Стихотворения

Задумавшийся Сфинкс
Приник к брегам Невы.
А Вы
Пройдете мимо
Фасада, что чуть сник
К воде слегка, но зримо.
Прохожий носит мима
В лице своем. Черты
Эпохи нелюдимой 
Скрываются в конце
Двора, но это ты
В имперском подлеце
Давно узнал, а здесь 
Нева неотразима,
И есть
Минувшее в камнях,
Строеньях и фасадах,
И мне в базарных днях
Порой совсем не надо
От улиц Петрограда
Историй, кроме той,
С музейною оградой
Вдоль камня мостовой...
                    * * *

Ветер листает.
В лае
Слышен прибрежный крик.
В соснах прилив
Играет
Ветра, что не отвык
В небо стучать.
Залив,

Где мы застали город,
Где запевала жизнь
Волнами в шторм, мажором
Рвалась на этажи,

Ветром морским с залива,
Грива
Гребней морских
Билась о ночь красиво.
Я на минуту стих.

Слушал, как пишет море 
Волнами, словно горе,
Свой неумолчный стих...

                    * * *

Отступление снега. Город почти что сдан.
Командармы зимы: январь, февраль и декабрь —
Все убиты. Талой водой их ран
Умываются улицы города все, как встарь.

Но весна холодна. Сугробы, как стужи труп,
Ненароком обходит краем ее тепло.
И неловкий март еще разудал и груб
Снегом стывшей зиме назло.

                    * * *

От Бродского, вложенного в строку, осталась часть его речи.
От Берлиоза, трамваем урезанного, только его голова.
А мне здесь остаться да будет отныне нечем.
Слова,

Что были в начале, что были повсюду сами,
Когда-то вставая меж нами, когда средь нас.
Ты просто их повторяй немыми верстами
Устами,
Как Спас...

                    * * *

А я не виноват ни в пылком Солнце,
Ни в жаре лета, ни в своей стране,
Но нас казнит кухонное оконце
За это все. За то, к чему мы не
Тянули рук, не трогали, не брали.
Мы только жили подле, возле лет,
Где это Солнце, и страна, и дали,
Среди которых нас для встречных нет.

                    * * *

Обезболь меня музыкой! Я приму рок-н-ролл:
Джимми Хендрикс, «Аквариум», Джоплин.
И тогда в жизнь приходит тот вечный покой,
За которым все улицы воплями

Затихают, стихают, и рушатся в тишь.
И не слышно ни дня, ни ночи.
Но когда в этой музыке Ты молчишь,
Мне не очень, Господь, не очень...

                    * * *

Я вкладывал в утро. Я внес в него лепту.
И Клэптон
Напел рассвет
С пластинки, которой припал я к лету,
Которого в блюзе след
Остался.
Привал сей
Для лета, для Солнца, тепла
Был в этой музыке.
Я не сдался
И врал себе, что ты была...

                    * * *

Солнце в шторах колышется. Шумный шорох и шелест
Шепотком перешел, зашумел, стушевал
Всех шмелей, что засохли в том лете, как в щели
Подоконной, в которой январь бушевал.

Но зимы звон сменил самый солнечный месяц,
И сейчас так легко оступиться, смеясь,
В свет сентябрьской зари, в эти теплые веси,
За которыми сырость, и слякоть, и грязь...

                    * * *

Похоронку на Бога им принес комиссар. 
Говорил им про опиум, Троцким ругался,
Да по Ленину жил. На алтарь самовар
Водрузив, чаепитию жирно предался.

Жрал пасхальный кулич. Гладил глотку кагор.
Красным знаменем рожа гляделась в дорогу,
По которой теперь важно шел этот вор,
Обокравший Россию на Бога.