Лариса Сонина

«В белый понедельник». Александр Ерофеев. Межсезонье: Стихи

Александр Ерофеев. Межсезонье: Стихи. — Магнитогорск: Алкион, 2014.


Магнитогорец Александр Ерофеев вниманием читательского сообщества не избалован: в публичном пространстве замечен мало; хотя и работает журналистом, книги выпускает редко и с минимальной рекламой каждого такого события. Тем не менее стихи он пишет на удивление зрелые, взвешенные и часто просто красивые:

 

пахнет ветер моей невзгоды

пьяной ягодою смороды,

травянистой горечью тминной,

лунной ночью, золой каминной.

 

Существование вне публичного пространства дарит уникальную возможность: поэт Ерофеев свободен от идеологии в любом ее виде: как государственно-партийной, которая уже, как бы ненароком и ненавязчиво, поддавливает других зрелых авторов, так и либерально-фейсбучной, которая тоже диктует свои правила: в каком формате писать, кому и за что лайкать. Конечно, это собственный выбор поэта, выбор свободы, которой давно уже нет, той свободы, которая внезапно случилась в нашей стране в конце 80-х — начале 90-х и которую многие уже утратили или просто от нее отказались за ненадобностью.

Но… эта свобода от идеологий, вольная воля все равно оборачивается несвободой, зависимостью, но уже личной, а не общественной или политической:

 

Не оставляй меня в твоем саду —

плутать бесцельно

тропами любви,

уж лучше засуши промеж страниц,

в тетради девичьей,

среди своих стихов.

 

Не забывай меня, когда уйду,

когда утихнут

плачи данаид

и превратится в уксус на столе

вино оставленное —

вспомни обо мне.

 

Примерно таков общий настрой большинства стихотворений Ерофеева: светлая грусть по невозможности счастья и грядущее пророчество о смерти («когда уйду»), старости и одиночестве (засушенность в тетради, вино, превратившееся в уксус) — старые как мир поэтические темы, которые автор освещает по-своему.

Встречающиеся в его текстах элегичность и пасторальность, неторопливость и основательная верность классическим традициям нередко перетекают в скороговорку наговоров, в желаемое и мечтаемое:

 

будем жить но чтобы

помнить каждый час —

только-то бездельник

и не знает что

в белый понедельник

не умрет никто

 

Творчество Ерофеева отличает и мысль о невозможности выбора иной, нежели поэтическая, судьбы. Автор четырех книг, заслуживший среди знатоков лестное определение лучшего поэта Магнитогорска, в своей не поэтической, а жизненной биографии являет скорее прозаика, чем собственно поэта — столь разнообразен его профессиональный опыт и столь серьезна внутренняя работа, приводящая к внезапным озарениям, диктующим стихи. Александр Ерофеев, родившийся в 1960 году на Украине и в раннем детстве переехавший с родителями в Магнитогорск, учился в пединституте, работал монтировщиком декораций в театре, корреспондентом газеты «Магнитострой», заведующим филиалом библиотеки строителей, контролером теплотехнической лаборатории на металлургическом комбинате, мастером производственного обучения в институте, дизайнером, занимался редактированием местного литературного журнала и книжной серии. Во второй половине 80-х являлся одним из организаторов неформального политического объединения «Встречное движение», проводившего экологические АКЦИИ в Магнитогорске. В конце 90-х — начале 2000-х возглавлял магнитогорскую региональную организацию Союза российских писателей… Вся эта работа и общественная деятельность, думается, и позволила научиться присутствующему ныне у поэта несколько отстраненному взгляду на жизнь и на судьбу. Следует сказать, что эта отстраненность — самый выгодный ракурс для лирического героя Александра Ерофеева, ибо, когда он начинает выказывать сильные эмоции по отношению к персонажам и ситуациям, ему может изменить вкус, как, например, в стихотворении «Прощание с Лу»:

 

похоже, тебе понравилось притворяться дрянью —

ведь вашего брата это почти никогда не портит…

можно кем хочешь быть — чучелом в натюрморте,

шалавою плечевой, фото-пустышкою на билборде

или просто веселой пьянью —

 

это уже не важно, когда тебя принимают — любою.

и, кстати, Лу, ты не права — любви не бывает много…

пора прощаться — месяца утреннего плывет пирога —

хотя, признаться, я так и не понял из твоего аполога,

что — ты называешь любовью?

 

Все смешалось в характеристике героини: шансонный запев про дорожную проститутку, учительское резонерство, старинный штамп — «веселой пьянью», залихватское «вашего брата», не совсем уместное в обращении к женщине, пусть даже с трудной судьбой… И завершает все это сакраментальный вопрос: «что ты называешь любовью?» Какая-то компотная смесь из отрывочных реплик семейного скандала подвыпившего интеллигента. Радует, что такое околопоэтическое многообразие у Александра Ерофеева все же встречается крайне редко. Вполне возможно, что такое стихотворение могло появиться из-за тяги кэкспериментаторству и недостатка творческого окружения.

К счастью, большинство стихов Ерофеева — это все же белый понедельник: каждое новое стихотворение начинается с чистого листа, вбирая в себя незаметную прелесть жизни и жизненную же философию.

 

К списку номеров журнала «УРАЛ» | К содержанию номера