Инна Владимировна Мельницкая

Доброе утро, «Утро вечера»!

Передо мной крошечная книжечка: Михаил Красиков, «Утро вечера».  Издательство «Эксклюзив», 2014 год. Я держу ее и вспоминаю Леонида  Вышеславского. Прочитав первый сборник моих стихов, он позвонил мне из  Киева и сказал:
-Я внимательно прочёл Вашу книгу. У неё один серьёзный недостаток.
     Я замерла.
  Мэтр продолжал:
- В ней слишком много стихов.
   Я молча горько обиделась, но он уточнил:
   -  Если в сборнике много стихотворений, я считаю это неуважением к  Стиху. Их не должно быть много. У меня есть сборничек Ушакова: там всего  тридцать стихотворений – но зато каких!
  Миша Красиков, наверное, самостоятельно постиг эту истину: все  известные мне сборники его совсем не велики. По размеру. Вот эти   пятьдесят шесть страниц я перечитала трижды – и каждый раз нахожу в  этих стихах что-то новое, даже в тех, в которых не насчитать и полутора  лесятка слов.
  Вот – вдумайтесь:
                   Как Гоголь в гробу,
                   порой просыпается совесть –
                   и умирает, не выйдя на свет.
 Или:
                   Как две ледышки
                   в детском кулачке –
                   прошлое и будущее,
                    превращаемые
                   в   т е к у щ е е.
 И:
                   Как хочется
                   и как страшно
                   погладить
                   стариковскую голову
                   одуванчика…
     Казалось бы – ну какие это стихи! Ни рифмы, ни четкого  ритмического рисунка – а ведь захлёбываешься ими!  Нет,  о р г а н и з о  в а н н ы е  стихи тут тоже есть – например, посвящённое Ольге  Максимовне Оконевской:
                     Прийти к старухе умирающей
                     и вымыть окна у неё,
                     чтоб мир, как шарик улетающий,
                     хоть чистым канул в окоём.
                     Слова бессильны. Только руки.
                     Вода. И тряпка. И стекло
                     поет совсем не о разлуке,
                     а лишь: «О Боже,  к а к  с в е т л о !»
  Вот вам и рифма, и строгая метрика, но и здесь – не это главное.
      Есть у нас безусловно талантливые, хорошо обученные поэты,  которых читаешь – и поражаешься: до чего мастеровито сделано! И ритм  безупречный, и рифма звонкая – здорово!   Но при этом тебя почему-то не  тянет их перечитывать. А Мишины стихи не СДЕЛАНЫ – они ВЫДОХНУТЫ. И, как  капельная инфекция при выдохе, тебя заражают  таящиеся в них чувство и  мысль –  иногда смутно, но настойчиво –  что побуждает читать их снова и  снова. И понимаешь, что за кажущейся простотой кроется тонкое и точное  поэтическое виденье. Ведь когда смотришь  волшебное па-де-де из  «Щелкунчика» или «Лебединого озера», не ощущаешь запаха пота?
Во многих стихотворениях сквозит нотка боли, и не случайно на последней  странице обложки Михаил Красиков советует поэтам: «Нет силы боли – не  пиши» – наверное, недаром древние римляне вывели: «Через страдание – к  звёздам!» Можно и переставить –«К звёздам – через страдание». Не потому  ли в дни жестоких испытаний Великой Отечественной  в стране выплеснулось  столько пронзительной поэзии – не парадной, не нарядной, а хватающей за  душу высокой своей простотой?
   Доброе утро, «Утро вечера»!  Спасибо, Миша!