Стихотворения

Александр Абрамов (псевдоним – Ширяевец), род. 2/14.04.1887 в с. Ширяево Симбирской губернии, ныне Самарской обл. Ранняя смерть его (15.05.1924) была первой среди поэтов новокрестьянского круга и глубоко потрясла всех. Есенин завещал похоронить себя рядом с другом. Шедевр и подвиг Ширяевца, поэму «Голодная Русь» (скорее стихотворный цикл) боялись публиковать 68 лет. Подборка включает части с X по XIV и XVII.

 

ПЛАКАТЫ

 

На плакатах нарисованы смачно

Светлого будущего люди свободные,

Веселые, здоровые,

А под ними – вповалку

Сбродом жалким

Детишки голодные,

Уродные,

С утробным плачем,

Вспухшие бабы и мужики, бредящие ситным

                                                                  и коровою...

На плакатах – полное счастье!

Дымятся удивительно-красивые фабрики,

Выбрасывают «брату-крестьянину»

Молотилки, плуги, косы,

И много

Иного добра

Повезут паровозы

Пахарю-мужику...

А здесь – за напастью напасти!

Вчера,

Голодом затравлена,

С откоса,

Как зяблика,

Ребенка родного бросила мать в реку? –

Высохли груди.

– Веселитесь, светлого будущего свободные люди!

 

ДЕТИ

 

*

Худенькая девочка-семилетка,

В завшивелых лохмота?х,

Словно птица без ветки –

Сирота.

Голосишко жалобно-тонкий,

А зовут Аленкой.

Просит «кусочек хлебца»,

Только кусочек хлебца –

После коры и лебеды разговеться...

Раньше то и дело

Ревела

Голодным рёвом,

Теперь не плачет, смирненькая,

Не проронит лишнего слова...

Часто во сне видит мамку и тятьку,

Вихрястого братика,

Пригорюнится и мнет ленточку синенькую

Всё, что осталось от родимого крова...

 

*

Ясноглазый мальчонка

Возится у помойки,

Грязные, неживые ручонки

Роются упрямо

У смердящей, загаженной ямы...

Ясноглазый мальчонка грустен,

Не по-детски грустен...

А ведь раньше как бегал он бойко,

Играл в чехарду,

Сколько сказок знал наизусть он!

Теперь не до потехи,

Не до смеха,

Теперь отогнать бы только голодную беду,

Отыскать

Хоть мосол завалящий,

Хоть корку,

Пососать,

Пожевать бы малость!

И вот, вглядываясь зорко,

Забыв про усталость,

Ясноглазый мальчонка роется упрямо

У смердящей

Помойной ямы,

Удивляясь, что не пахнет полевой

Травой,

И что ковер-самолет

Занес к таким большим каменным домам,

Что очень много загаженных ям,

А кругом всё куда-то торопится чужой народ...

 

***

В скверах в медные трубы наяривают люди

умеющие

Марши и вальсы приятные,

Кто-то где-то доказывает, что «искусство

облагораживает»,

Говорятся высоконравственные проповеди,

Но все проходят мимо коченеющих

У заборов, на площади,

Проходят говорливые, опрятные,

К лекциям, музыке, обедам, ужинам,

Гуляют, расхаживают,

Улицы, скверы нарядными запружены...

– Так было, так есть, ужели вечно

Так будет?..

– Человек! Человек!

Да кто же,

Да что же

Тебя разбудит?

Когда?..

Какая живая вода?

Какие уже надобны встряски?..

---

                   Праздно

                   Гуляющие,

                   Грязно

                   Умирающие,

Застигнутые страшной судьбой...

                   Потухающие

Свечи жизни – детские глазки,

А надо всем – небо невинно голубой окраски,

                   С ясным светом...

                   Без заботы

Облака беспартийные нагоняют друг друга,

                                                                  тают,

Восходы, закаты на крыльях алеющих...

                   И где-то

                   Кто-то,

«Культурой» напичканный,

Старательно истекает

Симфониями, стихами, романами, притчами,

                   Где-то

                   Кто-то

Верещит о «духом пламенеющих!»...

 

БЛАГОДЕТЕЛЬ

 

Деревенская красавица Фрося,

Двигаясь еле-еле,

Попросила

Уныло

Милостыньку у какого-то дяди с портфелем.

Толстощекий дядя,

Бодро

Глядя

На не совсем опавшие Фроськины бедра,

Ласково молвил: «Не беспокойся,

Накормлю, зайдем на квартиру,

Дам одежонки и мучки

С полпуда...»

– Чудо, право-ста, чудо! –

Едва не заревела на радостях Фрося, –

Заступается Бог за сирых!

Наемся, не будет брюхо с голода пучить! –

Двинулась за дядей с портфелем...

Только войти успели,

Вдруг,

Запирая дверь на крюк,

Молвил благодетель голосом особым:

– Хочешь есть калачи –

Ложись и не кричи.

---

Ходит Фрося, милостыню канючит,

А брюхо-то пучит и пучит,

А на душе пакостно, не забудет милостивца

                                                                  до гроба...

 

ВЕСНА

 

Весенний рассвет,

Улыбнувшись в пруде?,

Над Русской равниной

Брезжит победно.

 

                   – Люди едят людей.

                   Скрежет,

                   Звериный скрежет,

                   Вой людоедный.

 

Весенний рассвет.

 

Вдали

Поспешает Солнце весело и ярко.

– Двух ребят опять вчера украли.

Без крестов, без мертвецов мазарки –

Пожгли.

Пожрали.

 

– Христиане.

Говели, причащались когда-то,

Бу?хались перед Спасом,

А теперь, только ночь,

                   Брат

                   Караулит – брата,

                   Мать –

                   Дочь,

                   Внук – деда, –

                   Поймать,

                   Заарканить,

                   Пообедать

                   Человечьим мясом.

 

По листве тоскуют чащи.

У кладбищенских ворот

Труп обглоданный, смердящий

Вешний ветер ловит в рот.

 

1921-1922