Андрей Сальников

Вроде бы и зима. Стихотворения

Отзвуки

 

Где то ворона в истерике бьётся,
Моют мне окна ладони дождя.
Где то аукнется, что-то зачтётся,
Будь мужиком, уходи уходя.

Можно пытаться придумать причины,
- Беды людские растут из грехов.
Брешем всю жизнь, от горшка до кончины,
Ради карьеры, квартиры, мехов…

Где то там благовест требует душу,
Где то сирена увозит её…
Как ты живёшь, ничего не нарушив?!
Что же ты лезешь в чужое бельё?!

Можно на мельницы тратить все силы…
Лезешь судить?! Да не будешь судим!
Лишь один миг от - агу - до могилы,
Жизнь измеряется мигом одним…

 

***

Вроде бы и зима -

это как посмотреть.

Тихо меня с ума

сводит сия мокреть.

 

В тёплую шерсть залезть,

тихо сопеть чай

и никакая весть,

не призовёт - вставай!


Холодно вне себя,

кутаюсь, как могу.

Солнца бы и огня -

слышу лишь слов пургу,

 

что заметает смысл,

тихо заносит суть.

Мир без огня скис,

зябко наводит жуть.

 

Маятник роет яму,

миги роняя в быль.

Редко мы ходим прямо,

чаще - клюка, костыль.

 

И не видать просвета

в серой равнине лжи -

я не даю совета,

так себе и скажи.

 

Редко нас выбирают

плотники, проходя -

чаще не понимают

также как мы себя.

 

Сам и иду до края,

раз на плече рука,

кто впереди - не знаю,

видно - издалека…

 


Родом из детства.


Проплешины отставшей старой краски -
как грязные морщины старика.
Ты родом из-под Праги, древней сказки.
Детёныш СЭВ, концлагеря "совка".
Двужилен ты, как чешские трудяги,
которых нынче многих нет в живых.
И вынес все: крах, голод, передряги,
и пассажиров ты возил любых -
блюющих на подножки с перепоя,
вонючих, как столичный полигон.
Ты символ не "застоя", а устоев,
что жадность нынче выставила вон.
Привычно некрасивый и немодный,
надёжный, жёсткий, прочный и простой.
Ты вправду - и избыточно - народный.
Привет из детства! Друг мой дорогой!

 


Соль

 

Вот небо пожалело соли,

чтоб «ран живых не раздражать»

а мы неволей ищем воли

чтоб не задаром пропадать

 

Но редактировать предтечу,

желают все, а Он не стал…

У всех хоть раз бывали встречи,

когда ты, вздрогнув, осознал

 

прикосновение крылами,

иль чаши горькой не свободу…

Иль пенье «злыми голосами»

когда несёшься ты ко входу

 

Опять, не солоно хлебав,

оставим спор чуть-чуть до слёз.

И спора соль, как ледостав,

покроет шуткою серьёз.

 

И соли пуд – расклад не ясен,

не повод чтобы говорить…

В разведку бы - и ты согласен,

но вот жену не убедить.

 


Старость

 

Сердце трепещется, хочет на волю,

голубем взмыть в высоту…

К тёмному лесу и чистому полю,

к лодкам на старом пруду…

 

Сердце клубочком всё тянет вернуться,

в детство, слепая сова…

К ковшику губы хотят прикоснуться,

бабушке милой хотят улыбнуться,

и на огромной подушке проснуться…

Хочет моя голова.

 

Руки скучают по веткам и клюшке,

ноги по кедам с мячом.

Кто бы испёк мне, те - мамины плюшки,

с козьим густым молоком…

 

Звёзды, как кажется, были крупнее,

ярче, подробней рассвет.

Строже зима, ну а лето теплее,

четверть столетья до бед…

 


Нить

 

Протянулась нить руки, ниточки поймав дождя…

Никуда не уходи, если где-то ждут тебя.

 

Может правда, может лесть, может ниточка судьбы…

Если ты на свете есть, значит, где-то не был ты.

 

Может ниточка души истончилась от вранья…

Нужно выдержать, дыши, не обрежься о края.

 

Где-то колокол зовёт, нитью звуки обвязав…

Кто как слышит и придёт, но вернётся ли назад?

 

Тянем ниткою судьбу, всё надеемся – не зря…

Тянем нижнюю губу, хоть обидеться нельзя.

 

Но хоть раз, да мы взлетим, горизонта нить порвав…

Отгорим, отговорим, руки – нити расплескав.

 


Так проходит…

 

Кто-то коснулся плеча

Крыльями или губами

И с рукояти меча

Руки как листья опали

 

Нет больше цели для битв

Шкура медвежья у ног

Нет и икон для молитв

Звон колокольный убог

 

Всё что горело – в золе

Что волновало – истлело

Истины нет даже в зле

– Жизнь, а чего ты хотела?!

 


Поезд

 

Я в вагоне у окна, лязг последнего экспресса,

Провожавшие покинули вагон.

Я смотрю из-за стекла без обиды и без стресса,

это вовсе не последний перегон.

 

Нет обиды и печали, есть покой и пониманье,

Ничего, что я так много не успел.

Жизнь к дороге не сводима, но перрон и расставанье,

есть граница между - спой и - не допел.

 

Мне вас жаль мои родные, но не надо убиваться,

пусть я вас и оставляю за бортом.

Век приходится учиться, чтоб как надо расставаться,

ничего не оставляя на потом…

 


Уход

 

И глаза в глаза смотрит ночь моя -

ни с тобой, ни с кем не прощаюсь я.

Это только тень, да какой плетень,

это бродит мой белозубый день -

 

А уж нет его. Вот стоит мой дом,

огонёк горит за моим окном,

Сына говорок, дочери глаза,

стихотворных строк, не метель – гроза…

 

Если вслушаться - голос мой звучит,

присмотреться - вон мой пиджак висит…

Я и не в аду, но и не в раю -

веткою машу, птицей вам пою.

 

*** 

 Осенью все краски ярче,

свет острее, воздух легче…

А во мне проснётся мальчик.

но не тот из гуттаперчи…

 

Я другой, я много старше,

и трусливее намного…

В сердце отзвучали марши,

не зовут теперь в дорогу…

 

Только горький запах ночи,

только пряный ветер с норда…

только боль, где клюнул кочет,

сделают прямым и гордым…

 

И окрасят в солнца краски,

лес, с полей возьмут налоги…

Снова вижу, слышу сказки,

рано, подводить итоги…

 


Трамвай желаний

 

Это мой волшебный трамвай,

с четырёх сторон света в него вход…

И в какой бы ни шёл ты неведомый край,

Он хоть куда тебя довезёт…

 

Все остановки его круглы,

меньше встречалось, чтоб острых углов…

И рельсы сплелись в не морские узлы,

из встреч и эха прощальных слов…

 

Не километры его маршрут,

из слов и судеб он вяжет нить…

С раскраски детства он держит путь,

в нём сложно ехать, но легче жить…