Против В.Новикова и за Высоцкого

В житиях Дмитрия Ростовского есть одно, которое меня всегда очень   трогало, - это коротенькое житие одного монаха, имевшего заведомо всей братии   много недостатков и, несмотря на то, явившегося в сновидении старцу среди   святых в самом лучшем месте рая. Удивленный старец спросил: чем заслужил этот   невоздержанный во многом монах такую награду? Ему отвечали: он никогда не   осудил никого. Л. Толстой.   …нет у меня уверенности, что искусством понимания чужого и   непривычного я владею свободно. В. Новиков.

 

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ.

Эту книгу совершенно обязательно читать, уходя по отсылкам, чтоб слушать песни. Без этого, как стихи, они запросто могут показаться с противоположным смыслом. Ну и я б очень не прочь, чтоб и по другим ссылкам читатель на время уходил от вот этого текста.

 

«А что? Разве может быть, чтоб Новиков был прав насчёт Высоцкого?» - продолжаю я касательно названия книги.

Не может. Хотя бы потому, что его книга «Высоцкий» (Изд. 7, 2013 -http://lib.ru/WYSOCKIJ/about_vysockij.txt) написана «при содействии Благотворительного фонда Владимира Высоцкого и Государственного культурного центра-музея В. С. Высоцкого», а в этом центре-музее лежит подаренная мною моя книга о Высоцком, и там знают истину, и, тем не менее, там решили поддержать-издать новиковскую. Среди них теоретиков искусства нет, а Новиков именитый. Тот же всё сфальсифицировал. Нос по ветру. Антисоветскому.

А Высоцкий, и правда, – антисоветчик. Только левый, а не правый. За настоящий социализм, а не за капитализм.

Итак.

«Поколение, отмеченное знаком тридцать седьмого года, получившее жизнь тогда, когда у других ее отнимали... В этом плане он и дату своего рождения обыграл <…> В первый раз получил я свободу / По указу от тридцать восьмого».

Антитоталитарист, мол, Высоцкий.

Ну да. Если думать, что, что написано в тексте, то автор и думал.

Я даже понимаю тех из центра-музея… Разве могли они себе позволить поднять на ура книгу, движимую теорией художественности по Выготскому, согласно которой написано произведение ради того катарсиса, который вызывает произведение, а тот катарсис нецитируем, потому что не существует в материальном виде, а существует только в виде подсознательного явления, вызывающего в сознании что-то неопределимое словами. Рождается же катарсис в душе от столкновения текстовых противоречий. Здесь – от негативности обстановки с якобы позитивностью романтизма (который, если одним словом и в моральном плане, есть эгоизм). Два отрицания дают положительное.

Это слишком трудно для масс?

Да нет. Это слишком трудно для тупых, массы же любили такую дразнилку. Человеку, любому, свойственно любить дразнилку. Вот массы и любили Высоцкого.

Случилось, что я уже касался этой песни (читать тут, слушать тут). Не повторяться же мне. Читайте там, читатель, и соглашайтесь, что Новиков зря навесил Высоцкому антитоталитаризм.

*

«Подлинная личность на девяносто процентов состоит из себя самой и максимум на десять сформирована так называемой средой».

Вы ж понимаете! Новиков считал. Исследование проводил.

Он филолог, не мог он психологическое (если это психологическое) исследование проводить.

А всё просто. Нужно ж провести западную максиму Свобода. (Традиционалистской, противоположной западной) Свободе противостоит что? – Порядок. – Вот ради Свободы и «произвёл» Новиков свой подсчёт. Доктору филологических наук – можно городить отсебятину.

*

«…лет с двух-трех <…> "Р" и "л" не выговаривал, но не стеснялся картавить - не отсюда ли потом взялась повышенная любовь к раскатистым согласным?».

Вспоминаю своего товарища: «Высоцкому лишь бы про-р-р-рычать». Он его сначала не воспринимал как глубокого…

А ему р-р-рычать надо было на нас, не слушающихся его и валящихся в мещанский омут потребительства.

*

«Родители ему достались в общем нормальные. Пожалуй, оба отмеченные повышенной эмоциональностью, но без этого не сложился бы и его неуемный темперамент, на котором все держится».

Не верю. Его исполнительский темперамент идеологического происхождения. Он неисполнимую задачу перед собой ставил: заразить собою целый народ и спасти заболевший общественный строй. Как девиз десантников: никто, кроме нас. Как их парадоксальная практика разбивать ладонью кирпичи. – Больше воспитуемые это всё навыки, чем генетические. – Биологизирование человека – это западная манера, капиталистическая, нацеленная на «ниже пояса».

 

Другие на ходу придуманные велеречивости (типа: «Если бы браки заключались только между родственными душами, человеческий род давно бы иссяк. Что же до людей творческих, то они на идиллической почве редко вырастают, а чаще выводятся там, где есть дисгармония и разлад». Будто Новиков считал. У Пушкина, скажем, родители не конфликтовали. У Льва Толстого – тоже.), - так вот, если ляпы Новикова нельзя идеологизировать, я их обсуждать не буду.

*

«Почему советские писатели до уровня "Войны и мира" не дотягивают? Потому что Болконских и Ростовых только с натуры можно писать, только со своих собственных Волконских и Толстых. А нашего брата приучили всего бояться, стыдливо сообщать о себе "из служащих", стесняясь, что не "из рабочих", что ты не "гегемон" Шариков. Не говоря уж про национальные оттенки...».

Тут два идеологически позорных заявления.

Я вспоминаю слова одного умницы, услышанные ещё до так называемой оттепели, что, поскольку философия у нас, в СССР, не может у писателя быть своя, то и невозможны в СССР аналоги «Войны и мира» (если умница имел в виду толстовство Толстого, то он ошибался; оно у него началось с «Анны Карениной», а не с Платона Каратаева).

Так вот на счету Высоцкого (правда, не только на его счету, а и на счету других создателей авторской песни) открытие новой левизны (см. тут, тут, тут, тут, тут и т.д.). Да и есть в СССР советский аналог «Войны и мира» – «Чевенгур».

Другое позорное высказывание (на уровне Бортко, извратившего своим фильмом «Собачье сердце») сводит Булгакова до как бы правого диссидента. Тогда как тот – как бы левый (см. тут).

*

«Дважды попрощались с гением всех времен, но, конечно, не рыдали. Что испытывал он тогда на самом деле, теперь не понять.

И стишки ведь еще сочинил. У мамы наверняка хранятся. Надо бы посмотреть да и уничтожить, а то чего доброго опубликуют посмертно. Возьмут да и откроют книгу Высоцкого произведением "Моя клятва"».

То, что не уничтожил, говорит, что не смел Новиков так за Высоцкого додумывать. А вообще, я об этом опусе написал тут, и больше писать не стоит.

*

«Компания их тогдашняя была по духу совсем не "советской". Никакой комсомольской пошлости не было в их разговорах, карьеристских мечтаний тоже».

Новиков, как и многие, совершенно не понимает, что «советы» – от слова «совет». Что это образование анархическое. В смысле – без центральной власти, самоуправление, сплошной федерализм равных. То, чего не было в Советском Союзе. А карьера, и комсомольская карьера – это от централизма. – Как самоуправленцы по натуре могли мечтать о карьере?!

*

«…что Некрасов называл "пыткой творческого духа", а эта штука посильнее, чем пытки в лубянских подвалах!»

Я думаю, что не сильно погрешу против истины, если так поймаю Новикова на передёрге:

«Если раньше достаточно нередкими были и пытки, и даже убийства противников режима, то теперь на их место пришло «психологическое давление» – так называемая «профилактическая работа». Напрямую сотрудники КГБ в ней редко участвовали – все делалось чиновниками по месту работы (учебы) данного лица» (http://protivpytok.org/sssr/osnovnye-vexi-razvitiya-organov-gosudarstvennoj-bezopasnosti/kgb-sssr-1978-1991).

Это-то – ложь, да. Психологическое давление в психушках доводило до инвалидности. Да психушки такие появились не в оттепель, о которой контекст.

Но Новикову ж нужно сделать из Высоцкого борца с тоталитаризмом. Так тут годится и подтасовка. Правда?

*

Следующее, обо что я запнулся, стало не идеологическое, а какое-то формальное, что ли, отношение к стилю.

Дело в том, что я стал очень остро отличать стиль от идеостиля. Стилем можно овладеть, не будучи охваченным идеей, которую стиль выражал, когда рождался. Есть такой род таланта – уметь повторять стиль. И такой талант создаёт, по-моему, произведения не искусства, а неискусства (околоискусства). Искусство – выражает подсознательный идеал, а неискусство с таковым дела не имеет. – Вот такая теперь моя, экстремистская, точка зрения.

У меня есть и ещё одна, можно сказать экстремистская, точка зрения – на авангард. Он, дескать, в общем, посягает на непосредственное и принуждающее воздействие на восприемника, как сама жизнь, в отличие от искусства (с функцией испытания сокровенного), которое воздействует тоже непосредственно, но непринуждённо, а не принудительно. Испытания не произойдёт, если будет принуждение.

И мне как раз на днях подумалось, что по экстремизму воздействия Высоцкого – если формально – надо б считать его авангардистом. – За что? – За его хриплый голос. Голос бандита, уголовника, пьяницы, ужасного человека. Такой голос в норме – не для искусства. То же и с криком. Оба действуют принудительно, как сама жизнь: пугают, отвращают. Я знал женщину, которая за один голос не могла принять Высоцкого как певца. У певца-де должен быть голос, а не его отсутствие.

И такое, в общем, отнесение мною авангарда за границу искусства не должно, думал я, запрещать авангарду в принципе быть искусством. Как и с песней. Та, вообще призванная усиливать совершенно определённое чувство (например, любовное томление – любовные песни), вполне может возвыситься в каких-то частных случаях до выражения подсознательного идеала и тогда превращается в искусство. Превращается в неприкладное искусство, в отличие от песни вообще, являющейся искусством прикладным (к усилению чувства «приложенным»).

И вот, подумалось, Высоцкий со своим хрипом и криком как раз и является исключением в авангардизме – раз за разом выдавал произведения именно искусства.

И Новиков, видно, какой-то задней мыслью думал о Высоцком как об авангардисте, раз сравнил его с Маяковским и Малевичем в таком отрывке:

«На уровне ремесла полезно овладеть традицией, а потом – твори, выдумывай, пробуй, если у тебя фантазия имеется. Тот же Маяковский, сидя по молодому делу в Бутырке, сочинял вполне классические стихи, а потом уже разошелся: "Багровый и белый отброшен и скомкан... " Или Малевич, который, прежде чем ошарашить мир "Черным квадратом", в совершенстве овладел техникой традиционного портрета и пейзажа. А актер для начала должен научиться красиво говорить, ходить, держаться с достоинством».

Но, несмотря на созвучие наших мыслей, мне захотелось проверить эти слова Новикова (из-за предыдущего ли передёрга его, или из-за того, что он приравнял Маяковского к Малевичу, чего настоящий учёный, по-моему, не сделает).

Ну-ка, прав Новиков или нет.

«Лишенный сидел в той самой Бутырке за политику возможности практической деятельности, именно в эту пору он Маяковский попытался заговорить на языке поэтических метафор и символов.

Вспоминая об этом, поэт отнюдь не преувеличивал достоинств первых опытов: «Вышло ходульно и ревплаксиво». Насколько это справедливо, сказать трудно — исписанная стихами тетрадь была отобрана при выходе и затерялась в тюремных канцеляриях» (http://www.testsoch.info/1909-1917-stixi-mayakovskogo-chast-1-analiz-mayakovskij-vladimir-vladimirovich/).

Сказать не просто трудно, а невозможно, даже если и продлить слова Маяковского:

«Что-то вроде:

В золото, в пурпур леса одевались, Солнце играло на главах церквей. Ждал я: но в месяцах дни потерялись, Сотни томительных дней.

(http://900igr.net/prezentatsii/literatura/Vladimir-Majakovskij-tvorchestvo/007-Vyshlo-khodulno-i-revplaksivo.html )».

И «вполне классические стихи» по Новикову есть то же, что и пытки в Лубянке в годы оттепели. Какие ж стихи классические, если там глагольные рифмы?

Теперь Малевич.

«Начальное художественное образование он получил в Киеве. Ранние работы выполнены были в реалистичном стиле, Малевич писал

 

Малевич. На даче.

пейзажи» (http://konarev-vladimir.ru/?page_id=415).

Ничего себе техника «традиционного портрета и пейзажа». (Будто, это, между прочим, есть такое именование техники: портрета… пейзажа. Впрочем, и именование реализмом этого стиля достойно какого-то неуча.)

Вы видели, - если не в Гималайских горах, - такое тёмно-синее небо в солнечный день? А столь разноцветные тени вы видели (коричневые на первом плане и ярко-синие на доме)? А эти терпеливые мазки, отдельные для каждой травинки, - это реализм, а не примитивизм (чтоб красиво эту детскость назвать)?

Не зря Малевич не смог поступить в Москве в художественное училище аж с трёх раз. Вот вам новиковское «в совершенстве овладел техникой».

А вот, что он нарисовал через год частного обучения.

 

Малевич. Автопортрет. 1907.

Что тут от новиковского «традиционного портрета»?

*

Я акцентирую своё идеологически предвзятое отношение к Новикову, но не хочу, чтоб думали, что я поступлюсь истиной ради предвзятости. Поэтому цитирую это вот:

«Современной поэзией очень интересуется Синявский, вскорости посаженный за диссидентство, причем довольно прохладно относится к Евтушенко и Рождественскому - не осуждает, а просто отмалчивается, когда о них речь заходит. А вот кого настоящим поэтом считает – так это Окуджаву».

Так я для того это списал, чтоб присоединиться к мнению Синявского. Я с Евтушенко и Рождественским разбирался (см. тут, тут и тут). Да и с Окуджавой – не перечесть, сколько раз.

Но Новиков, подозреваю, движим в пиетете к Синявскому оранжевостью. Так я называю поборников общечеловеческих ценностей, под которыми понимаются ценности западной цивилизации в их отличии от ценностей цивилизации российской.

*

«В стране идет борьба с тунеядцами, а они как вызов режиму "Гимн тунеядцев" сложили:

 И артисты, и юристы

 Тесно держим в жизни круг.

 Есть средь нас жиды и коммунисты,

 Только нет средь нас подлюг!

 Идем сдавать посуду,

 Ее берут не всюду.

 Работа нас не ждет,

 Ребята, вперед!»

Я теперь нахожусь под влиянием идеи-фикс, что искусством (неприкладным) является только то, что хоть чем-то текстовым да происходит из подсознания при осознаваемом идеале, а при подсознательном идеале – много чем.

Сами авторы тунеядцами не являются. Могло ли быть тунеядство их осознаваемым идеалом? – Вряд ли. А вот анархизм, антицентрализм, «общинный социализм» – вполне. – Могли они притвориться, что, имея специальности (артисты и юристы), они не работают и выступают против режима, заставляющего мимо общины делать что-то? – Вполне. – А называть подлостью подчинение режиму? – Вполне. – А подтрунивать над недостатками режима (не всюду берут бутылки)? – Вполне. – А будет это голосом за не централизованно, а рыночно организованное общество? – Новиков скажет: да. Я – нет.

Другое дело, что идеал «общинного социализма», будучи осознан, лишает потенциала создавать художественные (из подсознания рождённые) произведения. Вот такая, процитированная, шваль создаваться будет.

Слава богу, даже в перестройку (когда весь политический диапазон идей встрепенулся) теория «общинного социализма» «содержала откровенные противоречия» (Тарасов.http://screen.ru/Tarasov/enc/index11.htm), так чего было ждать десятилетия до того и у стихийных её приверженцев. И это обеспечило Высоцкому подсознательный потенциал для создания большого искусства.

*

«Кое-кто в вагоне уже к нему присматривается с любопытством».

Это по поводу «Татуировки». Новиков умалчивает, в чём дело. Казалось бы, только для того, чтоб это прояснить, и стоило писать книгу о Высоцком. Во всяком случае, я помню, как товарищ с тоской жаловался, вот, дескать, объяснил бы кто этот феномен, что Высоцкий так всех магнетизирует… всех, без различия образа жизни слушающих…

Всё дело (см. тут) в противоречии. И в минус-приёме.

В жизни-то кто самые-самые? Материалисты (квартира, машина, дача – цель мещанина в СССР). А поётся о ком? – Об идеалистах-зеках, последних людях. Столкновение-то и магнетизирует.

Что от столкновения – катарсис-подсознательный-идеал: чтоб самые-самые люди в СССР были идеалисты, - до того уже никто не додумывается. Искусствоведу б надо. Новикову. Но он молчит.

Хуже того! Он с восклицательными знаками передаёт сцены неверного (буквального, «в лоб») понимания песни:

«Находятся все-таки люди того же, что и он, "резуса крови", как сказалось однажды в шутку. Распевают "Татуировку" и даже обсуждают, как ее можно инсценировать. Сам Высоцкий поет, а два артиста в это время разыгрывают сюжет. При словах "Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху... "исполнитель роли Леши разрывает рубаху на груди, демонстрируя умопомрачительный портрет дамы. На сцене циферблат, и когда поется: "Гляжу, гляжу часами на тебя", - стрелки начинают крутиться, отсчитывая час за часом. Это уже тебе не миниатюра, это спектакль! Жаль только не из кого худсовет составить, чтобы утвердили...».

Что такое глубина произведения, для Новикова не существует:

«…"Поднятая целина" - ее репетировал режиссер Успенский. Доверили молодому артисту тогда аж роль секретаря райкома, которую потом сократили ввиду недостатка времени. А мизансцена такая была: прежде чем встретиться с Давыдовым и начать с ним задушевный партийный разговор, секретарь бежал по донской степи навстречу зрителям, останавливался, раскидывал руки в стороны, потом срывал с головы черную кубанку и кричал в пространство: "А-а-а!" Крик был что надо, он точно выражал настроение и шел из самой глубины».

Новиков думает, что глубина – это от всего сердца, энергетика.

*

«…творческие планы на будущее возникли, только ими Толя Галиев, работающий здесь сценарист, делился с Высоцким и еще двумя ребятами. Есть у него идея фильма о жестоко подавленном в 1958 году восстании на комсомольской стройке в Темиртау. Сценарий называется "По газонам не ходить", а под "газонами" имеется в виду молодежь, будущее, которое вытаптывает власть. Договорились».

Имеется в виду борьба с тоталитаризмом, не считающимся с высоким в человеке, с чувством справедливости (не акцентировать же Новикову, что попирались интересы ниже пояса в первую очередь).

«Люди были недовольны систематическими перебоями со снабжением питьевой водой и продовольствием, отсутствием нормального жилья, плохими условиями труда.

Точкой кипения строителей стал приезд группы строителей — граждан Народной Республики Болгарии, которым тут же были предоставлены все те условия, которых были лишены советские строители. Начальство строек объясняло это тем, что иностранных гостей нельзя селить в палаточном городке.

1 августа 1959 года советские рабочие пришли на завтрак, но их попросили подождать, пока не доедят болгары. Это вызвало волну возмущения. Строители отказались выходить на работу и стали громить окрестности.

Восставшие общей численностью несколько сотен человек разгромили столовую, затем близлежащий универмаг и магазины, после чего занялись мародёрством. Руководство города прислало на место массовых беспорядков солдат, но те отказались стрелять в безоружных людей.

Безвластие и анархия продолжались около 3 дней, после чего в Темиртау были введены войска, в числе которых были курсанты местных военных училищ. Командиры подразделений приказали восставшим разойтись, но те отказались. Тогда солдаты и курсанты открыли по ним огонь. В ночь с 3 на 4 августа 1959 года бунт был полностью подавлен, солдаты и сотрудники правоохранительных органов Казахской ССР провели массовые аресты. По некоторым данным, со строек бежали несколько тысяч участников восстания, позже в казахстанских степях долгое время находили брошенные беглецами транспортные средства.

В ходе подавления массовых беспорядков были, по официальным данным, убиты 11 человек. Около 70 человек были арестованы, 5 из них были приговорены открытым показательным судом к исключительной мере наказания — смертной казни через расстрел.

5 августа 1959 года в Темиртау прибыл Леонид Брежнев, в то время секретарь ЦК КПСС, как бывший первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Казахской ССР курировавший дела в республике. Брежнев устроил разнос местному партийно-хозяйственному активу, исключил из партии и уволил многих милиционеров и чиновников.

В конце августа 1959 года возглавил КГБ КазССР Лунёв, Константин Фёдорович (по апрель 1960), до этого занимавший должность первого зампреда КГБ.

Восставшие уже через неделю вновь вышли на работу. Они восстановили ими же разрушенные улицы и здания. Строителям были предоставлены нормальные условия, а болгарские рабочие навсегда уехали из Темиртау.

В итоге, 22 октября 1959 года первый секретарь Карагандинского обкома КП Казахстана Павел Исаев был снят со своей должности и исключён из рядов КПСС. 19 января 1960 года первый секретарь ЦК КП Казахстана Николай Беляев был переведен с понижением на пост первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС. Через несколько месяцев он был отправлен на пенсию» (Википедия).

Власть номенклатуры оказалась непоколебленной.

Ценность анархии – опорочена.

Что могло заинтересовать Высоцкого?

Фильм посмотреть нельзя. Сушко не акцентирует никакой идейной нацеленности Высоцкого:

«Когда спустились с Медео в столицу Казахстана, оказалось, что случайный знакомый еще по Москве Анатолий Галиев «запускался» на местной киностудии со своим фильмом «По газонам не ходить». Галиев быстро смекнул: занять в дебютной картине московских, пусть даже не очень известных актеров, большая удача, и принялся искушать: снимем все быстро, заработаешь, отдохнешь, поживешь как белый человек в лучшей гостинице, а хочешь, в санатории совминовском. Заставлять на лыжах ходить не стану, клянусь! Все вроде бы устраивало, да и деньги были не лишние, но домой тянуло так, что сил не было еще тут задерживаться. Тем более, очень скоро понял, что «Казахфильм» — это кошмар» А тут еще и неприятность приключилась — прямо на съемках сознание потерял. Кто говорил о разреженном воздухе, кто на другое намекал - Ну и черт с вами!» (http://mreadz.com/new/index.php?id=20891&pages=50).

Есть неантитоталитаристская версия фильма:

«Сюжет фильма основывался на том, что в ходе строительства металлургического завода руководство стройки пресекало инициативу молодых строителей и не позволяло внедрять непроверенные технологии. Руководство опасалось за безопасность рабочих, да и не ясно было, как ударные темпы строительства могли сказаться на дальнейшей эксплуатации завода. Но одна из бригад, которую в фильме возглавил Сергей Столяров (известный по ролям в кинофильмах "Цирк", "Кощей Бессмертный", "Садко" и т. д.), решила пойти наперекор начальству, то есть "по газонам", и осталась после смены, возведя за ночь целый корпус. Естественно, параллельно производственной тематике в фильме раскручивалась любовная история героев Сергея Столярова и Людмилы Максаковой» ().

Актёр Прыгунов совсем плохо об этом фильме отозвался:

«Дурацкий сценарий, совершенно чудовищный, но ни у Высоцкого, ни у меня выхода не было. На наше счастье, картину закрыли, потому что это было позорище полное» (Там же).

Чем руководствовался Новиков, делая антитоталитарный намёк? – Наверно, своей предвзятостью прокапиталистической.

*

«С собой у них оказалась книжка Карела Чапека, выудили из нее смешную сценку, с нее и начали выступление на сцене».

Это первое упоминание книги Новиковым. Что ели и пили там и сям – было. А вот книга – впервые. То есть искусствовед и не пытается проникнуть в сокровенное мироощущение Высоцкого. Ну а как же иначе? Капитализм-то нацелен на то, что ниже пояса.

*

«Над фильмом про «трудовой героизм на стройке в Сибири» и над режиссером, которого он тут же прозвал "Федуар да не Филиппо", все откровенно смеются, зато развлечений – уйма. На лошадях покатались…».

Ну как же! То, что ниже пояса.

Фильм «На завтрашней улице» (1965), режиссёр Фёдор Филиппов. Высоцкий гениально обыграл это имя, тем что противопоставил его имени Эдуардо де Филиппо, неореалиста.

Что такое неореализм?

Это «объективные факты… явленные без прикрас. Это пафос честного, «открытого» анализа только что пережитой военно-политической и социальной катастрофы. По сути, пафос возрожденной национальной чести. Данное обстоятельство, как тогда казалось, гарантировало восстановление гуманистических ценностей… Одним из первых спектаклей, наделенных названными свойствами, стал спектакль неаполитанского театра Сан Фердинандо «Неаполь — город миллионеров», базовой площадки Театра Эдуардо (де Филиппо)» (http://zadocs.ru/filosofiya/26419/index.html?page=15).

А «На завтрашней улице» – наоборот. Дана иллюстрация того, как всего, мол, морально властвующая партия внушает народу, как она борется и исправляет отдельные недостатки социализма. Одним из недостатков является оболванивание народа.

Так, ей-богу, мне кажется, что Высоцкий за это ухватился, в частности, и сочинил для народа-болвана соответствующую песню. (Она дана сразу после драматических кадров опасности прорыва недонасыпанной плотины – глупые ж люди…)

Нам говорят без всякой лести: «Без вас со скуки мы умрём». И мы всегда и всюду вместе, Везде втроём, всегда поём.   Мы успеваем еле-еле Петь у одних, пить у других, Хотя б нам на одной неделе Давали восемь выходных.   Без нас нельзя на дне рожденья, Без нас и свадьбам не бывать. И мы сейчас идём веселье На новосельи поднимать.   Нам ничего, а парень болен, Ему бы есть и больше спать. Но мы нужны — чего же боле, Что можем мы ещё сказать!   «Без вас со скуки мы умрём». И мы всегда и всюду вместе, Везде втроём, всегда поём.   Мы успеваем еле-еле Петь у одних, пить у других, Хотя б нам на одной неделе Давали восемь выходных.   Без нас нельзя на дне рожденья, Без нас и свадьбам не бывать. И мы сейчас идём веселье На новосельи поднимать.   Нам ничего, а парень болен, Ему бы есть и больше спать. Но мы нужны — чего же боле, Что можем мы ещё сказать! 1964

А Новиков сам же докладывал (я слышал по телевизору) о том, что Высоцкий работает точками зрения. Что ж он не привлёк к разбору, касаясь этого фильма, точку зрения идейно пустых людей, которую вывел Высоцкий. Зачем-де Высоцкий это сделал?

Или тогда возникнет подозрение?..

Вот пустозвонное обличение партийным секретарём начальника стройки:

«- Человек должен уже сейчас ощутить радость труда. А какая у нас радость? Бытовая неустроенность? Обезличка? Умственная инертность? Застой творческой инициативы?»…

Что если Высоцкого возмутила болтология парторга у Филиппова? (Кроме отказа строить коттеджи для самых нуждающихся, - для Маркина-Высоцкого, например, у которого жена только-только родила, и пришлось её отправить со стройки, чтоб не оставалась с младенцем в палатке, - кроме этой бяки за начальником строительства нет же грехов. Он не виноват в умственной инертности рабочих-строителей, которые воленс-неволенс должны исполнять инструкции по работе и быть придатками машин.)

Ведь как при таких условиях у рабочих может быть творческая инициатива и не быть умственный застой? – Только при смене места работы. Водитель самосвала сегодня пусть завтра работает крановщиком. Долой узкую специализацию. Даёшь рабочее самоуправление.

Это ж смена общественного строя с лжесоциализма на настоящий социализм. Разве на такое посягает Филиппов? – Нет! Ну, тогда получай фигу в кармане: и Высоцкий сочинил пустейшую песню для исполнения пустейших людей.

Проверять Новикова, не передёрнул ли он что с фильмом, я решил просто от антипатии к Новикову. Но, смотря фильм и убеждаясь, что он есть позор, если его именовать искусством, я всё-таки усмотрел подозрительный оттенок печали во взгляде Высоцкого-Маркина, после проводов жены с младенцем и сыном постарше со стройки. Усмотрел, зная, КТО такой Высоцкий.

Ведь Филиппов творчески иллюстрирует известную партийную ложь, что партия мягко исправлять будет так называемые ошибки социализма. Социализм при этом понимается соревнующимся с капитализмом по материальному потреблению. (Первая сшибка мнений по этому поводу дана на второй минуте:

«- Парторг: Женя! Что спишь-то?

- Женя (сын парторга): Ботинки жмут.

- Шофёр (пожилой): А вот я в ваши годы пришёл в лаптишках тракторный строить. Бывало, голодный, по две смены вкалывали, и ничего.

- Женя: А разве сейчас это обязательно?»

А Высоцкий вне фильма знает, что это ошибка – соревноваться социализму с капитализмом по материальному потреблению. Знает! См. тут: «Высоцкий – против тех, из-за кого народ – такой некультурный». См. тут: «Вера в бессмертие дела коммунизма». См. тут: «Пора вспомнить о неповторимой индивидуальности». Это я подобрал цитаты статей о песнях, сочинённых до времени съёмок фильма Филипповым. Он, Высоцкий, где-то с тем парторгом и Филипповым. И потому такая тоска в его взгляде вслед автобусу, увозящему жену.

 

И жить в тяжёлых условиях – плохо, и ставить условия жизни во главу угла – плохо…

Ну где Новикову с его прокапитализмом и потребительством понять глубину этого взгляда?

*

Вместо доказательства его неправоты и моей правоты – читайте его очередной антикоммунистический (и антивысоцкий) выпад:

«Себя автор явно отождествляет с тем "дураком", который "пошел без опаски налево" (тут уж неважно, имеется ли в виду политическая "левизна" - или же это дань сказочной традиции: "налево пойдешь" - выбор, чреватый гибелью). В этой, первой, пожалуй, философской песне Высоцкого важна идея доверия к жизни, идея той внутренней свободы, что выше и глубже любого рассудочного "понимания"».

Обращаемся к песне (слушать тут).

Артуру Макарову   Лежит камень в степи, А под него вода течет, А на камне написано слово: «Кто направо пойдет – Ничего не найдет, А кто прямо пойдет – Никуда не придет, Кто налево пойдет – Ничего не поймет  И ни за грош пропадет».   Перед камнем стоят Без коней и без мечей И решают: идти или не надо. Был один из них зол – Он направо пошел, В одиночку пошел, – Ничего не нашел – Ни деревни, ни сел, – И обратно пришел.   Прямо нету пути – Никуда не прийти, Но один не поверил в заклятья И, подобравши подол, Напрямую пошел, – Сколько он ни бродил – Никуда не добрел, – Он вернулся и пил, Он обратно пришел.   Ну а третий – был дурак, Ничего не знал и так, И пошел без опаски налево. Долго ль, коротко ль шагал – И совсем не страдал, Пил, гулял и отдыхал, Ничего не понимал, – Ничего не понимал, Так всю жизнь и прошагал – И не сгинул, и не пропал.   1962

Вопреки собственному, упомянутому, заявлению об игре Высоцким точками зрения, Новиков не смог не выбрать одну из точек зрения точкой зрения Высоцкого. Ему невдомёк, что, по Высоцкому, народ, обманутый насчёт социализма, в растерянности. Вот и всё.

Для мэтров как-то непостижимо, что художественный смысл даже и литературного произведения нецитируем. А ведь он доктор филологических наук. «Психологию искусства» Выготского не может быть, чтоб не читал.

*

«"Воровская" тема здесь сводится к двум строкам и растворяется в обобщенном философическом раздумье:

 Так оно и есть -

 Словно встарь, словно встарь:

 Если шел вразрез -

 На фонарь, на фонарь,

 Если воровал -

 Значит, сел, значит, сел,

 Если много знал -

 Под расстрел, под расстрел!

 Сугубо отечественное официально-деловое выражение "идти вразрез" причудливо переплелось с обрывком французского революционного призыва "Аристократов - на фонарь!". А синонимом этого "демократического" лозунга становится рожденная уже Октябрьской революцией формула "под расстрел". Песня явно не "о жизни карманных воров", речь в ней о вселенской жестокости и тирании...».

Ну, слушаем (тут) и читаем текст песни:

Так оно и есть – Словно встарь, словно встарь: Если шел вразрез – На фонарь, на фонарь, Если воровал – Значит, сел, значит, сел, Если много знал – Под расстрел, под расстрел!   Думал я – наконец не увижу я скоро Лагерей, лагерей, – Но попал в этот пыльный расплывчатый город Без людей, без людей. Бродят толпы людей, на людей не похожих, Равнодушных, слепых, – Я заглядывал в черные лица прохожих – Ни своих, ни чужих.   Так зачем проклинал свою горькую долю? Видно, зря, видно, зря! Так зачем я так долго стремился на волю В лагерях, в лагерях?! Бродят толпы людей, на людей не похожих, Равнодушных, слепых, – Я заглядывал в черные лица прохожих – Ни своих, ни чужих.   Так оно и есть – Словно встарь, словно встарь: Если шел вразрез – На фонарь, на фонарь, Если воровал – Значит, сел, значит, сел, Если много знал – Под расстрел, под расстрел! 1964

Мой принцип разбора произведения в том, в частности, что автор творит из-за волнующего сейчас, а не «встарь». – Так что его могло волновать в 1964-м? Расстрелы политических кончились за десятилетие до этого. Об этом пишут все сайты о политических репрессиях в СССР.

Другой мой принцип, что если поётся про расстрел, то художественный смысл – НЕ расстрел. Не во «вселенской жестокости и тирании» художественный смысл.

Или – произведение не художественное.

Так, похоже, что с нехудожественными Высоцкий покончил, спев про Зиганшина и ещё троих, выживших в море после 40 суток голодания.

(Чем удобно иметь дело с гением – тем, что заранее отбрасывается вариант нехудожественности, т.е. писания «в лоб», когда можно процитировать (что и сделал Новиков. Нет, слов «тирания и жестокость» в тексте нет, но слово «расстрел» их предполагает. Вот Новиков этим и воспользовался. И попал в молоко.)

В-третьих, я позволяю себе думать о неизвестной мне песне Высоцкого в том же ключе, что и о десятках других, мною разобранных когда-то. По тому принципу, что идеал – штука инерционная и быстро не изменяется. А художественное произведение рождено идеалом. (Я сейчас молчу о свой самой последней идее-фикс, что идеал должен быть подсознательным.)

А так как я засёк, что идеал Высоцкого и мой совпадают (этого могло не быть, но так уж случилось), и так как я с Высоцким одного года и месяца рождения, то я могу позволить себе искать его «фэ», вспоминая, что было «фэ» для меня в тот год.

В тот год пропадал хлеб в магазине (даже в Прибалтике, где я жил, а Прибалтика была на привилегированном положении в СССР). Но мне было на это плевать. Я не голодал как-то – и хватит.

В тот год я сменил работу, стал конструктором и быстро приобрёл профессиональный авторитет. (Как бы вышел из тюрьмы-прежней-работы.) И… занялся осуществлением самоуправления конструкторского сектора явочным порядком (гражданская ж активность на словах поощрялась.) Не нравятся нашим …надцати человекам план перевода нашего сектора в другую комнату – я организую сбор подписей целого отдела, против намерений начальства. Не нравится нашим …надцати человекам намерение начальства изменить систему премирования – я провоцирую собрать профсобрание, и оно голосует против намерения начальства. Одна из нашего сектора, жена куратора от областного КГБ по нашему НИИ, угрожает мне жалобой своему мужу – я игнорирую. Она потом жалуется. И мне 9 лет не поднимают зарплату, поднимая её всем окружающим. Это не расстрел, но…

Но то – потом. А пока… Откуда я такой взялся? – Видно, - как пел Высоцкий, - хорошие книги я в детстве читал. Про то, как в первые дни революции власть перешла к советам, в армии – солдатским комитетам, на заводах – рабочим комитетам, на селе – сельским советам. Это было то, что называется соединением личного и общественного, Гармонией. Ведь должно быть правление кухарки, чтоб постепенно отмерло государство! Если правления кухарки не будет, то и не получится отмирание!..

Жена специалиста, присланного из Горького для помощи юному НИИ, глядя на мою гражданскую активность, приходит в изумление: как я не боюсь. И объясняет пока-безнаказанность мою тем, что тут Прибалтика – послабление и в этом.

Но в 88-м, в перестройку, я опять сменил работу. Переехал в Одессу. И на новом месте была манера держать в конструкторском секторе включённым радио (перестройка же, потрясающие новости каждый день). И – землетрясение в Спитаке. Ужас слушать. Все тихо ахают и продолжают работать. Я не выдерживаю, составляю подписной лист в бухгалтерию с просьбой удержать с нас месячную зарплату и переслать деньги в Спитак. И иду по рядам. Потом по другим секторам. – Публика сомневается: как так? по собственной инициативе?.. без решения парткома?.. – А я на них удивляюсь: «толпы людей, на людей не похожих, / Равнодушных, слепых». По проявленным реакциям – равнодушны они и слепы. Как несвободные.

Новиков не зря написал: «Песня явно не "о жизни карманных воров"». Выход из тюрьмы только и нужен был Высоцкому, взгляд со стороны. Мне-прибалтийскому были виднее со стороны иные люди.

Люди не устраивали Высоцкого, а не «под расстрел», которого давно не было в 1964 году.

А что было вместо расстрела? – Могли наплевать на очередь на ковёр или на секцию и отдать талон удобному человечку, кто молчит тогда, когда нужно распоряжающемуся.

Один такой распоряжающийся, ёрничая и над собой, когда обсуждали в профкоме мою очередь на получение кооперативной квартиры, сказал, что она мне не нужна; почему? – потому что, если б она мне была нужна, то такой авторитетный специалист, как я, обязательно оказался б выдвинутым в профком, я же – и на профсоюзные собрания не хожу; кто в профкоме? – те, кому что-то нужно для себя лично.

Вот так же «расстрел» понадобился Высоцкому в порядке издевательства над индивидуализмом, что «словно встарь», до революции, открывшей Гармонию личного и общего.

Другое дело, что здесь почти нет игры точками зрения (зек слабо выражен). Здесь «почти в лоб», то есть образно (взглядом со стороны, из Гармонии глядя) выражена человеческая второсортность негармоничных.

Третье дело, что гармоничность отдана всё-таки настолько неожиданному человеку (вышедшему из заключения), что можно сказать, что такое могло зародиться только в подсознании, где сознание со своей логикой не властно.

Ну, а раз – из подсознания, то, - по моей теперешней идее-фикс, - это есть произведение искусства, а не неискусства.

*

«Четыре десятка историй, перетекающих друг в друга, перекликающихся, образующих вместе единый текст, своего рода роман с весьма небезупречным главным героем. Кто он? Вор, бандит, убийца? Но если бы дело этим ограничивалось, то нечего было бы с таким персонажем так долго возиться, он уместился бы в три-четыре песни. А Высоцкий не просто ведет разговор от первого лица, он стремится понять героя изнутри, вжиться в заблудшую душу, увидеть в преступнике прежде всего человека».

А человек-де – многогранен. А советский социализм плевал, мол, на человека, имея в виду только общественное. Ну и Высоцкий, следовательно, прокапиталист, где индивидуализм ценен, не коллективизм.

Тут Новиков касается сложнейшего вопроса для меня-теперешнего: как признавать второе, третье и так далее произведение – искусством, если в первом уже был выражен подсознательный идеал? Во втором идеал ведь, уже раз выраженный, не может сохраняться подсознательным? То есть в последующих будет самоповторение. Т.е неискусство!

Я могу только биться как рыба на суше. И я бьюсь. Идеал анархизма, мол, так опозорен ко второй половине ХХ века, так не разработана теория анархизма…

«Концепцию “общинного социализма” нельзя признать удачной, так как она помимо многочисленных недоработок изначально содержала откровенные противоречия: “максимальная демилитаризация” сочеталась в ней со “всеобщим вооружением народа”; “ликвидация представительной демократии” сочеталась с “делегированием”, которое является частным случаем представительной демократии; “ликвидация государства” сочеталась с существованием фактически государственных (квазигосударственных) образований (“федераций”), поддерживающих между собой дипломатические отношения; общественная собственность на средства производства (которая странным образом отождествлялась с коллективной) сочеталась с товарно-денежными отношениями и рыночной экономикой; в концепции давалось описание трех разнородных форм и систем “делегированного самоуправления” одновременно и т.д.» (http://screen.ru/Tarasov/enc/index11.htm).

Пусть это относится к более позднему времени. Но тем более была неразработанность и раньше!

В «Татуировке», о которой речь была выше, зек был нужен как носитель идеализма, чтоб – в порядке отрицания материализма незеков – выразить идеал идеализма незеков. В перечне наиболее влиятельных идеологий ХХ века числятся только три: либерализм (всех победивший), социализм, так называемый, и фашизм. Анархизма нет. Следовательно, и электората такого нет. И нужно быть идеалистом – чтоб носить в себе что-то от анархизма. Вот эту сторону анархизма в той песне Высоцкий и выразил. В «Так оно и есть…» он выразил другую сторону анархизма: неравнодушие к делам, дальше, чем личным. Вот поскольку в тумане неведения мерещились Высоцкому грани анархизма, постольку он их и выражал при посредстве зековской тематики. А не человековедением занимался, мол, по Новикову: «Любовный треугольник, муки ревности… Предательство, измена друга… Одиночество, полный разлад с окружающими…»

Новиков просто ученик той школы, которая реализм считала верхом достижения в искусстве, писателей же – человековедами. А реалистический тип идеала – почти научный: докопаться до причин – не единственный ведь на свете тип. Высоцкий вот – представитель идеала другого типа: трагического героизма. Но Новикову это не дано знать.

*

«Слушая эти песни, каждый находит в них что-то для себя и о себе. Анна Ахматова, беседуя с юным Иосифом Бродским, декламирует ему запавшие в память строки, по всей видимости, считая их фольклорными:

 Я был душой дурного общества

 И я могу сказать тебе:

 Мою фамилью-имя-отчество

 Прекрасно знали в КГБ.

Ахматова любила шутить, в том числе и над самой собой. Она произносила этот монолог как бы от своего имени, тем более что КГБ проявлял к ней постоянное внимание. "Скокарями" же и "щипачами" занимались на самом деле другие "органы", входящие в систему Министерства внутренних дел: педант может упрекнуть Высоцкого за фактическую неточность, а поэт увидит здесь скорее силу художественного обобщения:

 С тех пор заглохло мое творчество,

 Я стал скучающий субъект, -

 Зачем мне быть душою общества,

 Когда души в нем вовсе нет!».

Против тоталитаризма-де были Высоцкий, Бродский, Ахматова.

А на самом деле просто разные типы идеалов были у всех. У Высоцкого – упомянутый трагический героизм, у Ахматовой и Бродского – ницшеанство, а у КГБ – типа барокко. Это соединение несоединимого. Трезвое, холодное соединение личного и общественного (отличное от горячего, типа Высокого Возрождения). Соединение для высших слоёв (с их номенклатурными привилегиями) – более склоняющееся к личному; для низших (с их оставшейся от революции инерцией) – более к общественному склоняющийся идеал.

Послушаем эту песню (тут). Её нужно именно слушать. Потому что она поётся как шуточная. Весело поётся. – В чём веселье? – В том, что любое правило имеет исключение, которое не отменяет правило.

Преступники – это некие ницшеанцы. Они презирают мещан. (Заметьте, я всё говорю о типах идеалов: мещанский, ницшеанский…) Лирическое «я», вор, некий ницшеанец (удалец циничный в первом приближении), предан каким-то вором (значит, мещанином – ради пользы, а не удали живёт). Такие, конечно, исключения среди воров. Поэтому факт предательства ничего в удали лирического «я» не поменял. И – он весело поёт свою историю. Для своих же.

Я был душой дурного общества, И я могу сказать тебе: Мою фамилью-имя-отчество Прекрасно знали в КГБ.   В меня влюблялася вся улица И весь Савеловский вокзал. Я знал, что мной интересуются, Но все равно пренебрегал.   Свой человек я был у скoкарей, Свой человек – у щипачей, – И гражданин начальник Токарев Из-за меня не спал ночей.   Ни разу в жизни я не мучился И не скучал без крупных дел, – Но кто-то там однажды скурвился, ссучился – Шепнул, навел – и я сгорел.   Начальник вел себя не въедливо, Но на допросы вызывал, – А я всегда ему приветливо И очень скромно отвечал:   «Не брал я на душу покойников И не испытывал судьбу, – И я, начальник, спал спокойненько И весь ваш МУР видал в гробу!»   И дело не было отложено, И огласили приговор, – И дали всё, что мне положено, Плюс пять мне сделал прокурор.   Мой адвокат хотел по совести За мой такой веселый нрав, – А прокурор просил всей строгости – И был, по-моему, неправ.   С тех пор заглохло мое творчество, Я стал скучающий субъект, – Зачем мне быть душою общества, Когда души в нем вовсе нет!   1961

То есть, какое тут противоречие? Исключение-мещанин среди преступников / правило-мещанин среди непреступников. – Высоцкий ополчился на мещан-потребителей СССР (т.е. на весь советский народ), а не на КГБ (которое тут…) Хотел написать «не при чём», да усомнился.

При чём же? Надо вдуматься.

В пределах разброса идеалов барочного типа от того, что для низов до того, что для верхов (см. чуть выше), КГБ – не за низы, а за верхи. За тех, кто ближе к мещанам. Осмеиваемым в песне. И осмеивается КГБ (от имени автора, Высоцкого, не лирического героя), так сказать, сверху, если за верх считать общественное. А у Ахматовой антипатия к КГБ снизу (из ницшеанства).

То есть Новиков попал пальцем в небо.

*

«Нам ни к чему сюжеты и интриги:

 Про все мы знаем, про все, чего ни дашь.

 Я, например, на свете лучшей книгой

 Считаю Кодекс уголовный наш.

Принять эти слова за "чистую монету", то есть за монолог настоящего преступника, листающего Уголовный кодекс и размышляющего над судьбами своих товарищей по разбою, - значит не уловить самой соли. Дело даже не в том, что "урка" не может говорить о "сюжетах и интригах", а в том, что в каждом слове звучат сразу два голоса – персонажа и автора. Первый думает об участи своих дружков, второй – о судьбе всего народа».

Наконец, Новиков заговорил о различии между автором и лирическим героем. Но как заговорил! Он просто одного отодвинул. Новиков не знает о как бы геометрической сумме голосов (действительности и зеков – как в «Татуировке» и в «Я был душой дурного общества»).

Чтоб понять, в какое небо попал пальцем Новиков на этот раз – слушаем (тут, лучше – из записей Шемякина).

ПЕСНЯ ПРО УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС

Нам ни к чему сюжеты и интриги: Про всё мы знаем, про всё, чего ни дашь. Я, например, на свете лучшей книгой Считаю Кодекс уголовный наш.   И если мне неймется и не спится Или с похмелья нет на мне лица – Открою Кодекс на любой странице, И не могу – читаю до конца.   Я не давал товарищам советы, Но знаю я – разбой у них в чести, – Вот только что я прочитал про это: Не ниже трех, не свыше десяти.   Вы вдумайтесь в простые эти строки, – Что нам романы всех времен и стран! – В них есть бараки, длинные как сроки, Скандалы, драки, карты и обман…   Сто лет бы мне не видеть этих строчек! – За каждой вижу чью-нибудь судьбу, – И радуюсь, когда статья – не очень: Ведь все же повезет кому-нибудь!   И сердце бьется раненою птицей, Когда начну свою статью читать, И кровь в висках так ломится-стучится, – Как мусора, когда приходят брать. 1964

Почему вариант из записей Шемякина лучше? – Потому что более мужественный голос и более страстно поётся.

Именно в этом я слышу авторский голос. А интеллигентская лингвистика: «сюжеты и интриги», - не акт авторского голоса. Вот я знаю, что один мой одноклассник, Вовка Иванов, стал вором и был зарезан в воровских разборках. И я не помню, чтоб он был двоечник. А мы с ним кончили десятилетку. Так я уверен, что «сюжеты и интриги» - знакомые ему слова.

С другой стороны, мне вспоминается один сослуживец, искренно удивившийся в одном откровенном разговоре тому, что кому-то может быть в принципе интересна литература: там же – выдумки! (Что значит человек практический: всё – для выгоды, а какая выгода от чтения выдумок?)…

С третьей стороны, сюжет какой? – Противопоставление персонажа-себя и разбойников. Персонаж, видно, карманный вор, мелкая сошка. Если б он совет товарищам дал, то посоветовал бы не разбойничать. То есть ему хватает и романтики карманника.

Романтика мне приходит в голову из противопоставления тому сослуживцу-прагматику. Если б тот рассчитал, что не опасно ограбить, он бы ограбил. А вообще не преступает он закон тоже чисто из расчёта. Скучный. Так вот персонаж Высоцкого – антискучный, мне подумалось. И если он подался в карманники, то чтоб избежать скуки обычной жизни. И тут вспоминается: «И вот ушли романтики / Из подворотен ворами». Тем вернее вспоминается, что как фермент действует колоссальной мужественности голос Высоцкого. Вот где присутствует автор! А не в лингвистике. И тогда эта колоссальная мужественность вызывает ассоциации о героических делах страны, где такое мужество было востребовано. То есть ворами становятся от серой мещанской жизни ради пользы своей и своей семьи…

И отчаяние, с которым Высоцкий кончает петь эту песню в варианте Шемякина, кричит о том, что не туда страна идёт… Она в капитализм идёт! Раз мещанская.

То есть Высоцкий этой песней действительно думает «о судьбе всего народа».

Но не в связи с тем, что для него «есть бараки, длинные, как сроки».

А в связи…

«В. Новиков начал писать о творчестве Высоцкого с 1986 года, когда в результате объявленной М. Горбачевым гласности поэт стал официально признан» (http://v-vysotsky.com/statji/2003/Biografija_i_biografy/text.html).

Над Новиковым висит обязанность сделать его приемлемым для капитализма, то есть правым диссидентом при так называемом социалисте. То есть все изъяны социализма Новикову нужно представить коренными признаками его, а не извращением. Репрессии – тоже (с их невероятным числом – см. тут). Поэтому, как только у Высоцкого где бараки, так сразу у Новикова и намёк на проклятый социализм. Персонаж (представляя бараки и сроки) сочувствует товарищам по преступному цеху, что перебрали они с жаждой романтики (романтика есть в моральном плане и одним словом – эгоизм), и Высоцкий поверх персонажа жалеет молодёжь, лишённую полётной жизни извращением социализма… Так Новиков – наоборот – намекает на несусветные миллионы репрессированных, раз бараки и сроки.

Конъюнктурщик.

Последняя, 7-я, редакция книги вышла в 2013 году, когда вообще у оранжевых кошмар, мол, возвращается сталинизм. Ну так как без Новикова с этим, мол, «фэ» Высоцкого социализму…

Я думаю, что Высоцкий обольщался (вернее, подсознание его обольщалось), что самоуправление это такой уж полёт. Это, думаю, тоже мещанское хозяйствование, кухня дела. Если все рабочие места скучны, то даже меры по чередованию работников по этим местам быстро стали бы рутиной.

Но что нам из того, что он обольщался. Результат-то – чуяние, что мы имеем дело с рождением из подсознания – налицо. И – у нас восторг.

*

«в блатной песне Высоцкий ищет – остроту конфликта, беспощадную правду человеческих отношений».

Я б сделал другое обобщение. Блатняком Высоцкий достиг неожиданности, звучащей как пощёчина советскому народу за его несоветскость.

Другое дело, что в случае дразнения (противочувствий от противоречий текста), все невольно испытывали нравление (эстетическое наслаждение). Не отдавая себе отчёта в художественном смысле услышанного.

А вот почти то же:

«Но интерес к блатным песням возникал у артистов, писателей и ученых не от скуки, не от пресыщенности, а от желания знать правду, не имеющую ничего общего с той рифмованной ложью, что несли в себе "песни Красной Пресни", изготовляемые бездушными и циничными конъюнктурщиками от поэзии. "Фольклор ворья" при всей своей внешней грубости был неподдельным отражением народной жизни, он не только смешил и шокировал, он располагал к раздумьям о социальных обстоятельствах, толкающих людей на преступный путь. Ведь уголовный мир был зеркалом советского тоталитаризма, отправлявшего под "революционную мелодию" в лагеря миллионы безвинных людей».

Ну а я повторяться не стану.

*

«Это из "Истории моего заключения" Н. А. Заболоцкого, написанной в 1956 году и впервые опубликованной лишь тридцать лет спустя. Трудно найти более точный комментарий к таким песням Высоцкого, как, например, "Я в деле"».

«Это» – ницшеанство преступников.

Слушаем (тут) и читаем:

Я В ДЕЛЕ.

Я в деле, и со мною нож – И в этот миг меня не трожь, А после – я всегда иду в кабак, – И кто бы что ни говорил, Я сам добыл – и сам пропил, – И дальше буду делать точно так.   Ко мне подходит человек И говорит: «В наш трудный век Таких, как ты, хочу уничтожать!» А я парнишку наколол – Не толковал, а запорол, – И дальше буду так же поступать.   А хочешь просто говорить – Садись со мной и будем пить, – Мы всё с тобой обсудим и решим. Но если хочешь так, как он, – У нас для всех один закон, И дальше он останется таким.   1962

Признаюсь, я не сразу принялся возражать Новикову, а подумав. А потом, подумав, я ещё прикинул, что, может, вот эта трудность осознавания того же, в сущности, может, и есть признак подсознательного происхождения самого желания выдать такого персонажа на-гора. Высоцкого гнало что-то это сделать. А объяснить это что-то ему не дано, дано только искусствоведу.

Сосредоточьтесь.

(И поверьте мне на слово. Я во многих вещах открыл ницшеанский идеал…)

Этот идеал рождается от скуки. Скука – от обычности жизни.

Я уже выше писал, что Высоцкий думал, что сотворение нового мира и нового человека методом анархии (самоуправления) это очень и очень интересно всем участникам. Врагами сотворения нового человека были мещане. А по совпадению те наиболее противны и ницшеанцам. То есть имело смысл к последним присмотреться: нельзя ли чем попользоваться для вылечивания испорченного социализма от мещан.

Шляпой, каким показан какой-то «человек» (тут же и зарезанный), - точно быть нельзя…

«Из истории моего заключения» очерк. Описываются нравы. Вы читаете:

«С их точки зрения мы были жалкой тварью, не заслуживающей уважения и подлежащей самой беспощадной эксплуатации и смерти. И тогда, когда это зависело от них, они со спокойной совестью уничтожали нас с прямого или косвенного благословения лагерного начальства».

Вы будете удивляться, если о такого рода людях прочитали впервой. Но вас не будет касаться наличие рассказчика. И вы не почувствуете ничего странного. Не то, что когда послушаете песню. Вы от неё оказываетесь огорошенными (если знали про психологию преступников, например, от Достоевского) – огорошенными вы будете оттого, чего это Высоцкий, ТАКИМ притворяясь, спел…

Заболоцкий отчитывался. А Высоцкий чего?

А всё от того, подсознательного, что я описал выше.

Новиков объясняет иначе:

«Здесь автор имеет мало общего с героем – только местоимение "я", но форма рассказа от первого лица может и не означать близость, она используется для большей эмоциональной наглядности, для того, чтобы убедительнее сыграть роль».

Это у Новикова от упомянутой выше установки на реализм и человековедение.

Ну и опять не буду повторяться.

Впрочем, и Новиков вынужден сдаваться:

«…подмеченная Заболоцким незаурядность, избыточная человеческая энергетика, не нашедшая в жизни достойного применения, - вот что привлекает Высоцкого в "блатной" этике и эстетике».

Ну… Где Новиков сдаётся (что в обычной жизни скучнее), там я тем более молчу.

*

«…русская литература, обращаясь к криминальной тематике, всегда выходила на уровень философского обобщения, поднимая вопрос о преступности самого общественного устройства, о всесилии зла и цинизма, слабости, о беззащитности единичного человека».

Это – по поводу песни «Серебряные струны».

Я по этой песне уже возразил либералам и прокапиталистам тут.

*

«Главной причиной, направляющей развитие людей "по преступному пути", в трактовке Высоцкого предстает господствующее в стране беззаконие. Вот персонаж песни "Рецидивист" – он оказывается жертвой очередной кампании и арестован для выполнения "семилетнего плана"».

По этой песне тоже уже возразил либералам и прокапиталистам тут.

*

«Или нет, шофер, давай закурим,

 Или лучше – выпьем поскорей!

Пьем за то, чтоб не осталось

По России больше тюрем,

Чтоб не стало по России лагерей!

В последней строке звучит уже голос не простоватого героя, а самого автора, имеющего в виду не только тюрьмы и лагеря для уголовных преступников, но и всю гулаговскую систему».

Новиков пишет так, будто Высоцкому в 1963-м было важно уничтожение чёрт знает сколько лет тому назад (3 года как) уже уничтоженной гулаговской системы.

Зачем он так, Новиков? – Затем, что прокапиталистически давить надо: капитализм-то во время написания им книги оказался дрянью – для большинства (миллионы безвременно умерших и мн. др.).

Ну что? Станем слушать (тут, лучше – в записи Шемякина), читать и соображать (вдруг да Высоцкий прокололся – на радость Новикову).

– Эй, шофер, вези – Бутырский хутор, Где тюрьма, – да поскорее мчи! – Ты, товарищ, опоздал, ты на два года перепутал – Разбирают уж тюрьму на кирпичи.   – Очень жаль, а я сегодня спозаранку По родным решил проехаться местам… Ну да ладно, что ж, шофер, тогда вези меня в «Таганку», – Погляжу, ведь я бывал и там.   – Разломали старую «Таганку» – Подчистую, всю, ко всем чертям! – Что ж, шофер, давай назад, крути-верти свою баранку, – Так ни с чем поедем по домам.   Или нет, шофер, давай закурим. Или лучше – выпьем поскорей! Пьем за то, чтоб не осталось по России больше тюрем. Чтоб не стало по России лагерей!   1963

Теперь давайте вживаться в лирического «я».

Свысока он решил посмотреть на тюрьмы, как человек, больше недосягаемый для них.

Как можно стать недосягаемым? – Стать депутатом с иммунитетом от ареста (как это стало возможным при реставрации капитализма в России)? Но так в СССР было невозможно. – Тогда другой вариант – завязать. Это возможно. Стать обычным человеком, не ницшеанцем. С точки зрения обычного – это преимущество перед всё попадающим и попадающим в тюрьмы. Оно и чувствуется в исполнениях не у Шемякина.

А у Шемякина прорезается и досада от скуки обычной жизни. Хоть водкой залить её, что ли… Русскому нужно по максимуму жить. А нет – пьёт.

И… (озаряет) хорошо б, чтоб стало ненужным в ницшеанцы уходить, чтоб не нужны стали и чтоб не осталось больше тюрем, ибо стало, куда ненаказуемо приложить силушку… - Чтоб строй сменился, иными словами. Чтоб стал настоящим социализм. Не управляемый сверху (с тюрьмами для неслухов), а самоуправляемый (тогда и неслухов не будет).

Вот так!

А с горечью поётся у Шемякина… Так потому что это мечта. А до её осуществления – скука.

И – опять Новиков в пролёте.

*

«Жизнь "низов общества" оказалась для Высоцкого-поэта еще и своего рода окопом, из которого он бесстрашно шагнул в новую для себя тему – военную».

Оно-то да, но не в низах дело, а в скучности обычной жизни, жизни мещан, отвергаемой или ницшеанством, или войной, превращающей мещан в немещан, что и есть мечта Высоцкого, посягнувшего на излечение социализма от мещанства.

*

«"Все ушли на фронт" и "Штрафные батальоны" <…> И именно те, кто был отвергнут обществом и осужден неправедной властью <…> единство отверженных, униженных и оскорбленных людей».

Не в неправедной власти дело, опять же (правду см. об этих песнях тут).

*

«…у каждого актера по нескольку ролей. Высоцкий – и… и… и белогвардейский офицер… Но гораздо органичнее все-таки у него получится песня белогвардейских офицеров, где прямолинейная логика "классовой борьбы" сменится ощущением хаоса и трагического разлада:

 В куски

 Разлетелася корона…».

Если послушать эту песню (тут), то в этом частящем ритме трагического не услышишь. А услышишь вот что:

«Совместный азарт предложений насыщал эпизоды красками. Любимов благодарно использовал личные возможности каждого» (http://taganka.theatre.ru/history/performance/10days/13978/).

Ведь зритель понимал, что не Джон Рид написал эту песню, создавая свои «10 дней, которые потрясли мир». Зритель чувствовал стихию «предлагай от себя» (Там же). Зритель в этом образе особого театра, театра не «павильонного натурализма», чувствовал идеал анархизма (сотворчества, самодеятельности, самоуправления). Даже и добровольческая белогвардейская армия была так же, добровольно, организована (как и Красная Армия). И обыгрывание сего чувствуется и в этой песне:

Нам осталась только малость - Только выстрелить в висок иль во врага.

Любимов (режиссёр) пошёл даже на «в лоб» указание идеи спектакля:

«Максим Штраух (в роли Ленина) произнес по радио в финале представления: «Революция — это праздник угнетенных и эксплуатируемых! Мы окажемся предателями и изменниками революции, если не используем этой праздничной энергии масс и их революционного энтузиазма!» (Там же).

Вот за что надо бы Любимова ругать. Он сделал из спектакля произведение прикладного искусства. Приложенного к идее анархии. Но где Новикову усечь такое... Ему усекать надо у Высоцкого что-то антисоветское.

Скажете, что поймали меня: какая анархия, если Ленин?

Всё просто. Любимов обкорнал Ленина: отрубил последние слова: «для беспощадной и беззаветной борьбы за прямой и решительный путь» (Ленин. ПСС, 5 изд. т. 11, с. 103).

А прямой и решительный это совсем не анархия. Анархия предполагает постепенное вырастание самоуправления до федерации федераций, причём без одноактной отмены честной собственности (чтоб властвующие капиталисты силой не задавили самоуправление в зародыше).

*

Честно говоря, у меня так выросла недоверчивость к Новикову, что я стал готов подозревать его в просто фальсификации. Проверил такое:

«…а маршалу Жукову в книгу его воспоминаний будут насильно вписывать страницы о подвигах Брежнева на Малой Земле».

На самом деле, вроде бы, не так. А так:

«И даже Жукова заставили включить в свои мемуары фразу: «Я приехал под Новороссийск, чтобы поговорить с полковником Брежневым о боевом духе наших солдат, но его не застал». Естественно, в реальности ни о какой встрече маршала с полковником-партийцем и речи быть не могло. Уже после смерти Брежнева в последующих изданиях мемуаров эту фразу убрали» ().

Почему я верю какому-то сайту, и не верю Новикову?

Потому что Новиков конъюнктурно зол на советскую власть. А такие способны перегибать в упрёках ей.

И потом… зло берёт, что Новиков длинно и антисоветски отступил от Высоцкого. Наверно, это подготовка к очередному возведению Высоцкого в антитоталитаризм. Вот оттого и моя мелкая мстя.

*

«…У нас тоже был "тот, кто все решит", - изничтожил генералов и офицеров перед самой войной, не жалел народной крови, а вот теперь его снова норовят объявить отцом и спасителем России».

Это в связи с песней «Солдаты группы «Центр». И я когда-то понимал эту песню как песню против манипулирования (см. тут). Но теперь я бы уточнил. И демократия есть манипулирование. Только самоуправление от него свободно.

Почему я так говорю? – Из-за того, что чувствуется и голос автора в голосе фашистского солдата. Да, мы ментально склонны к патернализму, но мы смеялись над культом личности Хрущёва (ко времени сочинения этой песни Хрущёв уже изгнан), мы и теперь осмеём – Брежнева. То есть от нас Высоцкому можно требовать. Мы способны на анархию. Суровый голос автора настаивает. Он суров к нам. К нам! А не к власти: «норовят»!

То есть, и тут Новиков попал в молоко.

*

«"Песня о нейтральной полосе". Почему-то всех сразу веселят и заводят две строки:

 А на нейтральной полосе – цветы

 Необычайной красоты!».

А почему б и не завестись?

На границе с Турцией или с Пакистаном – Полоса нейтральная; а справа, где кусты, – Наши пограничники с нашим капитаном, – А на левой стороне – ихние посты.   А на нейтральной полосе – цветы Необычайной красоты!

Сразу ж ясно противостояние личного и государственного. Слушает же – молодёжь. Ей хулиганство не чуждо. Пусть и мысленное, раз они студенты ого какого вуза.

Ведь искусство есть что? – Испытание сокровенного мироотношения… За дразнение (испытание) Высоцкого все и любили.

Новиков не знает почему-то этого (повторяю: если и читал «Психологию искусства», то видел фигу).

Впрочем, я могу попробовать предположить, почему теория художественности Выготского в загоне была и есть.

Ведь мир в ХХ веке стал очень политизирован. А это дразнение – чистая нейрофизиология. Никакой власти не подчиняющаяся (не зря всегда говорили, что искусство – это область свободы). Но хуже того… Ведь есть геометрическая, так сказать, сумма противоречий-противочувствий. И она опять совершенно не зависит от политики и идеологии. Она зависит только от того, каких противочувствий она есть сумма. И сумму если и заказать, то совершенно непредставимо, как сделать, чтоб она получилась: из каких составляющих. При вдохновении ею – нужные противоречия получаются сами собой. Да. Но – едва ли не только в том случае, если эта будущая (у восприемников произведения) сумма у творца находилась в подсознании. Тогда оно распорядится, выдаст соответствующие текстовые противоречия. И всё будет хорошо. Однако, как заказать подсознание творца? – Невозможно. – Вот за всё это чуя, теорию Выготского затёрли. – Кто? – Такие, как Новиков, конъюнктурщики.

Надо, впрочем, отдать Новикову должное: он эстетическое чувствует.

Эстетическое ж это не только дразнилка, а и другое подсознательное – образное (т.е. «почти в лоб») выражение идеи. (Есть случаи, когда можно не только почувствовать, что вот этот образ – родом из подсознания, а и доказать. Например, «солдаты группы «Центр». На самом деле, - верно замечает Новиков, - какой там на Украине «Центр», там был «Юг». Но «Центр» зато звучит, как выстрел. Новиков акцентирует «фэ», исходящее от оболваненных. Я, в отличие от Новикова, акцентирую другое. Тут, как и во всей песне, слышится не только голос персонажа-фашиста, а и голос автора, очень жёстко относящегося к народу, дающему себя оболванить. Чтоб дать пощёчину народу, антисоветскому советскому народу, понадобился выстрелоподобный «Центр». А факт ошибки как раз обнажает, что сознание при выборе этого слова не участвовало. И наоборот. На примере с Евтушенко, сознанием ищущего как бы подластиться к власти, Новиков показал, как получается ощущение неискренности автора. Новиков только не доходит до акцента, что у Евтушенко нет происхождения из подсознания. Т.е. риторика у Евтушенко и всё. Есть ещё удивительное попадание у Новикова: негативное отношение к «опупее» «Освобождение». Мало, что там в первых двух сериях победа наша дана через показ больше поражения. На Курской дуге показан больше прорыв немцами эшелона за эшелоном нашей обороны, а при форсировании Днепра больше показана безнадёжная оборона на правом берегу плацдарма, выполнявшего роль отвлечения от направления главного удара. Новиков усёк, что в фильме нет ничего от подсознания, хоть он и не оперирует таким критерием – вкус выручил.)

Вернёмся к песне.

Как вы думаете, почему так частит певец, лирическое «я»? И вообще, кто этот «я»? – Можно думать, что это свидетель случившегося. Может, сам лазивший на нейтральную полосу. Один из тех, кого он называет «храбрые ребята». Забубённые головушки. Что им – нарушение дисциплины? – Тьфу! – И поёт-рассказывает он таким же. Русский народ не только ментально терпелив (во имя патернализма), но и во имя удали нетерпелив. Есть кому слушать. И одобрять неслухов. И кивать их несколько показному взыванию к жалости на политизированность, их-удалых, вообще-то, не касающуюся.

Однако тут же есть и Высоцкий, который, - как не зек в блатных песнях, - не солдат-пограничник. Он ни на государственной, ни на личной стороне. Он-то за что?

Не надо произносить. Надо соотнести с другими песнями, где яснее. И уж во всяком случае, он не за то, что пишет в 2013 году Новиков:

«…погибают и наш капитан, и турецкий накануне собственных свадеб, погибают из-за нелепой и ненужной вражды между государствами».

Ибо, то, что в 2013 году пишет Новиков, расшифровывается, как призыв к народу сместить Путина, который ведёт политику неподчинения России Америке в однополярном мире. Если до самого Новикова это не дошло, я не виноват.

*

«Дурдом же не просто медицинское учреждение, это метафора нашей жизни замечательной».

Это – о «Песне о сумасшедшем доме» (слушать тут).

Я опять не согласен с Новиковым. Потому что (каким-то чудом я эту песню впервые слушал) я невольно смеялся от заплетания языка лирического «я». Да и от этих неожиданностей. То концовка строки: «Я не желаю славы, и»… То звукоплетение: «И рассказать бы Гоголю / про нашу жизнь убогую, – / Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы».

Благо, я знаю, что Высоцкий претензии имел не к власти, а к народу.

Что перед нами? – Явленная заразительность сумасшествия. – И чем народ наш Высоцкого заражал, к досаде? – Привычкой к серой жизни.

Нет, пока он, Высоцкий, держится (впадает от обычного в запой, попадает в психушку, чтоб излечиться от водочной зависимости). Но. Ходит «по лезвию ноже». К серости может привыкнуть.

Когда можно так весело над серостью смеяться в жизни, а не в песне? – Когда освободился от зависимости, когда – от ухода Губенко из театра – открывается перспектива играть его роли. – Совсем не серо! И можно смеяться над заразительностью втягивания в рутину.

То есть «замечательность» (в кавычках) «нашей жизни» не в притеснении властей, как намекает Новиков. (Нас жизнь не притесняет, мы сами даём себя притеснять, по Высоцкому. Что и есть заразительно.)

ПЕСНЯ О СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ

Сказал себе я: брось писать, – но руки сами просятся. Ох, мама моя родная, друзья любимые! Лежу в палате – косятся, не сплю: боюсь – набросятся, – Ведь рядом психи тихие, неизлечимые.   Бывают психи разные – не буйные, но грязные, – Их лечат, морят голодом, их санитары   бьют. И вот что удивительно: все ходят без смирительных И то, что мне приносится, всё психи   эти жрут.   Куда там Достоевскому с «Записками» известными, – Увидел бы покойничек, как бьют об   двери лбы! И рассказать бы Гоголю про нашу жизнь убогую, – Ей-богу, этот Гоголь бы нам не   поверил бы.   Вот это мука, – плюй на них! – они ж ведь, суки, буйные: Всё норовят меня лизнуть, – ей-богу,   нету сил! Вчера в палате номер семь один свихнулся насовсем – Кричал: «Даешь Америку!» – и   санитаров бил.   Я не желаю славы, и пока я в полном здравии – Рассудок не померк еще, но это   впереди, – Вот главврачиха – женщина – пусть тихо, но помешана, – Я говорю: «Сойду с ума!» – она мне:   «Подожди!»   Я жду, но чувствую – уже хожу по лезвию ноже: Забыл алфавит, падежей припомнил   только два… И я прошу моих друзья, чтоб кто бы их бы ни был я, Забрать его, ему, меня отсюдова! Зима 1965/66

Вникать в перипетии лирического «я» неплодотворно. И не потому, что «я» изначально не в себе: боится, что «набросятся»… «психи тихие». Бац. Или эта классификация: «не буйные, но грязные». А потому неплодотворно, что фабула – ухудшение от заразительного соседства.

По стечению обстоятельств мне сегодня попалось на глаза реальное письмо психбольного, рассказывающего об ухудшении от самого попадания в сумасшедший дом.

Итак, Высоцкий создал впечатление беды от попадания здорового в сумасшедший дом. Чего это образом может быть?

Если он, Высоцкий, взъелся на мещанство, а мещане – большинство людей, то одно это обстоятельство затягивает его в состояние большинства. Вон, он уже будет вместо благополучного Губенко играть…

Достойна осмеяния ситуация? – Вполне. – Вот он и поиздевался над собой же.

Я вспоминаю, как я согласился и стал номенклатурным работником масштаба совнархоза маленькой республики – начальником ОТК (отдел технического контроля). И от меня вскорости захотели, можно сказать, все, чтоб я подписал бумагу о выполнении заводом полугодового плана. А завод план не выполнил. Но все хотели премии. Я стал врагом всех. Не выдержал и подписал. И мне выписали премию ещё за что-то, кроме премии за выполнение полугодового плана. И я её взял. И купил трюмо. Его так не хватало… Я был молодой, холостой, мне интересно было видеть, как я выгляжу с головы до ног… - Так кого мне винить: начальство или себя?

Новиков предлагает пенять «нашей жизни замечательной». И он не прав.

Скажете, есть разница, между преступным подписыванием акта, и вводами вместо Губенко. Но как знать… Не преступно ли для искусства играть то, что «в лоб», а не из подсознания? Не преступен ли с такой точки зрения плакат, любой, в том числе и сделанный театральным образом (как у Брехта)?

«Веня Смехов ему прямо на глазах у зрителей рисует усы, челку – и готов Шикльгрубер. А пока он громогласно вещает: "Забудьте слова "гуманизм", "право", "культура""…».

Плоско же. Гипербола знаемого: «По мнению американского философа Ханны Арендт, основным признаком фашизма является создание культа ненависти к внутреннему либо внешнему врагу, создаваемому мощным пропагандистским аппаратом» (Википедия).

*

«Настоящий успех – это когда тебя признал твой же родной язык. В Москве есть, оказывается, Институт русского языка – академический, исследовательский. И помимо прочего исследуют там язык настоящих писателей, зовут их, чтобы те прочитали стихи или прозу, - и на магнитофон записывают, чтобы для науки навечно сохранить. Солженицына, например, приглашали».

Боюсь, что такое мерило Новиков выбрал не продуманно. Соответственно, и Солженицына упомянул – конъюнктурно. Куда вкус делся? Солженицын же почти ничего не написал от подсознания. Если хвалишь Солженицына, то почему не похвалил «Освобождение»?

*

«…тут еще и открытка со стихами: "Кто за свободу песни ратовал? – Высоцкий и Ахматова"».

Такой стих Высоцкому подарили в институте русского языка. Подаривший, видно, тоже не горевал об извращённом социализме. Потому что если соотносить Ахматову и Высоцкого со свободой, то у неё «свобода от», а у него «свобода для».

*

«В искусстве только так. А в науке, может, иначе? Для Любимова тут разницы нет: ни ученый, ни художник отступаться от истины не должны. Но надо, чтобы зритель к этой мысли пришел самостоятельно».

Видно сочувствие Новикова Любимову. А ведь это принципиально неверно. Искусство – испытание, а не познание. Оттого-то всё, что творил Любимов, по-видимому, искусством не является. Как и Брехт, наверно, не искусство творил.

*

«Профессионалам

 по всяким каналам -

То много, то мало

— на банковский счет,

— А наши ребята

 за ту же зарплату

Уже пятикратно уходят вперед!

На этих словах всегда наступает "оживление в зале", смеяться и аплодировать начинают – но не как толпа фанатов, не в исступлении, а с общим ироничным пониманием».

Новиков не врёт. Мне двоюродный брат рассказывал (теперь он ярый сторонник подчинения России США в однополярном мире), как он и зал (студенты) понимали Высоцкого как провозвестника торжества акцента на «банковский счет».

Но верно понимать эту песню надо, читая тут, а не читая Новикова.

*

«Это было время, когда "железный занавес" слегка раздвинулся, и все залетавшие к нам с Запада первые ласточки производили грандиозный фурор. "Импортные" литература и искусство входили и в духовную жизнь, и в повседневный быт каждой семьи. Переведенного на русский Хемингуэя не просто читали – его портрет в свитере и с бородой, как икону, вывешивали на стены в интеллигентных домах. Ива Монтана полюбили даже без перевода – и кошелек, и жизнь готовы были отдать за возможность увидеть французского шансонье и услышать его негромкое пение. Под стать этим идолам была и Марина Влади – легендарная колдунья».

Я вынужден влезть с оспариванием, потому что я тоже приобрёл двухтомник Хемингуэя. Но совсем не в качестве идола «с Запада». А в качестве – как я это потом-потом сформулировал для себя – представителя того типа идеала, который двумя словами можно назвать «благое сверхбудущее». К такому же типу идеала пришёл и Высоцкий. (Впрочем, как и его идейный враг Галич.)

*

«У Есенина много напористых повторов, он прямо-таки заговаривает нас: "Что случилось? Что случилось? Что случилось? Ничего страшного. Ничего страшного. Ничего страшного". А на сцене этому соответствует цепь, которая всех сдерживает и отмеряет ритмику. И больше всех предстоит бороться с этой цепью Высоцкому. Он - Хлопуша, беглый каторжник, прорывающийся к Пугачеву. Ему не верят – и кидают цепью из стороны в сторону».

Всё не так, ребята!

Есенин повторами демонстрирует страсть, ментально присущую русскому народу. Но к чему страсть, вопрос? – К материальному, - с ненавистью отмечает идеалист-Есенин.

Я специально посмотрел, есть ли эта страсть у представителя власти? – Есть!

Кто любит свое отечество, Тот должен слушать меня. Нет, мы не можем, мы не можем, мы не можем Допустить сей ущерб стране: Россия лишилась мяса и кожи, Россия лишилась лучших коней.

Когда Есенин написал «Пугачёва»? В марте 1921 года он уже читал отрывки Мариенгофу (http://feb-web.ru/feb/esenin/texts/es7/es7-267-.htm). А Тамбовское восстание крестьян против продразвёрстки началось в августе 1920 года. Идеалист-Есенин был возмущён народным неидеализмом. Вот и вывел в своей поэме народных персонажей со сплошь низменной (с точки зрения идеалиста) мотивацией. (Расправа над восставшими была после того, как Есенин «Пугачёва» закончил.)

Вот нос-по-ветру Караваев. То: «Тысячу чертей, тысячу ведьм и тысячу дьяволов! / Экий дождь! Экий скверный дождь! / Скверный, скверный!» А как только Пугачёв сказал обратное, ещё без мотивировки, так он: «Славный дождь! Замечательный дождь!» – Ну как же: начальник Пугачёв теперь.

Почему не восстают?

Вросли ногами крови в избы, Что нам первый ряд подкошенной травы? Только лишь до нас не добрались бы, Только нам бы, Только б нашей Не скосили, как ромашке, головы.

А почему восстали?

Т а м б о в ц е в Казаки! Вы целовали крест! Вы клялись... К и р п и ч н и к о в Мы клялись, мы клялись Екатерине Быть оплотом степных границ, Защищать эти пастбища синие От налета разбойных птиц. Но скажите, скажите, скажите, Разве эти птицы не вы?

А после первого же поражения? Оно не зря дано Есениным единственным.

Творогов …Я хочу предложить вам: Связать на заре Емельяна И отдать его в руки грозящих нам смертью властей.

И так и сделали.

Вот такой народ-сволочь…

И Хлопуша – его персонифицированное выражение.

Все равно ведь, все равно ведь, все равно ведь, Не сожрешь – так сожрут тебя ж. Нужно вечно держать наготове Эти руки для драки и краж.

С кем выгоднее, за того и он. Его из тюрьмы выпустили, чтоб убил Пугачёва. Деньги пообещали. А ему показалось, что с Пугачёвым можно больше награбить. – Вот и цепи, что то в одну, то в другую сторону тянут.

Может, у Любимова и сделали из этих цепей сомнения восставших в Хлопуше, но по Есенину вернее было сделать это внутренними цепями поиска, где больше выгоды.

Во всяком случае, обратившись к поэме Есенина, Любимов явно продемонстрировал, что у него, как и у Есенина, претензия к современникам, впавшим в вещизм. А не к тоталитарной власти.

*

«Опять Соловьевка – больница, из которой его возят на спектакли. И ощущение полной безнадежности:

 Нет, ребята, все не так!»

Это просто позор, связать такую песню с физиологией (см. тут).

*

А зачем искусствоведу Новикову цитировать злопыхательские статьи в советской прессе, статьи, столь же неверно толкующие песни Высоцкого, как и сам Новиков? – Для, думаю, протаскивания идеи, что песни Высоцкого были направлены против тоталитаризма.

Общая направленность книги работает так, что даже когда, по Новикову, персонаж осмеивается, а не власть, - читаешь его и думаешь, что против власти песня у Высоцкого. Ей-богу. Такое впечатление.

«"Это распоясавшиеся хулиганы, похваляющиеся своей безнаказанностью ("Ну, ничего, я им создам уют, живо он квартиру обменяет")".

Товарищи дорогие, но это же называется сатира! Этот персонаж-завистник в песне высмеивается!».

Я так привык не верить Новикову, что проверил (тут). – В самом деле он прав: не против власти песня?

ПЕСНЯ ЗАВИСТНИКА

Мой сосед объездил весь Союз – Что-то ищет, а чего – не видно, – Я в дела чужие не суюсь, Но мне очень больно и обидно.   У него на окнах – плюш и шелк, Баба его шастаеть в халати, – Я б в Москве с киркой уран нашел При такой повышенной зарплати!   И сдается мне, что люди врут, – Он нарочно ничего не ищет: Для чего? – ведь денежки идут – Вох какие крупные деньжищи!   А вчера на кухне ихний сын Головой упал у нашей двери – И разбил нарошьо мой графин, – Я – мамаше счет в тройном размере.   Ему, значит, – рупь, а мне – пятак?! Пусть теперь мне платить неустойку! Я ведь не из зависти, я так – Ради справедливости, и только.   … Ну, ничего, я им создам уют – Живо он квартиру обменяит, – У них денег – куры не клюют, А у нас – на водку не хватаиит! 1965

Я красным шрифтом выделил то, как Высоцкий произношением показывает простонародность своего персонажа. Так вы как хотите, а я в этом слышу его любовь к нему. Тем более что он его остроумием вон каким наделяет (последние две строки).

И тогда сдерживаемая персонажем ярость к соседу становится сдерживаемой тоже яростью Высоцкого к власти (наконец!), сделавшей условиями работы из персонажа быдло (тому аж не хватает соображения подумать, какие это «крупные деньжищи» платит власть соседу, жить оставляя его в квартире с общей кухней; или эта мера роскоши – халат…). Я уж писал когда-то: Луначарский из наркомов образования в отставку ушёл, когда, вопреки его мнению, в ремесленных училищах изъяли из программы предметы, повышающие культурный уровень. Оттого рабочий и пьёт и алкоголиком становится, что нет иной радости в его жизни при работизме, какой устроила в стране лжесоветская власть. – Никакая это не сатира на хулигана (сатира – вещь открытая). А скрытый это выпад против власти, воспитывающей и опирающейся на быдло.

Опять Новиков видит только то, что «в лоб».

*

«У них все перевернуто: "левыми" называют коммунистов, они там считаются борцами за свободу. Студенческая революция бушует. А у нас здесь "левые" – это, наоборот, диссиденты, а "правые" сидят в райкомах. Абсурд какой-то...».

Это несобственно-прямая речь, объединяющая якобы Высоцкого с Новиковым. – Ну где Новикову открыть, что барды (и Высоцкий) открыли новую левизну (см. тут, тут, тут, тут, тут)…

*

«А волк – он умным оказался. Посмотрел желтыми глазами на охотников с ружьями, на флажки – да и сиганул мимо них в лесную чащу».

Это и около – о песнях о волках и баньке в связи с травлей в печати, жалобой в ЦК и лжеобещанием оттуда травлю прекратить.

Невдомёк Новикову (см. тут), что это – об анархии как идеале.

*

«Может, плюнуть на все это дело, писать себе песни и не только песни? Много же еще возможностей – за сценарий взяться, за пьесу, да хоть и за роман... Но нет: не будет тогда никакой почвы под ногами».

То есть всё-таки сколько-то прогнулся…

И намек, что «Весной шестьдесят восьмого сочинились "Песня летчика" и "Песня самолета-истребителя"» написаны под впечатлением угрозы изгнания из «Таганки». А я считаю (см. тут), что тут воплощение нонконформизма.

*

«Ему невмоготу, а они все веселей и замысловатее складываются. Золотухин как-то рассказал про своего папашу, который в первый раз приехал в Москву из Сибири и отправился за покупками. В душном, набитом людьми Гумме ему не понравилось, так он сунулся в "Березку". Народу мало, товаров много, он уже тележку взял, а охранник на входе у него спрашивает: "Гражданин, у вас какая валюта?"»

Да никакое («Я самый непьющий…») не веселье (читать тут)!

*

«Все религии, в конечном счете, сводятся к выяснению отношений со смертью, а суть этих отношений – сумма прижизненных поступков:

 Стремилась ввысь душа твоя -

 Родишься вновь с мечтою,

 Но если жил ты, как свинья -

 Останешься свиньею».

Вы что-то поняли?

А дело в том, что (слушать тут) Высоцкий от своего имени насмехается над мещанством, назвав его религией индусов. Ироническое произведение. Есть нечто, и я над ним насмехаюсь. – Ничего художественного. Прикрытие другим названием ничего не меняет.

*

«Почему же человек, накропавший сотню или две никому не известных, только на бумаге существующих опусов, называется поэтом, а автор стихов живых, звучащих и поющихся, таковым не является?»

Сплошь да рядом Новиков пишет несобственно-прямой речью, будто он знает мысли Высоцкого и просто от себя их нам передаёт. Это плохо. Ведь Новиков филолог, работа его – не беллетристика.

Высоцкий таки мог не знать ответа на поставленный вопрос, а Новиков не может не знать, и надо бы от себя на него ответить.

Ответ простой (Новиков вполне может его и не знать). Потому что искусство делится на прикладное и неприкладное. Прикладное призвано усиливать известные чувства (любви, например), а неприкладное – выражать подсознательный идеал. Песни как класс относятся к прикладному. В них литературная часть может быть ничтожна – мелодия главное. У Высоцкого (и знаменитых бардов – так уж вышло) песни ОКАЗАЛИСЬ исключением из обычности. Вот по инерции (кроме политических причин) Высоцкого и не принимали в Союз писателей.

Новиков намекает, конечно, на одни политические причины. Но не проясняет их. А прояснение такое. Власть инстинктивно чувствовала, что Высоцкий – за иной, нелживый социализм, потому и гнобила. А Новиков тянет другую линию: антитоталитарный-де Высоцкий, вот тоталитарная власть и…

*

«…и коммунизм через двадцать лет пообещал. А мы тогда не то чтобы верили, но немножко все-таки допускали эту фантастическую возможность».

Я аж в интернет полез – смотреть, когда родился Новиков. – В 1948- м году он родился. На 10 лет после меня. Окончил МГУ. А я, даже в периферии живя, над обещанием Хрущёва коммунизм в 80-м построить только смеялся и не знал никого в окружении, кто б не смеялся.

Опять, наверно, надо понимать, что это у Новикова несобственно-прямая речь, якобы знающего мысли Высоцкого.

Ложь это на Высоцкого.

*

«Это теперь все такие умные стали, а тогда, прямо скажем, не много было убежденных антикоммунистов. Для народа слово "коммунизм" до сих пор хорошее: "у них прямо полный коммунизм" - говорят про счастливую, обеспеченную жизнь. Многие по-прежнему мечтают все получить по щучьему веленью».

Это поразительно! И Новиков МГУ закончил в 70-м! Или это у него опять несобственно-прямая речь каких-то необразованных людей, не знающих, что такое коммунизм.

Самое же интересное, что для него существуют или прокоммунисты, или антикоммунисты. Левых диссидентов, желающих спасти погибающий социализм, для него не существует. Он всех левых шестидесятников, получается, проглядел.

Или просто молчит о них по конъюнктурным соображениям? (И сейчас же невыгодно обращать внимание на левых диссидентов.)

*

 «Но главное – ясность пришла в вопросе о "светлом будущем"».

Это – о песне «ПЕРЕВОРОТ В МОЗГАХ ИЗ КРАЯ В КРАЙ». Чтоб пришла настоящая ясность вам, читатель, читайте тут.

*

«…когда повседневная рутина уходит на второй план и высвечивается драматический сюжет. Так было – более или менее – с ролью Галилея. В кино, к сожалению, себя сыграть пока не удалось. Теперь же все скрестилось в Гамлете».

Это опять несобственно-прямая речь. И верить ей нельзя.

А вот себе я верить могу. Мне пришлось аж целую книгу писать (см. тут), чтоб поправить себя, сперва думавшего (как и вот представленный Новиковым Высоцкий, мол), что у Высоцкого идеал благого сверхбудущего (как и у Шекспира времени «Гамлета»), тогда как на самом деле у него долго-долго был идеал другого типа – трагического героизма. Недавно открытый мною у Высоцкого факт идеала сверхбудущего в 1967 году (см. тут) есть просто исключение-предварение.

(Всё рассуждение моё создаёт туманное впечатление. Это потому, что в основе его лежит глубоко продуманная система, а вы её не знаете. Кто хочет, может о ней почитать тут.)

Но, признаю, что не исключено, что Новиков своей угадкой попал в истину, и Высоцкий мог-таки в 1970-м подумать, что «Гамлет» – это аналог его собственной жизни. Оба типа идеала родственны: тип «благое сверхбудущее» рождается именно из типа «трагический героизм».

*

«"Ладно, я буду покорным..." Весь июнь Высоцкий – сама добродетель. Девятнадцать спектаклей беспорочно отыграл, никаких нарушений спортивного режима. Очень положительным героем получился он и в анкете Толи Меньшикова, которую заполнял в конце июня, вечером, в интервале после "Павших" и до "Антимиров". Человеку, для которого юмор и парадокс – профессия, иной раз ни того, ни другого не остается для личных целей. Сидел, раздумывал, а получилось почти по принципу: "Фрукт – яблоко, поэт – Пушкин". Скульптор, скульптура - "Мыслитель" Родена. Художник, картина – Куинджи, "Лунный свет"... А тут еще "замечательная историческая личность". Следуя той же модели, написал: "Ленин", потом для приличия еще добавил: "Гарибальди". Интересные ответы получились только на интересные вопросы, то есть на такие, какие бы и сам себе задать хотел. "Каким человеком считаешь себя?" - "Разным"».

Прокапиталиста Новикова можно понять: ему – зарезом является ответ: «Ленин». Поэтому он постарался (и сумел!) самортизировать этот ответ в своей – опять! – несобственно-прямой речи-угадке-мол, что думал Высоцкий.

А мне (см. тут) на этом ответе Высоцкого удалось построить редчайшее…

Ведь я претендую на научность своих синтезов из анализов текстов. А есть такая проверка научности – проверка на фальсифицируемость. (О ней там же.) Так ответом: «Ленин», - мне удалось пройти проверку на фальсифицируемость. То есть мои выводы таки научны!

Написал и тут же поймал себя: а анархия?! Она и Ленин несовместны!

Не знаю, как отвечать. Предполагаю, что Высоцкий имел анархию в подсознании, а Ленина – в сознании. Они действительно в каком-то отношении совместны. Ленин, сторонник централизма, слишком мало активной жизни прожил после этого централизма как категорической необходимости в гражданской войне. И централизма, подхваченного Сталиным, успел испугаться, да не успел других отвратить.

*

«С Давидом Карапетяном, оказывается, они долго думали об одном, а именно – о Несторе Махно, кое-что почитывали и вот разговорились. Давид задумал сценарий, чтобы батьку играл Высоцкий и пел при этом "Охоту на волков". А что, "Охота" – это еще и гимн анархии. Слово за слово – и родилась идея проехаться по махновским местам Малороссии, тем более что в Донецк один деятель приглашал на свою студию звукозаписи, а Гуляй-поле – почти рядом».

Это для Новикова «оказывается». А для меня давно (лень рыться, с каких пор) ясно, что всё творчество Высоцкого движимо подсознательным идеалом анархии. Всё! За исключением исключений (всякое правило имеет исключения).

*

«…было исполнено, в частности, недавно сочиненное "Черное золото", но добытчики угля прослушали эту вещь довольно вяло: то ли песня в цель не попала, то ли усталым труженикам не до песен».

Доказательство, что без дразнения, без испытания сокровенного мироотношения – нет и нравления.

Не всё коту масленица. Опростоволосился (слушать тут) Высоцкий.

*

«Про Махно наслушались разного от разных людей, добрались и до его племянницы, которая к дяде относится без восторга: очень уж пострадали все родственники, да и сподвижники легендарного анархиста. Первым делом рассказала, как батька одного своего человека лично расстрелял из маузера за кражу буханки хлеба у местного жителя. Да, и этот романтик, Есениным воспетый, тоже оказался палачом. Неужели вся история наша замешана на жестокости и, погружаясь в прошлое, ничего не откроешь, кроме крови да крови?»

А я не знал, что и Есенин…

Начёт же «оказался палачом», - сказанное несобственно-прямой речью, будто Новиков знает мысли Высоцкого…

Охаивать Махно выгодно и предателям коммунизма коммунистам, и врагам коммунизма либералам.

*

«Пора уже иметь "все свое – и белье, и жилье"».

Опять эта несобственно-прямая речь Новикова, знающего, как думал Высоцкий вне творчества. Это «вне творчества» я добавляю потому, что возможна разница (Пока не требует поэта…). Так анализированием песен Новиков не занимается, а всё больше – угадками насчёт частной жизни.

Песня же (слушать тут) – о несчастье человека, ограниченного вещизмом. (Я тоже не всегда анализирую произведение, а выдаю сразу синтез без анализа – когда всё слишком очевидно для меня. Что мне отставать от признанных авторитетов.)

Я послушал песню ещё раз, спустя время, и чуть глаза не намокли. Нет, в самом деле. Ну такой несчастный персонаж Высоцкого, ну такой мизерный… А сам Высоцкий – ну так же тоже ничего не добился в жизни со своим анархизмом… со своим спасением социализма… – Хоть плачь.

Чтоб перебить сантимент, выглянул в окно. А там – дворовые кошки. Ждут. Они всегда ждут, что из одного окна им кинут еду. На моё окно не смотрят. Я лишь раз в недели две вынесу им жир, срезанный с очередной порции пупов, что я себе варю. Что им я. А вон то окно – оттуда чуть не каждый день дядечка что-то бросает. Он мне говорит, что кошки могут три дня не кушать. Вот из такого расчёта он и бросает. А они ждут каждую минуту каждого дня. – Тоже жизнь.

А моя? Чего я добился за жизнь?

*

«Марина предлагает позвать Утесова в гости. А что? Давай! И вот он вечером сидит у них, расспрашивает о делах в театре, слушает "Охоту на волков" и "Про любовь в каменном веке". Реагирует живо и естественно, не банальными комплиментами, а чисто профессиональным пониманием работы:

— Володя, когда вы разговариваете, у вас ведь нет такого тембра, такого хрипа, как при пении. Да?

— Но иначе, Леонид Осипович, будет неинтересно... Почему он такой вопрос задал? Да потому, что и сам в свое время голос свой строил, вырабатывал – с той разницей, что он свой легкий хрип, даже сип, и в обыденной речи сохраняет».

Опять, будто Новиков при этом присутствовал.

«Интересно» – это амплуа эстрадника, Утёсова. А Высоцкому нужно, - как сам Новиков заметил, - точками зрения изъясняться, чтоб персонаж с автором не совпадал, чтоб дразнение сокровенного было. – Не мог Высоцкий так ответить! А Утёсову надо было интерес к себе и вне эстрады поддерживать (пусть он тогда уже и не выступал 4 года), что вполне по-эстрадному. И поэтому он голос не менял. Да и приглашение было от Марины. Она ж француженка всё же. Знаменитый шансонье Утёсов… Как не пригласить. А Высоцкому он что? – Певец мещанства, ненавидимого… Ну пошёл навстречу любимой жене… Пригласили. Ещё не известно, понимала ли Марина глубину Высоцкого.

Вообще я вдруг застеснялся своих выпадов против Новикова: что я хочу от биографа? Он старается оживить повествование. Тынянов тоже, вон, писал романы о писателях.

Гм. Но Тынянов же беллетризирует повествование:

«Стихи иногда ему снились по ночам, утром он их забывал. Однажды приснилась ему Наташа; всю ночь продолжался бред, пламенный, тяжелый; к утру он проснулся, испуганный и удивленный, - что-то произошло, чего он не мог объяснить, что-то изменилось навеки: он помнил строку, полстиха: "Свет-Наташа", а вместо рифмы был поцелуй. Так он и не понял, что ему снилось в эту ночь – Наташа или стихи? Но записал на клочке: "Свет-Наташа".

 Он ничего никому не читал. Казалось, ему тяжело было сознаться в стихах, как в преступлении».

А Новиков всего лишь несобственно-прямую речь даёт.

Или во мне работает предвзятость?..

Тынянов, собственно, предвосхитивший открытие Выготским художественности как дразнения сокровенного, дал этому живую иллюстрацию. Вот я и растаял. А Новиков же только и делает, что додумывает за Высоцкого, будто тот прокапиталистический тип. Что меня бесит.

*

«…по пастернаковскому переводу "Гамлета" уже выучена роль, а начать спектакль Любимов хочет со стихотворения "Гамлет" из "Доктора Живаго". В Советском Союзе и роман, и стихотворение пока под цензурным запретом. Молчание и ложь мы прорвем этими могучими стихами, в которых выходящий на сцену мира-театра актер предстает одновременно Гамлетом и Христом».

Тут столько нагорожено Новиковым неправды, что я не знаю, сможет ли (захочет ли) читатель разобраться. Для этого ему надо прочесть (тут), что хотел этим стихотворением сказать Пастернак, и что (см. тут) своим двойным (оно именно двойное – одно в начале, другое в конце, о чём Новиков молчит) исполнением хотел сказать Высоцкий.

*

«"Мне тридцать три года – возраст Христа" - именно из этой фразы Остапа Бендера абсолютное большинство советских полуинтеллигентных людей узнавало заветную цифру. Темны ведь были до ужаса».

Вводится мысль, между прочим, что интеллигентность включает в себя какую-то христианскую грамотность. Это сомнительно.

*

«Булгаков писал "за белых", а МХАТ ставил "за красных"».

Ой, сомневаюсь.

*

«И решил Любимов: хотите нормальную пьесу – вот вам "Гамлет". А сам втайне думает: только не надейтесь, что у меня насчет советской действительности будут философские антимонии: с одной стороны, с другой стороны... Мой Гамлет вопрос "ту би ор нот ту би" давно для себя решил. Только быть – и быть от вашей подлой государственной системы абсолютно независимым. И таким Гамлетом может быть только Высоцкий, только он выжмет волевую концепцию до конца».

Несобственно-прямая речь говорит, что Новиков (за Любимова) именно так и думает. То есть классическое колебание Гамлета, ставшее главным козырем Выготского в доказательстве того, что художественность есть противочувствия от текстовых противоречий, Любимов намерен-де превратить в произведение нехудожественное, лишённое текстовых противоречий и соответствующих им противочувствий.

Удалось ли Любимову лишить своего «Гамлета» художественности, я не скажу, ибо спектакль не видел. Но Новиков представляет собою в этой книге странное явление.

Вот, что он говорит об одном из законов литературы, открытом Тыняновым, в лекции в серии ACADEMIA на канале «Культура»:

«Отталкивание движет литературой на всех уровнях. Это генеральная идея научной работы Тынянова. Всё в литературе строится не на соответствии и симметрии, а на противоречии элементов»

(http://tvkultura.ru/video/show/brand_id/20898/episode_id/155864/video_id/155864/).

Тынянов только не дошёл, как Выготский, до открытия, что это столкновение даёт третье переживание – катарсис, и что противоречия с катарсисом присущи художественным произведениям всех родов искусств и составляют собственно художественность. Ну а сам Выготский довольно глухо говорит, что катарсис – подсознателен, и не позволил себе (за одним исключением) дать пример перевода подсознательного в плоскость сознания (он лишь назвал это – последействием искусства). Выготский поступил строго. Он же «Психологию искусства» писал, а не «Психологию последействия искусства».

Но Новиков-то… Пусть он не читал «Психологию искусства» (что мало вероятно для доктора филологических наук)… Но Тынянова-то он хорошо усвоил. Как он смел забыть о его генеральной идее, говоря о произведениях Любимова, Высоцкого?!. То есть сознательно работал на оболванивание свого читателя? Или – подсознательно? Шёл в струе общего требования к оболваниванию масс при капитализме…

Даже на словах признание всего:

«Для Любимова поэзия – это однонаправленная прямая. Для Высоцкого поэзия – это столкновение двух точек зрения, с полным пониманием обеих, а в итоге выход к единой истине», -

не приводит Новикова к применению открытий Тынянова и Выготского в своей, новиковской, книге.

*

Или вот – опровержение моего утверждения?

«Совсем не случайно Любимов подсократил вынесенное в эпиграф к спектаклю стихотворение Пастернака, исключив третью строфу:

 Я люблю твой замысел упрямый

 И играть согласен эту роль.

 Но сейчас идет другая драма,

 И на этот раз меня уволь.

Это как раз о том, что происходит за пределами сцены. Подчиняясь упрямому замыслу Любимова, Высоцкий должен забыть свою "другую драму". Спектаклю нужен только его темперамент, зашкаливающий все градусники, нужна его духовная вертикаль. А то, что он еще столько всего видит и чувствует по житейской горизонтали, - это остается невостребованным».

Я и сам в сомнении, мыслимо ли то, что я усомнился, доходчиво (если кратко) объяснить…

Отсылаю опять к своему разбору этого стихотворения Пастернака (см. тут), где как раз особое внимание обращено на стих «сейчас идет другая драма». Пастернак обыгрывает рутинность (из-за повторения исполнений театром изо дня в день), которую только однажды можно прервать НЕПОВТОРИМОСТЬЮ, и что, если артист, играя, сам для себя не знает, когда это себе позволит: сегодня или нет. Получается колебание. То самое дразнение. Та самая художественность, которая при исполнении с рутинным настроем просто не появляется. (А зритель – не замечает.)

И вот этот куплет Любимов выбросил…

Но Новиков-то тут же переводит во «что происходит за пределами сцены»…

Кажется, Новиков всё-таки не освоил анализа противоречивости. (А уж синтез – катарсис и его осознание – ему и вовсе не по зубам.)

*

«Власть их обзывает антисоветчиками, а интеллигентная публика обвиняет в том, что они этой власти продались».

Понимать надо, что интеллигент и прокоммунист (чтоб не использовать это испохабленное «социализм») – это две вещи несовместные?

Ну да. Для антикоммуниста Новикова это так.

*

«"Кто кончил жизнь трагически, тот – истинный поэт..." Вроде бы и возражений тут быть не может».

Вот именно, что вроде бы. Раз на раз не приходится. Просто истинный чаще пишет с противоречиями, чем без них.

Это я на минуту забываю, что я в последнее время расширил художественность до происхождения из подсознательного. А таким происхождением может обладать, глядишь, и образность.

*

«Без трагедии нет большого поэта».

Опять ерунда. Без происхождения в его текстах чего-то, родом из подсознательного, нет поэта. Был ли трагизм у Державина? Я сомневаюсь. Впрочем, не зная о его жизни ничего. Но так – по вероятности. Дошло б что-то, если б был он трагик по жизни.

*

«Заголовок заводной придумал: "Вступительное слово про Витьку Кораблева и друга закадычного Ваню Дыховичного". Второго персонажа назвал в честь своего коллеги по театру и сделал его интеллигентным книголюбом-гуманитарием, а первого – технарем и спортсменом. В общем, они положительно влияют друг на друга, мастерят космический корабль и отправляются в межпланетное путешествие. В издательстве "Детская литература" взяли посмотреть, а через некоторое время сообщают, что рукопись не одобрил один очень крупный детский классик: не хватает, сказал, художественности».

Новиков со своей несобственно-прямой речью дал дальше обиду Высоцкого. Нет – написать, что сущая дрянь вышла из-под пера великого человека. Ну так я думаю, принявшись читать этот опус. Дойдя до такого стиха, аж взвыл – до чего Высоцкий опустился… «В дружном у нихколлективе»… Дошёл до искусственного поддерживания ритма. «Витька взял <тут> бортжурнал».

Я ещё могу себе представить, что Высоцкого заставило эту чушь написать: желание увидеть напечатанной свою фамилию. Но как он это не порвал? Как такое могло дожить до того, что теперь это читать можно?..

А Новиков и в ус не дует.

*

«Режиссерский слой, конечно, потолще, зато слой Высоцкого – утонченнее, он не для всех, а для таких же, как он, мыслящих одиночек. Примерно вот в таком духе можно истолковать двукратное звучание в спектакле знаменитого монолога. Первый раз Высоцкий читает его холодно, расчетливо, как бы взвешивая все "за" и "против". А потом тот же текст – на едином всплеске, заводясь до предела: "Быть! Быть!" Раздумчивое "или" проваливается в бездну жизненной страсти...».

А по-моему, Высоцкий у Любимова выпросил двойное исполнение для себя. Как факт, он это двойное исполнение аж концертно исполнял (слушать тут). Он-то ещё не маньерист, как Шекспир времени «Гамлета», остановившийся на безнадёжности противостоять истории, ведущей Англию к ужасному капитализму (аналог – СССР, неизбежно катящийся в реставрацию капитализма с этим обществом потребления). Он не Шекспир, способный верить только в сверхисторию, в благое (некапиталистическое) – только в сверхбудущем. Он, Высоцкий, пока видит свершение идеала (исправление социализма) в ближайшем будущем. Достаточно только пронять народ. (Я читал, что во время турецкой революции зрители гоголевского «Ревизора» после окончания спектакля демонстрацией пошли из театра по улицам.) Сверхбудущее не требует ярости к настоящему, а ближайшее будущее требует. Вот Высоцкому и нужно было сперва философски сказать, а потом – яростно.

Это неожиданное решение. Сегодняшнему мне, расширившему художественность до подсознательного образа включительно, представляется, что первая мысль читать монолог два раза была явно из подсознания родом. И за одно то исполнение Гамлета Высоцким можно счесть художественным актом. Зрителю, впервые пришедшему на спектакль, это тоже неожиданно. И за одно это уже он сочтёт исполнение выдающимся…

Другое дело, что Любимову такое было терпимо.

 

Мне пришло в голову, что Высоцкий избегал рутины от многократности исполнения тем, что давал себе каждый раз зарок вот этим исполнением подвигнуть слушателя на поступок в его, слушателя, жизни: или подвигнуть или умереть от разрыва сердца. Оттого впечатление от пения его было такое, будто он поёт последний раз. И – потрясало.

*

«Нет, ребята, "мигом одним" живут только недалекие жлобы».

Это несобственно-прямая речь Новикова от имени Высоцкого. – А я не верю Новикову.

*

«…фон Корен, немец, трезвейший зануда, человек невыносимо правильный».

Сам не разбирался, но Новикову не верю. А разбирательство с Чеховым слишком бы далеко увело.

*

«…иногда в глаза бросится такое, что тебе и не хотели показывать. Наш корреспондент за рубежом перед микрофоном долдонит про безработицу, а тротуар под ним чистенький, за спиной – магазинчики с обилием продуктов».

Это с тротуара, видите ли, видно.

Опять несобственно-прямая речь: Новиков провидит нашу душу.

Да. Провидит. Но чью душу? – Мещанина.

Мне одна женщина призналась, что, увидев (в Сан-Франциско дело было), сколько видов колбас в магазине, она заплакала. А я вспомнил себя-провинциала, вообще-то, уравновешенного человека, посланного в очередной раз (в Москве дело было) покупать продукты и потерявшегося в этом море разливанном видов йогуртов. Вот было раньше: молоко и кефир. И всё. И не надо держать в голове, как что выглядит и сколько что стоит. А теперь… На меня нахлынула такая волна ненависти… С тех пор я ни разу не купил себе йогурта. А безработица… При капитализме ни одного дня в семье не жили без неё, угрожающей или уже нагрянувшей.

Мог бы – возненавидел бы Новикова.

*

«Песня – не басня, к ней не припишешь в конце однозначную мораль».

Точно не читал Новиков «Психологию искусства». Именно на баснях Крылова впервые показана там противоречивость художественного текста. Там, правда, и не написано, что означает катарсис, в каждом конкретном разборе оказывающийся как бы очевидным для читателя «Психологии…».

Не знаю… Я от этой «очевидности» катарсиса сделал вывод о его однозначности.

А люди (да что люди – учёные некоторые) пользуются нецитируемостью катарсиса и назначают ему многозначность.

*

«Но бесславный для нашего гроссмейстера поединок начался где-то в середине июля, да? А эти две песни сочинены еще в январе, в Болшеве, Слава Говорухин свидетель и первый слушатель. И потом – Спасский-то интеллигентный, симпатичный человек, проиграл он по чисто шахматным причинам, пусть об этом специалисты судят. А песни - о том, что у нас все решается коллективно, что в ферзи выдвигают пешек – повсюду, до самого верха. Что во все дела примешивается политика, причем всегда права одна, здешняя сторона».

В своём прокапиталистическом раже (а тот, наверно, от разочарования народа из-за ужасов первичного капитализма, реставрированного, и от всё расширяющегося вмешивания государства в экономику, в полном соответствии, правда, с Конституцией, где о социальном государстве написано; но Новиков же русский по ментальности: мало, что написано, но стремиться-то надо-де к либерализации, как на Западе, где со времён Тэтчер отходят от социального государства), - так вот, в своем прокапиталистическом раже Новиков едва ли не превращает текстовую ничью в текстовое поражение – ассоциацией (в своём тексте) с фактическим будущим поражением Спасского Фишеру.

А что на самом деле (слушать тут)?

На самом деле слышите вы истошность? – Нет, не у персонажа. – У автора?

Если слышите, это значит, что подсознание Высоцкого «понимает», что только чудом можно избежать реставрации капитализма, что чудо будет, если – как всегда – спасение России станет делом всего народа, как это было всегда в истории, когда российская государственность была близка к уничтожению.

Так государственник Высоцкий, - поймаете меня?

Нет, - отвечу. Дело народа – это вечевое дело, это анархическое дело, это дело самоорганизации, того, что при коммунизме отменит государство, а при настоящем социализме должно бы каждый день вести ко всё большей его отмене и замене управления самоуправлением, когда «в ферзи выдвигают пешек».

*

Литература о «Гамлете», можно сказать, бесконечно велика. И как говорить при этом о «моём Гамлете»? – Смешно ж. Но я говорю. В том кругозоре, какой образовало известное мне гамлетоведение, у меня есть мой Гамлет (в книге, которую я назвал «Сопряжения»). Смешно ссылаться на чьё-то подтверждение, пусть это и будет мнение филолога по образованию и образу жизни, но я сошлюсь. Мне было сказано: это какой-то ваш Гамлет. Мало того, этот человек благодарил меня, что впервые стал понимать эту пьесу. Но смешнее всего то, что я, не зная, повторил путь Высоцкого, написавшего в стихах «Мой Гамлет». Ну и, наконец, самое смешное: наши с Высоцким Гамлеты оказались по большому счёту одинаковыми. Только моя книга написана – как сказать? – не говорить же, что прозой… А у Высоцкого это написано с ритмом и рифмой. Стихоплётство, на первый взгляд. А может, и вообще. (Что ему стоит, про что угодно написать с ритмом и рифмой.)

Высоцкий вживается в Гамлета. Как в нём развивался индивидуализм. Как доразвился до апогея. Как стал омерзителен. Как весь индивидуалистский мир стал омерзителен. Как он опустился до мщенья этому миру за индивидуализм. И как находит выход – в сверхбудущем (см.тут). (Если я это Высоцкому не вчитал, что и объяснило б одинаковость «Гамлета» для него и для меня.)

Но уж точно вчитал Новиков Высоцкому:

«"Мой" – значит, не любимовский, не таганский, а исключительно "высоцкий". Нет, это не измена этому театру. Это спор с театром как таковым…».

Дескать, не по пути поэту и артисту, лицедею:

«Таганка – лучший из театров, только она могла вместить Высоцкого. Но и здесь ему стало тесно».

Напыщенность и велеречивость.

*

«Все персонажи – живые. И не просто "взятые из жизни", а созданные по законам искусства и по этим же законам ожившие».

Так ерунда же. Искусство – не жизнь.

Это только у прозападной, прокапиталистической интеллигенции может родиться мысль типа, стоило ли защищать Ленинград, не меньше ли было б жертв, или стоило ль выигрывать войну – немцы б всё хозяйство лучше организовали. Вернее, эта интеллигенция просто развила слова персонажа Высоцкого: «Зачем я тогда проливал свою кровь». А вот крестьянин, отец Золотухина (по словам Новикова же: «Золотухин как-то рассказал про своего папашу, который в первый раз приехал в Москву из Сибири и отправился за покупками. В душном, набитом людьми ГУМ-е, ему не понравилось, так он сунулся в "Березку". Народу мало, товаров много, он уже тележку взял, а охранник на входе у него спрашивает: "Гражданин, у вас какая валюта?"»), - этот крестьянин всего лишь многолюдье ГУМА осудил, а не свою победу над Германией.

Новиков, помимо своего прокапитализма, просто советский выученик, для которого реализм – самое высшее достижение в искусстве. А в реализме ж есть типизация. А типичным для СССР был хронический дефицит и вообще отсутствие много чего в продаже в глубинке. Вот, мол, Высоцкий и заострил – типизация.

А Высоцкий не реалист, а идеалист. Его идеал (антивещизм) в СССР был совсем не типичным, а он его продвигал. Самым что ни есть художественным образом – через наоборот – выкриком этого тёмного человека: «Зачем я тогда проливал свою кровь».

Я хочу думать теперь, когда стал обращать внимание на подсознательное, как общую характеристику художественности, что такая неожиданность как указанный выкрик – именно из-за неожиданности – родился как раз в подсознании Высоцкого.

*

«Так каково же оно – слово Высоцкого? Самое главное: это слово – двусмысленное».

Так это характеристика вообще искусства (и поэзии). “Далековатые идеи, будучи сопряжены <...> могут составить изрядные и к теме приличные сложенные идеи” (Ломоносов. Риторика. § 27). Я б даже сказал, что и околоискусство этим пользуется, если противоречивые пары своей геометрической суммой не восходят к идеалу. Например, Дыховичный из упоминавшегося ляпа про Витю и Ваню: «Был... болельщиком всегда». Притворялся на физкультуре больным и страстно болел за какую-то из команд, если на физкультуре играли.

*

«Вспомним вновь его первую песню – "Татуировка" (1961):

 Не делили мы тебя и не ласкали,

 А что любили – так это позади, -

 Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,

 А Леша выколол твой образ на груди.

Посмотрите, как раздваивается здесь значение слова "образ", как возникает в нем внутреннее напряжение между смыслом отвлеченно-высоким ("светлый образ") и смыслом, неожиданно заниженным, и вполне конкретным ("образ на груди"). Пусть это шутка, но в ней с особенной прозрачностью видно то, что мы потом обнаружим у Высоцкого в контекстах самых серьезных. Двусмысленное слово сразу создает предпосылки для раздвоения голосов автора и героя. При всем стремлении автора предельно сблизиться с простоватым героем, полностью влезть в его речевую "шкуру" - ироническую дистанцию между ними не ощутить нельзя. Ученое слово "образ" в "Татуировке" для речи такого персонажа хоть и возможно в принципе, но как-то не очень плотно к его речевой физиономии прилегает. Это все же не только лицо, но и маска, из-под которой выглядывает автор. Иначе говоря, мы имеем дело со словом двуголосым».

Не в том главное, что в первом куплете раздваивается слово «образ» на материальное и идеальное значения, а в том, что это раздвоение связано с главным противостоянием в песне: материалистов-большинством (о которых – минус-приём – в песне ни слова) с идеалистами-меньшинством (зеками).

Какая это связь? – В первом куплете раздвоение – ложный ход. В итоге оба оказываются с татуировками. Но оба не материалисты, и идеалисты: такая самозабвенная любовь редка в мещанском обществе потребления.

Высоцкий произношением только одного слова «красивше» отделяет своих персонажей-зеков от приличного общества, к которому принадлежит и артист Высоцкий. Вот это раздвоение Высоцкого – важнее.

*

«…какие-нибудь бурные события – уж не меньше пожара. Возьмем наудачу пригоршню названий песен, состоящих из одного слова: "Рецидивист", "Попутчик", "Невидимка", "Гололед", "Памятник". Высоцкий сразу вспарывает привычную оболочку слова, ищет смысл, противоположный буквальному, - и сталкивает эти смыслы лбами в напряженном сюжете. Слово "рецидивист" оказывается оскорбительным ярлыком, а меченый им человек – жертвой клеветы».

Зачем смеяться над жертвой? (Я о «Рецидивисте».) Затем, что ты трус, а не жертва режима. Ты привык пресмыкаться перед начальством потребительства ради (чтоб тебя в очереди за ковром не передвинули б на пару человек назад) – так как над тобой не смеяться?!.

Один из моих двоюродных братьев, одногодок, в юности был изрядный драчун. Имел много приводов в отделение милиции. Стал аж бояться милиционеров. И раз, когда я приехал в гости в его город, он повёл меня на танцульки. Купить билет, войти было нельзя – переполнено там уже было. Мне было всё равно, и я предложил уйти. Но он был здесь человек бывалый и сказал, что можно проскочить через окно. И мы стали возле него тесниться (там много было таких знатоков). Но подошли дружинники и принялись теснившихся разгонять. Я не привык сопротивляться физическому натиску и был не прочь отойти. Но не брат. И нас схватили дружинники и хотели повезти в милицию для составления протокола. Я не возражал. Вслух. А брат меня увещевал, что там на нас напишут ого-го, что надо, чтоб свидетелей взяли. Я же выразил заинтересованность повидать участок – я-де никогда не был в милиции. Это заинтриговало дружинников, и они в меня всмотрелись внимательно. Увидели, что я не хулиган, и отодвинули меня, вцепившись в брата. Но тут я проявил настойчивость, сказал, что мы братья, пришли вместе и без него я, приезжий, не знаю, как и домой вернуться. – Нас отпустили. А я брата слегка запрезирал. – Как Высоцкий своего персонажа.

Но заметил ли это Новиков? – Нет. Он одно заметил – то, что «в лоб» описано: несправедливость власти.

То есть он-то прав: Высоцкий на ровном месте увидит конфликт. Но зачем он его увидит? – Это уже выше постижения Новикова.

Так же Новиков не восходит до идеала при рассмотрении других элементов творчества Высоцкого.

А другие песни их этой цитаты… Мне аж не хочется их проверять: Новиков обязательно окажется не прав: «"Попутчик" оборачивается доносчиком, "невидимка" - опять-таки доносчицей». И т.д. – всё будет не так по сути.

(Можно, собственно, и кончать разбирать его книгу…)

*

«Высоцкий не любит слов отвлеченных, схематичных <…> Отсюда – характерный для Высоцкого тип метафоризма. Он сближает явления не по внешнему, а по внутреннему, психологическому сходству:

 У него – твой профиль выколот снаружи,

 А у меня – душа исколота снутри».

Я боюсь, что классификация метафор на внешние и внутренние по сходству с присвоением внутренним имени «психологические» есть на ходу придумка Новикова для данных строчек Высоцкого, а не для всего творчества, - как замахнулся Новиков. Как и следующая: «сюжетная»метафора.

Новиков просто не думает, наверно, что его книгу станут читать филологи.

*

«…многие беды России проистекают от того, что уважение к чужой точке зрения, к инакомыслию не стало у нас прочной традицией. Мы не умеем прислушиваться к новой, непривычной мысли, извлекать из нее жизненную пользу. Мы слишком большую ставку делаем на убеждения большинства, а правоту меньшинства, правоту одиночек признаем только задним числом и почти всегда – с опозданием, когда поправить ошибку уже невозможно. Именно поэтому благие намерения и прогрессивные идеи, возведенные в догму, привели у нас к таким трагическим последствиям. Наш коллективизм обернулся всеподавляющей стадностью, наша устремленность к "светлому будущему" – безответственными обещаниями и заведомо невыполнимыми планами, наше преклонение перед Человеком с большой буквы – униженностью и бесправием обыкновенных, реальных людей».

И это пишется в 2013 году, при кризисе либерализма в мире.

Разрешите возразить Новикову самоцитатой со включённой цитатой:

«Пятые колонны формируются по всему миру. И внутри государств, если и не политически, но дробить, дробить и дробить. Даже пол – раздробить. Всё – против коллективизма!

«Дело в том, что сегодня вопрос о сексуальных меньшинствах, их легализации в обществе приобрёл политический характер не только у нас. Политический, идеологический не только у нас, а во всём мире. Это некоторое логическое развитие либерализма. Либерализм как идеология победил своих противников в лице коммунизма, национализма и фашизма и стал продолжать это освобождение, политическое, уже в том обществе, которое построено глобально. И от чего теперь освобождать? От нации освободили, от классовой… тоталитаризма освободили. Осталось освободить от всех форм коллективной идентичности. А пол – это коллективная идентичность. Нельзя быть мужчиной индивидуально. Мужчина и ещё другие мужчины. И так далее. Это вопрос развития либерализма при его полной победе. Это фундаментальная политика, идеология, которая обсуждается. Поэтому она обсуждается в парламентах, вызывает такую бурную реакцию на улицах. Мы имеем дело с поступью либеральной идеологии, которая продвигается глубже, продвигается шире. Если мы говорим ей “да”, вот если мы говорим “да абсолютной свободе индивидуума”, мы должны разрешать и гей-парады, и гей-мэриджи. Либо мы должны поставить вопрос о либерализме уже более серьёзно. Может быть, отвергая его вообще. Может быть, он в нашем обществе, или там в французском, или европейском, исламском вообще непригоден. Здесь очень серьёзный момент. И в этом отношении мы говорим не просто об этих группах, отдельных, о пороках, о болезнях. Мы сегодня обсуждаем вопрос действительно фундаментальный. Это идеология – либерализм. Он действительно безальтернативен? А тогда надо принимать его логику, вплоть до последнего, вплоть до легализации того, что называем грехом, пороком. Именно легализацию юридически. Либо мы его отвергаем вообще… Сегодня меняется понятие “демократия”. На Западе – это власть меньшинств. А у нас – мы ещё по инерции воспринимаем как власть большинства” (Дугин http://russia.tv/video/show/brand_id/21385/video_id/421418).

Оно, конечно, это видимость, присущая демократии, – власть-то меньшинства, да, но какого? – бомонда финансово-промышленного. Ему выгодно создавать видимость власти любого иного меньшинства, потому что то ничего не может сделать с настоящей властью – бомонда».

Что мы прочли у Новикова? По сути, то, за отсутствие чего я его, Новикова, несколькими абзацами выше критиковал. Он, наконец, взошёл от игры чужим словом у Высоцкого к его, мол, идеалу либерализма. Тогда как восходить-то надо было к его идеалу новой левизны, неэкспроприаторской, а мирной и антипотребительской. Во время Высоцкого это было направлено не против гей-парадов (тех тогда ещё не было). Новая левизна была против Престижного Потребления хиппи, битников, «новых левых», из чего и произошла нынешняя якобы власть меньшинства на Западе.

*

«Высоцкий собственное жизнепонимание и собственное слово искал в споре с тоталитарным мышлением, передразнивая и пародируя тоталитарный язык с его железобетонными блоками: "поддержка и энтузиазм миллионов"…».

Это старый-престарый способ: выхватывать слова. Когда-то добавляли: из контекста. А я, помня о нецитируемости художественного смысла, что должен добавить?

Впрочем, «Антисемиты», о которой вскользь речь у Новикова, художественной вещью не являются (см. тут). Но всё равно Новиков опять не прав (см. там же): не тоталитаризм предмет критики Высоцкого, а народ.

(Пришла в голову простая мысль: как бы мог Высоцкий мечтать о публикации своих произведений в книге, если б его сочинения были антитоталитарными? А он мечтал. Почему? Потому что он предъявлял к народу претензии, которые формально к нему применяла и власть. Поскольку власть, вредя идее коммунизма, не ведала, что творила, постольку можно было хотеть, чтоб она допустила его и к изданию книги.)

Я оборвал цитату троеточием. Там у Новикова ещё несколько словоблоков из других песен. – Стоит ли их разбирать, если он так неправ всё время оказывается при внимательном рассмотрении? – Я думаю, не стоит.

*

«Порою Высоцкому приходилось не только высмеивать "власть тьмы", но и очищать от ее ржавчины собственные разум и душу. Вспомним творческую историю его программной песни "Я не люблю", где первоначально после слов "Я не люблю, когда стреляют в спину" следовало: "Но, если надо, выстрелю в упор", а после слов: "Я не люблю насилье и бессилье" шло: "И мне не жаль распятого Христа". И то и другое вскоре сменилось новыми вариантами: "Я также против выстрелов в упор" и "Вот только жаль распятого Христа". Что и говорить, настоящий Высоцкий выразился именно во второй из приведенных редакций. Но подумаем: откуда первая взялась? Ведь жестокости, кровожадности в натуре Высоцкого не было. Шокирующие нас сегодня фразы из песни – дань эстетическим и идеологическим штампам. С болью и кровью выковыривал из себя Высоцкий осколки тоталитарного создания. И шел к диалогу, терпимости, всепониманию».

У Новикова же выше этого места есть реалии об этой песне («Поначалу песня "Я не люблю" сочинялась как бы от имени некоего могучего супермена, которому сам черт не брат… Песня носила игровой, ролевой оттенок, который затем сделался не нужен»). Эти реалии иначе объясняют разнобой.

А к «терпимости, всепониманию» Высоцкий таки стремился, ибо новая левизна была его идеалом. Но! Именно художественный-то смысл (подсознательный идеал) и является нецитируемым. Так что, если вы (услышали) прочли в тексте что-то, то произведение не о том!

Это следствие теории Выготского, наверно, наиболее трудно принять…

*

«Мы живем во время крушения всякого рода принудительных идеалов, развенчания установок и догматов».

Написано под влиянием времени написания – 2013 года. До или после Сноудена? Никто Австрию не принуждал нарушить международное право и осуществить досмотр самолёта президента Эквадора, нет ли там американца Сноудена. А в 2014 никто не принуждал осуществивших переворот на Украине принудить полстраны менять менталитет с российского на западный. (Российская – или евроазиатская – цивилизация имеет другой менталитет, чем цивилизация Запада, и украинцы, кроме западенцев, так называемых, до тех пор принадлежали российской.) Да и при бомбардировке Югославии никто не принуждал Болгарию не пропускать в Югославию российский гуманитарный конвой. Все – без принуждения поступают, по собственной воле. Понятия и явления мягкой силы не существует на свете для Новикова. А госсекретарь (2006 – 2103) Хиллари Клинтон не объявила новый внешнеполитический курс США: больше не поддерживать диктаторские режимы и поддерживать там борьбу за демократию западного образца, после чего началась арабская весна. Её арабы сами начали. Никакой практики«принудительных идеалов». Прошло то время.

Никто не принуждал моего двоюродного брата, ставшего профессором в США, считать, что Путин заказал убийство Политковской, и только случайно убийство произошло в день его рождения, а также что самолёт малазийский над Донбассом сбили или россияне или пророссийский донечане. Он сам. Никакого принуждения.

Не знаю, жил ли Новиков на Западе, Александр Зиновьев жил, и ему я поверю больше:

«Западнизация не исключает добровольность со стороны западнизируемой страны и даже страстное желание пойти этим путем. Запад именно к этому и стремится, чтобы намеченная жертва сама полезла ему в пасть да еще при этом испытывала бы благодарность. Для этого и существует мощная система соблазнов и идеологическая обработка. Но при всех обстоятельствах западнизация есть активная операция со стороны Запада, не исключающая и насилие» (http://www.e-reading.by/chapter.php/87953/109/Zinov%27ev_-_Na_puti_k_sverhobshchestvu_%28Chasti_4-7%29.html).

*

«Стало ясно, что чрезмерная монолитность общественного сознания, однонаправленность усилий неизбежно приводят к выразительно описанному Высоцким "общепримиряющему" бегу, когда все равны, когда "первых нет и отстающих", да вот беда: бег этот – на месте».

Скучно, но надо повторять (см. тут), что ехидство про «общепримиряющий» не есть предложение единственно мыслимой альтернативы централизму – рынка. Мыслимо и самоуправление с федерацией федераций.

* 

«Но декларировать плюрализм мнений – одно, а сделать его законом жизни – совсем другое».

Уж не говорю о том, что Высокий не имел идеалом своим плюрализм мнений. Его и не бывает в пропагандируемой Новиковым западной демократии. Сошлюсь на упомянутого выше американского профессора. Он признаёт, что демократия – это манипулирование большинством. (Другое дело, что и им, но этого он не способен признать. Как и Новиков, слова которого я аж в эпиграф поместил.)

*

«Феномен Высоцкого как раз и состоит в том, что принцип свободного диалога противоположных мнений лежит в самом способе построения его художественного мира».

Намёк понят. Возражение то же, что и выше.

*

«Процесс переживания взаимоисключающих точек зрения на жизнь как равноправных – глубинная, внутренняя тема всего песенного свода поэта. Смысл плюс смысл – такова формула его взгляда на вещи, таков ключ к каждому произведению».

Это краснобайство. На самом деле важна геометрическая сумма смыслов. До чего Новиков никогда не доходит. Он услышит иронию в слове «общепримиряющий», и готово. Что это физрук (образ рынка) издевается над хиляками (образ централизованного хозяйства), до Новикова дошло. А что получится, если Высоцкий издевается и над физруком, и хиляками?

А ещё доктор филологических наук. До него никогда, наверно, не доходило, во имя чего издевался Пушкин над своим Белкиным, который смеялся над рассказчиками, которых Белкин увековечил «своими» повестями: девицей К.И.Т. и т.п., - которые ему эти повести «рассказали».

Ни Пушкин, ни Высоцкий, конечно, не осознавали своих идеалов в политико-экономических терминах. Зато у них произведения получились художественными. Филологам же положено доходить до политики и экономики. Новиков так и делает. Но… Ошибается.

*

«И умение Высоцкого связать, сопрячь в произведении два противоположных логических положения – самый важный аргумент в пользу того, что его песни – факт подлинного искусства».

Это – о «Песне про первые ряды» 1971-го года (читать и слушать тут).

Не согласитесь ли, что песня вас не трогает? Если да, то в чём дело? – А в абстрактности.

Хваля эту песню Высоцкого, Новиков забывает свои же, чуть ранее написанные слова:

«Еще это слово – сюжетное. Для Высоцкого слово – всегда потенциальная тема, с каким-то непременно событийным разворотом».

А что происходит тут? – То-то.

Над Новиковым просто висит догма: выводить талантливость творений Высоцкого (он же теперь признан). Вот он ей и подчиняется.

*

«Россия предпочла гегельянскую традицию, выбрала путь доведения идеи до окончательного итога, а в нашем веке принцип разрешимости любого противоречия положила в основу революционного преобразования жизни. Результат очевиден».

С ума сойти! Новиков опроверг диалектику!

*

«…он Высоцкий по типу своего мышления скорее кантианец, чем гегельянец. Ему нравится пережить две взаимоисключающие идеи как равноправные – и остановиться».

Теперь Новиков путает жизнь с искусством. Искусство – не жизнь. Это жизнь – диалектична (течёт во времени). А противоречия в искусстве не диалектичны, а структурны. Они созданы невозможностью подсознания выразиться рационально (и оттого – противоречивость). И как в мозгу художника из одного (подсознательного) идеала рождаются противоречия текста, так в мозгу восприемника искусства, наоборот, один и тот же (!) у всех по «содержанию» рождается подсознательный катарсис.

А Новиков действует по такому рецепту: в СССР диалектика почиталась, значит, теперь надо диалектику порицать. Одобрямс наоборот.

*

«…остаться, как пушкинский Вальсингам, погруженным "в глубокую задумчивость"».

Верный художественный смысл «Пира во время чумы» см. тут.

*

«Не надо, чтобы все имели одинаковое мнение по философским вопросам бытия».

Не берусь судить с точки зрения философии. Но практически всем нам (в составе человечества) надо принять, что лучше человечеству жить, чем сгинуть в глобальной экологической катастрофе. Это представляется таким естественным, что понятно, откуда черпал Высоцкий силы, изводя своё творчество из подсознательного исповедования новой левизны (без экспроприации, где каждому – по РАЗУМНЫМ потребностям, т.е. коммунизм и – мирно).

*

«Не надо спешить с ответами там, где вопрос еще со всей четкостью и ясностью не сформулирован. Об этом интересно сказано в парадоксальном финале стихотворения "Мой Гамлет":

 А мы все ставим каверзный ответ

 И не находим нужного вопроса».

Повторю (см. выше), если я не вчитал Высоцкому, то он в стихотворении просто с использованием ритма и рифмы проштудировал произведение Шекспира и оценил его верно, как произведение маньериста Шекспира понял: благое будет в сверхбудущем. Ответ Шекспир дал однозначный, нечёткий лишь в той мере, в какой он подсознательный. В частности, выражен противоречиями, что делает и Высоцкий: «Высоцкий здесь выворачивает наизнанку привычные логические и речевые конструкции».

То есть у Высоцкого здесь не «Не надо спешить с ответами», а именно дан однозначный ответ.

Беда лишь, что ошибочное мнение о многозначности художественного смысла слишком укоренилось всюду. И Новиков на этом паразитирует, даже и невольно прорываясь до однозначности:

«Так вот Высоцкий из двух противоположных смыслов строит новый стереосмысл, который однозначно и сформулировать невозможно, который можно только пережить, проделав определенную работу мысли и чувства».

Он до противочувствий по Выготскому доходит:

«А чтобы шагнуть туда, надо для начала понять и пережить две истины».

Он даже смеет, как Выготский катарсисом назвал, назвать стереоскопичностью. Только катарсис – лучше. Потому что это нечто третье. А стереоскопичность это всё же в чём-то то же, что и без серео.

*

«Но не расшатывает ли эта двусмысленность нравственные устои искусства, не ведет ли она к релятивизму, к цинизму и вседозволенности? Если сразу две истины могут быть верны, то не следует ли из этого, что можно оправдать все что угодно – любую идею, любой поступок?»

Истин не две, а одна. А к нравственным устоям это отношения не имеет, ибо ДВУМЯ противочувствиями испытывает индивида произведение. А единственным подсознательным идеалом даёт выдержать испытание (не всем, правда).

*

«Люди, убежденные, что истина всегда одна, что достаточно лишь упорно ей следовать, очень быстро оказываются в растерянности, ибо на первой же развилке, в первой же ситуации выбора вдруг убеждаются, что исповедуемая ими истина-инструкция такую нестандартную ситуацию просто не предусмотрела».

Практически большинство не «оказываются в растерянности». Для большинства идеал один на всю жизнь. Ну два. Один для юности, другой для зрелости. И, если характер крепкий (как у Высоцкого) – идеал один: коммунизм. Его переход от идеала типа Позднего Возрождения (трагического героизма) к идеалу маньеристскому (благое свехбудущее) касалось времени исполнения идеала (завтра – для идеала первого, в сверхбудущем – для второго), и не касалось содержания: коммунизма.

Слово «предусмотрела» выдаёт приспособленчество Новикова. После идеалов типа Позднего Возрождения и маньеризма действительно наступает идеал типа барокко, соединение несоединимого, которое относительно предыдущих характеризуется мудростью,«предусмотрела». Зато коммунизм предала. Высоцкий же – человек не гибкий, ему было суждено сломаться.

*

«Тоталитарное мышление парализует социальную и творческую активность личности. Догматическое "или – или" то и дело приводит к тому, что человек не действует ни так, ни так».

А я подозреваю, что при каждой смене идеала бывает (может быть) апатия.

*

«Пользуясь терминологией Канта, можно было бы сказать: антиномичность мысли закономерно сочетается с категорическим нравственным императивом, то есть внутренним повелением личности».

Я подозреваю, что Новиков что-то запутался. Антиномичность – от слова «антиномия».«Антиномия – противоречие между двумя положениями, каждое из которых логически доказуемо» (http://tolkslovar.ru/a4821.html). Императив – приказ. Как может противоположное сочетаться с приказом?

*

«"Думай двояко, а делай одинако". Пословица эта, думается, могла бы служить эпиграфом ко всему творчеству Высоцкого. Сам Высоцкий отлично умел "думать двояко"».

С точностью до наоборот написано. Из-за незнания закона художественности по Выготскому. Художники стихийно, без всякого знания закона Выготского, выражают своё подсознательное противоречиво. Выготский это явление просто открыл.

*

«Высоцкий не обещает своим читателям и слушателям скорого торжества правды».

Опять с точностью до наоборот. Тип его идеостиля (поздневозрожденческий или трагического героизма) предполагает, как это ни наивно выглядит со стороны глядя, осуществление идеала в самом ближайшем будущем. Что народ ну как бы зажжётся песней Высоцкого и… обретёт всё больше утрачиваемую советскость: он же всё-таки совсем недавно был советским…

Слова из одной песни Высоцкого «вот-вот и взойдёт» являются образом этого типа идеостиля, этого типа идеала. А ещё прямым доказательством является то напряжение силы, с каким Высоцкий пел: как последний раз – этот хрип, этот надрыв. Кажется, сейчас разрыв сердца получит и на наших глазах умрёт (от нашей непробиваемости).

С этим штрихом связано, по-моему, то, почему Выготский до смерти не опубликовал свою «Психологию искусства». Он понял, что подсознательное может иногда выражаться не только противочувствиями от противоречий (не «в лоб»), но «почти в лоб» – образами. И как же тогда издавать книгу, которая художественность связывает ТОЛЬКО с противоречивостью…

А хрип Высоцкого как раз и есть такой образ, «почти в лоб» выражающий скорость осуществления идеала – вот-вот. И сами слова эти – тоже.

Высоцкий сам не понимал роль хрипа (вспомните разговор с Утёсовым). Это и обеспечивало ему художественность (более широкую, чем по Выготскому): из подсознания рождённый образ идеала. Он хрип включал от отчаяния от инертности нашей и всё-таки веры, что вот-вот мы откликнемся.

*

«А вот мышление однонаправленное, догматическое неизбежно приводит к внутренней раздвоенности, к лицемерию, к расхождению слова и дела. Опыт нашей истории показал это со всей определенностью».

К лицемерию привела ошибка Маркса, что смена строя должна быть революционной, когда на его глазах происходило уменьшение революционности масс из-за и так всё улучшающегося материального их положения (общеизвестное перемещение революционного центра из Западной Европы в Восточную).

А сделав ошибку, как было соввласти не изворачиваться и не врать? И тоталитаризм того же происхождения (как факт – во всех странах, силой свергнувших капитализм, стал тоталитаризм). Тоталитаризм производное. Вероятно, от инерционности мышления. А не от однонаправленности.

В отстававшей России ужасная фаза капитализма пришла позже и с нею – соответствующая ей революционность масс. – Вот и покатились по марксовой инерции.

А не по Новикову.

*

«Эту особенность тоталитарного мышления Дж. Оруэлл определил в своем знаменитом антиутопическом романе "1984" как двоемыслие».

Оруэлл заклеймил представительную демократию вообще – как манипулирование большинством. Он Англию имел в виду в первую очередь.

Просто прокапиалистические антисоветчики (и Новиков вслед) подхватили это для страны советов.

*

«Существует, как мы знаем, идея об извечной раздвоенности личности, о наличии в человеке второго "я", которое борется с первым и т. д.».

Это по Юнгу: маска и самость.

По Фрейду – три: Оно, Я и Сверх-Я. По Джемсу – тоже три: материальное, социальное и духовное Я. По Розенбергу – больше: «настоящее Я (каким я кажусь себе в действительности в данный момент); динамическое Я (тип личности, каким я поставил себе целью стать); фантастическое Я (каким я хотел бы быть, из усвоенных моральных норм и образцов); будущее или возможное Я (тип лица, каким, мне кажется, я могу стать; это не обязательно положительный образ – человек может в идеале стремиться быть героем, и в то же время чувствовать, что превращается в обывателя); идеализированное Я (каким мне приятно видеть себя; этот образ может включать в себя компоненты и настоящего Я, и идеального Я, и будущего Я); наконец, целый ряд «представляемых Я» - образов и масок, которые индивид выставляет напоказ…» (Кон. Социология личности. М., 1967. С. 64-65).

Что-то похоже, что Новиков подлаживает под естественную противоречивость художника (чего он не знает и думает, что она только у Высоцкого) что угодно.

*

«Песня, по сути, о единстве человеческой личности, о неоспоримой ответственности человека за каждый свой поступок».

Это про песню «Второе я» (1969). Послушайте (тут) и согласитесь, что не возбуждает она вас. Не о конкретном случае каком-то. А как абстракция – это нехарактерность для Высоцкого. Не стоит разбора. А Новиков автоматом клюнул на два «я».

*

Я, честно говоря, устал так монотонно оказываться правым. Но что я виноват?

«Своим неповторимым "двойным" художественным зрением Высоцкий…»

У всех, у всех истинных художников творчество – противоречиями.

Новиков повторением одного и того же решил, видно, вдолбить своё мнение в читателя. Он же подсознательной частью совести, наверно, «знает», что всё неправду пишет. Значит, надо вдолбить механически.

*

«Высоцкий <…> не любил <…> обещать: сейчас-сейчас найду окончательную истину, вот оно, торжество справедливости, - за ближайшим углом (в чем, прямо скажем, грешны многие поэты, да только ли поэты?)».

См. 7 звёздочек выше.

*

«И очень немногим удается найти выход, выезд – уже не общий, а сугубо индивидуальный».

Это о «Колее» (1972). Послушать можно тут. Написал я о ней тут, где-то в 1980-м до смерти Высоцкого. До реставрации капитализма с его индивидуализмом было ещё далеко, и я его не предвидел и не ждал, а наоборот, шутя обещал своим филонящим подчинённым, что не ценят они рая-социализма и будут изгнаны из него. Я видел в песне восстание против зажима критики приказов сверху. И очень рад, что, вопреки одобрительному тону Новикова об этой песне, я ещё тогда её раскритиковал.

Самое главное – в ней нет противоречия, в ней нет двух «хорошо». Колея с самого начала выставляется плохой, даже когда перечисляются её хорошие качества – перечисление это даётся после негативного ожидания: «Но почему неймется мне? Нахальный я! / Условья, в общем, в колее нормальные».

Никак не удаётся мне совпасть хоть в чём-то с Новиковым.

*

«Может быть, это даже хорошо, что стих его сформировался не на бумаге, а в звуковом пространстве».

Если для именно стиха – вряд ли соглашусь. Слишком много значил тембр, интонация, не передаваемые просто написанным стихом.

Я предполагаю, что для того, кто читал массу моих разборов песен Высоцкого, где речь шла об интонации и тембре, не станет голословным заявленное строкой выше.

Мне можно возразить: он же согласился 20 песен дать напечатать в альманахе «Метрополь». Там – никакого тембра передать нельзя было. Там даже знаменитое р-р-р не фигурировало.

 

http://www.vtoraya-literatura.com/pdf/metropol_ardis_1979_text.pdf

Слушайте тут: «гор-р-рло», «подбор-р-родка», «ус-ставать», «запелен-н-нговать», «мол-л-л».

Уж что-что, а сдвоить, строить согласные Высоцкий мог же! Почему не сделал? – Потому что ТАК ему хотелось быть напечатанным рядом со известными поэтами и писателями, что он прямо потерял себя.

Он же знал, что затея с «Метрополем» опасная, что если его не напечатают в СССР, то товарищи не остановятся и напечатают на Западе. И тогда лишение им своих стихов признаков самого крайнего напряжения, к чему приводило? – К уравниванию его с правыми диссидентами в этом же «Метрополе».

О, как тяжко быть мужем и сыном, Малой дочери сирым отцом, Но страшнее остаться рассыльным И готовым на все молодцом.

Это Евгений Рейн в том «Метрополе»…

Речь о том, что лирическое «я», переборов свою мещанскую тенденцию, вынужден объединиться в коллектив индивидуалистов, наплевав на ценности Дома и Семьи, чтоб бороться с государством, официально выступающим против мещанского идеала. В смысле – что из того, что государство по сути мещанское. Но оно ж официально антимещанское. Так против него нужно бороться (чтоб оно стало и официально - мещанским). И надо, получается, на время борьбы претерпеть гонения от этого государства, не жить ради Дома и Семьи. Это «тяжко», да. Но. Надо, надо. Надо ж, чтоб кто-то это лживое государство уничтожал. Нельзя ж иначе. Иначе – если для Дома и Семьи – то придётся стать на службу этому государству, стать «готовым на все молодцом».

И теперь сравните меру горечи Рейна и Высоцкого. Плохо обоим. Непосильную задачу на себя взяли оба. Один – подтачивать корни дуба-СССР, корни-инерцию-Равенства и самоуправления, обеспечившие массовый трудовой энтузиазм 30-х годов и массовый героизм в войну. А другой – спасать эти корни дуба-СССР, уже засыхающие под влиянием идеала Дома и Семьи в эпоху Потребления. У Рейна – задача довести потребителей до кондиции 1991 года (чтоб промолчали при контрреволюции). У Высоцкого – задача вернуть народу крылья для построения нового общества, которое обещали коммунисты, но обманули.

Так у кого, скажите, задача была труднее?

Конечно, у Высоцкого.

Потому он каждый раз пел, как последний раз.

И что он сделал, став в ряд с Рейном, даже согласных не удвоив и не утроив? – Он превратил себя в такого же заурядного протестанта, как и Рейн. Превратил себя из левого диссидента в правого.

Вот, что значит, проявить слабину и захотеть быть напечатанным на бумаге во что бы то ни стало.

*

«Высоцкому сподручнее говорить о себе так, чтобы "я" означало не одну персону, а поэта вообще. Точные приметы: рост, вес, размер талии не важны...

 Я при жизни был рослым и стройным…».

Здесь обсуждаемая песня (читать её текст и слушать тут), обратно предыдущему моему заявлению, демонстрирует бессилие тембра, если текст сделан «вообще».

На дорожке «Первый концерт в городе Сумы» Высоцкий говорит, что он сперва это сочинил без мелодии.

Новиков опять говорит о песне комплиментарно, а мне она не нравится. – В чём дело?

Да текст даже и не о «вообще» поэте (это мне Новиков голову заморочил), а именно о Высоцком. Он же сверхчеловек был. Потому «при жизни был рослым и стройным». Никакое это не «вообще», а конкретный образ.

Может, мелодия плохая? Не вместе со словами пришла… Я что-то и повторить её не могу, а я, вообще-то, могу повторять…

Почему песня не задевает?

Может, потому что по сюжету это мёртвый говорит?

Нет. Тот, кому звезда попала прямо под сердце тоже с того света говорит – а пронимает… Там озарение ж вас настигает. Вам прожужжали уши про неэксплуататорский строй, социализм, а он – эксплуататорский же! С неравенством номенклатуры и народа… Мёртвый говорит про неравенство офицеров и солдат, про которое как-то не думалось (мне, по крайней мере, которому 3 года было при начале войны). А Высоцкий, понимаешь, поёт о том, что потом стали называть политаризмом, промышленным в отличие от аграрного, древнеегипетского, где народ принадлежал слою правителей. Принадлежал. Пирамида – символ правления в Древнем Египте и в СССР. Только древние египтяне за тысячелетия того правления, может, забыли, что это тяжело – нести на себе вершину. А советские люди, лишь неполных полвека после революции, в том числе и анархистов приведшей в первое советское правительство, и им самим, людям, давшей вкусить, что такое самоуправление, - советские люди обязаны были вспомнить о нём. Вспомнить из-за задумчивого пения живого Высоцкого, а не мёртвого персонажа-солдата. Сталкивались живой и мёртвый. Если мёртвый пел о войне, то о чём – живой? – Становилось ясно, о чём: о сегодня!.. об отсутствии самоуправления.

И – действовало.

А тут – не действует.

Может разница в том, что там была дистанция между персонажем и Высоцким, а тут её нет. Никого не обманывает, что не с будущим памятником, извращающим Высоцкого, мы имеем дело, а с современным ему непониманием его народом… любящим народом. – Ну и раз нет противоречия, то и не действует, какая бы невероятица ни происходила (падение лживого памятника сразу после установки). И никакое «Прохрипел» не действует как образ, произошедший из подсознания. – Какое, к чёрту, подсознание, когда словом названо! Да и ситуация задвигавшегося памятника нескрываемо («Командора шаги») взята у Пушкина.

В общем, не знаю, почему, но не согласен я с Новиковым.

Смешно, что Высоцкий этим произведением предсказал, что его, левого диссидента, в будущем своим выставят правые диссиденты как тот же Новиков: совершенно же свой новиковский Высоцкий нужен реставрированному капитализму в России! «в обычные рамки я всажен» Новиковым, представителем мещанства.

Непонимание Высоцкого народом, которое Высоцкий не мог не заметить, обескрылило его. Может, потому это произведение какое-то… Мимо бьющее.

Немного ранее у Новикова было написано:

«Высоцкий работал диалогически, полифонически».

Это Новиков решил подцепить к Высоцкому Бахтина о Достоевском.

Да, Достоевский писал полифонически, то есть как бы при отсутствии образа автора в романе. Потому что авторский идеал – религиозный социализм – ему не представлялся осуществимым ни немедленно, ни в исторической перспективе – только в сверх-, так сказать, исторической. Поэтому он понимал, что такое не годится для реального читателя. Отсюда – сомнения в оправданности своей писательско-романной деятельности. Отсюда – необходимость самоуничтожиться, не присутствовать в тексте как автор. И персонажи при этом всесторонне развивают каждый свою правду без авторской оценки.

А у Высоцкого – наоборот. Одно сознание, что это не, скажем, зек, которого зря схватили, весело поёт, а артист Высоцкий, насмешливо, - сразу переворачивает смысл спетого, и вы не зека жалеете, а стесняетесь себя, согласного не высовываться.

Разница между Достоевским и Высоцким – в разных типах идеалов. Маньеризм XIX века у первого, и Позднее Возрождение ХХ века у второго.

*

«Нет, братцы, заграница нужна – хотя бы для того, чтобы на себя здешнего и на дела свои посмотреть с приличной дистанции».

Посмотреть, что ли, как эмигранты его, Высоцкого, воспринимают (надо ж всё-таки русский знать слушателям)? Свои – ясно: не понимают (что про самоуправление). Или нужно проверить ожидание, что и там не поймут (поймут по-новиковски: про антитоталитаризм)…

И потом – эта, опять, обрыдшая несобственно-прямая речь автора, всё знающего про своего персонажа, Высоцкого…

«На польской территории уже можно дать волю эмоциям, покричать и подурачиться. Потому что мы рвемся на запад! Свобода, свобода!».

*

Я поражаюсь изворотливости Новикова. (Ну я, ясное дело, простак. Всю жизнь, можно сказать, прожил без вранья и изворачивания – вот и удивляюсь. Можно посмеяться надо мной.) Но я смею настаивать; я поражаюсь.

«…рвемся на запад! Свобода, свобода! Выше голову! Жизнь мчится, как стих... Сразу две вещи начали сочиняться. Одно стихотворение было начато еще на шоссе в Белоруссии, но боялось оно высунуться и развернуться. Теперь его жесткий ритмический каркас обрастает мясом подробностей:

 Тени голых берез».

Это было время невозвращенцев из командировок на Запад, а в Берлине аж стену пришлось построить больше 10 лет назад… А тут Высоцкого выпустили заграницу. И… И… Кто-то думает, что и он не вернётся. И он это знает. И это является тем минус-приёмом, явлением, не упомянутом в тексте, но всем знаемым и противостоящим тексту, где – гордость за свою страну, спасшую Европу, минимум, от фашизма.

ДОРОЖНЫЙ ДНЕВНИК (1973)

I. * * *   Ожидание длилось,  а проводы были недолги - Пожелали друзья:  "В добрый путь! Чтобы все - без помех!" - И четыре страны  предо мной расстелили дороги, И четыре границы  шлагбаумы подняли вверх. Тени голых берез  добровольно легли под колеса, Залоснилось шоссе  и штыком заострилось вдали. Вечный смертник - комар -  разбивался у самого носа, Лобовое стекло  превращая в картину Дали. Сколько смелых мазков  на причудливом мертвом покрове! Сколько серых мозгов  и комарьих раздавленных плевр! - Вот взорвался один,  до отвала напившийся крови, Ярко-красным пятном  завершая дорожный шедевр. И сумбурные мысли,  лениво стучавшие в темя, Устремились в пробой -  ну,  попробуй-ка, останови! И в машину ко мне  постучало просительно время - Я впустил это время,  замешанное на крови. И сейчас же в кабину  глаза сквозь бинты заглянули И спросили: "Куда ты?  На запад?  Вертайся назад!" Я ответить не смог:  по обшивке царапнули пули. Я услышал: "Ложись!  Берегись!  Проскочили!  Бомбят!" Этот первый налет  оказался не так чтобы очень: Схоронили кого-то,  прикрыв его кипой газет, Вышли чьи-то фигуры  назад на шоссе из обочин, Как лет тридцать спустя -  на машину мою поглазеть. И исчезло шоссе -  мой единственный верный фарватер, Только - елей стволы  без обрубленных минами крон. Бестелесный поток  обтекал не спеша радиатор. Я за сутки пути  не продвинулся ни на микрон. Я уснул за рулем:  я давно разомлел от зевоты. Ущипнуть себя за ухо  или глаза протереть? В кресле рядом с собой  я увидел сержанта пехоты: "Ишь, трофейная пакость, -  сказал он. - Удобно сидеть". Мы поели с сержантом  домашних котлет и редиски. Он опять удивился:  откуда такое в войну? "Я, браток, - говорит, -  восемь дней, как позавтракал в Минске. Ну, спасибо. Езжай!  Будет время - опять загляну"…

Новикову нужно было быть безоглядным западником, чтоб такие стихи предварить словами:«…на запад! Свобода, свобода!».

И не отмажется он тем, что дальше свой выпад самортизировал кое-как.

Знает ли он, что всё-всё врёт про Высоцкого? Или до самозабвения вошёл в роль фальсификатора?

*

О непомощи СССР Варшавскому восстанию:

«…к мотивам историческим, к сорок четвертому году, когда варшавское восстание захлебнулось в крови, а наша доблестная армия не поспешила на помощь:

 Почему же медлили

 Наши корпуса?

 Почему обедали

 Эти два часа?».

Вполне в прозападническом духе Новикова – он не цитирует ответ у Высоцкого:

Потому что, танками, Мокрыми от слез, Англичанам с янками Мы утерли нос.

В смысле: англичане с янками, думали, что СССР из абстрактно-гуманных (будто бы общечеловеческих, на что многие падки) соображений не даст разгромить фашистам восстание, а то в «благодарность» поставит во главе Польши врагов СССР из «Армии Крайовой». СССР же подождало, пока этих врагов поубивали фашисты.

На самом деле самого «медлили» не было (см. тут).

Новиков в 2013-м это знает (мог бы знать, если б хотел), но молчит. Он просто скучен в своей тенденциозности. И я продолжаю цитировать его ляпы просто из любви доводить дело до конца. А мы с вами, читатель, пока на середине книги Новикова.

*

«О чем бы ни говорили эти люди польские режиссёры Вайда, Занусси, Хоффман - чувствуется, что они двадцать четыре часа в сутки погружены в свое дело (у нас такой только Тарковский, ну, может быть, еще Кира Муратова)».

Новиков – по своей тенденциозности – выбрал оппозиционных власти советских режиссёров. Можно думать, что он, филолог, знает режим работы разных режиссёров… Тогда как, если заглянуть в профессиограмму, видно, что это особенность профессии:

«График работы ненормированный, может понадобиться работать чуть ли не сутками…» ().

Вот что про Сергея Бондарчука, например, пишут:

«В творчестве он не признавал компромиссов и всегда работал на пределе сил» (http://acters.mybb.ru/viewtopic.php?id=105&p=3).

Или это у Новикова опять несобственно-прямая речь, и иметь надо в виду, что это Высоцкий так несправедливо думает про советских режиссёров?

*

«А в России все более модным становится 1973 год говорить про самих себя: "в этой стране" и убеждать друг друга в нашей исторической обреченности».

Я сомневаюсь, что сам Новиков публично следовал этой моде. О Высоцком он стал писать только через 13 лет. А сейчас, в 2013-м, он, чего доброго, тоже говорит "в этой стране". Ведь сбита же оппозиционная волна, нахлынувшая по поводу нового прихода Путина в президенты. Уменьшилась вероятность западнизации России.

*

«Из рассказов русских путешественников он знает, что самое сильное впечатление на них неизменно производят не памятники архитектуры, не музеи (этого добра и у нас предостаточно), а исключительно магазинные витрины. Как увидит наш человек тридцать сортов колбас да сорок видов сыров (и все "имеется в продаже", не бутафория, не выставочные образцы!) – так и падает в обморок».

Моя сватья плакала.

Но Новиков молчит о том, что для такого реагирования человеку надо быть мещанином, тем, против кого «воевал» Высоцкий своим творчеством.

И потом… Какое пренебрежение к нашей архитектуре и музеям…

Или это опять несобственно-прямая речь?

*

«Никакой мечтатель-романтик в самых смелых снах не узрит автомагазин, подобный парижскому, где-нибудь у нас на улице Горького».

Представляете, как я ярюсь, когда слово «романтик» применяют в возвышенном смысле? А грешен: сам его так применял. Даже и прочитав у Гуковского хлёсткие слова, что романтизм, если одним словом и в моральном плане, - это эгоизм. Даже и начав сам писать. Спасибо Арнольду Алексеевичу Слюсарю: одной ехидной интонацией он навсегда отбил у меня такое, возвышенное, словоупотребление.

Оно у меня, - да и не только меня, - от гражданского романтизма (коллективистского, продекабристского) Пушкина в одно время. С реставрацией капитализма это понятие, гражданский романтизм, успешно вытравливается из общественного сознания. – У Новикова, вижу, вполне успешно.

Сомнительно, правда, что можно слово «романтик» применять к чему-то не из области духа, к автомобилю. Но. Всё ж в человеке духовно. Мещанство – тоже… Это и доводит до одухотворения мечты купить автомобиль.

*

«Да, вот и хваленые витрины с колбасками-сосисками, овощами-фруктами… Будем мы еще тут восхищаться этим изобилием! Они войну проиграли, а все у них есть. А у нас, победителей, мяса не купишь в городах-героях. Даже затошнило от возмущения, и он это перед Мариной слегка утрировал, разыграл театрально – ей понравилось».

Ну Новикову видней, чем Марине Влади:

«В конце улицы мы останавливаемся у витрины продуктового магазина: полки ломятся от мяса, сосисок, колбасы, фруктов, консервов. Ты бледнеешь как полотно и вдруг сгибаешься пополам, и тебя начинает рвать» (http://coollib.com/b/30119/read).

Может артист вырвать по своей воле?

*

«А для себя он вывез из Франции нечто бесценное и никаким таможням не подконтрольное – дух свободы и готовность бороться за свои гражданские права».

А всё, что спел до того – не от духа свободы, да? Ведь даже если поверить Новикову, что пето было против тоталитаризма, то и тогда это ж дух свободы. А?

*

«Поэт, как всегда, разрезан на две половинки, одна – со страдающими, другая – с наблюдающими».

Это о песне «Штормит весь вечер, и пока…» (1973). И опять мимо. Это песня не об одной и другой половине себя, а он нас тогдашних (см. тут).

*

«Мы, если честно сказать, просто не заметили солженицынского отъезда – в душе не отметили, чтобы избежать ненужных страданий».

И это написано через строчку после более правдивой строчки:

«И все это произошло почти при полном равнодушии сограждан».

Мещане всегда и везде приемлют ту власть, какая есть в наличии. А Солженицын был против власти. Ну чего большинству было о нём жалеть?

Лично я, левый диссидент, тоже не жалел. Я власть считал своей, потому что верил – ну так верилось – что она, ужаснувшись, наконец, своей лжи, от неё откажется сама.

*

«Вот так и в тридцать седьмом году равнодушно слышали, как соседа ночью забирают, а утром шли заниматься своими маленькими делами».

Новиков находится под влиянием фальсификаторов, преувеличивающих число политических репрессий. А их было всего 2,5% от числа живущих. Моя мать, например, ничего о них не знала. Соответственно, я – тоже (и от товарищей не слыхал), пока не разразился ХХ съезд партии. Мы, правда, провинциалы и из низов. А репрессии косили верха.

*

«- Мы ничего не понимаем ни в экономике, ни в политике... Мы косноязычны, не можем двух слов сказать... Ни в международных делах.. Страшно подумать. И не думать нельзя. А думать хочется... Что же это такое?! А они – эти – все понимают...».

Это вспомненные Золотухиным слова Высоцкого.

Можно меня поймать: какой, к чёрту, идеал анархизма и новой левизны у такого типа? А очень просто: «Значит, нужные книги ты в детстве читал!» Да ложь-то власти прикрывалась правдой: важностью критики снизу, гражданской активности масс. Достаточно было быть наивным, и ты становился левым диссидентом. 

*

«Ясность может прийти только стихом и песней.

 Мы все живем как будто, но…

… Жесткая песенка – и по тону, и по смыслу».

Это об этой (тут). «Случаи», 1974.

И, по-моему, плоская это песенка. Нет в ней двух хорошо. По общему ощущению - плоская.

Проверить, что ли?

Плохо общественное («паровозные свистки») безразличие («живем как будто»). Плоха поверхностность («как навозные жуки / И мелководные мальки»). Плоха непоследовательность, отсутствие единства цели («случаи», «Средь суеты и кутерьмы - / Ах, как давно мы не прямы!», «И так нам захотелось ввысь, / Что мы вчера перепились»). И т.д.

Этакий судия, Высоцкий лупит по щеками мещан, новиковых. Поскольку Новиков сумел обмануть самого себя, что Высоцкий – свой, ему «Жесткая» эта песенка (от выпадов мировоззренческих врагов он бы не заволновался).

Но испытания-то нет!

Я последнее время снисходил считать неприкладным всё же искусством произведение, если хоть один образ идеала чуется произошедшим из подсознания… – Поискать, что ли такое (у меня, правда, совершенно нет пока метода поиска)?

Тонок психологический нюанс р-р-р-революционности, всего лишь псевдореволюционности, в итоге.

Открытым взломом, без ключа, Навзрыд об ужасах крича, Мы вскрыть хотим подвал чумной, - Рискуя даже головой. И трезво, а не сгоряча  Мы рубим прошлое сплеча, - Но бьем расслабленной рукой, Холодной, дряблой - никакой.   Приятно сбросить гору с плеч - И всё на божий суд извлечь, И руку выпростать, дрожа, И показать - в ней нет ножа, - Не опасаясь, что картечь  И безоружных будет сечь. Но нас, железных, точит ржа - И психология ужа…

Кого он имеет в виду? Евтушенко? Себя? В какой связи?..

Когда это абстрактность в поэзии была действенна?

И   ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем   не жертвуя ни злобе, ни любви…

Вы переживали от этого стихотворения? – Во имя пиетета к гению авторитеты назвали этот стиль Лермонтова ораторским, и готово. Нет, чтоб признать, что это не художественное произведение.

То же и со «Слухами» Высоцкого…

*

Перед очередным оспариванием Новикова мне пришлось пересмотреть фильм «Единственная дорога» (1974). Я просто, почти что угодно читая у Новикова, всё обязан проверять, потому что верить Новикову ни на полслова нельзя.

Теперь он создаёт впечатление о полной гармонии Высоцкого с создателями фильма:

«…немецкий танковый парк стоял без горючего, и немцы направили туда колонну из двухсот или даже трехсот гигантских бензовозов. А шоферами посадили русских военнопленных, приковав их к машинам цепями. И сообщили партизанам: будете стрелять – машины взорвутся, и русские погибнут. Сюжет нетривиальный. У Высоцкого роль одного из водителей – Солодова. Он ничего не говорит, но в своем последнем рейсе, перед гибелью, поет песню. После приглашения она сложилась сразу с финальным ударным двустишием:

 Мы не умрем мучительною жизнью -

 Мы лучше верной смертью оживем!»

Так вот сюжет как раз тривиальный, движимый идеалом типа барокко, соединение несоединимого. Сопротивление бесполезно, тогда что: умереть? Нет. Всегда есть выход. Даже через предательство? Да. Точнее, не совсем да.

Совсем как у вынужденных лгать коммунистов СССР. Ну что поделать с этими колхозниками: хлеб пропал в магазинах… Надо соглашаться с корыстолюбием. Глядишь, геологи и нефтяники не такие. Нашли нефть, за вырученные деньги аж покупать зерно заграницей можно. И т.п.

Что в кино?

Сергееву (артист Кузнецов) приказали фашисты переехать грузовиком взбунтовавшегося Солодова (Высоцкий) – он того переезжает. Иначе его самого фашисты убьют. Зачем ему жить таким? А вдруг удастся всех или почти всех советских пленных спасти. Как? Он пока не знает как… И тут же подворачивается что-то брезжащее на спасение. Он же вызывается починить грузовик убитого Солодова. Да? Так можно потребовать помощников, своих же советских… потребовать аппарат газовой сварки… Можно у помощников надрезать их цепи… И дальше ждать выгодного момента.

С точки зрения такой мудрости Солодов (Высоцкий) выглядит дураком (что восстал не во время). Есть второй парень, что умудрился освободиться от немца и дёрнул на грузовике своём удирать от колонны тоже выглядит дураком. Ну хорошо – случилось, что немецкий поезд ему удалось собою, своим грузовиком, подорвать. Хоть не совсем зря погиб. Но… всё равно дурак.

Югославские партизаны точно так же: отказываются стрелять издали по грузовикам. Предали дело? Нет. Надеются что-то придумать. Стрелять с близкого расстояния по шинам. – Немцы отбивают атаку, и у них есть запасные шины. – Разобрать деревянный мост. – Немцы находят переправу вброд. – Засаду на железном мосту, сделать там пробку… – Удравший на грузовике вынуждает засаду засветиться до времени, и она уничтожена. – Напасть ночью, поджечь головной танк и выскочившими танкистами уложить оставшуюся ширину проезжей части – фашисты не посмеют давить своих. Плюс снайперу расстрелять фары грузовиков. – Это, наконец, удаётся. Сергеев (Кузнецов) и другие пользуются случаем, освобождаются от цепей и открывают кран первой к танку цистерны с бензином. Он почему-то не в пропасть течёт, а – надо понимать – по дороге, под колёса остальных грузовиков-цистерн. Появляется возможность фашистам поставить ультиматум: или сами вместе с пленными отходите от колонны цистерн в горы под присмотром партизан, или поджигаем бензин, и вы с пленными погибаете. Чтоб согласились, случай даёт беженке из Белграда застрелить начальника колонны, плюс в небе появляется эскадрилья американских бомбардировщиков, причём это уже весна 44-го года, война, в общем, проиграна, моральный дух у оставшихся немцев слаб, и второй по должности приказывает освободить пленных.

Убивший Солодова Сергеев оказался умницей, а Солодов – дураком.

А играющий Солодова Высоцкий не может согласиться с советским практически-официальным идеалом мудрого соединения несоединимого и сочиняет песню-трагедию, призванную советский народ пробудить немедленно: «Мы лучше верной смертью оживем!»

Какой образ неожиданный! Он, наверно же, родился из подсознания, раз такой дивный. И пусть вся песня – голый упрёк мещанам, зато этот образ «говорит», во имя чего – упрёк, во имя совсем не того, что «говорит» фильм.

Высоцкий, как показала история, был прав: путь под идеалом барочного типа привёл СССР к реставрации капитализма.

*

«Картины у него Шемякина очень непривычные, похожие на него самого – большие, властные, но не подавляющие».

«В 1974 году впервые был показан его акварельный цикл "Петербургский карнавал", принесший ему мировую славу» (http://www.peoples.ru/art/painter/shemiakin/index1.html).

Судя по моему`(см. тут) выводу, что Шемякин, взялся за Достоевского, чтоб противостоять ему: «Мир ужасен, успокойтесь», - получается, что мы с Новиковым впервые совпадаем.

Зачем же я это вписал сюда? – Я не помнил, есть ли у меня о Шемякине ноты, «не подавляющие», вот и стал проверять. И не выбрасывать же проделанную работу.

*

«Противоречия между Россией и Западом для него Шемякина вроде и не существует».

Естественно. Для ницшеанца, кем является Шемякин, мир ужасен.

Но Новиков, подозреваю из Шемякина сделает икону плюрализма. (Которого, - замечу для пущей чёткости, - не существует. Наоборот, существуют для Запада только его ценности, а всё остальное – отсталое от Запада-де. Демократизировать остальных надо, - как заявила Хиллари Клинтон ещё до выхода в свет книги Новикова.

*

Переходя к новому пребыванию Высоцкого заграницей, Новиков много в несобственно-прямой речи говорит с потребительской точки зрения, понимай, мол, что это почти слова Высоцкого.

Я не стану это цитировать и оспаривать. Хотя бы потому, что даже будь Новиков и документировано прав, это б ничего не говорило о песнях Высоцкого. Мещанство в себе никакой человек искоренить на 100% не может (вспомните о множестве образов «я» у каждого человека). Можно лишь процитировать Пушкина: «Врете, подлецы: он мал и мерзок – не так, как вы – иначе».

*

«Могилу Марины Цветаевой тогда, в сорок первом, потеряли, потом через двадцать с лишним лет памятник поставили там, куда по интуиции указала сестра Анастасия. "Здесь, я чую!" - старушка кричала. Правильно, что ее послушались. С душой поэта ведь можно говорить в любом месте, если проговоришь про себя несколько его строк: "Кто победил на площади – про то не думай и не ведай, в уединении груди – справляй и погребай победу уединения в груди. Уединение: уйди, жизнь!"»

Вы как хотите, а мои ассоциации говорят мне, что Новиков намекает на самоубийство Цветаевой из-за власти, и что у Высоцкого тоже нелады с властью.

И тянет спорить.

Стихотворение Цветаевой таково:

Уединение: уйди В себя, как прадеды в феоды. Уединение: в груди Ищи и находи свободу.   Чтоб ни души, чтоб ни ноги - На свете нет такого саду Уединению. В груди Ищи и находи прохладу.   Кто победил на площади - Про то не думай и не ведай. В уединении груди - Справляй и погребай победу   Уединения в груди. Уединение: уйди, Жизнь!   Сентябрь 1934

Типичное стихотворение поэта-ницшеанца. Такой нисколько не боится смерти, ибо жизнь – гадка. От серости. Не от бедности, в которой Цветаева пребывала тогда в Париже, столь благословенном для опьянённого капитализмом Новикова. И советская жизнь, даже и не будучи столь, как в Париже, голодной («Тетка что-то еще плела про жареную картошку на сковородке, про запас крупы в шкафу») в августе 1941-го в Елабуге, - эта советская жизнь была такой же гадкой, как и парижская и жить ницшеанцу не стоило. Удивительно, что не в Париже повесилась Цветаева.

Прямо противоположный Высоцкому тип творца. Большой вопрос, что так комплиментарно Высоцкий «поговорил» с Цветаевой, как это у Новикова чувствуется.

Как относится к смерти Высоцкий, он выразил в обратной цветаевскому смыслу песне «Кони привередливые» (слушать тут и лучше – в записях Шемякина).

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю… Что-то воздуху мне мало - ветер пью, туман глотаю, - Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!   Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Вы тугую не слушайте плеть! Но что-то кони мне попались привередливые - И дожить не успел, мне допеть не успеть.   Я коней напою, я куплет допою - Хоть мгновенье еще постою на краю…   Сгину я - меня пушинкой ураган сметет с ладони, И в санях меня галопом повлекут по снегу утром, - Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони, Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!   Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Не указчики вам кнут и плеть. Но что-то кони мне попались привередливые - И дожить не успел, мне допеть не успеть.   Я коней напою, я куплет допою - Хоть мгновенье еще постою на краю…   Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий, - Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?! Или это колокольчик весь зашелся от рыданий, Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!   Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Умоляю вас вскачь не лететь! Но что-то кони мне попались привередливые - Коль дожить не успел, так хотя бы - допеть!   Я коней напою, я куплет допою - Хоть мгновенье еще постою на краю…   1972

Только вначале здесь гибельный восторг. Ну как же: погибнуть во имя идеи. Ты умрёшь, а идея, за которую ты погибнешь, останется. Ты как бы приобщишься к вечности в памяти людей.

Но это – пока. Это – идеализм. Пока смерть не приблизилась вплотную.

Но вот она приблизилась и, оказывается, сидит в тебе самом: ты ж сам себя сжигаешь (для других). Живи для себя – не будет сжигания, не будет смерти. А?

Аналог – я, пишущий вот это. Я изловчился подходить к компьютеру с будильником: лишь на 10 минут. Потому что любое волнение-вдохновение поднимает кровяное давление, а сбить его нечем. А не вдохновишься – не озарит. Не озарит – писать не о чём. А не о чём писать – жить незачем. Вот и «коней своих нагайкою стегаю, погоняю». А озарит – и перерыв не перерыв, потому что мысли, как кони привередливые, несутся, несутся. И, чтоб остаться просто жить, думаешь: «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!»

Вся песня – крик желания пожить ещё. Мещанской жизнью. Но, видно, Высоцкому это не дано. Вдохновение его не поддаётся рациональности. Вот потому и фабула такая: умер.

Я вот переждал не 10 минут, а полтора часа, сумел выбросить из головы предложения, которые вертелись, хотели, чтоб я их напечатал. Я не шёл печатать. Они и ушли. И давление спало. И я выжил. Так на то я и не Высоцкий и прожил уже чуть не в 2 раза дольше, чем он.

А он – не прожил. Умер. Пусть через 8 лет после этой песни. Но. Эта песня, вроде бы, о жажде мещанской жизни получилась песней о противоположном. И таки пережила физическую жизнь Высоцкого. Потому что в итоге она – за идеализм. О чём, собственно, и фабула её. – Высоцкий оказался верен себе даже в сюжетном воспевании мещанства.

*

Как и со стихотворением Цветаевой (позитив, мол, со стороны Высоцкого) Новиков поступает со стихотворением Высоцкого о черногорцах, со ссылкой на Пушкина.

И опять совершенно зря.

У Пушкина черногорцы попали в цикл (см. тут) для контраста. И в том их художественное, позволю себе сказать, оправдание. Без контраста это б не было произведением искусства. А с чем контраст составляют тоже героические черногорцы у Высоцкого? – Ни с чем. – И получилось совершенно плоское стихотворение о героизме (читать стихотворение тут).

*

 «…зло у нас множится в коллективных формах, а добро всегда индивидуально. Во все времена».

Это про цикл «"Погоня" и "Старый дом". Не просто цикл получился, а как бы маленькая поэма в двух частях».

Надо проверять. (Я так много песен Высоцкого обсудил, что не помню про иные: обсуждал или не обсуждал.)

Смотрите тут и убеждайтесь, что опять Новиков прав с точностью до наоборот.

Не то, чтоб я так уж уповал на свою убедительность… Даже наоборот. Мои тексты есть то, что называется трудным чтением. Но… Меня, может, абы кто и не читает…

*

«…Проклова. Ее героиня – такая, как говорят в народе, "не б... а честная давалка" - не может устоять перед личностью в штанах».

Ну где мещанину Новикову понять немещанина Хейфеца!?.

Что там, в «Единственной», на самом деле – смотрите тут.

*

«Стихи пришли, прервав непривычно долгую для него полосу молчания:

 Мы спим, работаем, едим».

Имеется в виду, что это – таки стихи, а не стихоплётство. В последнем Новиков Высоцкому вообще, получается по его книге, отказывает.

Данные стихи (см. тут) он даже и пел. И – ничего. Не действует. Почему? Может, потому, что пафос надуманный: сыграл-де смерть персонажа – сам скоро умрёшь. А может, потому что нет опять противочувствий не действует. Одна печаль.

Как факт: ну кто когда её себе под нос напевает? – Никто и никогда.

Впрочем – в кои веки! – и Новиков о чём-то подобном заикнулся:

«Появился у Высоцкого холодок профессионализма, - может быть, он необходим для настоящей поэзии?»

*

«Вслушаемся внимательно в речь персонажа:

 Потом у них была уха,

 И заливные потроха,

 Потом поймали жениха

 И долго били,

 Потом пошли плясать в избе,

 Потом дрались не по злобе –

 И все хорошее в себе

      Доистребили.

Последние два стиха в значительной мере – "от автора", с точки зрения натуралистической они не вписываются в речь подвыпившего рассказчика: не та лексика, да и уровень самосознания завышен. Но Высоцкий не просто обязал персонажа произнести эти слова, а плавно и органично подвел размышления деревенского горемыки к такому перекрестку, где они вполне могут встретиться с авторской точкой зрения на происходящее. Высоцкий не "снисходит" до "простых" персонажей, он ищет и находит точку опоры, чтобы поднять их интеллектуально и нравственно».

Это про «Смотрины» (читать текст и слушать тут).

Мне кажется, что Новиков и тут не прав. Последние два стиха – недосмотр Высоцкого, а не средство «поднять их» (обе стороны, получается: и горемыку, и доистребивших).

На самом деле Высоцкий опускает обе стороны – за погружённость в быт. У горемыки «То в огороде недород, то скот падет, / То печь чадит от нехорошей тяги, / А то щеку на сторону ведет». А у преуспевающих… Пусть они и подрались. Так так принято. А после ж опять всё хорошо: «Наутро там всегда покой, / И хлебный мякиш за щекой, / И без похмелья перепой, / Еды навалом, / Никто не лается в сердцах…».

И этот-то бытовизм обоих домов и не устраивает Высоцкого.

Я уже писал выше, что Высоцкий самообманывался насчёт нескучности самоуправления и новой левизны (разумного потребления). Они вполне способны погрузить в быт. И вот, кажется, до Высоцкого это дошло.

Он посвятил эту песню Золотухину и Можаеву, выходцам из деревни. Я почитал прозу обоих специально. Люди воспевают традиционализм. Духовное воспарение у обоих – от гармоничности переживания этого традиционализма.

А Высоцкому этого мало. О чём и говорят «два плохо» в этой песне. Ему ещё какое-то воспарение в его идеале мерещится. Какое – он не знает. Вот и выражается противоречием: и то, и противоположное – плохо.

То есть, его посвящение – с подначкой.

Новиков не знает про третьесказание, так сказать, в противоречивых произведениях. Вот ему и понадобилось не выйти за пределы двух сказаний: и он слил автора с горемыкой, ну и сумел увидеть возвышение обоих семей, когда там снижение обоих.

*

«Вы увидите, что Высоцкий "блатными" языковыми красками пользуется крайне скупо: буквально одно словечко даст персонажу – и достаточно для характеристики. Потому что любой персонаж его прежде всего интересует как личность, а уж во вторую очередь как представитель той или иной "среды"».

Да нет. Не личности персонажей интересуют Высоцкого больше всего. Больше всего его интересует нецитируемое третьесказание.

Новиков, бедный, вынужден это косвенно признать несколькими строками ниже

*

«Я страдал – но усиливал ложь.

Какой жесткий авторский сарказм! Тут уж ни малейшего сочувствия. У Высоцкого было полное моральное право ненавидеть "усилителей лжи", стоявших между ним и народом, мешавших людям слушать Высоцкого, не дававших нам читать его. Но ненависть не застилает глаза, не мешает автору понимать логику поведения функционера от искусства. Он в шкуру и такого человека влезть способен».

Так не в том же перец, что способен, а том, что способен сказать глубже текста.

Речь о «Песне микрофона» (1971). Читать её текст и слушать тут.

А Высоцкий тут уже прозрел, что это наивный идеализм – думать, что он сможет разбудить целый народ к самодеятельности и самоуправлению:

Только вдруг: «Человече, опомнись, - Что поешь?! Отдохни - ты устал. Это - патока, сладкая помесь! Зал, скажи, чтобы он перестал!..»

Это микрофон, являющий собою здесь взбунтовавшегося, наконец, человека, включённого в систему лжи, и решившего стать на сторону патентованного бунтаря-автора. И вдруг решившийся понял, что тот, автор… тоже лжёт!

И в песне, получается, не «авторский сарказм» по отношению к человеку Системы, а горечь из-за непробиваемости тех, кого он хотел разбудить: одному разбуженному тут же замена есть.

…Мы в чехле очень тесно лежали - Я, штатив и другой микрофон, - И они мне, смеясь, рассказали, Как он рад был, что я заменен.

И это – уже голосом упавшим.

Высоцкий не мог, не мог влезть в шкуру народа, и вдруг смог – не добудишься.

*

«…увидел "загонщика" и в себе самом... В мир песни Высоцкого невозможно войти только на правах зрителя и слушателя. Нет здесь "партера с балкончиком" – пожалуйте прямо на сцену, под слепящий свет, ищите свое место в разыгравшемся конфликте. Не сказав, не подумав: "Да это ж – про меня!" – не понять, о чем песня и зачем она».

Когда я был юношей, меня поражала эта способность писателей писать как будто про меня. И если такого переживания не случалось, я считал, что писатель плохой.

Но с этой песней – «Прошла пора вступлений и прелюдий…» (1972) – обратный случай (читать текст и слушать тут).

Если кто думает, что большие люди способны изменить политику страны, тот заблуждается. Эта политика, как при кипячении воды, всё никак не меняется. Температура выросла до 100 градусов, греешь, греешь – а температура всё та же, и кипячение не начинается. Как вода, Система, не меняет своё агрегатное состояние, хоть даже из больших людей кто-то что-то уже понял.

Соответствует этому и последний куплет:

…Ну все, теперь, конечно, что-то будет – Уже три года в день по пять звонков: Меня к себе зовут большие люди – Чтоб я им пел «Охоту на волков».

Три года – и ничего…

Про Систему это, а не «про меня».

*

«Пожалуй, не прочь мы увидеть себя и в непокорном Иноходце, и в символическом гонщике, штурмующем линию горизонта».

Что называется: Новикова несёт. Это когда ж мы стали такими героями-идеалистами, что на линию горизонта покусились?..

*

«Что очень давно они бога распяли!

Ну, это уже о других, о тех, кого мы без их собственного желания "исправить" никак не сможем».

Об «Антисемитах» (1964) это. Вы как хотите, а я тут вижу у Новикова одобрение Высоцкому. Тогда как на самом деле это – сатира, то есть нехудожественное произведение (см. тут).

*

«Свойство художественного слова, образа, сюжета – многозначность, и никакая читательская или критическая трактовка всего обилия смысловых оттенков не схватит».

Песни Высоцкого однозначно песни инакомыслящего, диссидента. Но левого или правого? Левизна и правизна – это оттенки или правда и неправда? – Я считаю – второе.

*

«Дух плюрализма, пронизывающий всю поэтику Высоцкого, сказывается и здесь в прямом высказывании Высоцкого: «Некоторые иногда попадают в точку, иногда – рядом, и я как раз больше всего люблю, когда рядом…»».

Это передёрг: дать цитату, а потом прокомментировать её так, будто не было слов не процитированных. Здесь – таких: «значит, в песне было что-то, на что я даже не обратил особого внимания. Может, не имел этого в виду точно и конкретно, но что-то подобное где-то там в подсознании было».

Что-то подобное не есть плюрализм.

*

«Очень много глобальных суждений о Высоцком – и слишком мало разборов произведений. А ведь лучше идти от частного – к общему, от фактов – к поискам закономерностей».

Беда в большем: в том, что ПРИНЯТ только ход от текста к идее, от образа-чем к образу-что выражено. И НЕ ПРИНЯТ ход от противоречий текста к противочувствиям от них и – дальше – к тому, что столкновение противочувствий значит.

Спросите: а что, если противоречия явные? Отвечу: Новиков их, например, не замечает.

Возьмите «Песню микрофона». Новиков замечает изменение в микрофоне: «И вот микрофон берет на себя не свойственные ему функции…».

Стоп! Вот - тот, на кого я надеюсь, Для кого я все муки стерпел. . . . . . . . . . . . . . . На «низах» его голос утробен, На «верхах» он подобен ножу, - Он покажет, на что он способен, - Но и я кое-что покажу!

Но Новиков не замечает, что изменился и диссидент-бард, бывший надеждой изменившегося, ставшего тоже диссидентом, микрофона:

Это - патока, сладкая помесь!

Два изменения полностью перестраивают вывод Новикова. Что ему и надо в деле увода от истины о Высоцком. (Я только не знаю, насколько он сам забывает, - или как сказать? - что он творит.)

А заметь Новиков изменение диссидента-барда, и получилось бы по его же словам, «что и единомышленникам Высоцкого есть что обсудить». Ведь это разница: Высоцкий с наивным идеалом типа Позднего Возрождения (что можно народ разбудить для настоящего социализма) и Высоцкий с идеалом типа маньеризма (что нельзя ни в скором, ни в историческом будущем – разве что в сверхисторическом).

В других местах Новиков иначе избегает противоречий текста. Но мне скучно инвентаризировать его приёмы фальсификации. Мне интересно скорей вперёд, вперёд: натыкаться в его тексте на песни Высоцкого, мною ещё не рассматривавшиеся, и их рассматривать.

*

«Нет никаких стимулов трудиться, стремиться быть первым».

Это в связи с «Иноходцем», 1970 (текст песни и слушать тут).

Слова Новикова, конечно, ерунда, если понимать их, что человеку естественны капиталистические отношения с их главным принципом – максимальная прибыль. Нет контрастного общества (капитализма) – нет, мол, жизни. И это, понимай, исповедовал и Высоцкий. Новиков написал ерунду, но я эту песню не объясню, наверно.

В ней столько страсти против, можно думать, «мзды» и управления сверху во имя «мзды», что вряд ли эта песня – во славу конкуренции.

*

«…призрачные "идеи", которые могут обернуться просто абсурдом: "новый человек", "воспитание в духе", "борьба с пережитками"».

Абсурд может быть и по другой причине – из-за извращения идеи. Извращение произошло – во имя централизма – из-за акцента на вражеское окружение. Нечего было с самого начала целиться на силовой путь к коммунизму. Надо было с самого начала признать правоту Прудона, а не Маркса.

*

«Не хочется употреблять таких штампов, как "мещанин", "обыватель". Думается, что эти слова не в духе Высоцкого, хотя поэта теперь пытаются иногда прописать по линии "обличения мещанства…"».

Наоборот же! Теперь-то как раз и пробуют (тот же Новиков – налицо) нейтрализовать антимещанскую заточенность Высоцкого. В том-то теперь и состоит приспособленчество филологов к строю. К капиталистическому.

Но удивительно! Уж четверть века прошло с реставрации капитализма, а слово «мещанин» всё несёт и несёт с собой отрицательную ауру. Видно, революционная инерция ещё не выветрилась в народе.

*

Народ противоречив: он и за ещё первобытное самоуправление, и за единоначалие, веками спасавшее Россию среди нашествий. С появлением в мире ядерного паритета, буквального нашествия не предвиделось. Вот потому, может, Высоцкий выступал против менталитета единоначалия, централизма. Самое, мол, время начинать централизм разбирать и приближать тем коммунизм. А то зарвались не туда.

Но это ж какая инерция – менталитет. Непробиваемая штука. Силою привычки – в «Песне про козла» - 1973 (читать текст и слушать тут) – аж козла звери стали почитать правителем. Что именно менталитет централизма высмеивает Высоцкий, свидетельствует простонародное выкаблучивание поющего: «роги», «песенки-д всё» «пощипвал», «от няво», «на выпаси», «по рогам яму»…

А по Новикову – не менталитет народа подначивает Высоцкий, а навязанный народу тоталитаризм советский с неприкосновенностью генсека:

«Номенклатурного Медведя лет семьдесят нельзя было критиковать ни в коем случае. Для этого всегда использовался "начальничек" пониже, на которого все можно списать и свалить».

Причём Высоцкий именно подначивает, по-доброму (не слышится зла на козла), надеясь и на противоположное свойство в менталитете же. А Новиков видит негодование:

«доводя его народ тем временем до полного бесправия и изнеможения:

 Берегли Козла как наследника, -

 Вышло даже в лесу запрещение

 С территории заповедника

 Отпускать Козла отпущения.

Горький каламбур: Козла отпущения никуда не отпускают. Ни за границу…».

Вы ж понимаете: полное изнеможение от… невыезда заграницу.

*

«Многозначность сюжетов и образов Высоцкого…».

Написано по поводу всё того же Козла. Казалось бы, и правда: был Козёл робким и битым, а стал грубым и угрожающим. Но это не многозначность. Многозначность – это когда она касается одного и того же предмета в одно и то же время. Статически. А Высоцкий-то дал динамическую картинку (чтоб показать неизбывность менталитета).

Пальцем в небо попал Новиков.

*

«Новые ресурсы открыл Высоцкий в каламбуре, показав, что этот вроде бы давно непрестижный прием может работать не только в фельетонных, но и в самых серьезных, трагедийных контекстах:

 Кто-то высмотрел плод, что неспел, -

 Потрусили за ствол - он упал...

 Вот вам песня о том, кто не спел

 И что голос имел - не узнал».

Ой, открыл ли?

«…в самой первой реплике Гамлета в трагедии обыгрывается созвучная пара kin/king:

King: But now, my cousin Hamlet, and my son.

Hamlet: (aside). A Little more than kin, and less than king!

В переводе Пастернака:

Король: Ну, как наш Гамлет, близкий сердцу сын?

Гамлет: (в сторону) Ничуть не сын и далеко не близкий» ().

А вот – у современника Высоцкого, Визбора:

«"Случись же такое вот дело - / Я сам же хотел в небеса, - / Я лётчик - товарищ Гастелло, / Я Пашка - обычный курсант. / Я падаю взрывчатым телом, / А крыши согнулись и ждут. / Я, кажется, знаю, что сделать, / Чтоб эту не сделать беду". Написано мастерски… неожиданно использован каламбур что сделать… чтоб… не сделать… Неожиданно – потому что каламбур обычно встречается в шутливых стихах, а здесь – трагические» (http://profilib.com/chtenie/148605/anatoliy-kulagin-vizbor-29.php).

Безответственность Новикова опять наводит на мысль, что он понимал свою книгу как чтиво.

*

«Надо сказать, что такими парами созвучных слов (поэтическими паронимами) Высоцкий пользовался гораздо реже, чем те поэты-современники, что оказали явное влияние на формирование его словесно-стихотворной техники, то есть Вознесенский, ранний Евтушенко, Ахмадулина. Те готовы были любое случайное созвучие превратить в неслучайное, образно значимое. Почему же Высоцкий не так интенсивно внедрял в свои песни сочетания типа: "Залатаю золотыми я заплатами"; "Им успех, а нам испуг"; "Слоны слонялись в джунглях без маршрута"; "Хотели кушать – и съели Кука"? Очевидно, потому, что ему нужны были только такие "пары" созвучных слов, где есть энергичный глагольный элемент, есть зерно будущей интриги. Паронимы у Высоцкого не висят кистями на ветвях стиха, они заводят сюжетную пружину».

Я понимаю, что книга Новикова не научное сочинение и предлагает верить ему на слово, когда он касается статистических данных про паронимы: он, мол, где-то в научных своих работах провёл статистику и теперь пользуется тамошними выводами. Но я его так много раз поймал на нехорошем…

Словарём модных слов, в интернете вижу, он занимался. Но о паронимах высказался только раз, вот здесь. То есть это у него – в стиле лёгкой кавалерии сказано. Как у меня о паронимах же (см. тут), и с совсем иным, чем у Новикова, выводом.

*

«Неожиданно заостренный новеллистический финал (pointe, как называют его французы, а также грамотная часть отечественных литературоведов) для Высоцкого – не только способ поставить все точки над i, внести полную сюжетную ясность, но и способ столкнуть разные точки зрения на происходящее. Вспомним лукавый итог песни "Про любовь в эпоху Возрождения"…».

Почитать-послушать эту песню (тут) – можно только плечами пожать. «Сперва давай-ка женись!» – написано в конце 8-го куплета. Так почему после этого надо называть заострённым новеллистическим финалом 14-й куплет, последний?

… В песне разгадка дается  Тайны улыбки, а в ней – Женское племя смеется  Над простодушьем мужей!

Читаешь высокомудрое, вроде бы, предложение Новикова, и – если не проверять, а песню не знаешь, и Новикову веришь – думается: какой умный этот учёный.

А на самом деле эта песня – провал Высоцкого.

Скажем, в «Татуировке» небывалый идеализм… зека (из-за того, что песню поёт не зек) упрекает порядочное общество в материализме мещанском. Так насколько небывалость, настолько и упрёк. Но как работает чудовищная темнота насчёт искусства кого-то там поддатого в песне об «эпохе Возрождения»? Зачем Высоцкий эту песню не то что сочинил, а сохранил?

Или он подумал нас, считающих себя не тёмными, упрекнуть в полнейшей непригодности о чём-то в изображении нагих тел судить? Мы – как тот тёмный?.. Мы, мол, не светлее?..

Но так не может быть. Высоцкий, думаю, не хуже меня знал, что большинству не только неведомо, по сути, что хотели сказать художники античности и Возрождения, когда вдруг принялись изображать нагое тело, но и это неведение для большинства есть неоскорбительная норма. Не то, что, например, другая норма (вследствие пусть и лживой, но действенной советской пропаганды), что материалист-мещанин – это плохо. И человека большинства можно уесть, изобразив зека-идеалиста.

Пожимаю плечами и на Высоцкого, околовозрожденческого этакого, и на Новикова.

*

«Доблесть новеллиста – не только в том, чтобы выстроить стройный сюжет и подвести его к парадоксальному финалу, но и в том, чтобы навсегда озадачить читателя нравственно-психологической коллизией».

Почему навсегда? Есть же такое образование, как критика. Критик обязан объяснить и прекратить это «навсегда».

Или Новиков в глубине души понимает, что не справляется со своей ролью критика?

*

«Доблесть новеллиста – не только в том, чтобы выстроить стройный сюжет и подвести его к парадоксальному финалу, но и в том, чтобы навсегда озадачить читателя нравственно-психологической коллизией. Вот, скажем, песня "Про Сережку Фомина". Это история о профессорском сыне, "белой вороне" в компании дворовой шпаны. Рассказ ведется от имени явного Сережкиного недоброжелателя, отказавшегося от брони и отправившегося на фронт, - в то время, как Фомина "спасал от армии отец его, профессор". И что же?

 .. Но наконец закончилась война -

 С плеч сбросили мы словно тонны груза, -

 Встречаю я Сережку Фомина -

 А он Герой Советского Союза..

Услышав песню в начале шестидесятых годов, многие никак не могли взять в толк: какова же суть этого сюжета? Что, этот интеллигентский сынок получил по блату не только броню, но еще и высшую правительственную награду? А может быть, он в тылу занимался разработкой стратегически важного оружия и был заслуженно награжден? А может быть, Сережка убежал на фронт вопреки усилиям отца и звание Героя завоевал в бою? В общем, ощущение озадаченности осталось от этой песни на двадцать с лишним лет. Некоторый свет пролили воспоминания Г. Яловича, где имеется, так сказать, реальный комментарий к этому произведению: "И постоянное внимание к миру... Идем по улице Горького, навстречу двое мужчин. Разговаривают. Один другому говорит: "Представляешь, встречаю я его, а он – тыловая крыса – Герой Советского Союза... " Мне это врезалось в память, Володя это тоже запомнил. И через некоторое время слышу в песне:

 Встречаю я Сережку Фомина -

 А он Герой Советского Союза.

Оказывается, и сам Высоцкий не знал, что там именно было с "тыловой крысой". Он подхватил колоритный факт, укрупнил его энергичным вымыслом – и ощущение загадочности, неоднозначности стало истинным смыслом песни-новеллы».

Текст песни и слушать тут.

Новикову невдомёк, что песня – про повальное немещанство военного времени, которого, - увы и увы! - нет во времени послевоенном. – В том досада Высоцкого, прорывающаяся сквозь досаду персонажа.

Надо ли говорить, что Новиков, родившийся в 1948 году, вдруг забыл, что, если б Серёжка Фомин «занимался разработкой стратегически важного оружия и был заслуженно награжден», то награждён бы он был бы званием не Герой Советского Союза, а Герой Социалистического Труда? – Наверно, надо говорить. Надо сказать, до какой степени лживость проникает во всё. Я уверен, что Новиков совершенно искренно это забыл. Работало его подсознание, старавшееся, где только возможно, представить так, будто Высоцкий был не левый, а правый диссидент. – Здесь надо было публику, слышавшую эту песню (я не слышал), отвадить от естественного озарения, что это в пику нашему мещанству сочинено.

Хотя… Я знаю любителей поэзии, не умеющих разгадать загадочность стихотворения от бесталанности. Чуять противоречивость их подсознание может, и они восторгаются, а чтоб озарило, почему восторг, - не дал бог.

*

«Писать для себя и писать для читателя – совершенно разные вещи».

Якобы это мнение и Высоцкого, т.к. применена несобственно-прямая речь.

А мне кажется, что самовыражение – это всё-таки больше для себя: распирает, и не можешь выдержать. Разве что аппетит приходит во время еды…

*

«И когда ты уже пал в собственных глазах ниже некуда – вдруг набегает, откуда ни возьмись, волна и тащит:

 Когда вода Всемирного потопа…».

Слушать и читать текст песни тут.

Понимать надо, что это шедевр. А я думаю, что нет. Ибо это – прикладное искусство, любовная песня. То, что предназначено для усиления переживания, но… знаемого. Если б Высоцкий не сочинял произведения неприкладного искусства, такая песня могла б быть выдающейся. Если я не потерял чутьё, тут нет касающихся идеала неожиданных деталей (которые можно было б заподозрить происшедшими прямо из подсознания). «захлебнувшихся любовью»… Есенин опередил:

Захлебнуться бы в этом угаре, Мой последний, единственный друг.   Не гляди на ее запястья И с плечей ее льющийся шелк. Я искал в этой женщине счастья, А нечаянно гибель нашел

Северянин:

Прости и ты, мой ангел чистый, Краса и гордость бытия! Бросаю жизнь в букет душистый, И захлебнусь в букете я!

А их опередил какой-то Слёзкин:

«Тогда она вскрикнула коротким, захлебнувшимся криком, упала навзничь и замерла – вся знойная и пахнущая сеном…» (http://ahmatova.niv.ru/ahmatova/about/kovalenko-ahmatova/kultura-lyubvi.htm).

И не в том дело, что я эти строки знал до Высоцкого, а в том, что это естественно. Любовь и смерть поэтически близки. Утонуть, захлебнуться – смерть.

«Волшебную невидимую нить»…

И того естественнее.

Пусть нас в любви одна связует нить…

Это Шекспир в переводе Маршака.

Обожания нить нас сильнее связала, Чем влюбленность — других

Это Цветаева.

О, нити любви! Улови, перейми.

Это Пастернак.

Просто Новиков тянет под сурдинку одно и то же: дескать, раз Высоцкий, то классно.

*

«В Риге записал баллады для "Стрел Робин Гуда". Колоссально понравилось себе самому, ну просто, как говорят руководители нашей страны, - чувство глубокого удовлетворения (по-брежневски, как будто камни пережевывая и с этим южным "г" - "хглубокого"). Не первый ли признак маразма – такое самоупоение, а? Да нет, просто баллады эти написаны на выдохе – может быть, он десять лет воздуху в легкие для них набирал. Высказался прямой речью, наконец – как говорится…».

О чём это?

«Только "Песня о вольных стрелках" – условная, ролевая, что ли. А остальные – без игрового раздвоения, без намеков и подтекстов».

Публицистика, выходит? Но это ж ужасно!

Так что это за баллады?

«Специально для фильма Владимиром Высоцким были написаны шесть баллад: Баллада о времени («Замок временем срыт и укутан, укрыт…»), Баллада о вольных стрелках («Если рыщут за твоею непокорной головой…»), Баллада о ненависти («Торопись! Тощий гриф над страною кружит…»), Баллада о коротком счастье («Трубят рога: скорей! скорей!..»), Баллада о любви («Когда вода Всемирного потопа…»), Баллада о борьбе («Средь оплывших свечей и вечерних молитв…»)» (Википедия).

О «Балладе о любви» я говорил одной звёздочкой выше. Ну, послушал «Балладу о времени» (первый раз слышал; не зря, наверно, первый раз – абстракция ж, вот и не популярна). Никакого впечатления. Как и давеча песня «Второе я» (я б про неё и не вспомнил сейчас – помнил только, что уже упрекал в абстракции что-то, по корню «абстрак» и нашёл Find-ом). Из «Баллады о борьбе» только про книги в детстве помню. Слушаешь снова эту песню – да – мурашки по спине бегут: уж больно внушителен сам голос Высоцкого. Но…

Я, пожалуй, соглашусь с Новиковым, своей несобственно-прямой речью говорящим от имени Высоцкого насчёт признака маразма.

Новиков хитрый: он – из-за этой несобственно-прямой речи – может откреститься, что это он, Новиков, увидел признаки маразма. А наверно, знает слова Википедии об этих песнях: «бедных по музыкальному материалу, претенциозных по смыслу и однообразных по манере их подачи, создаёт ощущение ритмической затянутости фильма, недопустимой в произведении романтическо-приключенческого жанра».

А немного ниже – опять несобственно-прямой речью – об этих песнях сказано: «честная, вдохновенная работа»…

Не позволяет себе Новиков хоть полслова плохого сказать про Высоцкого.

*

«Обладателя трехкомнатной квартиры никак не спутаешь с жильцом комнаты в коммуналке – у них и осанка разная, и выражение лица».

Опять несобственно-прямая речь? Или просто подначка?

Я нарочно полез смотреть свои фотографии того времени, когда я с мамой жил в одной комнате в коммуналке. – Никакой разницы между мной и жителем трёхкомнатной.

*

«Что касается нас, то нам больше всего мешает склонность к заведомо нереальным целям – со времен Петра Первого, а то и от более ранних задолженность накопилась:

 Мы неточный план браним, и

 Он ползет по швам – там-тирам...

 Дорогие вы мои,

 Планы выполнимые,

 Рядом с вами мнимые –

 пунктиром...».

Я что-то не знаю, какую из целей не достиг Пётр Первый (его ж хвалят-то за достижения). То есть я помню что-то вроде, что как только какая задача перед государством, так Екатерина Вторая велела смотреть, нет ли чего об этом в планах Петра Первого, и – находили. А что заведомо нереальное хотел Пётр?

Будете смеяться – я спросил поисковик: «чего не достиг Пётр Первый». Вот что нашлось:

«В духовной жизни побеждала хозяйственная этика протестантизма, утверждавшая, что богатство — не грех, а признак избранности Богом, при условии, что богатство идет не на роскошь, а на дальнейшие успехи в развитии производства. Центром новых общественных отношений, формирующихся в Европе, становился свободный человек.

Результатом же петровских реформ стало создание в России основ государственно-монополистической промышленности, крепостнической и милитаризованной. Вместо формирующегося в Европе гражданского общества с рыночной экономикой Россия к концу царствования Петра представляла собой военно-полицейское государство с огосударствленной монополизированной крепостнической экономикой. Города и села были обескровлены из-за перенапряжения народных сил. Произошло торможение в развитии свободного предпринимательства.

Таким образом, петровские преобразования, направленные на европеизацию России, не достигли своей цели. Революционность Петра оказалась ложной, так как осуществлялась при сохранении основных принципов деспотического режима, всеобщего закрепощения. Единственным инициатором движения в созданной системе было государство, от главы которого зависели темпы, направления, способы развития» ().

Я, может, мог и сам догадаться, на что намекал Новиков. Но уж про «более ранних» я точно не представляю.

Так я думаю, что Пётр сделал то, что позволил русский менталитет. И Новиков опять не прав. Над ним довлеет оранжевая идеология, что Россия должна потерять свою идентичность и в американский глобализм влиться как подчинённое США звено. Она, может, и должна б, если б не угроза гибели человечества от материального прогресса, от перепроизводства и перепотребления. Материальный прогресс должен быть ограничен, и из-за того, по большому счёту, не прав Новиков.

А теперь рассмотрим, прав ли он, как намекает, что Высоцкий был против плановой экономики в пользу рыночной.

Погрузимся в сказку Герасимова:

«- Ведущий: Скажи-ка, дружок, где начинается день? А? – Эээ… Если летим над землёй вместе с солнышком, то как определить, где кончается вторник, а где начинается среда? Английский писатель Льюис Кэрролл считал, что это происходит где-нибудь над океаном…»

И нам, не детям, конечно, предлагается представить на время, что всё неуловимое – уловимо!

«А они такие большие – моря и океаны… И все так плохо знают, что там над ними происходит… Вот никто и не видел никогда, как вторник становится средой».

И вы, взрослый и обременённый действительностью, плюёте на всё действительное и соглашаетесь всему-всему услышанному тут верить.

«Кэрролл:

Много неясного в странной стране… . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ведущий: Жил да был такой замечательный писатель Льюис Кэрролл. Стоп. Уже началась путаница. Ты привыкай, дружок: путаницы здесь будет предостаточно. А какая же сказка, настоящая интересная игра бывает без путаницы? Так в чём здесь путаница? В «жил-был». Дело в том, что жить-то он жил, а быть-то его не было. А? – Эээ…. Потому что на самом деле был другой человек, которого звали Чарльзом Лютвиджем До?джсоном. Однажды для Алисы Лиддел, одной своей знакомой маленькой девочки, он начал рассказывать сказку. Тогда и появился писатель Льюис Кэролл. Потому что, когда потом он её напечатал, то подписался этим вымышленным именем. И начал жить и живёт до сих пор. Вот тебе и жил-был. А? – Эээ…».

И неясное становится ясным. Тут всё исполнимо!

«…Так что же остаётся, когда съедена банка варенья? Что останется, когда спета песня? – От Льюиса Кэрролла осталась его улыбка. Кто это улыбается? Сам Льюис Кэрролл? А может быть, Чеширский Кот, персонаж нашей сказки? – Дослушай до конца, и если ты будешь внимательным да потом ещё чуточку подумаешь – обязательно поймёшь».

Что поймёшь: ехидство над действительностью? Оно сладкое, как варенье? Как Новикову? Или сладко сбывшееся? Сбывшийся идеализм?

«Алиса: Скажите? пожалуйста, Котик, как мне отсюда выйти.

Котик: А куда ты хочешь попасть?

Алиса: Вон туда. Ах! Я забыла весь свой план. Всю вторую половину…

Если даже есть талант Чтобы не нарушить, не расстроить, Чтобы не разрушить, а построить, Чтобы увеличиться, удвоить и утроить, - Нужен очень точный план.   Мы неточный план браним, и Он ползет по швам - там-тирам… Дорогие вы мои, Планы выполнимые, Рядом с вами мнимые - пунктиром. Тири-тири-там-там-тирам - Тоненьким пунктиром… Тири-тири-там-там-тирам - Тоненьким пунктиром…».

Так это «тоненьким» так умильно поётся, что ясно, что и сам автор – за идеализм!

Выполнимые планы в глазах Высоцкого были признаком мещанства.

Я мог бы и по схеме изменения идеостилей сориентироваться… Во что впал Шекспир после своего маньеризма с его сверхбудущим оптимизмом, после своих трагических «Гамлета», «Отелло» и «Король Лир»? – Он же впал в утопизм «Бури». – Вот так же и Высоцкий.

Но случилось иначе. На меня подействовала магия сказки, магия перенесения меня памятью в те годы, когда я купил пластинку с «Алисой…», когда дети мои были ещё маленькими… Да, я тогда впечатлялся подколками Высоцкого. Как Новиков в 2013 году в виду мерещащегося возвращения советскости из-за путинского упора на социальное государство, когда цивилизованные страны со времён Тэтчер повернулись, наоборот, к неолиберализму. Но теперь… Вспомнив тот рай середины моей жизни…

Не зря так многозначительно проговаривал ведущий о том, что остаётся, когда съедена банка варенья. Не прав был я тогдашний. И не прав Новиков теперешний (как всегда). Нельзя от сказки-самоутешения ждать подколок.

*

«Есть вопросы, стоящие абсолютно одинаково для англичанина и русского, для богача и бедняка».

Это – идея якобы общечеловеческих ценностей, под которыми понимаются западные ценности. Точнее, ценности американского глобализма. Тогда как – из-за маячащей впереди смерти человечества из-за материального прогресса – спасение человечества в традиционализме. А традиционализм помнит, что общечеловеческих ценностей, грубо говоря, нет. Немцы головы имеют, а у нас они есть. У них – имущественное главное, у нас – бытийное.

*

«Бессмертие – не такой уж редкий удел. Особенно это заметно на примере детских писателей. Детишкам совершенно безразлично, жив или нет автор "Золушки" или там "Мухи-цокотухи"».

Написано по поводу «Песни об обиженном времени» (1973) – слушать тут, там же можно и текст читать.

По-моему, неверное замечание у Новикова. Потому что относится к прикладному искусству, а имеется в виду – высшее, неприкладное, испытывающее сокровенное.

На лепых нелепицах сказок малые дети обучаются. А «Песня об обиженном времени» должна б непосредственно испытывать. А непосредственности-то нет. Сплошное опосредование. Как философский трактат. Кому приходилось читать философские книги – вспомнит.

*

«Слушатели Высоцкого давно усвоили, что его рассказы – не просто заполнение паузы в перерыве между песнями».

Что-то мне кажется, что и для Новикова это так, не только для слушателей. На самом деле настоящий литературовед ВСЁ (я опираюсь на Гуковского), кроме текста произведения, считает в лучшем случае лишь вспомогательным материалом. Это хорошо согласуется с представлением, что высочайшее, неприкладное искусство выражает подсознательное в авторе, точнее – его подсознательный идеал.

То есть вся глава «Друзья и дружба» у Новикова будет чтивом.

*

«Ну, и опять с песнями... Ни "Купола", ни "Разбойничья" в фильм не попадают. Митта говорит, что песни выносят наружу весь наш замысел, что мы с ними будем беззащитны перед редакторскими претензиями. Хорошо, от редакторов замысел мы скроем, но ведь и от зрителей тоже! Для чего тогда огород городить? Зачем тогда работать вообще?»

Проверять это меня потащило из-за общего недоверия к Новикову и в надежде получить повод сослаться на моё истолкование «Куполов» (см. тут).

Ну последнее я, вот, уже сделал. Действительно, порыв к духовности из материализма, видный в «Куполах», перекликается с запиской «О народном воспитании», написанной Пушкиным для Николая Первого после освобождения из ссылки. Митта, наверно, исповедовал тот же барочного типа идеал (соединение несоединимого), какой многие деятели культуры в позднем СССР исповедовали. Из-за такого идеала ему и требовался Высоцкий в роли Арапа Петра Великого:«он российский интеллигент. Тогда есть и связь с Пушкиным» (http://otblesk.com/vysotsky/mitta2-.htm).

Но «Купола» не та песня, какою «выносят наружу… замысел». Наоборот, там снаружи, в тексте, предостаточно нехорошего о России: «Воздух крут перед грозой, крут да вязок… солоно - да горько-кисло-сладкою… Грязью чавкая жирной да ржавою, Вязнут лошади по стремена, Но влекут меня сонной державою, Что раскисла, опухла от сна».

Это для злопыхателя на СССР Новикова вся эта гадость текста есть желанный для Новикова«замысел». Точно, как для сбрендившего Шолохова – нежелательный:

«Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру, противопоставление русского социалистическому. Симптоматично в этом смысле появление на советском экране фильма А. Митты «Как царь Петр арапа женил», в котором открыто унижается достоинство русской нации, оплевываются прогрессивные начинания Петра I, осмеиваются русская история и наш народ» (http://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/6453/forum/f7/).

Мудрец Митта (не даром его идеал – барочного типа) такое предвидел:

«Купола» предполагались на титры, потом он показал «Сколь, веревочка, не вейся». Но их я в фильм не включил: я не самоубийца» (Митта. http://otblesk.com/vysotsky/mitta2-.htm).

Митта не тот человек, которого мог уважать Высоцкий. Но поругались они не по идейной причине, как выставляет Новиков, а из-за пустяка: «Володя вдруг резко вспомнил некоторые вещи, совершенно мелкие, про которые я думал, что они должны пройти мимо него: что я его как бы мелочно опекаю» (Там же).

Так что и тут я не зря взялся Новикова проверять.

*

«Как-то они сидят на Малой Грузинской перед телевизором, в котором политический обозреватель Юрий Жуков что-то врет, изображая чтение "писем трудящихся". И откуда таких выкапывают? Вдруг Высоцкому приходит идея, чтобы каждый написал перечень ста самых ненавистных людей. Разошлись по разным комнатам. У Высоцкого список уже минут через сорок готов, он торопит Вадима: "Скоро ты?" Сравнили: процентов на 70 имена совпали. Первая четверка одинаковая: Гитлер, Ленин, Сталин, Мао Цзэдун. Причем Мао оказался у обоих четвертым, а "пьедестал почета" слегка расходится. Попали в общий список и Фидель Кастро, и Ким Ир Сен – словом, вся история двадцатого века в лицах. Ну и столетие нам досталось: все герои – отрицательные! И что занятно – и у Высоцкого, и у Туманова под четырнадцатым номером оказался певец Дин Рид. После таких совпадений и группу крови проверять не надо – она общая».

Я грешен перед Новиковым: тут я лично ему не поверил насчёт достоверности сведения. А Новиков просто списал одну из версий Туманова.

Так дело даже не в том, что версий у Туманова три (http://litbook.ru/article/4989/), а в том, что бумаги-то, написанной Высоцким, не существует в материальном виде (во всяком случае, секретарю Туманова – я узнал – такой листок не известен), а анкета, где Ленин и Гарибальди названы самыми замечательными историческими личностями, – существует (фото-копия его есть в центре-музее Высоцкого).

*

В чём я согласен, наконец, с Новиковым, послушав (тут) песню «Ошибка вышла» (1975) :

«ощущаешь себя там узником».

Это образ ощущения простого гражданина в СССР: «суть «азиатского» (политарного — по терминологии Семёнова) способа производства заключается в общеклассовой частной собственности как на средства производства, так и на личности производителей… Согласно Семёнову, политарха от других правителей отличает фактическое право на жизнь и смерть подданных, причём всех без исключения — как эксплуатируемых, так и эксплуататоров» (http://www.people.su/99452_5).

Тут не шуточка, как в песне «Я был душой дурного общества» или «Рецидивист». Не насмешка над народом, не чувствующим себя хозяином, когда может так себя чувствовать.

Я стоял с девушкой, соседкой, возле забора двора нашего дома. Это был так называемый маневренный фонд. В него вселяли на время капитального ремонта дома в городе. А этот маневренный был на самом краю города, у бора: уже во дворе росло несколько десятков сосен.

Было уже очень поздно, а мы всё не расставались. И вдруг увидели на опушке выходящую из бора пьяную женщину и двух милиционеров, пристававших к ней.

Завидев нас, милиционеры переключились на нас. Видно, надо было нас застращать, чтоб мы на них за ту не нажаловались.

А дело было в Литве, и я плохо знал литовский. Девушка же была литовкой. Поэтому отбрехивание она взяла на себя. Милиционеры, литовцы, удивились странному распределению ролей. Меня ж им было легче спровоцировать на неповиновение представителям власти, чтоб нас (или меня одного) задержать или угрожать задержанием. Мы же были в своём праве, и они это понимали. Но не в своей тарелке был я, молчащий. Я был подавлен не только взятым на себя обетом молчания, но и чувством полной беспомощности. Потому что они стали мою подругу подозревать в проституции. А я «мог» только гневно смотреть. Наконец, она стала просить оставить нас в покое, пообещав тут же уйти в дом, который был рядом. И они смилостивились, поняв, что нам не до жалобы на их приставание к той пьяной. – Но я был морально уничтожен.

Следующие песни цикла «История болезни» всё более удручающие. Зло вырастает до Абсолюта. И я, наверно, всё-таки с Новиковым разойдусь.

Вот что я имею в виду.

Произведения одного типа идеала, например, маньеристского распределяются по противоположным друг другу идейным лагерям. Так Галич принадлежал индивидуалистскому, а Высоцкий – коллективистскому. Галич ожидал хотя бы в сверхбудущем победы рыночных отношений в СССР, а поздний Высоцкий в сверхбудущем же ждал победы анархистского консенсуса, самоуправления. Ошибка Новикова в насильственном идейном натягивании Галича на Высоцкого (или надо сказать Высоцкого на Галича?). И я было чуть с Новиковым не согласился насчёт цикла «История болезни». А Высоцкий же тут впадает вообще в ницшеанство: Зло – всесильно и вездесуще.

У человечества всего - То колики, то рези, - И вся история его - История болезни.

Что со мной случилось, спросите. Я ж всё был за нецитируемость художественного смысла.

А это – всеслие Зла – и не есть идеал ницшеанства. Идеал его – вне Этой жизни. Не в загробной, а вне Этой.

Высоцкого, получается, - в порядке исключения, что ли, - аж туда занесло.

Или я ошибаюсь. И ницшеанец (над Добром и Злом) не Высоцкий, а врач…

(Я думаю, что это честно – не претендовать на открытие художественного смысла каждой песни Высоцкого.)

*

«В Институте хирургии имени Вишневского попробовал было завести разговор, прочитал четыре строки "Лежу на сгибе бытия...", посмотрел на доброжелательные, но слегка озадаченные лица (все-таки люди привыкли с Высоцким смеяться, а не плакать) – и оборвал себя: ладно, кроме истории болезни есть еще и история здоровья. И концерт пошел своим чередом. Наверное, все-таки не стоит нагружать людей неразрешимыми проблемами. К тому же такие развернутые сочинения лучше не слушателям адресовать, а читателям. Чтобы тот, кто способен вытянуть подобную нагрузку, вступал в контакт с автором один да один».

Это о том же цикле «История болезни», и – несобственно-прямая речь.

По обязанности спорить я хочу сказать, что Высоцкий мог подозревать, что сила его произведений в исполнении, причём только в его исполнении. И тогда это выдумка Новикова про мысль Высоцкого, основанная на такой записи:

«Я даже хотел отложить концерт, эту встречу, чтобы успеть написать пару песен про врачей, про сестёр ночных и дневных (смех в зале). Ну а… Это всё на подходе. Пока я имею одно четверостишье, которое не знаю, куда я его вставлю. Это в тот момент, когда мне было совсем плохо. Придумалось мне такое четверостишье:

Лежу на сгибе бытия На полдороге к безе, без   звука – телевизионный сленг И вся история моя – История болезни.

Я думаю, что это будет припевом. Но теперь, как выяснилось, история здоровья тоже существует. Вот поэтому мы с вами и видимся. Теперь я перед началом… Я очень коротко буду… рассказывать не буду – буду петь. Дело в том, что я немножечко запамятовал, что я вам в прошлые разы показывал. Поэтому… я думаю, что здесь есть новые люди, и остальные потерпят, если я буду повторяться? Хорошо?» 

«Озадаченные лица» и что готов был цикл, Новиков просто выдумал.

*

«Первого апреля они с Мариной отправляются по накатанному маршруту. На этот раз почему-то в глаза бросается обилие бездомных собак – сугубо отечественная особенность, зарубежные псины все в ошейниках и при хозяевах:

 Едешь хозяином ты вдоль земли -

 Скажем, в Великие Луки, -

 А под колеса снуют кобели

 И попадаются суки».

Молчаливо имеется в виду, что это хорошие стихи у Высоцкого. А по-моему, плохие.

*

«От этих злых, усталых строк воображение сворачивает в совсем другую сторону, и "собачья" тема довольно скоро обретет иное решение:

 Куда ни втисну душу я, куда себя ни дену…».

Спасибо надо сказать Новикову: я не слышал раньше эту песню. «Песня о судьбе» 1975 (тут). Спасибо потому, что я растерялся, её услышав (всё-таки неожиданность: слабый Высоцкий). – Я подумал-подумал, и всё мне объяснилось.

Высоцкий большую часть времени из 24-х часов в каждые сутки жил для людей. Необычный человек. Это очень осложняло жизнь человеку обычному в нём. И вот, чтоб не сдаться обычному, необычный решил выставить обычного на всеобщее обозрение. Чтоб победить. Свидетельством последнему является энергичное гитарное сопровождение, противоположное страдательным словам и интонациям голоса.

Меня, обычного, не впечатляет, видно, такое обхождение с обычным… Не знаю почему иному эта песня меня не впечатляет. Как-то не касается меня…

Но, было дело, я удивился. И было над чем подумать.

Обычный человек – чего темнить? – это мещанин. Идеал – Польза. Если назначить это свойство общечеловеческим, то планетарная столица Пользы – в упомянутом в песне Нью-Йорке. Но. Есть ещё и российский менталитет. Если его имел в виду Феофан Затворник, то: «Дело не главное в жизни, главное — настроение сердца». А мало ли какое может вдруг стать настроение у россиянина? Оно, конечно, ужас, если посмотреть с этой «общечеловеческой» точки зрения на то, что разворачивает перед нами в песне Высоцкий… Но гитарный ритм… Он же такой менталитет и утверждает!

Это противоречит хозяйственному и иному самоуправлению анархии, которую я тут навязываю, скажут иные, в подсознательный идеал Высоцкому. Но я думаю, что из-за подсознательности и практической удалённости этого идеала Высоцкому в голову не приходило, что анархия ж – скука и мещанство.

*

«В Москву вернулись на новом "мерседесе-350", голубой металлик. Говорят, такая модель в образцовом коммунистическом городе имеется еще у двух автолюбителей: шахматного чемпиона Анатолия Карпова и генсека Брежнева».

Я это переписал, будучи всё-таки в удивлении: чем доктор филологических наук в серии «Жизнь замечательных людей» интересуется касательно такой личности, как Высоцкий…

Или чего удивляться? Доктор наук исполняет социальный заказ: превратить оставшихся в России в 2013 году непревращёнными в Потребителей. В тех, против кого был направлен пафос творчества Высоцкого…

*

«Мечтать пока в этой стране не запрещено...».

Несобственно-прямая речь. Мол, и Высоцкого мысль. Но я что-то не помню, чтоб в тех разговорах со сцены, которыми он чередовал свои песни, он бы хоть раз назвал свою страну этой. Такой оборот, так мне кажется, вспоминая жизнь, появился перед крахом СССР, когда этот так называемый социализм зашёл в системный кризис, и наша страна оказалась не впереди планеты всей, как это мыслилось десятки лет до того и не только нами.

Я не поленился и “Find”-ом и корнем «стран» прошёлся по книге Новикова сначала, обращая внимание, стоит ли местоимение «эта» перед страной. Стоит: «…на просторы необъятной родины. Есть где проветриться в этой стране...». Оттенок не уничижительный. Ещё раз стоит: «А в России все более модным становится говорить про самих себя: "в этой стране" и убеждать друг друга в нашей исторической обреченности». Уничижительно, но не имеется в виду, что это от имени Высоцкого. И – про 72-й год. Не рановато? Я, правда, провинциал… Ещё: «…не довелось Александру Сергеевичу Пушкину сниматься в совместном советско-югославском фильме и быть командированным в эту страну». – Не тот случай. – Всё. То есть, для 1975-го года Новиков уже позволяет себе намекать, что и Высоцкий стал говорить «в этой стране».

Если думать, что Высоцкий был правым диссидентом, так намекать можно. Но если левым… Сужу по себе – нельзя. Я почувствовал, что страна становится не моей начиная с перестройки, когда, гуляя по огромному городскому парку, я не смог себе позволить, как раньше, полакомиться продающимся шашлыком – дорого.

Поиск в интернете: «Высоцкий "в этой стране"» тоже подтвердил мою правоту.

*

«Югославию недаром считают страной не совсем социалистической: никакого бардака, культура организации – высочайшая. У нас бы всяких прихлебателей сотни три суетилось, а тут буквально несколько человек все устраивают, сочетая по несколько функций: он и шофер, и администратор, и переводчик со всех языков. Прямо как мы по нескольку ролей в спектакле тащим. Играли то в Белграде, то в Загребе, то в Сараеве – тоже, наверное, не случайно: ведь когда артисты в поезде ночуют, им гостиница не нужна. Во всем мудрый расчет».

Несобственно-прямая речь… Вы уверены, что Высоцкому нравится Расчёт?

Наверно, организаторы были не творческие натуры. – Вот другой рассказ:

«“После душного летнего спектакля "Гамлет" мы, несколько человек, поехали купаться в Серебряный бор. Не было с собой ни купальных костюмов, ни полотенец, вытирались мы Володиной рубашкой. А поодаль в удобных дорожных креслах, за круглым столом, накрытым клетчатой красной скатертью, в разноцветных купальных халатах сидели французы и пили вино. Было уже темно, а они даже не забыли свечку, и эта свечка на столе горела! Мы посмеялись: вот мы у себя дома, и все у нас так наспех, а они – в гостях, и все у них так складно, по-домашнему. Через несколько лет во Франции мы с Володей были в одной актерско-писательской компании и вместе с французами поехали в загородный дом под Парижем. Когда подъехали к дому, выяснилось, что хозяин забыл ключ. Не ехать же обратно! Мы расположились на берегу реки, купались, так же вытирались чьей-то рубашкой. А рядом благополучная французская семья буржуа комфортно расположилась на пикник. Мы с Володей обсудили интернациональное качество творческой интеллигенции – полную бесхозяйственность и вспомнили Серебряный бор” (Извоспоминаний Аллы Демидовой о Высоцком)».

Не в социализме дело.

*

«…зря мы строили этот дурацкий коммунизм, и отныне разрешается беспощадно критиковать и обличать все…».

Несобственно-прямая речь… Будто и Высоцкого это мысль. Будто коммунизм и извращённый путь якобы к нему – это одно и то же…

*

«Зато получена роль Свидригайлова в инсценировке "Преступления и наказания", написанной Юрием Карякиным. Это тем более интересно, что Свидригайлов тут явно выходит на первый план, возвышаясь над Раскольниковым, который будет беспощадно развенчан. Не за что жалеть человека, который своим поступком стер границу между добром и злом, заранее оправдал все жестокости двадцатого века. Этот студентик, по мысли Карякина, – будущий Владимир Ильич, недаром тот потом Достоевского так невзлюбил и обзывал "архискверным"».

И, получается, Высоцкий вместе с Карякиным и Достоевским против Ленина…

Ленин, понятно, был против Достоевского, ибо тот был за религиозный социализм, достигаемый мирно. (Как и по Прудону, кстати, которого Высоцкий не знал, но… интуиция, в которой, правда, я Высоцкому отказываю как не сумевшему прознать, что это проза: медленно и мирно переделывать людей.) Ленин был за немирный способ и должен бы быть против Достоевского. Но архискверным он его назвал за концентрацию ужасов (http://www.uaio.ru/vil/48.htm#s294 С. 295). То есть он просто Достоевского не понял (как и Карякин, и Новиков, кстати, забывшие, что Раскольникова Достоевский не зря сделал морально неспособным на зло). И ссылаться по данной причине на нелюбовь Ленина к Достоевскому не стоило бы (нельзя ловить человека на ошибочном слове). Высоцкому же – в связи с его идеалом трагического героизма и наивным оптимизмом – Ленин вполне мог нравиться за как бы одномоментное решение проблемы: отмену частной собственности. Ибо что такое его неистовое – чуть не умирал на сцене – стремление лично пробудить народ от потребительства?

И вот ошибавшийся насчёт Достоевского Карякин, решил усилить жалкость Раскольникова-экстремиста дьявольским осуждением того Свидригайловым. Пусть-де от этого зрителям вспомнятся общечеловеческие ценности так называемые.

Карякин интуитивно нащупывал, какой должна быть первая фаза будущих оранжевых революций. Она должна быть моральной и мирной. Силу применять – только потом, когда своих станет подавляющее большинством на данной бунтарской территории.

А пока Карякину, да, надо было, чтоб зрители соотносили моральных, но убийц (неважно, что мироедов убили): Раскольникова и Ленина. Чтоб соотносили – в видах предвидящейся скорой оранжевой (контр)революции в августе 1991-го.

Нужно было это Любимову и Высоцкому? – Нет. – И один предложил, а другой опозорил Свидригайлова. Например, исполнением р-р-романса. «…душещипательный такой. Видимо, Свидригайлов все свои жертвы соблазнял вот этим самым романсом. И мы решили: ну почему бы ему не дать попеть и поиграть на гитаре» (http://taganka.theatre.ru/history/performance/prestuplenie_i_nakazanie/13137/), - как сказал сам Высоцкий.

Нужно было Новикову всю эту сложнятину высвечивать?

Зачем? Он очень лаконично, намёком натравил Высоцкого на Ленина. А большего ему и не надо.

*

«Ахмадулину он недаром, не дуриком в той анкете назвал любимым поэтом».

А Ленина с Гарибальди, значит, даром.

*

«И если вы слишком душой огрубели,

 Идите смягчиться не к водке, а к Белле.

И если вам что-то под горло подкатит,

У Беллы и боли, и нежности хватит.

Сбился на стиль поздравительного экспромта».

Умеет Новиков и шпильку подпустить. Значит, серьёзен, и не зря я с ним тут схватился. Достаточно полноценный противник в идеологической войне.

Как немедленный факт: «Она Ахмадулина его необходимый антипод, противоположный полюс».

Точно (см. тут).

*

И только я в чём-то совпал с Новиковым, как через строку и разошёлся:

«Но вот недавно он Высоцкий прочитал у нее такое стихотворение, где под лирическое "я" в некоторых случаях готов и "я" собственное подставить. Например: "Лишь потом оценю я привычку…».

Стихотворение Ахмадулиной называется «Это я».

Е.Ю. и В.М. Россельс     Это я - в два часа пополудни  Повитухой добытый трофей. Надо мною играют на лютне. Мне щекотно от палочек фей. Лишь расплыв золотистого цвета  понимает душа - это я  в знойный день довоенного лета  озираю красу бытия.  "Буря мглою...", и баюшки-баю, я повадилась жить, но, увы, - это я от войны погибаю  под угрюмым присмотром Уфы. Как белеют зима и больница! Замечаю, что не умерла. В облаках неразборчивы лица  тех, кто умерли вместо меня. С непригожим голубеньким ликом, еле выпростав тело из мук, это я в предвкушенье великом  слышу нечто, что меньше, чем звук. Лишь потом оценю я привычку  слушать вечную, точно прибой, безымянных вещей перекличку  с именующей вещи душой. Это я - мой наряд фиолетов, я надменна, юна и толста, но к предсмертной улыбке поэтов  я уже приучила уста. Словно дрожь между сердцем и сердцем, есть меж словом и словом игра. Дело лишь за бесхитростным средством  обвести ее вязью пера. - Быть словам женихом и невестой! - это я говорю и смеюсь. Как священник в глуши деревенской, я венчаю их тайный союз.

Вот зачем мимолетные феи  осыпали свой шепот и смех. Лбом и певческим выгибом шеи, о, как я не похожа на всех. Я люблю эту мету несходства, и, за дальней добычей спеша, юной гончей мой почерк несется, вот настиг - и озябла душа. Это я проклинаю и плачу. Пусть бумага пребудет бела. Мне с небес диктовали задачу - я ее разрешить не смогла. Я измучила упряжью шею. Как другие плетут письмена - я не знаю, нет сил, не умею, не могу, отпустите меня. Это я - человек-невеличка, всем, кто есть, прихожусь близнецом, сплю, покуда идет электричка, пав на сумку невзрачным лицом. Мне не выпало лишней удачи, слава богу, не выпало мне  быть заслуженней или богаче  всех соседей моих по земле. Плоть от плоти сограждан усталых, хорошо, что в их длинном строю  в магазинах, в кино, на вокзалах  я последнею в кассу стою - позади паренька удалого  и старухи в пуховом платке, слившись с ними, как слово и слово  на моем и на их языке. 1950-е

Вы посмотрите на лексику: «лютне», «фей», «золотистого», «великом», «вечную», «предсмертной», «тайный», «феи», «Мне с небес». – Это ж лексика ницшеанца. Исключительность какая… – Сюжет, правда… Полетала выше неба сколько-то раз, а потом упала на землю. Так вы думаете, что сдалась? – Стоило б стихи городить. Это обычное дело у творцов – поражения, открывающие бесконечную дорогу к совершенству, к исключительности (в каком-то отношении все художники ницшеанцы, потому что знаются с метафизическим).

Я б, думаю, не стал крупным живописцем, если б мама моя и не струсила и отпустила меня в школу при Академии художеств, куда ей предложили меня отдать. А я, естественно, подумывал соединить в себе реалиста Шишкина и символиста Чюрлёниса… Соученик натянул мне холст, загрунтовал и сказал: «Дерзай!» И у меня даже клались мазки поначалу. Но потом я надолго забросил это. И когда сколько-то лет спустя, когда я пошёл, наконец, в изостудию при доме культуры, и когда мы после месяцев карандашных упражнений вдруг вышли на природу вдруг с масляными красками, у меня краска с кисточки не снималась. Оказалось, я масло не так разбавил. И, придя домой, разбавив масло как следует, я сел срисовывать то, что было перед глазами. Краски снимались. Вообще выходило всё, что бы я ни захотел. Тогда я стал бояться себя и вообще всего – ведь мало ли, чего я захочу… Но назавтра, я глянул, что нарисовал и рассмеялся. И понял всю бесконечность, какую мне надо преодолеть, чтоб получилось что-то, и – что это не моё.

Так Ахмадулина то же разве почувствовала? Наоборот! – Всю бесконечность, всю недостижимость, но зато и сладость идти к ней! Ницшеанка.

Мне почему-то думается, что Высоцкий относился к стихам по их духу, а не по букве, как Новиков. Новиков же просто выдумал за Высоцкого процитированное «готов подставить». Вывод не ахти какой логичный, но.

*

«И речь уже идет не о "пьянстве" в бытовом смысле, а о жертве, постоянно приносимой творчеству».

Это о «Песне о судьбе», что обсуждена несколькими звёздочками выше. И там, если помните, не речь, а «речь» (имея в виду ритм гитарного сопровождения) идёт о жертве творчеству.

Разница? – По-моему, да.

*

«…песня "Две судьбы", еще один автобиографический миф. Две главные свои беды – официальное непризнание и алкогольный недуг – он представил в фигурах двух безобразных старух, назвав их Нелегкая и Кривая. Каждая из них достаточно зловеща, чтобы погубить человека, а уж вдвоем они и сильного могут сломить. И герой этой песни-притчи совершает нечто немыслимое – он ухитряется соединить свои несчастья так, чтобы они как бы нейтрализовали друг друга. У него достает мудрости и трезвости, чтобы увести страшных старух со своего пути, споить их, а самому убежать, сесть в лодку и продолжить свободное плаванье».

Песня – тут. И если её слушать, то не переживаешь хороший конец, как о том говорит словесный сюжет. Из-за тягостной мелодии. – Это даже не самообман, а попытка обмануть себя. Низкое – закономерно гробит.

С какой стати Новиков Нелёгкой называет «официальное непризнание»? – От изначальной, наверно, установки, что Высоцкий против власти протестовал. Я б за официальное непризнания принял вот это:

Комары, слепни да осы Донимали, кровососы, да не доняли.

А Нелёгкая, в пику Новикову, есть превращенная медовуха, которою «я» к комарам-власти обеспечивал нечувствительность:

После лишнего глоточку — Глядь: плыву не в одиночку — со старухою.

Чем не логика? А Кривая – можно вспомнить Новикова же: «амфитамины – стимуляторы такие, спортсмены к ним прибегают иногда. Настоящим наркотиком это даже не считается. От болей помогло, а потом оказалось, что и зеленого змия можно такой инъекцией выгонять...».

Но. Какой интерес нам-то, как Высоцкий барахтался между алкоголем и наркотиком?

«Представляет ли собой подагра объект, подходящий для художественного перевоплощения? Весьма сомнительно. Заболевания печени, почек, кровеносных сосудов могут вызывать болезненные переживания. И иногда они в большей степени определяют настроение, нежели неразделённая любовь, разочарование в друге и т.д. Но не случайно сердечные болезни (в буквальном, в строго научном смысле этого слова) не вдохновили ни одного значительного поэта или композитора, тогда как личным страданиям посвящён ряд замечательных произведений искусства» (Натев. Искусство и общество. М., 1966. С. 66).

Вот и меня как-то не пронимает явное страдание лирического я, его метание между чем-то и чем-то. Чем? Чего это образы: алкоголь и наркотик?

Нелёгкая, которая Высоцкого занесла в экстремизм трагического героизма – это вера в свою убеждающую силу и в восприимчивость народа. Это идеализм. А Высоцкий же, как человек умный, не мог же не предполагать, что его сила и восприимчивость народа не таковы… Это отрезвление. И столкновение идеализма с отрезвлением даёт третье – переход к следующему идеалу – к сверхисторическому оптимизму. К следующему после трагического героизма идеостилю – маньеризму ХХ века.

Смена идеала, да, происходит болезненно. Вот почему такое страшное страдание мы слышим в песне. И вот теперь, поняв это страдание как идейное, можно-таки как-то вдохновиться на передачу этого открытия другим людям.

Ну… Открытие слабое, надо сказать. Я уж давно, по другим песням, знал об этом переходе Высоцкого. Но что с таким страданием… Не знал.

Спасибо Новикову за его ошибку, побудившую вникать.

Немного ниже процитированного новиковского места есть цитата из письма Высоцкого с таким предложением: «Вот сюда на остров Косумель в Мексике и занесла меня недавно воспетая "Нелегкая"». В смысле – Судьба или Фортуна. Но обращать внимание на несерьёзное письмо не надо. Как и вообще ни на что вне «текста» песни (я взял в кавычки, т.к. мелодия, интонация и т.д. есть составляющие текста).

*

Спасибо и за упоминание статьи в «Правде»: «Сеанс магии на Таганке». Я её прочёл и понял, зачем Любимов сделал цитаты из своих спектаклей в спектакле «Мастер и Маргарита». Булгаков столкнул эпохи, чтоб показать, что лопнула советская претензия на начало новой эпохи, какою стала претензия эпохи Иешуа Га-Ноцри (христианство таки победило, не то, что социализм). А Любимов тоже столкнул две эпохи своего театра: первую, где он исповедовал идеал типа трагического героизма (поздневозрожденческого типа, т.е. был наивным оптимистом), и – вот – вторую («Мастером и Маргаритой» начинающуюся). Обратно относительно Булгакова. У того первая эпоха (христианская) победила, вторая (социалистическая) – проиграла. А у Любимова – наоборот: первая (поздневозрожденческая) – проиграла, а вторая, маньеристская – победила.

Тогда понятно, почему Любимов хотел на роль Бездомного Высоцкого. Бездомный же в булгаковском Эпилоге романа выходит победителем (узнаёт конец романа Мастера – становится талантливым творцом), и роман этот – маньеристский. Каков и спектакль Любимова. Каким становился в песенном творчестве и Высоцкий. Равным Бездомному-завершителю-романа-Мастера…

Новикову (вслед за Демидовой) стоило б журить Высоцкого за нежелание играть такого (победного в итоге) Бездомного. Но оба намекают на недобрую волю Любимова и страдательную позицию Высоцкого, подчинявшегося ж Любимову как режиссёру и потому могшему всего на всего отказаться от роли Бездомного.

*

«Захотелось написать о глупости, правящей миром, - вслед за Эразмом Роттердамским и Булатом Окуджавой с его "Песенкой о дураках"».

Если верить сайту  , песня «Антон Палыч Чехов однажды заметил…» написана в 1979-м. А песня «Вот так и ведется на нашем веку…» в 1960-1961 годах по сайту http://www.bokudjava.ru/V_103.html . Новиков же пишет о годе 1977-м. Но и не важно, когда какую песню Окуджава сочинил. Важно, что они обе – риторические произведения, недостойные Окуджавы, как художника. Рифмоплётство.

Рифмоплётством получилось и у Высоцкого (тут) следование за Окуджавой. По тону Новикова – всё хорошо у обоих. Но…

*

«…на чистой выдумке он уже пробовал писать, но быстро пересыхала фантазия».

Несобственно-прямая речь. Т.е. и Высоцкого речь, мол, тоже. И если Новиков прав, то Высоцкий не гений.

Но Новиков обычно пока не бывал прав.

Хорошо, что написал слово «пока». Чуть ниже у него такое:

«Пишешь эту Тамарку – и почти в женщину превращаешься».

*

«А литература, проза – это дело совсем другое <…> смысл, не сразу понятный даже самому автору».

Опять несобственно-прямая речь. О прозе. Но мне досадно, что для доктора философских наук ситуация не такая, получается, для лучших песен Высоцкого. Получается, что там Высоцкому сразу всё понятно.

А это не так.

«Да, хорошо мастерам дрыгоножества их язык всему миру понятен без перевода».

Из-за несобственно-прямой речи выходит, что Высоцкий переехал бы жить во Францию, понимай люди на Западе русский так же, как французский.

Не много ли Новиков на себя берёт?

Наверно, он думает, что всё нормально: он же душу Высоцкого из песен для себя вывел, и она – прозападная.

*

«Бродскому тридцать семь, пять лет назад эмигрировал. Диссидентом он по сути никогда не был, роль гонимого навязала ему власть».

По-моему не так.

Официальным типом идеала в СССР был тип Высокого Возрождения (гармония между личным и общественным). Все другие типы идеала были официально враждебны, диссидентны, так сказать. Значит, и идеал Бродского, ницшеанство или, порой, отсутствие идеала (см. тут, тут, тут), были диссидентскими, по сути.

*

«…тунеядстве. Кстати, бессмысленно и безнравственно было само наличие такой статьи в советском уголовном кодексе…».

Это написано из молчаливо принятого, мол, согласия, что они существуют – общечеловеческие ценности. Тогда как под этим флагом протаскивались западные ценности.

Из-за ошибочности марксовой посылки, что коммунизм сменяет капитализм только силой, получилось положение осаждённой крепости в СССР. При нём тунеядство, естественно, не может быть терпимо обществом, которое ошибочную изначальную посылку приняло. Сказавши А, говорят Б обычно.

Цивилизационная разница между Западом и Россией в последние годы стремительно нарастает. Новикову, западнику в 2013 году, конечно же, надо продолжать делать вид, что общечеловеческие ценности существуют. Вот он и пишет…

*

«Он Бродский – абсолютный авторитет в поэзии. Можно в принципе найти человека, не любящего, скажем, Пастернака, но усомниться в значении Бродского среди приличных людей не позволяет себе никто, хотя отнюдь не каждый в состоянии в его стихах разобраться».

И Новиков это считает нормальным.

Оно-то нормально как факт. Но! Это факт из-за низкого уровня литературоведения. Я б даже сказал – результат практического игнорирования теории художественности по Выготскому.

Вот две строки из Бродского:

Я вас любил. Любовь ещё (возможно, что просто боль) сверлит мои мозги…

Знающему эту теорию по двум строкам (по столкновению пушкинского, высокого, с низменным) видно, что это – поэзия, что это – художественность. Даже и без озарения, что` значит это столкновение. Как и с пушкинским первоисточником, с его столкновением преуменьшения с преувеличением (сдержанности в несчастной любви с исключительностью любви). И как стихийно все настоящие поэты используют принцип столкновения противоположного, так стихийно все люди признают его, его не осознавая, но чуя, признаком высшего качества. И потому это высшее качество чуют в стихах Бродского стихийно и не протестуют, если кто провозглашает за Бродским«абсолютный авторитет в поэзии».

Но как можно, опираясь на эту стихийность и бессознательность, примирительно говорить о непонятности Бродского, солидаризируясь с толпой, причисляя её к сонму «приличных людей»? Не то, чтоб они были неприличными. Но нельзя ж филологу с их бессознательностью смиряться!

Неужели Новиков писал это, влезши в шкуру Высоцкого, которого совершенно стихийно тянуло повидаться с Бродским?

*

Никак Новиков не реагирует на две песни, что «посвящены Вадиму Туманову и навеяны долгими с ним разговорами». А мне захотелось послушать. И вот я послушал (см. тут) «Побег на рывок» (1977). И подумал поначалу: вот оно, антитоталитарное произведение, наконец. Против власти с её силой. А потом спохватился, что слишком вжился в зека, что забыл, что это ж поёт никакой не зек. И понял, что и тут это – песня-пример народу, как надо относиться к власти, забывшей, что она – его слуга.

Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак. Так мы привыкли к властной пирамиде-попранию.

И в эту песню попала первопричина конфликта: «Я гордость под исподнее упрятал». – Попрание личности – вот изъян российского менталитета. С ним и анархии было не удержаться. А что с гордостью и предпринимательству не ахти, я как-то не подумал.

И мне захотелось «познакомиться» с Тумановым, знаменитым артельщиком и рыночником. И стал читать его «Всё потерять — и вновь начать с мечты…» (2004). – Ну конечно же, у него все заедания с властью начались с попрания его гордости. Он даже поначалу это так и не осознавал. Но. Что-то заставило его умолчать о том проступке, который совершили три его сослуживца, над которыми он был поставлен старшим и которые что-то наделали. Но не он. А его наказали тоже – за то, чтоб был старшим и не предотвратил, понимай. Даже обиды не возникло. В сознании. Но в подсознании – обиделся: несправедливо, шаблонно, без индивидуального подхода. Он и в месте «ссылки» сознанием не признал справедливым, что на новом месте необходимо сначала подраться. Но описал так, что какая-то обида (хоть он и победил) чувствуется.

Претензия к менталитету, по сути, а не к власти:

«…солдаты приволокли меня в сусуманский дивизион. Вдоль стены тянулся ряд жестяных умывальников. Вода капала в ведра и мимо, создавая иллюзию дождя. В тусклом свете я увидел рядом на полу другое скрюченное тело. Человек утопил правую часть лица в вонючем месиве, чтобы уберечь от грязи надорванное левое ухо, залитое кровью. Время от времени в помещение входили толпы солдат, и каждый, переступая через наши тела, пинал нас сапогами, как мяч. Когда топот утихал, мой товарищ по несчастью с трудом открывал один глаз и шевелил разбитыми губами: «Видно, одни футболисты!»).

За что был бит товарищ по несчастью, так и осталось неизвестным. Зато известно, почему все их пинали: принято.

Но… Вопреки обидам Туманова обе песни, посвящённые ему, я воспринимаю как гимн нерациональности. То есть как упрёк мещанскому большинству страны.

*

Новиков совершенно не стесняется обширно цитировать стихи Высоцкого для капустников… Душевный Новиков.

Есть жуткая разница между духовностью и душевностью…

Мне – подавай огромное и вечное.

*

«И главное – атмосфера их детства, все то, о чем Высоцкий рассказал в песне, посвященной Аркадию Вайнеру:

 Ах, черная икорочка».

Слушать тут.

Старая история с Новиковым: не понимает он, что песня не про то, про что слова в ней, а всё тот же это гимн нерациональности.

Скучно вам, читатель, читать одно и то же? Так то вина Новикова: и он про одно и то же, и всё не про то, что правда.

*

«А Высоцкий – опять на Запад. Отъехав от Москвы километров пятьсот, "мерседес" занемог: разрыв переднего колеса с повреждением дна автомобиля».

Это одно из многих описаний бытовых дрязг. Нет, чтоб писать об идейных колебаниях, отражённых в его творчестве: то идеал типа Позднего Возрождения, то – маньеризма… перемежающихся друг с другом. Это ж так интересно. Вспоминается доклад упоминавшегося Слюсаря, из которого следовало, как у Пушкина, переходящего к реализму, то и дело появлялись романтические стихи… Нет, я понимаю, то был доклад в научной комиссии, а Новиков писал книгу для чтения миллионами. Но разве это простительно – идти на поводу у вкуса миллионов? Кто будет их воспитывать?

Впрочем, Новиков как раз и воспитывает – в потребительском духе.

*

«…и свежесочиненный рассказ о прошлогоднем их с Мишкой загуле:

 Открытые двери».

Как будто это (тут) что-то стоящее (как всегда у Новикова: раз вышло из-под пера Высоцкого, то…). – А это ерунда. Тут нет игры в автора и персонажа, как с зеком Тумановым. И потому это – не художественное произведение.

*

«На бланке отеля "Aimeo" записал две строчки будущей песни "Летела жизнь" – от имени такого сверхсобирательного персонажа, который живет везде, все повидал и всех знает:

 Объединили немцев и чеченов

 В один совхоз "Заветы Ильича"».

Чего тут заедаться? – А чтоб кольнуть Новикова за (естественную для большой книги) поверхностность отношения к песне. Выбрал он самое-самое антитоталитарное в тексте… Дескать, понимаете ж где это может быть? – в ссылке народов в Сибирь… И – хватит.

Так вот не хватит (см. тут).

*

«Но одной привилегии Высоцкий добился – это не носить милицейского мундира. Кепка, коричневый пиджак с орденом Красной Звезды на лацкане – только таким будет Жеглов из серии в серию».

Каюсь: хочется укусить Новикова за то, что видит (видит же!) антитоталитаризм Высоцкого в фильме «Место встречи изменить нельзя».

А как укусить, я не знаю. Потому что никогда не разбирался с этим фильмом. Никогда не было позыва разбираться. – Почему? – Потому, наверно, что там нет загадочности. Детектив и детектив. Чего от него хотеть?

Или Высоцкий всё же хотел? Хотел противопоставить, как в песнях о войне, какой естественной не для себя жизнью жили лучшие люди (и много их было!) сразу после войны… И какой естественной, наоборот, для себя жизнью живут теперь… Каким открытым и честным было сразу после войны противостояние этих «не для себя» и «для себя»… И каким лживым стало это противостояние теперь…

Тогда понятно, зачем Высоцкому-Жеглову понадобилось «не носить милицейского мундира»: не могло-де воинствующее омещанивание не заручиться своими людьми в МВД.

Я нарочно не вхожу в разбор, кто вёл страну к (благой для Новикова и ненавистной для Высоцкого) рыночной экономике: переродившаяся часть КГБ или МВД. Высоцкому можно было этого не знать. Ему просто противопоставить нужно было благое ВЧЕРА и плохое СЕЙЧАС. Вот он и отыгрался на мундире. Впрочем, как и его рык: «Вор должен сидеть!» До Высоцкого могло дойти, что с описываемого в кино времени до времени съёмки этого кино взяточничество возросло в 25 раз, но замалчивалось.

Признаком тоталитаризма было замалчивание, но не взяточничество. Но тоталитаризм был и сразу после войны, а такое взяточничество – результат омещанивания, а не тоталитаризма. Ясно, что противопоставление времён говорило «фэ» не тоталитаризму, а омещаниванию.

*

«В республике чечена-ингушей.

Они нам детских душ не загубили,

Делили с нами пищу и судьбу.

Летела жизнь в плохом автомобиле

И вылетала с выхлопом в трубу.

На этих словах к площадке подлетает народный артист СССР Махмуд Эсамбаев в неизменной папахе и в элегантном белом костюме. Опускается на колени с криком: "Володя, ты сам не понимаешь, какую ты песню написал!"».

Зачем Новиков, филолог, так позитивно освещает эстетическую недоразвитость Эсамбаева, не отличающего в произведении персонажа от автора?

Затем, что можно уколоть тоталитаризм:

«С тех пор как Хрущев вернул чеченцев и ингушей из Сибири и Казахстана в родные места, прошло немного времени – каких-нибудь двадцать лет. Но ни говорить вслух, ни писать об этом не разрешается – у народа украли историю».

В этой истории кое-чем можно было и не хвастать. В войну «…в результате бандитских проявлений было убито 116 человек, а в ходе операций против бандитов погибло 147 человек. При этом было ликвидировано 197 банд, убито 657 бандитов, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной. Таким образом, в рядах бандформирований, которые воевали против Советской власти, погибло и было арестовано намного более чеченцев и ингушей, чем тех, которые погибли и пропали без вести на фронте. Нельзя также забывать о том факте, что в условиях Северного Кавказа бандитизм был невозможен без поддержки местного населения. Поэтому пособниками бандитов была значительная часть населения республики» (). Уж лучше было о такой истории молчать.

Ну а что песня, «Летела жизнь», была о сверхбудущем – см. ссылку двумя звёздочками выше.

*

«И никто не докажет никогда, что поэзия и правда – вещи разные».

Это несобственно-прямая речь. Понимай, Новикова словами говорят кавказцы, наподобие Эсамбаева эстетически неразвитые. Но практика разборов песен у самого Новикова, никогда не восходящая к нецитируемому, что-то мне шепчет, что он и свой голос присоединят к голосу тёмных горцев.

На самом деле, если признать, что правда больше к нравственности относится, чем к науке с её истиной (малый народ сам для себя прав при любых проявлениях своей самобытности, даже если бандитизм есть в его менталитете; иначе малый народ растворится в большом)… Так вот, если это признать, то надо вспомнить поучительнейшие слова:

“…искусство находится в очень сложных отношениях с моралью, и есть все вероятия думать, что оно скорее и чаще вступает с ней в противоречие, чем идет с ней в ногу” (http://www.modernlib.ru/books/vigotskiy_vigodskiy_lev_semenovich/psihologiya_iskusstva/read_38/).

*

«…малоизвестных, членов Союза писателей и открытых диссидентов. Участвуют еще Битов, Искандер, Ахмадулина Белла. Вознесенский что-то дает, хотя ему и нелегко найти в своем столе неопубликованный текст. Компания приличная…».

Будто печатающиеся и неприличность это одно и то же (с Вознесенским, как исключением из правила). Деревенской прозы, мол, нет. Тендрякова нет. И Сергея Антонова. Трифонова… Мало, но всё же… За логику обидно.

*

«И в трактовке героя у них со Швейцером полное взаимопонимание. Дон Гуан – это прежде всего поэт, это входит в структуру образа, отражается в речи, во всем облике. И это – сам Пушкин, знавший игру страстей, но чуждый какой бы то ни было низости. Он всегда прав и всегда победитель, даже в минуту гибели».

Ну хоть плачь… И это пишет филолог…

И он же вполне может откреститься, что это книга – беллетристика и не имеет отношения к науке – литературоведению, искусствоведению. И что все мои выпады при его несобственно-прямой речи непоследовательны. Потому что я то на него, Новикова, нападаю, то на Высоцкого. Тогда как он в этой книге отрешился от себя и отдал себя на потребу чтящим чтиво с оживляжами.

Но если всё же Новиков протаскивал себя настоящего… То как он мог, говоря о Швейцере как кинорежиссёре «Маленьких трагедий», начинать с трактовки главного героя «Каменного гостя» как швейцеро-высоцкой?!.

Нефилологи не понимают моего восклицательного с вопросительным знаков. Объясню.

Трактовка должна быть пушкинская и никакая иная. Пушкин написал произведение пером на бумаге, а Швейцер – по идее – должен был перевести это с бумаги на киноэкран, и не пером, а киноаппаратом с актёрами. А не отсебятину пороть.

Достаточно трудная задача сама по себе. Тем более трудная, что движущая-то сила «Маленьких трагедий» «в лоб» не дана.

И просто позорно освобождать себя от этой задачи. Новиков же этак запросто пишет о какой-то не пушкинской трактовке героя.

И беда, что Новиков попал в правду. Швейцер действительно освободил себя от разгадки силы, двигавшей Пушкиным в «Каменном госте», освободил себя от пушкинского подсознательного идеала. Достаточно посмотреть эти швейцеровские «Маленькие трагедии». Они взяты в обрамление из «Египетских ночей» (1835), открываются «Сценой из Фауста» (1825) и содержат куски «Маленьких трагедий» (1830), «Повестей Белкина» (1830), наброска «Гости съезжались на дачу» (1828) и др. То есть для Швейцера, как для троечника по литературе в школе, Пушкин всех годов это один и тот же художник, раз его фамилия одна и та же. Тогда как на самом деле эти произведения написаны четырьмя, если не пятью, Пушкиными.

И я боюсь, что и Новикова не покоробил такой поступок Швейцера:

«Да еще предлагают Мефистофеля в "Сцене из "Фауста"" – стоит ли две роли играть, тут не театр все-таки».

Нет, я понимаю, что в этой цитате чуть не всё – голос Высоцкого, мол. Но. Что ж Новиков иронии-то не подпустил? Ведь в титрах фильма написано: «По сочинениям А. С. Пушкина», а не «По мотивам сочинений…».

Буквоед я, скажете.

Да в мелочах-то весь перец.

*

«Дон Гуана возрождает любовь».

Будто он по Пушкину был в каком-то упадке, когда появился в Севилье.

Нет, я понимаю, это Новиков так передаёт движения души Высоцкого при съёмках швейцеровского фильма в связи с новой влюблённостью.

И опять – никакого осуждения Высоцкого за отступление от Пушкина. Да. Новиков – за беспредел в экранизации литературной классики. Очень плохо.

*

«Всякий раз встреча с Любовью – это уход от смерти».

Это – про пушкинского Дон Гуана. – Так неправда. Плюя на смерть! Вернее, благодаря смерть за близость, ибо это обостряет чувство жизни.

*

«"На совести усталой много зла, быть может, тяготеет. Так, разврата я долго был покорный ученик, но с той поры, как вас увидел я, мне кажется, я весь переродился. Вас полюбя, люблю я добродетель…" Значит ли это, что Дон Гуан готов "перевоспитаться", жениться и стать добропорядочным господином? Нет, конечно. "Добродетель" на его языке не мораль означает, а добро, которым движется жизнь. И воплощением всего светлого для него в этот момент стала Анна».

Опять неправда. «Перед нами – через все четыре трагедии – проходит не очень-то и скрытый сверхсюжет об изменении сознания от зла к добру» (http://art-otkrytie.narod.ru/pushkin2_1.htm). И «Каменный гость» не зря 3-я пьеса по очереди: здесь главный герой ближе к добру, чем в предыдущих двух: «Скупом» и «Моцарте и Сальери», - и дальше, чем в «Пире во время чумы». (Швейцер и в очерёдности показа в своём фильме тоже всё напортил.)

*

«Кто ждет райских яблок от него – Марина ли, Оксана? Да нет, это "ты" означает женщину по имени Жизнь».

О песне «Райские яблоки».

Не согласен я, что так просто (читайте тут).

*

«…в пушкинские времена. Тогда писатели не склонны были рассуждать об "идейности", "гражданственности", "духовности" и прочих абстракциях, да и слов таких не было. Разговоры шли о том, как свои идеи, свои гражданские и духовные идеалы претворить в слове».

Будто об "идейности" заботились только в СССР, пока он был тоталитарным (сколько-то лет – гласности – СССР успел побыть и не тоталитарным). И будто «духовные идеалы претворить» не есть утверждение "идейности".

Просто слова, связанные с идеологией были замордованы, начиная с перестройки. И успешно. Я, например, чувствую неудобство от разбиения искусства Луначарским на прикладное и идеологическое, и применять стал для второго слово «неприкладное».

Неудобство поддерживается тем (сейчас будет трудно для понимания!), что я-то неприкладное связываю с выражением подсознательного идеала или подсознательного в «сложной форме имея в виду, что в простой форме – это, например, нравление орнамента без осознавания, почему нравится, а также, что нравление уходит от специфической (испытательной) функции искусства» (http://psychologylib.ru/books/item/f00/s00/z0000029/st080.shtml).

Новиков же вообще не имеет в своём арсенале такую дефиницию – подсознательный идеал. Во всей его книге поиск буквосочетания «подсознат» даёт три случая: 1) «Чувствуют мамы и папы, догадываются на подсознательном уровне, что "служенье муз" гарантирует чадам только одно – вечное страдание», 2) «Витающее в воздухе представление о жизни полной, интересной, осмысленной – подсознательно ведомо и этим людям персонажам по имени Вань и Зин», 3) «В глубине души, на подсознательном уровне каждый хочет отличиться от себе подобных, проявиться как личность, а не как частичка, крупица». Т.е. полное игнорирование подсознательного в психологии искусства.

Да «проникновение в эстетические теории идеи бессознательного задолго до выработки ее научного истолкования серьезно помешало адекватному использованию этой идеи и превратило последнюю из эффективного средства дальнейшего развития психологии искусства, какой она потенциально является, в нелегко преодолимое препятствие любому подлинному углублению мысли в разделах знания, затронутых этим проникновением» (Там же).

Новиков явно решил не утруждаться и нас, читателей его книги, не утруждать. Хоть «своеобразное соучастие неосознаваемых форм психической деятельности в процессах создания художественных образов – факт не только реальный, но и настолько важный, что, отвлекаясь от него, мы полностью исключаем для себя возможность раскрытия…» (Там же) А зачем Новикову раскрытие антикапиталистически ориентированного Высоцкого. Полностью соответствует капиталистической задаче оболванивания масс нераскрытие подлинного Высоцкого.

Я обостряю. Потому что я зол. И пусть я где-то не прав из-за полемического ража, но Новиков не прав больше – со своим дипломатичным избеганием неизученного подсознательного.

*

«Стоишь где-нибудь в очереди – и вдруг слышишь иронически-горестный вздох: "Красота среди бегущих!"».

Обсуждается (в связи с паузой после "Красота») «"дисгармоничная" система звуковой организации стиха. И "утяжеленная" фонетика Высоцкого» как поэта, наподобие якобы«"непоэтичности" Некрасова».

Спорить о стиховедении я с Новиковым не буду – он в нём собаку съел, чувствуется. Но. Он воспользовался случаем, чтоб укусить советскость за перманентный товарный дефицит. И тем лишний раз обнаружил свою антивысоцкость, так сказать, своё мещанство, потребительство и прокапитализм. Песня «Утренняя гимнастика», мол, высмеивает нерыночность экономики в СССР и некоторое равенство в потреблении (неконтрастность общества и, следовательно, мол, скучность). Так намёк Новикова лжив. Потому что не учитывает Новиков дистанцию, созданную Высоцким, между образом автора и образом физрука, от имени которого поётся песня. «Вырос вирус» – это не только звуковая игра поэта Высоцкого, но и издевательство поэта над своим низменным персонажем-исполнителем-песни, физруком. Зачем издеваться над тем, кто выражает твои ценности? А? – Физрук-то, да, ненавидит социальных иждивенцев, совков, как их станут называть в перестройку. Но Высоцкий ненавидит физрука, ненавидящего слабых, - физрука, внутренне рвущегося к обществу, где прибежавшему первым – всё, а отставшим от него – ничего.

Ненавидят оба. Для того, да, «"дисгармоничная" система звуковой организации стиха» нужна. Кризис социализма на дворе. Так надо ж отличать выходы из кризиса: в капитализм и в коммунизм. А не… Или ещё проще: содрал Высоцкий ритм из сатирических куплетов «Манечка», исполнявшихся Шуровым и Рыкуниным ещё а 1963 году (слушать тут).

 

Нет бровей, исчезли косы В кукиш сбиты, цвета проса Рот желтее абрикоса. Манечка!

 

Такая же пауза после первых трёх слогов. Другое дело, что ёрничать по поводу бегства молодёжи из села в город – это врать. Ёрничать же над слабостью планового хозяйства и относительного равенства в потреблении – это не врать. Плюс глухота: не слышать насмешки автора над лирическим героем.

Я вообще не убеждён насчёт звуковой организации стихов Высоцкого – побольше б примеров (хоть и понимаю, что для чтива этого Новикову не нужно).

Впрочем, можно попенять ему и за дисгармоничную систему звуковой организации. Взяв у Тынянова термин «стихи вообще», до которых не опустился Высоцкий своей дисгармонией, Новиков не последовал за Тыняновым (см. тут), проследившим, как поэты устают сами от себя и как это сказывается на звуковой организации их стихов. А было б интересно прочесть (мысль такая стрельнула, не заездил ли Высоцкий сюжет невероятной, прямо мистической победы)…

Ещё я не доволен каким-то изъяном в периодизации:

«…помимо пушкинской, "гармоничной" линии, в русской поэзии существует еще и державинская, условно говоря, "дисгармоничная" система звуковой организации стиха».

Гармоничное по логике не является полюсом, а является серединой. Выготский, по-моему, точнее разбивает: «Уже Мейман различал две враждебные тенденции произнесения стихов: тактирующую и фразирующую» (http://teatr-lib.ru/Library/Vygotsky/Psychology_art/). Брик – тоже:«во все времена и во все эпохи существовало два типа отношений к стиху: одни напирали на ритмическую сторону, другие – на семантическую» (http://philologos.narod.ru/classics/brik-rs.htm#007).

Так в полупериоде истории получаем что? – Державин (тактирующий, ритмический) – Пушкин (гармонический) – Некрасов (фразирующий, семантический). В следующем полупериоде уже не так просто (там же):

 

	Хлебников   (тактирующий)
символисты   (гармонический) <
	Маяковский   (фразирующий)

 

И если не провести (а Новиков не проводит) историю дальше подробно, где уверенность, что про Высоцкого будет написано верно, когда дисгармоничны-то относительно гармоничного оба: и тактирующий, и фразирующий? Что тогда значит новиковское «"дисгармоничная"» и другие дефиниции: «"железки строк"», «стих – сюжетная ситуация или душевное состояние»?

Непосредственно перед процитированным про «Красота…» у Новикова стоит такое:

«Они читатели хранят в памяти не только афоризмы и сентенции Высоцкого, но и те самые "железки строк"».

Но это, мне кажется, не свойство поэзии именно Высоцкого:

«Способность стихотворной (поэтической) речи жить в нашей памяти (гораздо большая, чем у прозы) составляет одно из важнейших и неоспоримо ценных ее свойств».

Как факт, я строку и «Манечки», и «Утренней гимнастики» запомнил, мне кажется, за сарказм, а не за дисгармонию. Хоть не был солидарен ни с якобы мировоззрением Якова Грея (автора слов «Манечки»), ни с мировоззрением физрука. Мне одинаково плевать было и на бегство народа из села в город (я был горожанин отроду), и на страдания супермена, которому нет достойного фона, чтоб выделиться (я не был суперменом).

Правда, не исключено, что я этим доказал как раз обратное: что за дисгармонию-то я и запомнил, за безотносительное к идеологии… (Если может быть что-то к ней безотносительное…)

Просто, если Новиков вздумал начать доказывать, что у Высоцкого сильные стихи, то надо было б, по-моему, сначала обозначить, что есть слабость, а что – сила. Запоминаемость, - намекает он, что ли, - является силой?.. Но неужели «Манечка» – сильные стихи?.. Несмотря на то, что их автор членом Союза писателей СССР не был…

*

Намёком, понимаю, Новиков решил доказать достоинство стихов Высоцкого и ещё по одному признаку, тесноте стихового ряда:

«А "тесноту" он постоянно усиливал, стремясь вогнать в один стих целое событие, диалог, завязку конфликта:

 "Змеи, змеи кругом – будь им пусто! "».

Так меня это просто возмущает. Про ритм и рифму что-то знают все, кто учился в школе. Все то есть. Но кто знает про тесноту стихового ряда?!.

Вас коробило скатывание Новикова в чтиво, - скажете, - а как только он свернул на сложное, вам опять не нравится…

Но надо ж объяснять, а не… - отвечу я.

А дело в том, что ритмические паузы стихового ряда, например, выдвигают вперёд неглавные значения слов (Тынянов. http://www.ruthenia.ru/volsky/etc/tynjanov.doc).

Обозначим паузу так: ?

Размер приведённого Новиковым стихотворения – дактиль.

 

Зме-и	зме-и-кру	гом-будь-им	пу-сто
/   - ?	/ -   -	/ -   -	/   - ?

 

Пауза после первого слова повышенно связывает второе слово с «кру» - круг, с одним из значений круга – повторяемостью. Так работает теснота, так называемая. А вся песня (см. тут) – о дурной бесконечности. Высоцкий сумел «вогнать в один стих целое».

Но, во-первых, кто ж это может без расшифровки понять? Во-вторых, надо ж было сказать что умение «вогнать в один стих целое» отличает хорошего поэта от нехорошего, у которого, нехорошего, теснота-то тоже ж работает – гениальности там не надо.

Чёткости ради… Высоцкий так устал от этого непобедимого мещанства, от этой вечной приспособляемости людей к изменяющимся условиям, к самой Причинности, что его аж шатнуло в воспевание Апричинности, т.е. – в ницшеанство. То есть перед нами – нехарактерная песня Высоцкого.

Следующую строку после «"Змеи…» Новиков для примера выбрал такую:

«"Рядовой Борисов!" - "Я!" - "Давай, как было дело!"».

Это – о песне, что тут.

Опять дактиль:

 

Ря-до	вой-Бо	рис-ов	Я-да	вай-как	бы-ло	де-ло
/   -	/   -	/   -	/   -	/   -	/   -	/   -

 

Но синтаксические паузы…

— Рядовой Борисов!

— Я!

— Давай,

как было дело.

Теснота, «“Объятность” каждого слова в стихе дает необычайные результаты на примере служебных слов» (Тынянов. http://www.ruthenia.ru/volsky/etc/tynjanov.doc).

Паузой слово «как» «настолько динамизовано, что уж вовсе не соответствует своему скромному назначению и тусклым признакам значения, и, динамизованное, оно заполняется колеблющимися признаками, выступающими в нем» (Там же).

И конкретно выступает значение сути. И песня – о сути человека. Кто он? Мещанин, раз выстрелил из мести сопернику, что отбил девушку… Или не мещанин, раз произносит: «Счастие мое, что оказался он живучим!..»

Теснота опять умудрилась выдвинуть вперёд тот колеблющийся признак, который совпадает с целым песни. – Гениальность поэта.

И опять это ни до кого не дойдёт.

Кстати, опять ради чёткости… Именно тут (в сборнике Даниле) Высоцкий как певец оказался не на высоте: он не выделил паузой это «как».

Последний пример к выше процитированным словам Новикова такой:

«Я кричал: "Вы что ж там, обалдели?.. "».

Это первая строка песни «Подготовка» цикла «Честь шахматной короны» (тут). В ней обращает на себя внимание слово «обалдели», выражающее заодно с грубостью тёмного персонажа ещё и пафос всей песни – издевательство над стадностью советских людей: ах, ах, шахматная корона может уйти из СССР; во что бы то ни стало не допустить.

Но работает в выделении слова «обалдели» «Закон семантического выдвигания конца ряда» (Там же), а не теснота стихового ряда. – Чего Новиков такой пример взял для иллюстрации тесноты? – Не исключено, что я чего-то от тесноты не усёк (очень трудно вникать в эту тесноту), а Новиков, наоборот, знает. Но мне что-то уже подозрительна стала добросовестность Новикова и в области теории стиховедения.

Например.

Из-за тесноты стихового ряда «Слово оказывается компромиссом, результантой двух рядовстихового и синтаксического… В итоге слово оказывается затрудненным» (Там же). И обогащённым по значению.

А что пишет Новиков?

«Возьмите для эксперимента какое-нибудь стихотворение Маяковского, например "Юбилейное", сложенное из тонически обработанных длинных строк вольного хорея, - и запишите все в длинные строки, без лесенки».

Ну-ка.

     Но поэзия -

             пресволочнейшая штуковина:

существует -

           и ни в зуб ногой.

 

Из-за выделенности в отдельную строку слово «существует» приобретает оттенок незыблемости.

А без лесенки:

Но поэзия - пресволочнейшая штуковина:

существует - и ни в зуб ногой.

 

Оттенок, вроде, слабее.

«Получится нечто непривычное, чуть ли не комичное. В общем, в песнях Высоцкого очень часто запрятана "лесенка", слова там живут на разных этажах – и интонационно, и смыслово. Сохраняется эта выделенность и в стихах, написанных стертыми традиционными метрами. На первый взгляд пятистопный ямб стихотворений "Мой Гамлет" <…> производит впечатление какой-то ритмико-интонационной наивности: в поэзии 60-70-х годов этот размер стал стилистически нейтральным, Высоцкий же говорит на нем с драматической и патетической старомодностью:

 Я видел: наши игры с каждым днем

 Все больше походили на бесчинства...

Все это стихи исповедально-монологического плана, и эффект полной откровенности, душевной незащищенности достигается отказом от ритмической изобретательности. Ритмическая старомодность делает речь эмоционально обнаженной. "Литературные" слова, даже не без оттенка банальности, вдруг оживают – потому что каждое из них может и должно быть понято буквально».

Так, по-моему, наоборот: не оживают, а мертвеют. – Я со скукой читал «Мой Гамлет», тянул себя за волосы из болота.

Я, грешным делом, подумал: а не является ли признаком рифмоплётства отсутствие обогащения значения слов, стоящих в старомодных стихах?

Страдал Гаврила от гангрены,

Гаврила от гангрены слег…

Хороший рифмоплёт плетёт не только старомодные рифмы и ритм, но и повторы согласных. Рифмоплёт, в смысле, тоже некий талант: его установка на стихоплётство (подсознательная штука, кстати) может не только рифму с ритмом в сознание выдавать, но и повторы согласных, в сознание их не выдавая. Вон сколько «г» и «р»… А может и не привлекать повторы, если установка на приближение стиха к прозе. Но! Каждое слово у стихоплёта «может и должно быть понято буквально».

Да простится мне, если меня зря занесло в ту степь…

*

«Любовь к виртуозной рифме, к рифмовке, организующей композицию, толкала Высоцкого к строфическим поискам и изобретениям. В нашей "печатной" поэзии такие поползновения мало поощрялись в 60-70-е годы, не популярны они и теперь. Абсолютное большинство поэтов пользуется в абсолютно большей части своих произведений элементарными четверостишиями с перекрестной рифмовкой – Ахматова называла такие строфы "кубиками". У "кубика" немало защитников, убежденных в том, что лучше не изобретать и не "выпендриваться". И все же такая повсеместная "унификация" строфики невольно напоминает нашу архитектуру, сделавшую главной формой эпохи "коробку" – тот же "кубик", по сути дела.

Так вот в то время, как подлинные профессионалы стиха добросовестно проектируют "кубик" за "кубиком", - врывается в их учреждение самодеятельный архитектор со своими "кустарными" (то есть индивидуальными, нестандартными) строфическими находками:

 Как-то раз за божий дар

 Получил он гонорар, -

 В Лукоморье перегар -

 на гектар!».

Но можно ли Новикову верить после всего? Он, вон, и в поэтику ввёл идеологию… упрёки советской власти за хрущёбы, как символ пренебрежения к индивидуальности. Что они как-то решили жилищный вопрос – плевать…

«В таком стихотворении (то есть стихе. — Ю. Т.), каким пишутся притчи, басни и сказки, требующем простого, свободного и забавного слога, одинаковой меры стихи не так удобны для игры и шуток, как стихи разной меры, то есть длинные перемешанные с короткими, часто из одного слова состоящими» (Шишков. Там же).

Дама сдавала в багаж

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картину,

Корзину,

Картонку

И маленькую собачонку.

                   Маршак.

Где никто не ссорится,

Там и дело спорится.

Только раз

 Все дело

 Стало

 Из-за страшного скандала

                   Заходер

Как-то всё у Новикова подозрительно мне стало. То за изобретения хвалит, то за заимствования – словами получше, конечно, это называя: «культурно-традиционные переклички», мол:

«…в «Пародии на плохой детектив», а потом и еще кое-где просвечивает строфический скелет «Ворона» Эдгара По».

Скелет строфы, наверно…

Да и так ли? Скорей – ритмический, а не строфический.

 

Высоцкий	Мережковский	Бальмонт
/   - / - / - / -	/   - / - / - / -	/   - / - / - / - / - / - / - / -
Опасаясь   контрразведки, избегая   жизни светской, под   английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер  Пек», Вечно   в кожаных перчатках – чтоб   не делать отпечатков, – Жил   в гостинице «Советской» несоветский человек.	Погруженный   в скорбь немую и   усталый, в ночь глухую, раз,   когда поник в дремоте я   над книгой одного из   забытых миром знаний, книгой   полной обаяний, - Стук   донесся, стук нежданный в   двери дома моего: "Это   путник постучался в   двери дома моего, Только   путник - больше   ничего".	Как-то   в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой, Над   старинными томами я склонялся в полусне, Грезам   странным отдавался, - вдруг неясный звук раздался, Будто   кто-то постучался - постучался в дверь ко мне. "Это,   верно, - прошептал я, - гость в полночной тишине, Гость   стучится в дверь ко мне".

*

Впечатление такое, что Новиков эту главу пишет так: 1) берёт наобум какой-нибудь теоретический элемент стиха, 2) приводит к нему примеры из Высоцкого и 3) хвалит применение этого элемента. Только хвалит. Не иначе.

«Вернемся еще к проблеме рифмы. Наряду с рифмами составными, каламбурными, сквозными Высоцкий широко использовал рифмы самые простые, элементарные, грамматические: "окно" - "кино", "полбанки" - "Таганки" или: "ходила" - "заманила", "пропажу" - "сажу", "брата" - "ребята". И с господствующей в поэзии 60-70-х годов рифменной модой разошлись оба типа "высоцких" рифм. Там действовала (и сейчас сохраняется) установка на рифму неточную, ассонансную, захватывающую корни рифмующихся слов. Такие рифмы у Высоцкого встречаются, но достаточно эпизодически и облик стиха не определяют.

Рифма оценивается не сама по себе, а во всем комплексе стиховых средств каждого поэта. Рифма "старомодная" располагает своими неисчерпаемыми ресурсами… Высоцкий сумел извлечь из "нищих" рифм энергию и богатство. Они у него фиксируют эмоциональный жест. Не привлекая к себе излишнего внимания (за исключением тех театрализованно-эффектных рифм, примеры которых уже были приведены), рифмы Высоцкого неуклонно и жестко отсчитывают удары стихового пульса, удары, которые поэт наносит противнику в своем с ним (со злом, с судьбой, со смертью) нескончаемом поединке. Для этой задачи нужна рифма не расплывчатая, а четкая. Посмотрите, как работают простые, незамысловатые рифмы в стихотворении "Мне судьба – до последней черты, до креста... ". Здесь друг за другом следуют три потока одинаковых рифм, бьющих, как пулеметные очереди. Все рифмы простейшие, но сам феномен рифмы здесь ощущается как вызов хаосу, бессмысленности, жестокости и пошлости обыденной жизни. Рифма энергично "вытягивает" прозаичный жизненный материал, грубоватую лексику на уровень неподдельной поэтичности, создает романтическое – без патетики – настроение».

Последнее о песне, что тут.

Пусть меня осмеют, но я не врубаюсь в неё. Вспоминается этот тыняновский термин «стихи вообще». Хоть назойливые много-много раз повторяющиеся одни и те же рифмы делают-таки стихи отличающимися от всего. Но. Как-то литературно.

Я спрашиваю себя: ну чем строка «Что - не то это вовсе, не тот и не та!» хуже строк «Нет, ребята, всё не так, / Всё не так, ребята!»? – А тем, думается, что во втором случае исполнитель и слушатель оказываются в личностной позиции друг к другу. Он мне рассказывает про страшный сон, и нам обоим открывается, что тот – про нашу действительность, которая ж страшная-то… если сбросить наваждение мещанства (мещанин к любой действительности приспосабливается, и она ему – хороша). А в первом случае это исполнитель произведения и его слушатель. И исполнитель много выше слушателя во всех отношениях. Умнее даже. Например, что значит: «Что - лабазники врут про ошибки Христа»? – Мне пришлось лезть во всёзнающий интернет, чтоб что-то найти. Причём, чтоб именно лавочники считали, а не философы. – Я нашёл:

«8. Он мухлевал с налогами.

Иисус и апостолы жили в большой степени на подношения. Он не получал бонусов от спасения страждущих. Однако он уклонялся от выплат налогов и был однажды уличен сборщиками как тот, кто не платит на содержание храма. Это передёрг. См. Мф. 17:24-27. Не было мгновенной платы. Иисус её оттянул. Потому что, если б сразу заплатил, это было б признанием его небожественной сути. Просьба уплатить была провокацией – священнослужители не облагались податью.

9. Он забыл семью.

Его отношение к семье было неподобающим. Он бросил родных, чтобы идти проповедовать, и возложил ответственность уход за родителями на своих братьев и сестер. Иисус был не единственный, кто испытывал трудности, комбинируя работу и семью, но однажды он отрекся от своей матери в публичном месте. Едва ли это пример для подражания.

10. Он не занимался стратегией продвижения в будущее.

Иисус покинул своих апостолов, не дав им каких-либо планов по осуществлению международной экспансии учения. Он должен был знать, что его учение будет жить много тысяч лет после его ухода, но что он сделал для того, чтобы приспособить свои взгляды к другим временам и культурам?» (http://www.russisk.org/content.php/11820).

Я понимаю, что нельзя подходить содержательно к поэзии. Что там достаточно помнить лишь о конфликте Иисуса с людьми, продававшими и покупавшими в храме, и что нечего вникать в их пени Иисусу, какими бы они ни были. Ясно, мол, что Христос – за дух, а лабазники – за материальное.

И если, наоборот, Калита – за материальное, то и он прав. Ибо и оно было актом духовным. Как и духовный ущерб, что «Триста лет под татарами». Как верно и то, что связаны «Пугачевщина» и«нищета». И влияет на дух материальное.

Только чёрт знает – опять! – как это повествователь оказался «в образе злого шута»? Из-за того, что ли, что не чёрно-бело против российской отсталости от Запада? – Ну пусть так.

Но…

Раз сложности с просто пониманием, о чём речь – для меня текст становится абстракцией о трудности. А 16 подряд рифм «та», хоть и иллюстрируют трудность… Но, опять же.

Разве что я просто заедаюсь: что Новиков ни напишет – я оспариваю.

Тот факт, что меня не взволновала эта песня (я впервые её услышал), может, говорит лишь о том, что уж треть века прошло с тех времён, когда говорили со сцены эзоповым языком то, что официально не принято, что все давно говорят абы что – и ничего. Лишь бы это было только говорением. (Увольнение Кудрина не в счёт, он впервые публично заговорил о несогласии с политикой большого финансирования обороны где? – В США, в стране главного, по сути, военного врага нашей страны. Перед главным врагом или демонстрируй единство, или вон из управляющей команды.)

Не знаю, что, в общем, но не взволновала песня. И – сомнительна похвала Новикова потокам«одинаковых рифм».

Я подозреваю, что Высоцкому в этой песне просто нельзя было отвлекать внимание слушателя ещё и на выпендрёжную рифму.

Раньше его сознанию было непонятно, чем он так резко отличается от большинства (анархия ж совсем выпала из перечня разумных общественных идеалов). Поэтому, чтоб выразить своё подсознательное, неведомое ему (анархию), ему нужно было брать людей-экстремалов. Блатных, например. Там – и больше рифменной неожиданности.

Влади – наряде

тресну я – воскресные

гладил – зоосаде

одевайся – стесняюся

А в конце жизни его сознание просветилось. Ему уже не подсознательное выявлять требовалось, а иносказательно (прямо цензура не позволяла) провести сложнейшую свою идеологию (философские песни). И рифмы, повторяю, отвлекать не должны были.

креста – немота – у рта - не та – Христа – плита – ещё та – нищета – Калита

«Блатные песни, составляющие основу первого периода – тяготеют к менее точной рифме; философская лирика, к которой Высоцкий приходит к концу жизни – к более точной» (Жукова.http://bards.mobi/publ/1-1-0-33).

Впрочем (из-за определения: точная рифма – совпадение всех звуков после ударного слога; из-за просто отсутствия звуков после ударного слога в песне «Мне судьба…»), лучше глянуть на рифмы песни «Райские яблоки» (где Высоцкий вообще сделал философское открытие, что разные коммунизмы получатся при мирном и немирном пути его построения):

умираем – раем

словом – засовом

Это – абсолютно точная рифма. Больше в стихах – почти точной:

набок – яблок

что-то – ворота

стона - звоном

я благ - яблок

Чем меньше подсознательного – тем меньше песня трогает – тем обычнее рифма.

Не хвалить бы Высоцкого надо тут.

И это, конечно, безосновательно сказано. Ибо я не доказал, что песня «Мне судьба…» есть иносказание об анархии, являющейся для автора уже знаемой в 1978-м году. Факт немыслимой трудности внедрения анархии в массы таки соответствует факту образа немыслимой трудности имя-не-рек в песне. Да. Но соответствие – не доказательство.

К тому же в конце первых двух строф зачем-то поражение вписано:

 

Но не стоит предмет, да и тема не та, - Суета всех сует - все равно суета.

и

Потерплю - и достойного подстерегу: Передам - и не надо держаться в кругу И в кромешную тьму, и в неясную згу, - Другу передоверивши чашу, сбегу! Смог ли он ее выпить - узнать не смогу. Я с сошедшими с круга пасусь на лугу, Я о чаше невыпитой здесь ни гугу - Никому не скажу, при себе сберегу, - А сказать - и затопчут меня на лугу.

И непонятно: сошедшие с круга – это герои, раз затопчут не героя… Или они – не герои, раз сошли с круга, но тогда с чего б им затаптывать такого же негероя?..

Или нечего быть буквоедом? Ну поражение. Одно. Второе. Не без поражений же… Важно, что в итоге, как всегда, победа… Желаемая, да не достигнутая в этой жизни.

«не буду скользить словно пыль по лучу» - это, конечно, годится быть образом отказа и от тоталитаризма так называемого социализма, и от так называемой демократии капитализма. И чего тогда образ утверждается такими двумя отрицаниями? – Анархии. Больше нечему быть… Чистая логика. И – анархия получается сознаваемой.

Но, может, и это – не доказательство.

*

«Установка на динамику согласных опять-таки восходит к футуристической поэтике. Вспомним "грассирование" Маяковского, да и многократно осмеянный "дыр бул щыл //убещур" Крученых был не чем иным, как камертоном настройки поэтического инструмента на особый лад, на громкое звучание согласных. Судите сами: гласные здесь не растянешь, а согласные – вполне: "дыр-р-р, бул-л-л, щыл-л-л, убещ-щ-щур-р-р" – в общем, мысленно озвучить этот текст можно и голосом Высоцкого».

Почему я это решил проверить? – Потому что очевидная (ухослышная) неправда ж, что «гласные здесь не растянешь». Вполне растянешь: ды-ы-ы-ыр…

Ну и поехало.

На громкое ли звучание нацелено было – поместить «д» перед «ы»? Лучше всего переднеязычную «д» ставить «перед гласным переднего ряда: tE, dE…» (). То же для «б»: «для всех мягких согласных — положение перед : p i, b i» (Там же). А поставлено – перед «у».

Надо проверять дальше?

Но, может, «динамику» акцентирует Новиков? «Динамика формы есть непрерывное нарушение автоматизма, непрерывное выдвигание… деформации факторов подчиненных» (Тынянов.http://www.ruthenia.ru/volsky/etc/tynjanov.doc). То есть всё время надо что-то менять, а то наскучит.

Так русские футуристы – ультрапротестанты. Революция 1905 года провалилась. – Ну, даёшь революцию в искусстве. И выхода ж с этим искусством к народу нету. А только – к слоям антинародным. И что делать? – Издеваться над публикой. – Вот и появилась заумь Кручёных. Разозлил нереволюционную публику – и доволен. Недаром про эти «Дыр бул…» Хлебников написал: «Дыр бул щыл точно успокаивает страсти самые расходившиеся» (http://magazines.russ.ru/nlo/2005/72/bo8.html).

А такова ли была позиция Высоцкого, если он не к публике обращался, а к погрязшему в мещанском потребительстве народу? Он разве чужим пел? – Он пел своим. Ему самоудовлетвориться нужно было? – Нет! Ему хотелось побудить слушателей к изменению самих себя в результате концерта. Вот он и пел согласные, чего никто не делал. А не получалось побудить. – Какое, к чёрту, самоудовлетворение властью над формой?!. Какая может быть аналогия с Кручёных, когда всё наоборот.

*

Я никогда не брезгую учиться. Спасибо Новикову – он меня побуждает вникать в неведомые мне уголки стиховедения… Интерес подогревает и интрига: вдруг я и тут поймаю Новикова на проколе.

Я начал с того, что полез в словарь смотреть слово «анакруза». Но пролетел. Новиков оказался прав:

«Тут, кстати, появляется возможность, говоря стиховедчески, варьировать анакрузу, свободно переключаться с ямба на хорей, с хорея на ямб».

Речь о песне «Марафон» (1971) – слушать тут.

Я бегу, топчу, скользя

По гаревой дорожке, -

Мне есть нельзя, мне пить нельзя,

Мне спать нельзя - ни крошки.

На второй строке, действительно, есть анакруза (безударный слог перед стопой, хореем):

 

	Я-бе	гу-топ	чу-сколь	зя
	/ -	/ -	/ -	/ ?
По	га-ре	вой-до	рож-ке
-	/ -	/ -	/ -

Но дальше хорей переходит в ямб:

Мне-есть	нель-зя	мне-пить	нель-зя
— /	— /	— /	— /

 

Я – извиняюсь – даже согласен с выводом, который Новиков делает из этого ералаша:

«Здесь есть и глубокий иронический подтекст. Мы живем в тщательно отредактированном мире <…> А в "лишних" словах, в оговорках и небрежностях нередко и таится как раз самая ценная информация».

Я доведу её аж до политизации. – Высоцкому претит заорганизованность, централизованность. Его идеал – самоуправление. И для того он озорует.

Я только не соглашусь со следующими словами Новикова:

«В мире Высоцкого живая, обыденная, "презренная проза" как бы высовывается из-за стихового фасада. И этот диалог поэзии и прозы (во всех смыслах обоих слов) пронизывает все написанное Высоцким».

Это Новиков из-за 21-го «бегу» и слов: «долго бегу, потому что сорок километров бежать мне», вставленного Высоцким при исполнении «Марафона» перед началом собственно песни.

То, что Высоцкий из гитарного ритма всё равно не выбился, Новиков игнорирует.

А это – просто у Высоцкого агогика, 4-я позиция в расширенном понятии ритма. «небольшие удлинения или сокращения, которые претерпевает нормальная длительность единицы (eines Wertes), без разрушения для сознания основной пропорции» (http://www.ruthenia.ru/volsky/etc/tynjanov.doc). И прав Тынянов:

«До какой бы фонической, в широком смысле слова, организованности ни была доведена проза, она от этого не становится стихом; с другой стороны, как бы близко ни подходил стих к прозе в этом отношении, он никогда не станет прозой» (Там же).

Новиков, да, спрятался за оговоркой: «во всех смыслах обоих слов», - поэзии и прозы… диалог. Но это знаменательная для Новикова нечёткость речи.

*

Повторю. Зачем Высоцкий делал персонажами крайне плохих людей? «Материал, - пишет Новиков, - прямо скажем, неизящный, нуждающийся в основательном художественном преодолении». – Повторно отвечаю: затем, что и в них он видел то, почему имело смысл обращаться к испортившемуся народу, ведомому мещанской властью – в конечном счёте – к реставрации капитализма. Раз уж у таких отпетых экземпляров есть высокое, то уж точно оно есть у остального народа.

Это ясно, как день. И – это есть нож острый для Новикова, хотящего видеть в Высоцком врага тоталитарной власти. Поэтому ему надо белое назвать чёрным:

«Существуют определенные традиции "возвышения" криминальной тематики. Одна из них – романтизация персонажей, своеобразная инъекция "духовности", щедро производимая автором (заметим, что именно так действуют и в наше время гласности литераторы "острой" темы: девицы легкого поведения у них, как правило, отличаются бескорыстием, интеллектуальностью и готовностью к самой чистой любви). Нетрудно убедиться, что Высоцкий таким путем не пошел, что авторский взгляд на Тамару отнюдь не совпадает с настроением влюбленного в нее Кольки-Коллеги…».

И Новиков процитировал найденное в тексте нелицепритяное описание Тамары автором:

«"Просто так вошла, а не влетела, как ангел, и пахло от нее какими-то духами, выпивкой и валерьянкой; и синяки были на лице ее, хотя тон был с утра уже положен, и густо положен. Но ничего этого Колька не заметил... "».

Надо ли спорить?

Можно. Ответьте сами себе, почему валерьянкой пахло? – Потому что она упала в обморок, услышав, что её любимый, Саша Кулешов, «влюблен, как я подруга Тамары уже давно не видела».

Это как теперь… Если на Украине не воюет российская армия – так она воюет там. Если не сбивали про- и просто россияне малазийский самолёт над Украиной, то они его сбили.

*

«"Роман о девочках" – ритмизованная проза. В нем то и дело возникают звуковые узоры: "И наКАР-кал ведь, стАРый воРон. ЗабРАли Ни-колАя за пьЯную КА-Кую-то дРАКу..." Послушайте, как это "кар" раскатывается по фразе. За кажущейся простотой и разговорностью – строгая и стройная мера...

В сегодняшней литературе стих и проза выясняют отношения весьма драматично. Поэтому особенно интересным становится опыт Высоцкого в сопряжении двух основных начал словесности».

Последние слова – это то, против чего я восстал две звёздочки выше.

Натяжку надо искать и с этим КАР.

Ну, во-первых, зачем прописной выделена «Я»: «пьЯную»? Или «А»: «Ни-колАя»? – Затем, чтоб создать впечатление множества.

Поищем звукоповторение в других местах.

«…когда отдыхал в бАРАКе на нАРАх в стАРОм непереоборудованном лАгеРе под КАРАгандой. Эти и другие, но чаще всего всплывало перед ним КРАсивое ТамАРКино лицо».

«Было, пРАвда, затишье в молчаливой их с ТамАРКой вРАжде. Это, когда она в АРтистки собРАлась, да провавалилась на конкурсе в училище театРАльное, а он тогда устроился пожАРником в теАтР».

Просто текст – это такая штука, что в ней всегда можно найти какую-то упорядоченность.

*

Цыбульский в 1998-м, позже случая, писал о 38 тысячах долларов, заработанных Высоцким в турне по США:

«Турне по США, где Высоцкий заработал 38 тысяч долларов и всю сумму оставил себе. (Есть информация, что он все деньги отдал Марине Влади. Положим, что и так, да ведь всё равно же не сдал в "совейский банк", как делали в те времена все без исключения советские гастролёры)» (http://v-vysotsky.com/statji/2003/Vysotsky_i_genseki/text.html).

Новиков из этого сделал почти два абзаца смакования денег. Несобственно-прямой речью. То есть как бы и от имени Высоцкого.

*

«Тот же Шекспир – он что делал? Возьмет новеллку итальянскую, распишет по ролям – и вот тебе "Отелло" или "Ромео и Джульетта". И кто сейчас назовет имена первых сочинителей историй про задушение африканцем оклеветанной жены и про совместное самоубийство двух веронских влюбленных?».

Возмутительно! Несобственно-прямой речью ТАКОЕ влагать в мысли Высоцкого…

Почему возмутительно? – Потому что культурный человек понимает, что есть заимствование и заимствование. Можно та`к всё переделать в первоисточнике, что окажется возможным выразить нечто совсем не то, что первый автор выразил.

Я не думаю, что Новиков за такого тёмного держал Высоцкого или сам является таким тёмным, чтоб наделять и себя, и его таким позорным бескультурьем. Но. Новиков же пишет чтиво. Пипл схавает и грубость. Даже с аппетитом.

А что было на самом деле?

Чинтио в своём «Венецианском мавре» (1565) был представителем Позднего Возрождения. А Шекспир в «Отелло» (1604) был уже маньерист.

Чинтио горевал из-за итальянцев, погрязших в низком. Но он надеялся всё же соотечественников исправить. И придумал сосредоточить критику на неитальянце, мавре.

Да. И итальянцев заносило. Тот же Яго, женатый, решил Дисдемону вообще убить, раз та не хочет с ним изменить своему мужу. И убил-таки. Вместе с Отелло. Но. С того согласия. А как тот посмел? – Чужак: «Вы, мавры, так горячи, что выходите из себя и жаждете мести из-за всякого пустяка», - говорит ему Дисдемона. (И пустяк предоставил Яго: украл у Дисдемоны платок и подкинул его капитану, мол, любовнику Дисдемоны. Косвенное ж доказательство. Но. Раз пустяка достаточно…) И наказание постигает обоих. Но Яго постигает косвенно: за новый поклёп на нового человека (пытали обоих, и Яго от пыток умер). А мавру кара постигает именно за Дисдемону: его в изгнании убили её родственники. И истории именно с мавром надлежало «сделаться устрашающим примером для девушек, которые выходят замуж против воли своих родителей». Пусть родители волю свою и слабо показывали в данном случае.

Чинтио надеется оперативно исправить итальянцев.

Шекспир был движим иной идеей. Мир-де ТАК плох, что самые-самые чистые в нём гибнут. Чернота кожи мавра Шекспиру понадобилась для показа чистоты души.

…не затем прошу я,

Чтобы мое утешить сластолюбье

Иль утолить мой пыл - младые страсти

Во мне угасли - и мое желанье,

Но чтобы щедрым быть к ее душе.

Так он просит у дожа разрешения взять в военный поход жену.

Совсем не по Чинтио:

«…я возненавидел бы самого себя, ибо, расставшись с тобой, я расстался бы с собственной жизнью».

По Чинтио – как раз младые страсти. Вседозволенность, которая и до убийства из-за пустяка доведёт.

Соответственная разница между Дездемоной Шекспира:

                                                     Лицом Отелло был мне дух Отелло

и Дисдемоной Чинтио:

«Хочу ехать с вами, куда бы то ни было, хотя бы мне пришлось пройти в одной рубашке сквозь пламя».

Чувственность (душепротивная Чинтио, если откровенно) и духовность (душеприятная Шекспиру).

И различия можно длить и длить.

У Чинтио мавр так и не узнаёт о верности Дисдемоны и остаётся верен себе в звериной мстительности и в звериной выживаемости. У Шекспира – узнаёт и убивает себя.

Яго у Чинтио убит за постороннее, у Шекспира – за смерти всех окружающих, он, Яго, символ ужасного века: «я лишь себе служу». (Символ наступающего капитализма в Англии.)

Спасение столь злого мира («счастливец тот, кто умер») может быть – причём только в сверхбудущем – обеспечено лишь абсолютностью чистоты и возвышенности чувств уже сейчас у некоторых. Что Шекспир Отелло и Дездемоне обеспечил, а Чинтио – нет.

 

Вот, как просто даже, можно сказать, обстоит дело с Шекспиром III периода творчества. Правда, надо знать про эти периоды. И надо признать, что III период – маньеристский. А это – не общепризнано.

Но, главное, надо быть нацеленным на просвещение читателя (т.е. – на возвышение его), что в принципе не приемлемо для прокапиталиста, ориентирующегося на оболванивание масс. В своём потребительском довольстве мещанин должен думать, что он – аристократ, и не догадываться, что всё, что он потребляет, не того сорта, который потребляет настоящий аристократ.

Так что я Новикову льщу, думая, что он выгрался в сплошную фальшь, создавая свою книгу. А на самом деле он в глубине души, предполагаю, знает истинную цену тому, что написал ради конъюнктуры.

*

«Да, выросли мы за эти годы вместе с персонажем! Уже не отдельные события комментируем, а мировой исторический процесс в целом. И за все происходящее готовы взять ответственность на себя. Почему все так смеются, слушая? Потому что эти идеи, этот пафос когда-то всерьез пережили. Ведь с детских лет были уверены, что буквы "СССР" постепенно распространятся на весь глобус, и когда какая страна вступит в наш союз – это вопрос времени».

Это – о песне «Лекция о международном положении, прочитанная человеком, посаженным на 15 суток за мелкое хулиганство, своим сокамерникам» (1979) – слушать тут.

Подумал я, подумал, чего это мне обидеться хочется на Новикова. И вспомнил…

Шёл приблизительно 1975 или 76 год. К нам в гости приехал человек, в школе бывший влюблённым безответно в мою жену. Не смог удержаться и приехал через пол СССР посмотреть, как она счастлива, и кто её избранник. В изрядно нелепое положение себя поставил. Он её обожал. Безмерно, видно, уважал. И было кого. Она, снисходя к нему, переписывалась с ним. Он знал, наверно, что она очень непростая штучка стала после школы. Например, она была из тех, кто начал (в ледниках Кавказа) поисковое движение, ставшее быстро всесоюзным, «По местам боевой славы». Она была из затевавших устройство некой коммуны в Крыму. Она ездила на всесоюзные слёты КСП и чудно пела. Но всё это было до замужества. И он хотел узнать, чем, общественным, она дышит теперь. И загодя готов был уважать и меня (а может, она мной что-то и прихвастнула). И он нашёл и во мне... И, непритворно тихо восторгаясь, сказанул ей раз: «Видишь, о чём мы с тобой говорим, а о чем он озабочен». Я же взволнованно попросил их умолкнуть, чтоб услышать новости про революцию гвоздик в Португалии. Я предчувствовал, что она будет задавлена.

Там была революция снизу. Не насаждение своих во главе государств Африки, чем занимался тогда СССР. Стихийный анархизм во мне говорил, как и в жене (из-за чего я ей был свой ещё когда женихался).

А тем же смутно движимый Высоцкий своей песней выражал, по привычке, «фэ» этому одобрямс советского народа политике правительства, - правительства, опиравшегося издавна на самую темень народную (такою легче управлять при лжесоциализме). Молчаливая посылка Новикова, дескать, при капитализме нет одобрямса оболваненных – ляп. В 2013 году можно было б Новикову вспомнить про неодобрямс западной публики по отношению к России, вторгшейся-де в Грузию в 2008-м.

*

«…у Высоцкого-то сколько песенных персонажей, к которым не знаешь, как относиться! Потому и слушают песни вновь и вновь».

Процитировал не для оспаривания.

Как странно всё же, что во всех людях – и в Новикове, вот – сидит эта стихия удовольствия от противоречий, открытая Выготским, а… не в ходу эта теория художественности.

Я таки прав, что Новиков в глубине души знает, что написал книгу-обман.

*

Впрочем, у Новикова честности хватает только на фразу.

Тут же он переходит к последним стихам Высоцкого. А они, похоже, все лишены противоречий (когда сталкиваются два одинаковых хорошо или два одинаковых плохо). Как факт – одно из тех, к которым переходит Новиков, стихотворение «Я никогда не верил в миражи», с которым я (см. тут) разобрался когда-то. Я, конечно, полностью разошёлся с Новиковым.

 

Пожалуй, на этом стоит кончить мои возражения ему. Я ещё не дочитал сколько-то там немного. Ну ещё, может, на какое-то частное возражение набралось бы, если б длить препирательства. Но – хватит.

На последнейшие стихи Высоцкого мне меня что-то не хватает… Новиков – наоборот – в пафосе. Я тут ему не судья…

Я и вообще ему, может, не судья, а написал субъективную вещь. Кто знает?

Я даже не знаю, рассудят ли нас. В музее Высоцкого – звонил я – помнят, вроде, название подаренной мною им книге. А что толку?..

Ладно. Как написалось, так и написал.

 

Лето – осень 2015 г.