Из книги стихотворений «Трехколесное небо»

***

Жизнь – застенчивый кузнечик,

разбегающийся в даль.

Прыгнет в небо человечек

и исчезнет навсегда.

Только клеверная стела

прорастёт в тени крыльца,

и останется от тела

золотистая пыльца.

*** 

Галине Булатовой

Птичий контур, чертёж без деталей,

в небо шаг, или взмах, или два,

от осенне-осиновых далей,

пункт за пунктом, пунктиром, едва,

прочертив облака, предначертав

оставаться на окнах ночей,

и пером по бумаге зачем-то

лунной горлицей стынуть ничьей,

занемочь, где в сиреневой тряске

клювы клином вбиваются в юг,

и синицы, сипя на татарском,

минаретные гнёздышки вьют,

задышать глубоко в понедельник,

отыскав голубиную клеть,

и застуженный крестик нательный

на груди у меня отогреть.

***

Проржавела небесная кровля

и закатом на окна крошит.

До последней осенней крови

день бомжами за домом прожит,

и поджарен последний голубь

на горящем куске картона.

За невысказанным глаголом

градус в горле бродяги тонет.

Так уходят отцы и деды,

в коммунальных спиваясь клетях,

это им через крюк продеты

удушающие столетья,

это души их по округе

в предпохмельном суровом плясе,

за собою задраив люки,

громыхают по теплотрассе.

***

 Г.Б.

Так устану – что ты к устам

поднесёшь мне однажды зеркальце,

и проржавленный пьедестал

за кумиром на небо сверзится.

Посади меня в чернозём –

лучше так, чем терпеть и мучиться:

отрыдаться разок за всё,

дорогая моя попутчица.

На плечо да на хрупкий стан

не возьмёшь ведь всю силу храма ты,

виноватится ангел сам –

нет поэту охранной грамоты.

Облака керосином жгут,

полыхает бумага писчая –

как же сильно меня там ждут,

что ожогами лишь я жив ещё.

С полным вариантом книги вы можете ознакомиться по ссылке http://promegalit.ru/modules/books/download.php?file=1451305984.pdf