Сгоревшие сады

выжжена жизнью земля    

                                           Машечке Малиновской

выжжена жизнью земля    
потомкам оставить нечего    
обними ты меня    
ангел в теле девичьем    

я умереть не смог    
храм оказался безбожен    
дай кислорода глоток    
ты одна только можешь    

я постою и пройду    
как и положено — мимо    
останься в моём саду    
самой живой и красивой    

пусть неизменен вектор    
свыше написан план    
буду тебе заветной    
лучшим из каторжан    

буду сдыхать без влаги    
петли вязать из петель    
только не верь мне ангел    
мне никогда не верь    

боль этой жизни бездонна    
бог извращён и раздет    
и я негодяй и подонок    
просто увидел Свет    

«горем падут сады»

я никуда не пойду    
я прогуляюсь лесом    
выброшу в лужу звезду    
ей у меня слишком тесно    

ей у меня темно    
я ей плохой хозяин    
мразь на моё зерно    
пасть свою разевает    

«горем падут сады»    
ты мне всегда говорила    

я отдаю плоды    
мною взращённого мира    

лживый господь покалечен    
умер цветок без влаги    

руки свои на плечи    
ты не клади мне ангел    

Сгоревшие

Не верь поэту.    
Не верь врагу.    
Не верь тому, кого ты любишь.    

Я не приду. Не помогу.    
Я презираю потому лишь    

тебя, что ты живёшь, как все.    
Как все плодишься безмятежно.    
Не воспевая тонкий свет,    
таящийся во тьме кромешной.    

И это повод для вражды.    
Для ненависти бесподобной.    
Мои сгоревшие сады —    
Любовь продажная до гроба.    

Моя больная кровь горит,    
хоть образ твой во мне всё глуше.    
Мой мир из тонких нитей сшит,    
из душ в болотах утонувших,    

погрязших в похоти личин    
и мёртвых, жаждущих покоя.    
Да, нас когда-то Бог любил    
и нас когда-то было двое.    

Теперь же давят холода    
сердец, которые растлились.    
И нету жизни после дна,    
которому    
мы покорились.    

в чёрных пятнах

стареют руки    
стареет жизнь    
на корабле гниют матросы    
а ты забудь и расскажи    
мне про нетронутые звёзды    

я труп ребёнка на руках    
твоих заляпанных любовью    
я так устал тонуть в песках    
и так устал Тебя не помнить    

вот годы —    
много их прошло    
я опорочил свою клятву    
разбил священное стекло    
и моё небо в чёрных пятнах    

и жизнь стремится замолчать    
как бык на гаснущей корриде    
и я боюсь тебя опять    
когда-нибудь живой увидеть    

скоро мы все узнаем
скоро мы всё узнаем    
и ты расскажешь мне    
как поднимала знамя    
и лежала на дне    

для меня    
для меня лишь    
для остальных — успех    
главного не оставишь    
главное — это снег    

это зима и осень    
жизнь без надежды и сна    
я собираю кости    
кости с нашего дна    

воздух сырой и плотный    
пепел сгоревших крыл    
помню я звонкий смех твой    
а лицо позабыл    

под крестом

            Марии Малиновской

пришла беда на все мои сады    
окутан холодом безумный дом    
здесь только слёзы и немые льды    
и сердце высохшее под крестом    

и время будто бы взглянуло вспять    
и стёрт давно порочный разум    
прости — я не могу тебя обнять    
я переполнен липкой грязью    

во мне всегда сидит змея    
камней безмолвных тянет груда    
и это Всё чем был здесь я    
и снова чем уже не буду    

война усиливает море

война усиливает море    
и в небе звёздочка горит    
так будь же робок и покорен    
когда с тобою мир молчит    

в дороге нет ни сна ни яви    
лишь след от сонной колеи    
лишь жизнь — холодный мёртвый камень    
и глупые мечты твои    

они уходят лёгкой тенью    
но долго помнит город наш    
как у мессии в день рожденье    
играли похоронный марш    

наверно, так и быть должно...

 
                                 (М. Малиновской)
пишу стихи и умираю.    
и не сказал бы что красив.    
ещё бы раз хоть глаза краем    
тебя увидеть пока жив.    

лишь для того, чтоб посмотреть    
на то, что я познать не в силах.    
и не увидеть больше впредь,    
того, что с головой накрыло    

гниёт мой глупый организм    
и мне плевать на это тело.    
но ты прости за эту жизнь,    
в которой всё моё сгорело.    

мне не закрыть тебя крылами    
поскольку проклято зерно.    
пишу стихи и умираю,    
наверно, так и быть должно.