Здравствуй, фауна и флора. Стихотворения

За чтением Шолохова

 

Ночь ни звука не выдаст,

Мне сегодня не спится…

Умирает Давыдов

На трёхсотой странице.

Умирает взаправду,

Свинцом перемеченный,

Умирает за правду,

Непеременчивый.

Может, всё это кажется –

Хоронить ещё рано,

Может, дальше окажется –

Не опасная рана,

Может, чудо скрывается

В последнем абзаце?

Чуду так полагается –

Совершаться внезапно…

Но чудес не бывает,

На войне убивают.

 

Дачное

 

Выросшие на баланде

В чёрные деньки,

Две старушки на веранде

Чешут языки.

Косточки перемывают

Сгинувшей стране.

Ничего не забывают

В спорной  болтовне.

Несмотря на все недуги,

Под шашлычный дым,

Воздают, кряхтя, подруги

Мёртвым и живым.

И как будто на проверке,

Не свихнуться чтоб,

Запасные пионерки

Крестят грудь и лоб.

 

 

* * *

 

Ну, а что мне, скажите, до жизни

Той, что будет уже без меня?

Я и в этой-то был чаще лишний

Чуть ли не до последнего дня.

Кем я только себе не казался,

Под кого только я не косил.

Даже и сиротою казанской

На Казанском вокзале служил.

Но кого б из себя я не корчил,

Как судьбы не петляла бы нить,

Я бы только на вас, Януш Корчак,

В этом мире хотел походить.

 

* * *

 

Здравствуй, фауна и флора

Дальней родины моей:

Шум берёзового бора,

Тишь картофельных полей.

Ничего не понимаю

Ни в деревьях, ни в цветах,

Но всем сердцем принимаю

Мир в садах и лопухах.

В перещёлке, в пересвисте,

В грохотанье соловья,

В хвойном сумрачном жилище

Родникового ручья.

 

* * *

 

Ещё я в ногах у тебя наваляюсь,

Ещё настоюсь со свечою в горсти,

Так что же я так кропотливо стараюсь

Реестр твоих прегрешений вести.

С какой-то тупой и трусливой отвагой

Лелею любой отрицательный штрих

И рву себе душу журнальной бумагой

О неблаговидных деяньях твоих.

Прости мне внезапное это затменье

И желчную душу мою остуди.

Прости запоздалое – слишком  – прозренье

И плач на твоей милосердной груди.

 

* * *

 

Что за наказание такое?

Что за дар такой проклятый?

Норовить порой сказать такое,

Что и сам не рад ты.

Сколько раз бывало зарекался:

Не шутить со словом,

Но в припадке гнева забывался

И срывался снова.

И твердил и очно, и заочно

Всё, что болью живо

И за это мне платили срочно

Вежливым разрывом.

 

* * *

 

А что вы на него набросились?

Чем вновь он вам не угодил?

Тем, что цыплят считал по осени,

Иль нечто с  пьяну городил.

Тем, что не очень-то старательно

Монтировал свою судьбу,

Ну и при этом обязательно

Случалось, вылетал в трубу.

В тепле или насквозь промёрзшие,

В беде или снискав успех,

Плохие вы или хорошие –

Он всё равно вас любит всех.

 

* * *

 

Я снова оккупирован весной,

Я снова доходяга и придурок

И конфликтую весело с женой

По поводу полуночных прогулок.

Теперь прощайте, Пушкин и Дидро,

Монтеня и Гонкуров откровенья.

Теперь я сам бумага и перо

И лучшее своё стихотворенье.

 

* * *

 

Занимайся своими делами –

Неотложными и пустяками.

Занимайся работой, которой

Ты обязан достатком в дому,

Занимайся и той бестолковой,

Что почти не нужна никому.

Занимайся шатаньем по «букам»,

Созерцаньем небесных светил,

Занимайся хожденьем по мукам,

Может быть, самой главной наукой,

Без которой ты дня не прожил.

 

* * *

 

Мы были наивны в своих начинаньях.

Мы прожили век свой в пустых ожиданьях.

Мы выдали сами себя с потрохами

И сами себя обрекли на убой.

И не сокрушайтесь, не плачьте над нами,

Когда мы отчалим на вечный покой.