Переводы из Георга Гейма

Где только что кружились карусели

Где только что кружились карусели

И чёртово вздымалось колесо, 

И музыкой гремело это всё,

Где в праздничном веселье люди пели,

Толпа текла, кричали горлодёры,

Где площадь и фасадом и торцом

Берёзы опоясали кольцом,

Вдруг стало тихо. Красный серп, который

Людских пиров не переносит на дух,

Поплыл во тьме над стогнами земли.

Берёзы расширялись и росли, 

Как изваянья в тёмных анфиладах.

Дачный праздник

Над клумбами висят и над забором,

Как гроздья, лампочки; стоят столбы,

Держа меж листьев жёлтые бобы,

И смотрят долу равнодушным взором.

На узких тропках говор, в бледный воздух

Летят ракеты под дискант трубы,

И рвутся в выси с грохотом пальбы,

Рассеиваясь и теряясь в звёздах.

Под деревом пиликает скрипач,

За парой пара вертится по кругу

Детишки бегают, играя в мяч.

А небо розово ещё пока.

Дельфинами спешат вверху друг к другу

В застывшем тёмном море облака.

Склеп

Глазницами глядят из-подо лба

Немые статуи в огромном склепе

На каменные эти короба,

Их величавость и великолепье.

Они тут с незапамятных времён

Стоят, угрюмо друг на друга глядя.

И затхлый воздух, как извечный сон,

И время, будто штиль на водной глади.

От ладана, разбрызганных духов

И высохшего до конца елея

Несносен воздух; в трещинах гробов

Лежат наряды выцветшие, тлея.

Торчит, белёса, холодна, тонка,

Из щели, где плита перекосилась,

Как восковая, детская рука,

Дырявый бархат в пальцах стиснуть силясь.

Желтеет в тёмном потолке окно

И зимний свет – едва горящий пламень –

Сквозь пыль ложится будто бы рядно

Полоской узкой на могильный камень.

Вдруг ветер, вдребезги разбив стекло,

Из рук усопших рвёт венки, минута –

Цветы лежат вдоль стен, как барахло

В тени последнего для них приюта.

Наступит час безжалостного мора

Наступит час безжалостного мора,

Под тёмным сводом пепельных небес

Осыплет листья ссохшиеся лес,

Шумящий, как пылающее море.

Из нор зверьё разносит вопли сучьи,

Вороны подымаются в закат,

Пересыхают с костным хрустом сучья. 

Лишь только корабельщики наивно

Большие лодки правят наугад,

Сквозь беспрестанный ток косого ливня,

Сквозь ломаных мостов гниющий остов,

По городам, где правит бал зима,

И пустоту заброшенных погостов.

На высоте сонм флюгеров летучих,

Их бешено раскручивает тьма –

Гнилые тени в воспалённых тучах.

И многие средь стен порожних комнат

Трясутся в ожидании конца,

От ужаса самих себя не помнят.

И только нищие поют, как птицы,

Указывая на овал лица,

На сукровицей льющие глазницы.