Игра «белых мух». Стихи

ФЛАМИНГОВОЕ

 

Она была странной какой-то, будто из книжек Кинга.

По вечерам к ней приходил такой же чудной фламинго.

Она привыкла к их болтовне ни о чём.

А он клал голову на её худое плечо,

от удовольствия закатывая глаза,

пытался что-то ласковое сказать.

Но получалось обычное «курлы-мурлы»,

от которого плавился потолок и плыл.

И она гнала фламинго прочь. Короче,

пинком желала ему спокойной ночи.

Потом расчёсывала непокорные волосы,

садилась в метро и мчалась к Южному Полюсу.

К своему возлюбленному пингвину,

который был белым и чёрным наполовину.

Клала голову на его птичье плечо,

замирала, хотела чего-то ещё.

А пингвин улыбался ей во весь треугольный клюв.

Говорил, мол, напрасно, давно другую люблю.

И дарил невиданной красоты круглый жетон,

шёл с ней к метро, заводил в голубой вагон…

А дома ей снился фламинго, розовый, как заря.

Она во сне уже понимала, что ждёт его зря.

И утром принималась за спасительную работу.

Шила крылья из старой фаты и ещё чего-то

из прошлой жизни: обрывков чужих стихов,

детских праздников и просто забытых слов.

А за окном, невдалеке, на ветке раскидистого ореха

сидел фламинго, смотрел на ту, к которой уже не придёт,

и давился от смеха…

 

И ЛЮБИЛИ МЫ…

 

Уносились в невозвратность наши годы цвета молний,

синих птиц бросая перья, превращая их в вороньи.

Там, где реки цвет меняли, становясь свинцовым пленом,

наше счастье, замерзая, укрывалось старым пледом.

 

Время мчалось, не щадило, разрушало наш порядок.

Но звучала, не кончаясь, песня цвета летних радуг,

и любили мы, любили! Посмотри, как вечер льётся!

Я тебе принёс сегодня апельсины. Цвета солнца…

 

АВГУСТОВСКОЕ

 

Август обнимет за плечи

оранжево и горячо.

Я поцелую его

в одинокие жёлтые листья.

Перебродившее лето

продлится ещё и ещё.

Осень отступит

неслышно,

мелькнув чем-то грустным

и лисьим.

 

Вспомню, как ты называл меня

Веточкой и Мотыльком.

Будешь смеяться,

но мне это нравилось,

очень и очень.

Только теперь тёплый август

молчит под окном

ни о ком,

и понапрасну считает

не чьи-то бессонные ночи…

 

Осень вернёт свою грусть,

и, наверное,

мы ни при чём,

в том, что она нам так часто

болезненно

грезится-снится.

Просто сегодня мне солнечный август

погладил плечо.

Я целовала

его печальные

жёлтые листья-лица…

 

ВО МНЕ…

 

Во мне поселился дракон, размером с соседний дом,

с тремя головами и сломанным в драке крылом.

Течёт и пенится кровь из пасти его одной.

А из другой – валит дым, как от трубы выхлопной.

 

А третья – закрыта пасть, словно воды набрала.

Три пары глаз, осколки бутылочного стекла,

глядят на меня, каждая со своей стороны,

ведь три головы – это три мира и три войны!..

 

Я знаю, с утра подъём, и снова на бой с собой –

с драконом, размером с дом, а я ещё тот герой.

И сердце моё с мечом, как будто Иван Дурак,

удар за ударом – бьётся с монстром, и всё никак.

 

Но, только ночью, когда на помощь приходит сон –

огромный, как небоскрёб, дракон во мне побеждён.

А я делю его шкуру на множество равных частей

и помню – утро вечера мудреней. И честней…

 

МОСКОВСКАЯ ОСЕНЬ

 

Я московскую осень так бережно в руки возьму,

как берут, чуть дыша, новорожденного ребёнка.

Покажу зимний Киев, наш рынок, игру «белых мух»,

и в замерзшем окне любопытные глазки котёнка,

 

так забавно следящего будто за птицей, за мной,

и за яркими листьями осени рыжей московской,

на которую падают мягко снежинки одна за одной

и, целуя, немедленно тают. От нежности просто…

 

КТО-ТО

 

кто-то любил

кто-то плакал

кто-то ни с кем не пил

просто возился с собакой

потом на крыльце курил

и уходил в потёмки

и не прощал

и не ел

молча тревогу комкал

но умирать не смел

и головой об стенку

не ударялся

нет

видел как ржавой пенкой

ажурный вставал рассвет

снова курил

между прочим

и небо благодарил

за то

что сегодня ночью

не плакал

и не любил

 

КАК БОЛЬНО…

 

…как больно, милая, как странно

раздваиваться под пилой…

А. Кочетков

 

Как больно это всё…

Зима, метели…

Во мне любовь растворена, как соль.

Мои снега –

безбрежные постели,

и я верчусь, и не приходит сон.

 

Как больно это всё…

Стихи не лечат.

Слова твои иголками впились.

Подкожно, внутривенно

и навечно

инъекциями смерти стала жизнь…

 

Как больно это всё!

Порочно время.

Предаст исподтишка, когда не ждёшь,

расставит зеркала,

истреплет нервы.

А мне уйти бы незаметно в дождь…

 

Как больно это всё…

Я исчезаю.

Ты не грусти, читай мои стихи.

Я просто вышла в дождь

в начале мая,

в его грозу и круговерть стихий.

 

Как больно всё,

и странно. Очень странно…