Тотальный диктант. Стихотворения

Стихи Александра Цыганкова обладают редким и, пожалуй, одним из самых ценных для поэзии качеств – они неизменно заставляют со-переживать, требуют от читателя участия и со-участия. Цыганков пишет в традиционной классической манере стихосложения. Поэт предельно бережен к языку, чистоте и внятности своей поэтической речи. При этом его тексты создают удивительный эффект узнаваемости созданного им поэтического пространства и, одновременно, его уникальности, что является признаком и аутентичности, подлинности переживаний, запечатлённых автором, и его незаурядного мастерства.         

                                                                                                                                                                                                            О. Г.

 
ПЕТЕРБУРГ
 
Что я скажу, как увижу тебя
С низкого берега в хмурое лето,
В сердце вобравшему все лагеря
И заплатившему щедро за это.
Да и возможно ли выстроить мне
Строчки, как улицы, для листопада
Самой осенней в России листве –
В клетку одетого Летнего сада.
 
Но я хочу повторить этот вздор –
До помешательства светлое небо
Ночи беззвёздной и белый убор
На голове неодетого Феба,
Вспомнить внезапно, как дождь моросил
И нависала громада собора,
И позабыть, что я вновь посетил
Место расстрела и ночь приговора.
 
 
ТОТАЛЬНЫЙ ДИКТАНТ
 
В начале августа в созвездии Дельфина
Вдруг вспыхнет в темноте сверхновая звезда –
И обретает речь божественная глина
И держит на весу ночные города.
И плоть идёт на плоть. И нет числа и меры.
Вневременный провал Катулла и Рабле.
И все мы рождены ещё до нашей эры,
И до сих пор плывём на том же корабле.
 
Тотальный, как диктант, под портиком Сената
Солирует сверчок – поёт на все лады
Пифагорейских сфер. И лунная соната
Гуляет с ветерком над зеркалом воды.
Скульптурный пластилин запомнит форму тела.
И в матрицу времён мелодия сверчка
Прольётся, как металл для статуи Марцелла,
Несущего трофей Бессмертного Полка.
 
 
ПОТЕРЯННОЕ СЛОВО
 
Простой порядок слов – строительным лесам!
Ни сердцу, ни уму, но в них такая сила,
Что лучше, может быть, отправить к небесам –
Возвысить как пример грамматики распила
И вновь перевести с родного языка:
Подонкам темнота, а светочам пустоты.
Метафоры к ним нет, напишем – облака,
Чтоб нас могли понять пророки и пилоты.
И лестница горит! И снег летит с небес.
И легче завязать, чем повторить сначала:
Тропой бежит строка, и волком смотрит лес,
И веком правит мифология астрала.
Неправильный кристалл из квантовых часов!
Имеющему слух – потерянное слово.
И носит ветерок поэзию лесов –
И что ещё сказать, когда ничто не ново.
 
 
ЁЖИКИ
 
У пьяного не спрашивай дорогу,
И у солдата спичек не проси.
Старинные приметы понемногу
Забылись на владимирской Руси.
И ни к чему пустые разговоры.
И всё уже свершилось вдалеке.
И вдруг такие выпишет просторы
Суровая архаика в строке.
 
И тесен мир! Мы счастливы, как дети,
За временной компьютерной игрой.
Когда-нибудь порвутся эти сети,
И явится, ни гений, ни герой,
Бессмертный, словно монстр на экране,
Диктатор в зачарованной Москве.
И мы пойдём как ёжики в тумане
На бледный свет по скошенной траве.
 

ВОСТОК И ЗАПАД
 
Начну сначала: зыбью синей
Ползли над морем облака,
И между морем и пустыней
Качалась лампа рыбака.
Она была ещё свободной
От козней длинной бороды,
Пока во мгле молвы народной
Огни горели у воды,
А позже лодки: пики, черви –
И стрелы падали с руки,
Как побережьем, вдоль по верви,
Прошли краплёные полки.
 
И плетью вспаханное море
Кипело пеною у рта,
Как будто воины в дозоре
Не разглядели ни черта –
И проглядели: нищий с лампой
Привёл с собою в город льва,
И страшный зверь тяжёлой лапой
Чертил на мраморе слова.
Из них текли, как будто реки,
Все даты, битвы и дела –
В какую даль, в какие веки
Простая лампа завела!
 
О, Боги! Да избегнет тленья,
Кто обратит назад поток!..
Но лишь полуденные тени
С вершин крадутся на Восток.
А между тем гонцы и вести
Сгорели, выбились из сил...
Но как в учебнике, на месте
Осталась пропасть Фермопил.
 
 
ВОЛНУЮЩАЯ НИТЬ
 
Говорливые россыпи. Клёкот
Белых чаек над хлябью воды.
Из простора раскатистый рокот
Набегает, смывая следы.
Тонкой пряжею пена морская,
Словно в сказке, волшебным клубком,
По тропе завертелась, играя,
От воды – над крутым бережком.
 
Полоса золотого прибоя
Затвердела у кромки земли,
И пропал над равниною моря
Смутный образ в лазурной дали,
Как небесная тайная сила
Ветерком подлетала к земле,
И весёлая парка манила
Через море – к высокой скале.
 
Эта ниточка с берега вьётся,
Не видна и подобна волне.
Вспомню море – и парка смеётся:
«Возвращайся на берег – ко мне!
Нам и море с тобой по колено…
Неужели не веришь в меня?
Я – судьба. Между нами измена
Невозможна – я только твоя!»
 
Звонкий голос уверен и сладок,
Словно жизни другой полнота.
Вспомню берег – и море загадок
Набегает на плоскость листа.
От высокой скалы, как наяда,
Отражается в небе звезда.
От неё мне ответа не надо.
Пусть не ропщет морская вода.
 
 
АТЛАНТИКА
 
Атлантика! Ныряющие львы
И царственные птицы, где Европа
И Африка, как челюсти циклопа,
С Монбланом на вершине головы.
О зоркий глаз! Хрусталик ледника.
Свободы пик! Недаром же вандалы
Сходили с гор, как будто из Валгаллы,
Чтоб рабство сокрушить наверняка.
 
Атлантика! Рокочущий прибой.
Страна заката с вечными «До встречи!»
И «Farewell!», что из портовой речи
Уходят за барьер языковой.
Хватает рыбу птичья мелюзга.
Корабль давит зелень винограда.
Вдали – земля! Но страннику награда –
Не берег, а другие берега!