Крылья отгоревшего рассвета. Из публикаций разных лет

Русское

 

Хорошо, когда тебе дарован

Этот мир, где полудень горяч.

Был я от рожденья коронован

На престол пожизненных удач.

 

Нам богатство накопили деды,

Славу приумножили отцы,

Но плоды доставшейся победы

Мы пустили по ветру, глупцы.

 

Все случилось так, как прежде было,

Нынче есть и будет навсегда:

На подворье, где падет кобыла,

Навсегда поселится беда.

 

И пришла она, и лошадь сдохла,

И телега сникла без колес.

И вода в колодцах пересохла,

Горькой стала, солонее слез.

 

Реки извели, траву скосили…

И с того трагического дня

Нищета – зубная боль России –

Беспросветно мучает меня.

 

Где она, великая победа?

Где страна без края и конца?

Не сумел я скрасить старость деда,

Не сберег безгрешного отца.

 

Шли они к Берлину и Памиру.

Да у всей планеты на виду!

А вот я сегодня не по миру,

Как они,

А по миру иду.

 

 

*  *  *

 

Когда был молод, бестолково

Кричал кругом: «Я не боюсь,

Что каплей дождика слепого

В пространство неба испарюсь».

 

Бокалы пенились игриво,

Глотнешь – и не видать ни зги;

Бывало, испарялось пиво,

Да, слава Богу, не мозги.

 

Пора, растратившему перлы,

Мне перешагивать межу.

Туда, в пространство, я не первым

И не последним ухожу.

 

А что важней – само пространство

Иль то, что кануло туда?..

Извечной сути постоянства

Не разгадать нам никогда.

 

Пугает с возрастом усталость

Неотвратимостью судьбы:

Во мне ни капли не осталось

Того, что испарилось бы.

 

 

* * *

 

Миновало солнечное лето,

Время, время – к теще на блины!

Крылья отгоревшего рассвета

Холодом зимы опалены.

 

Я остановлюсь на перекрестке

Инеем подернутых дорог,

На ветру грустящие березки

Мне рассыплют золото у ног.

 

И за что такая вдруг награда

Тратящему скудные гроши?

Милые, мне золота не надо, —

Дайте тихой грусти для души.

 

Выпадало сладко жить нечасто,

Не себе прошу,

Господь, прости,

Дай ты моей Родине несчастной

Новые высоты обрести!

 

Чтобы чуял землю под ногами

Хлебороб, идущий в новый век,

Чтобы был сапожник с сапогами,

Чтобы был с дровами дровосек.

 

 

Музыка леса

 

Живу непутево, неверно,

Греховную ношу несу,

Очиститься надо от скверны

В каком-нибудь дальнем лесу.

 

Уйду разнотравием диким

В убежище рыжих опят,

В колючих сетях ежевики

Запутаюсь с плеч и до пят.

 

Забьюсь в вековые трущобы,

Чтоб там на рогульках ветвей

Листва шелестела и чтобы

Звенел надо мной соловей.

 

Вдали от людского прогресса,

От буден сурового дня

Великою музыкой леса,

Как в церкви, окатит меня.

 

– Пора приниматься за дело, –

Заботливо щелкнул щегол,

– Очистил ты душу и тело –

И топай, откуда пришел.

 

…Несем мы нелегкое бремя,

То ль радость в нем, то ли беда:

Нам отдых дается на время,

А уйма работ – навсегда.

 

 

Старинный мотив

 

Кругом, от края и до края,

Лишь снег да синий небосвод.

Ямщик, уныло напевая,

Меня на родину везет.

 

Здесь никакой дороги, если

Свернуть и ехать напрямик.

Снега, снега вокруг… Не здесь ли

Когда-то замерзал ямщик?

 

На облучке, в кошёвке тесной

Сижу, укутавшись в тулуп.

«Мороз и солнце… День чудесный…» –

Слетает пушкинское с губ.

 

Ретивый конь бежит по следу,

Переступая ту межу,

Куда приеду я к обеду,

Как раз к застолью угожу.

 

Там, у заброшенной церквушки

Монашеская тень ольхи,

И всюду Пушкин, всюду Пушкин,

Его бессмертные стихи.

 

А колокольчик – дар Валдая –

Звенит, как прежде, под дугой…

Россия, ты одна такая,

И нет мне родины другой!

 

 

Зимний рассвет

 

Ночью ныли деревья и прутья,

Обозлившись на дикий мороз,

И луна, охладевши до жути,

Тихо плакала звездами слез.

 

Нет разбуженным краскам отбоя,

Возрождается зимний рассвет,

Оставляя вослед за собою

На снегу перламутровый след.

 

Просыпается льдиная трасса,

Дальнобойщики вышли на тракт, –

И в сиреневый сумрак пространства

Уползает полуночный мрак.

 

Поосыпались тусклые звезды,

Ночь угасла, прошел ее срок,

И безветренный ласковый воздух

Всем желает счастливых дорог.

 

 

Успокоение

 

Куда мне больно торопиться?

Зачем спешить? Чего бы для?

Я не сумел поймать жар-птицы

И проворонил журавля.

 

Проканителился, прохлопал,

Все перепутал: сон ли, явь.

Но успокоюсь: тот, кто сокол,

Тому не надобен журавль.

 

 

Воск свечи в горсти

 

Сколько зим, сколько лет –

Не сочтешь теперь...

Тишина... Полусвет –

Вместо стука в дверь.

 

На гранит не цветы –

Сердце кинуть рад,

Но оттуда, где ты,

Нет пути назад.

 

Две звезды, два крыла

Были мы с тобой...

Одному нет тепла

Даже в летний зной.

 

Одинок я как перст,

Воск свечи в горсти...

Предстоит этот крест

До конца нести.

 

 

Мамина молитва

 

Мама испечет пирог,

На столе его разрежет

И немного за порог

Кинет птичкам крошек свежих.

 

Клюй, заморыш воробей,

Клюйте, бедные синички,

За страдания людей

Помолитесь Богу, птички.

 

Птицы певчие поют

Да за пищей рвутся к битве,

Все они съедят, склюют,

Не подумав о молитве.

 

Грешны мы... И день ко дню

Люди грех вершат, наверно,

Высоко теперь ценю

Мамину святую веру.

 

Есть икона, стол неплох,

Хлеб не чаем запиваю,

А вот кинуть птичкам крох

Очень часто забываю.

 

За забывчивость мою

Надо б маме помолиться,

Но давно уже в раю

Мама – ангельская птица.