Стихотворения

***

Поэзия до дна освоена.

На рынке строчка по рублю.

А я хочу сказать по-своему

Любимой женщине «Люблю».

 

Но знают все поэты с древности,

Свои признания творя, –

Слова о верности и ревности

Глаза и руки говорят.

 

Я не поэт. И по наивности

До исступления твержу:

«Готов любые муки вынести» –

На смертном ложе, но скажу».

 

 

***

Булату Окуджаве

 

Никогда никому не завидовал,

Век короткий негромко прожил,

Русь объехал и – выпало – видывал

На чужой стороне витражи.

 

Только это потом. А начало

Счёту быстро бегущим годам

Я веду от морского причала, –

Пересыльный детдом. Магадан.

 

Вот отсюда, в «счастливое детство»

Дал протяжный гудок пароход.

Небольшое с собою наследство –

Справка: имя, фамилия, год –

 

Год рожденья, придуманный кем-то,

И два холмика в вечном снегу...

Акварели полярные Кента

Постоянно в душе берегу.

 

Лист осиновый с мусором кружит.

День осенний на убыль пошёл.

Я отведал таймырскую стужу,

Потогонию Братска прошёл.

 

И нигде никому я и малость

Не завидовал, даже во сне.

Знать, поэтому вышло под старость,

Что никто не завидует мне.

 

1985 г.

 

 

Азбука

 

В ссылке в Тобольске,

Когда мне не было и трёх лет,

Мама обучала меня азбуке.

Она пекла крендели – буквы

И, давая мне кренделёк,

Разрешала его съесть,

Если я правильно называл букву.

Вот этот жук – буква Ж.

Мама Женя.

Вот эта баранка – буква О.

Если её сломаем,

Получим две буквы С.

Папа Сербский Соломон.

А если сложим два кружка,

Будет одна буква В.

Витя.

Я повторял: – Витя, –

И отправлял в рот кренделёк.

А вот буква М.

Мама.

Отломим от неё кусочек,

Получится буква Л.

Положим рядом знакомые буквы.

М. Л. В.

Мама любит Витю.

И мы вместе, смеясь, съедали

Это предложение.

Очень вкусная была азбука.

В лагере на Колыме

Обучение оборвалось –

Крендели заменила пайка,

Которую не терпелось тут же съесть.

Оборвалась и мамина жизнь...

А меня потом долго

Никто не мог научить читать.

В первом классе я сидел два года, –

После маминой азбуки

Книжную я не понимал.

 

 

Утро в ОЛП им. Берзина. 1937

 

Во сне я видел пайку без довеска.

Открыл глаза – на улице светало,

А мама так старательно пыталась

Набросить на решётку занавеску

 

Из старой юбки, сон мой сберегая,

Чтоб мне подольше снилась моя пайка

И сказочная ровная лужайка,

Вся в лютиках и перьях попугая.

 

Я спрыгнул с нар: – Ну, мамочка, не плачь.

И сон пропал. Жду пайку и баланду.

И слышу каждодневную команду,

Как гонит в строй родителей палач.

 

 

Слёзы

 

Что бы ни случалось в жизни,

Я никогда не плакал.

Может быть, это закалка

Лагерного младенчества

Или детдомовского детства,

В котором слёзы считались позором,

Но плакать я не умел...

Теперь во время долгих бесед с вами,

Мама и папа,

Я задыхаюсь горькими слезами,

Но стараюсь их спрятать.

А когда приходят письма

От людей, прочитавших наши беседы,

И они благодарят меня

За пролитые слёзы памяти,

Я, не стесняясь, реву

Светлыми слезами печали

И благодарен этим читателям...

Я научился плакать.