Я здесь проездом. Стихотворения

***

                       памяти Елены Шварц

я здесь проездом, потому
имущества не завожу.
как мошкара: на свет, во тьму
звеню, жужжу…
лечу бесстрашно, как комар,
на страшного земного зверя.
едва коснусь – свистит удар
хвостом – не велика потеря
для вечности – один сосун,
один случайный кровопийца.
в раю, как вечером в лесу,
таких – тьма-тьмущая толпится.
и всё звенят, жужжат, как встарь,
беспечные, но видишь, Боже,
у пса на кончике хлыста
облезла шерсть, 
и неспроста
лоснится
розовая кожа!

***

Мальчик, улыбающийся школьник,
Милый нерадивый ученик,
Чертит на листочке треугольник – 
Он его в кармане сохранит.

Там вся жизнь – между тремя углами
(Ты, и мир, и кто-то, скажем, Бог),
А земля танцует под ногами,
А земля уходит из-под ног.

Выводи каракули старательно,
Всё-всё-всё записывай в тетрадь.
Умирать ведь – так, необязательно,
Вовсе ведь не нужно умирать.

***

Сажусь на коня-качалку,
Как в детстве: «Скачи! Скачи!»
И меч мой – простая палка,
А факел – кусок свечи.

Бесстрашно глаза закрою:
Ну, всё, поскакала в ночь!
А издали – глухо: «К бою!»
И близко мне: «Тише, дочь…»

***

Среди старых корзин и картонок
Не глазастый щенок, не котенок – 
Среди старых корзин и картонок
На полу в коридоре –  ребенок.

Диковатый, смешной, черноглазый,
Мальчик, девочка – не разберешь,
Понимает всё – точно и сразу – 
Что за целую жизнь не поймёшь.

За пеленками, полотенцами – 
Целый мир из чужого тряпья.
Вы когда-нибудь были младенцами
Беспробудными, как и я?

***
                                        Андрею Фамицкому

Книгу возьмешь и пойдешь к фонтану:
Там дети играют, крик стоит.
Книгу откроешь, читать не станешь,
Злая наука – молчать навзрыд.

Дети – чужие, фонтан – убогий.
Жарко и душно, но посмотри – 
Голуби с неба летят под ноги:
Серые, тощие – раз, два, три.

Что, мол, не сладко? А нам – подавно:
Небо – не небо, жара и смог.
Мальчик присядет, худой и славный,
Рядом на лавку: – Садись, сынок.

Просто бывает не-вы-но-си-мо,
Злая морока, жара и бред.
Сына хотел бы, да нету сына – 
Сам себя нянчишь, дурак, поэт.

***
Кто там застрял в петле двора,
Свистит под окнами:
– Фюить, фюить! (Пора, пора!)
Чтоб сердце ёкнуло?
Нам дети там, внизу, свистят
(Мы – отсвистели),
Когда в глухую тьму летят
Без нас – качели.
Свисти, сынок! Твой птичий свист
Меня отыщет,
И мы еще станцуем твист
На пепелище!

***

Я росла без отца и без матери,
Как трава на коровьем лугу:
Проходили по лугу мечтатели –
Я их песенки берегу.

Хороша ли? Дурною ли выросла?
И к чему мое сердце лежит?
Много детского светлого вымысла,
Много взрослой продуманной лжи.

Оттого и луга заливные
Я люблю, что сама, как трава,
И цвету васильком полевым я:
Только зелень и синева.

***
Прощанье с детством длиною в жизнь.
И у черты последней
Помнишь, на велике как кружил
По двору, пятилетний?
Поодаль мама стояла, вся
Сотканная из света.
Вот и достаточно для тебя – 
Помнить хотя бы это…

***
Если жизнь в духоте созрела,
Не ходи в её закрома – 
Там на ситцевом платье белом
Омертвевшая бахрома… 
Даже времени слишком жарко,
Но плетётся, чтоб не упасть,
У ломбарда стоит цыганка:
Погадать, обменять, украсть?
Будешь сам на земле, как рыба, 
Без воды, в жестяном ведре:
Он ловил тебя за «спасибо» – 
Белобрысый мальчишка – ибо
Плоть на рыбьем твоём ребре,
А чешуйки-то – в серебре…

***
Обернёшься на окрик, и нет
Никого – это память шалит.
Это память бормочет куплет:
«Я люблю оттого, что болит…»
Я люблю оттого, что болит
Глубоко-глубоко под пальто.
И никто никогда не забыт,
Понимаешь? Навеки – никто.

***
из года в год всё те же имена,
всё те же лица в старом некрологе,
и я всё также мучаюсь одна 
в сырой и продуваемой берлоге.
есть линия в пространстве – это я,
и есть отрезок – это мысль о Боге,
и есть еще какая-то земля,
какой-то дом и мальчик на пороге.
среди чужих натопленных планет

мне не найти ни паперти, ни храма.

не ври мне, ради Бога, жизни нет,

и не ходи без шапки, слышишь?

подпись –

мама

***
У каждого своя – не подберёшься – 
Дозволенная мера слепоты.
Какою же змеюкою ты вьёшься,
Душа моя? Чего не видишь ты

За камнем придорожным, за вещами,
За словом, за значением вещей?
О, как же мы с тобою обнищали –
Не в чем-то маловажном – вообще…

И что за слепотою: просто страшно
Раздвинуть горизонты и взглянуть,
Как сердце – часовой стоит на башне:
Глядит, не промелькнёт ли кто-нибудь.

Как сердцу – часовому даже выстрел,
Милее, чем вот эта тишина,
В которой засыпаешь слишком быстро
На все (как это страшно!)
Времена.