся. Хорошая игра. Не слишком интеллектуальная, но всё не глупее велосипеда. От хаоса мыслей Виталий вспотел. Скинул рубаху и машинально повесил на руль.

Зазвонил телефон. В трубке послышался взволнованный голос шефа. Контракт горит, клиент нервничает. Имеется реальная опасность не получить своевременную по договору выплату. Праздники отменяются. Нужно срочно ехать и сладкими песнями ублажать клиента: все хорошо прекрасная маркиза!.. Виталий повесил трубку. Скинул домашние шорты на сиденье тренажера. Облачился в стильный, подобающий моменту сладкопения костюм, поправил галстук и выскочил за дверь.

Домой он вернулся под вечер уставший и голодный. Лениво посмотрел на крестовую отвертку и разводной ключ. Казнь велосипеда откладывалась на завтра. Галстук Виталий повесил на руль с левой стороны, убрав оттуда футболку. Рубаху и пиджак повесил справа. Брюки перекинул через сиденье. Удобно. Не надо лезть в шкаф, вешать на плечики. Все под рукой.

«Хм... — подумал Виталий, — какая полезная многофункциональная вещь».

Носки он разместил на педалях. Вот, теперь в спальне полный порядок.

«Ты, Колян, не сердись на меня, что голову хотел тебе свернуть. Зойка все нервы вытрепала. Нормально жили, любили друг друга. Нет, какая-то подруга-дура ей сказала про целлюлит, и как вожжа под хвост попала!»

Коля понимающе мигал электронным дисплеем. Германский дизайн, продуманный до мелочей. Развесить на нем можно половину гардероба, и брать удобно. Угодила Зоя с подарком, пусть и непреднамеренно. Виталий кинул футболку на дисплей и впервые за несколько месяцев безмятежно уснул.

Праздники промчались быстро, а с ними улетучилась и размеренная жизнь.

— Коленька, что с тобой сделал этот изувер?! — в ужасе воскликнула Зоя и строго подступилась к мужу. — Ты зачем достал свои вещи из шкафа?

— Отсюда их удобней брать, – честно ответил Виталий.

— Немедленно убери назад!

— И не подумаю.

— Тут им не место.

— А по-моему, самое то.

— ... и заниматься мне мешают!

— Велосипед мой. Ты его подарила мне на день рождения. Использую, как хочу.

Майки и рубахи полетели на пол, и остальной гардероб следом. Педали снова зло зажужжали. Это был вызов. Впервые за все годы брака Виталий пошел на принцип. Он рывком распахнул створки платяного шкафа, и к куче его рубах на полу добавились платья и блузки жены.

Слезы, упреки, обиды. Всю следующую неделю супруги не разговаривали. Перемирия не получилось ни через неделю, ни через месяц. Зоя по привычке давила и ждала извинений от Виталия, но терпение мужа лопнуло. Жена, сама того не замечая, переступила его болевой порог. Теперь никто не хотел уступать. Тренажер окончательно стал яблоком раздора. Муж упорно развешивал на руле свои майки. Жена их с таким же постоянством швыряла на пол, а потом собирала свои раскиданные по дому платья. Холодное отчуждение быстро сменилось жаркой ненавистью.

— Живи со своим велосипедом!

Впервые Зоя, уходя жить к матери, назвала тренажер не по имени.

Время шло, страсти постепенно улеглись. В спортзале Зоины ухажеры оказались в основном женатыми, а все шутки и подмигивания так и остались веселыми разговорами. В душе поселилась тоска. После работы душу царапало одиночество. И уже снова хотелось с мужем на Алтай. 

Зоя забросила спорт, набрала свой прежний вес и еще два килограмма сверху. С тоски она стала заглядывать на сайты знакомств. Никому не отвечала, только смотрела. Была уверена, что там либо сексуальные извращенцы, либо женатые мужчины, которым скучно. А в один из дней она наткнулась на знакомую фотографию. Ее собственный муж (они так и не оформили развод) улыбался, оседлав велотренажер. Зое стало обидно и больно. Волна противоречивых чувств нахлынула на нее. Как он мог?! Он совсем не страдает? Это казалось самым обидным. Зоя захлопнула страницу сайт. Она уверяла себя, что является жертвой мужской черствости и непонимания. Такой спутник ей не нужен!

Через неделю Зоя снова заглянула на сайт. Просто посмотреть на фотографию... Еще через три дня она робко в письме спросила: «... ты уже себе кого-то нашел?»

Ответ пришел в тот же день: «нет и не ищу... профиль давно создал и забыл закрыть».

Ни единого намека на примирение. Зоя подождала день.

«Как настроение?»

«Не жалуюсь».

Виталий оставался лаконичным.

«Ему хорошо без меня? Наши отношения ничего для него не значили? — думала Зоя. — Дурацкий повод для ссоры. Хочу помириться. Только пусть он первый предложит».

Еще через два дня: «Чего не пишешь?»

«О чем писать?»

Зоя набралась смелости, вспомнив, что сама стала причиной разлада в семье. Ей понадобились еще несколько дней, чтобы признать этот факт для самой себя.

«Я соскучилась...»

Ответ не заставил себя долго ждать. Она боялась открыть письмо, вдруг там обидный отказ! Лучше утром прочитать. Но сон не шел. Зоя села к компьютеру.

«Зла не держу и всегда рад тебя видеть, — писал Виталий. — Приходи. И Колян обеими педалями за».

Больше Зоя не волновалась за лишнюю пару килограммов. Она надела короткую юбку и плотно облегающие лосины, демисезонные сапожки на каблуке и легкий белый свитер. Просто и со вкусом, как любил Виталий. К счастью, разлука не была слишком долгой и чувства не успели совсем забыться.

— Ты стройнее стал, — заметила Зоя и спросила с легкой ревностью в голосе. — Снова стал ходить в спортзал?

Она вспомнила, как обращают на себя внимание мужчины, переполненные тестостероном. Представила мужа, любезного с молоденькой девушкой. Но Виталий хитро подмигнул Зое, взял ее за руку и повел на балкон. Там стоял новенький спортивный велосипед.

— Езжу, когда погода позволяет, а в остальное время хожу быстрым шагом в парке по два-три часа в день. Сплошная экономия и для здоровья на свежем воздухе полезнее. Не ради красоты, а чтобы чувствовать себя лучше.

Последние сомнения исчезли. Зоя игриво взглянула мужу в глаза. Виталий помнил значение ее томного, с лукавым прищуром взгляда. Второго приглашения Виталию не потребовалось. Зоина кофточка повисла на руле тренажера... Полезная, все-таки, в быту вещь. Мир был восстановлен.

А «Колю» затем подарили тестю Виталия. Ему доктор кардионагрузки прописал.