Из книги стихотворений «Нулевая палата»

 

* * *

 смотри меня в глазок

 на лестничной площадке

 где впаян горизонт

 на сторону сетчатки

 

 где чёрно-белый мопс

 прольётся у подъезда

 машина тянет трос

 убитое железо…

 

* * *

15 часов вавилонского времени – здрасте!

 уже отставной и совсем безъязыкий на свет

 лечу с этой башни и с ней распадаюсь на части

 и вот уже полный (конкретный тотальный) привет

 

 дурак дураком по клиническим клинописаньям

 по нёбу ковёр-самолёт пересохший залип

 но тигры с евфратами в титры своё расписанье

 выводят по карте на покер персидский залив

 

 пошло и поехало и полетело и село

 на муха варенье тебе не крестовый поход

 в горшках по окошкам растили не виолончели

 а тихий… тишайший чистейший священный синод

 

 кому это надо и где инженеры-ублюдки

 чертёжному шрифту по ГОСТу ведут разговор

 один говорит по ослу а другой по верблюду

 а между ними стоит вавилонский забор.

 

 * * *

 будет канатоходство

 и ласточки из спины пролетят

 памятник всех забудет

 даже капельницы весны

 

 чётное поколение

 запаянное в карусельный хлеб

 как увлечённое

 остановит зимы бассейн

 

 всё ли успето? как-то

 строгость листается по странице

 прячутся новосёлы

 в дереве обитаемом

 

 вылетят из спины и

 аллилуйю  каждому вынесут

 зря мы подложно выли

 при сухарях и от жажды.

 

 * * *

 меньше покоя – такое

 страшное и другое

 

 или следы от денег

 и: денёк а не день

 

 больше в глаза докуки

 и старухи в старухе

 

 время как молоко

 сбитое молотком.

 

 * * *

 

       С. И.

 

 по отрешённой атмосфере

 в белёсых кубиках квартир

 твердят невидимые звери

 свой неразборчивый пунктир

 

 из блюдец тянут нить событий

 и – чтобы не оборвалась –

 из потолочных перекрытий

 по стенам стаскивают связь

 

 по роздыху водопровода

 по набухающим часам

 определяют время года,

 голосовые пояса.

 

 ХРОНОМЕТРАЖ

 

 кино кривозеркалья

 закручено в цветы

 подробные в расцвете.

 поскольку декабря

 не убыло в паркете

 по линиям руки

 затягивая воду

 крадутся пауки.

 

 в усталые пожатья

 разжатая земля.

 торопитесь к обеду

 как люди-ледоходы.

 а с четверга на среду

 из сумерек стола

 возносятся опилки

 и выдохи стекла.

 

 ПОХОРОНЫ

 

 в дурдоме кормят ветчиной.

 сияют очи у врачей

 стеклянные, величиной

 с охапку теннисных мячей.

 

 а за окном трубят шопена.

 от тополей отходит пена.

 вот что-то сделалось с женой:

 она упала на колена

 среди молчащих сволочей.

 

 

 * * *

сидишь на убитой рельсе

 словно анна каренина

 прописанная в уэльсе

 на улице ленина

 

 на колени-на! на колени!

 поезд толкай головой

 и преклонятся тени

 лишив вопрос половой

 

 но ты не стоишь не едешь

 и ничего не ждёшь

 будто какому феде

 мОзги про жизнь идёшь

 

 а это любому идиш

 или какой алтай

 стрелочника увидишь

 крикни: тяни-толкай

 

 встретишь ничью собаку

 за ухом почеши

 жизнь оказалась браком

 до глубины души.

 

 * * *

 1

 женщину татуировали изнутри

 три любовника двое мужей

 не впускали в палату

 поскольку дождь

 насквозь до самой глубины

 

 2

 в прихожей собачка таскает пить

 на коврике новая галерея

 галилея-гельмана

 а на кухне протекает

 междометие

 

 3

 из-под стола вытягивается акробат

 перпендикулярно флаг

 

 4

 над и под наркомвоенмор

 а ртом орёт в ковёр

 тор кот топор год

 который пот и тот свет

 

 5

 но рта не открывай поскольку все другие

 имеют право резать и твердить

 всё твёрдое и полоскать

 прозрачный яд у языка а между

 восьмым девятым прежняя подземка

 станция и выход

 в ход.

 

 * * *

 такие долгие долги

 зимы ржаные утюги

 ржаное дерево в обхвате

 цепляет небо за крюки

 

 и всё - казалось бы - хана

 без хана или пахана

 но нет – из ямы долговой

 вперёд выносят головой

 

 и вот смотрю: стекает масло

 в киот луны крестообразно

 и раскудрявая шпана

 лысеет медленно. ужасно.

 

 

* * *

 стрельба из лукового лука

 по камешкам в росу.

 порхает вертолёт без звука,

 без запаха в носу.

 

 гребёт веслами – не услышать

 его продольный мах.

 а сам почти уже не дышит

 в густых своих потьмах.

 

 ни деревянная линейка,

 ни циркулевый круг,

 но огневая канарейка

 среди его подруг.

 

 но принимающие реки

 или манящая рука…

 его встречают древнегреки.

 уж близко. вот. издалека.

 

 * * *

вот и троицк теперь китай

 дзян-дзе-минь тебе лао цзы

 снег по совести не летай

 от пекинской цвети лозы

 

 но привычные привыкать

 иероглифы вытыкать

 смотрят выходцы с матюга

 на нерусские облака

 

* * *

сказано – сделано: будем мести по сусекам

 жить колобками/ эх поле меня накати

 заколосись на стога перекошенным сеном

 не оставляя в живых никого на пути

 

 мор и война/ и изба уходя в небоскрёбы

 корни пускает для этого, зрит семена

 и высевает взрастая в окрепшие рёбра –

 клетка грудная стучит и стучит письмена.

 

* * *

 психи выродившиеся – и что

 нам остаётся от всей этой мерзлоты

 города? арка дощатая и трико

 папы Карло ну и менты

 

 конечно/ выношенный запас

 у боковых качелей на обиходе

 на лобовом пара левых глаз

 одетых в радужную по погоде

 

 клумбы ромбы и переплёт

 в нелинованную кислоту

 я люблю тебя, вертолёт

 постигающий мерзлоту

 

 просыпающий порошок

 парашютов в забытый полдень

 не бывает так хорошо

 если к следующему не пригоден

 

 канатоходец канатобрат

 небо выстроилось для тебя

 окна чёрные в аккурат

 невозможного сентября.

 

С полным вариантом книги можно ознакомиться по ссылке: http://promegalit.ru/modules/books/download.php?file=1447046537.pdf