МАРИЯ ТИМАТКОВА. Настоящее имя. Москва. «Воймега». 2009.

МАРИЯ ТИМАТКОВА. Настоящее имя. Москва. «Воймега». 2009.

Прозрачные, почти хрустальные стихи. Не то тексты для песен без музыки (музыка в самих строчках и звуках). Не то дневник в стихах: переезд, сны, две страны: Америка и Россия, Паоло-Алто и Москва, две части в одной книге. Автор-героиня (большинство стихов от первого лица) говорит как скворец, с лёгким акцентом. Поэзия-путешественница, поэзия — воздушная раковина с двумя створками. Поэзия — Гулливер на острове Лапута, с женской статью. «Как обрезанный ствол, начну растить ветки,/ Если снова куда-нибудь перееду». Эту строчку можно назвать девизом книги. Образ растения, пускающего корни в новую почву (в небесную) можно назвать гербом.

Это поэзия-дилог: между той, что была до переезда и той, что после. Однако образ не распадается, он сохраняется. Благодаря невероятном внутреннему напряжению, по лёгким строчкам стихов не заметному. Это напряжение в поэзии Тиматковой напоминает ледяную прозрачную гору. Симпатичная, строгая, сверкающая чёткими, только чуть оплавленными от солнечного тепла гранями, вершинка — небольшие стихотворения. И находящаяся под тёмной водой огромная, обросшая подводной жизнью (прошлое!) гора — эти же небольшие стихотворения изнутри. Если всерьёз, без смягчающего юмора, свойственного этим стихам, вникнуть в описываемые события, станет жутковато. Жизнь и смерть, Америка и Россия, любовь и покинутый возлюбленный, пристань и фрегат. Абсолютная, изнуряющая двойственность человеческого существа. Путешественнице нужен дом; в поисках дома предпринимается переезд в другую часть света.

Поэтесса сравнивает себя с цветком чайного дерева. Полоска белая, полоска алая. Диалог между той и нынешней (героиней), отражённый в дневниковых строчках, приближается к молитве: славословию, благодарению. Раскрываются самые глубокие тайники души, наружу выходят тёмные волны пережитого. Айсберг переворачивается, словно уже вошёл в тропические воды. Однако молитва путешественницы опережает катастрофу. И тяжесть прошлого преображается в лёгкий груз дорожных воспоминаний: чистую воду.

Небольшие по объёму стихи, одетые по-дорожному. Casual, на языке другого полушария, куда переехала героиня. Тиматкова отказывается от поэтической роскоши ради неновой и неяркой, но согретой сердцем изнутри дорожной одежды. Порой эти стихи и поэзией не кажутся, а так, удачно записанные мысли. Но в этих будто вразброс стоящих строчках есть строгая прозрачность настоящего дара: «у отчаянья руки тонкие». Возникают связи с поэзией Бэлы Ахмадуллиной шестидесятых.

Что мне показалось ценным и необычным в поэзии Тиматковой. Нет свойственного вообще эмигрантской литературе налёта уныния, патины эмиграции. Это вполне органичная поэзия, не замершая в оцепенении прошлого и не стремящаяся, во что бы то ни стало, американизироваться. Поэзия-путешественница, почти странница.

Стихотворение «Две девочки" — ключ ко всей книге, и к поэзии тоже. Это маленькая баллада, напоминающая (если подобрать сравнение с кинематографом) старый голливудский фильм с печально-счастливым концом. Это и рассказ в рассказе — стихотворение в стихотворении. Сюжет о двух похожих девочках, из которых одна умерла, а вторая вышла замуж и стала как бы тенью первой, кажется обычным. Необычна его подача. Рассказчик, он же и главный герой, возлюбленный обеих девочек, из которых одна стала его женой, изливает свою печаль, обращаясь к другу. Но молча. Друзья как бы читают мысли друг друга. На месте слов рассказа — молчание, пауза. Снова возникает айсберг — неназванное. Первая девочка умерла, и теперь в день её рождения родственники готовят «весёлый стол» — «birthday table», но девочка не сядет за него. Герой мог бы жениться на ней, когда она была жива, но отчего-то не сделал предложения; любовь прошла мимо. Снова айсберг! Вторая девочка стала женой героя. Но она напоминает первую, и, верно, тяготится тем, что находится отчасти на месте покойной. И тут айсберг! Кто этот герой: разум, воля, витальная сила, заставляющая восстанавливаться после каждой неудачи, не взирая на болезненные потери? И кто эти девочки: Америка и Россия, или же та, что была до переезда (она умерла) и та, что после.

Путешественница одержима мечтой о собственном доме. Но порой ей кажется, что дом — не определённое строение в определённом месте, а нечто совсем другое.