Оседлать бумажного тигра, или интеллигенция и контрреволюция

Мы глядели друг за другом
В нехороший микроскоп.
Что там было, мы не скажем –
Мы теперь без языка.
Д. Хармс

«Щёлкни кобылу в нос – она махнёт хвостом», - учил нас гениальный Козьма Прутков. В полном соответствии с данной мудростью бархатная революция породила бархатную же контрреволюцию. Мундир победил малиновый пиджак, так же как в своё время он победил кожаную куртку, а ещё раньше – фригийский колпак. Слушайте музыку контрреволюции!

Эх, яблочко, да под лопатами
Будем землю удобрять демократами.
Демократики, морды жирные.
А в сырой земле все будут смирные.

В прогремевшем недавно споре по поводу абажуров из кожи либералов самым пикантным было то, что страсти кипели и копья ломались вокруг иллюзии. Никаких абажуров из человеческой кожи не было, это всё порождения пропаганды военного времени (о чём победители лет через 15-20 после Нюрнберга сквозь зубы и признались). Наглядная иллюстрация всей нашей «общественной жизни»: флуктуации пустоты, столкновения симулякров. Не бой с тенью (данная ситуация предполагает наличие хотя бы одного бойца), но бой теней.

Сторонники одного лагеря упорно хватаются за химеру государственничества. Что это такое – убейте меня, не пойму. Для современного человека, живущего в стерильно-десакрализованном пространстве, государство – это давно уже нечто вроде ливневой канализации. Штука несомненно нужная и полезная, но считать её центром Вселенной глупо. Поэтому произносимые у нас с придыханием слова «государственник», «государственничество» - это, извините, бред. «Вся власть сантехникам». Наверняка всё это было важно и нужно, и священно в XV-XVIII вв., но мы-то живём в XXI. Человека, требующего вооружить армию кремневыми ружьями на том основании, что предки ими били турок, ставят не на пост министра обороны, а на учёт в психдиспансере. Кстати, предлагаю безошибочную методику тестирования на государственничество: каждый государственник искренне полагает, что главное в магазине – это продавщица, в кафе – официант, а в театре - гардеробщица.

В остальном же создание национальной идеи продвинулось не дальше, чем у Вавилена Татарского. В итоге «юноша бледный со взором горящим», отпахав 10-12 часов в офисе, вечером, поужинав фаст-фудом, ложится на диван и упивается альтернативной историей и прочими суррогатами. Если б ему объяснили, во имя какой высокой цели он ходит в офис, он бы с радостью молотил по 18 часов. Отсутствует код, который позволил бы быстро и эффективно мобилизовать народ в кризисной ситуации (в этом в общем-то и состоит утилитарное значение любой национальной идеи). Огромное количество энергии в результате уходит в пустоту, что не только грустно, но и элементарно опасно.

Теперь о другом лагере. Митинги 2011-12 гг. несомненно впечатляли, но впечатление было какое-то странноватое. После октября 1993 и президентских выборов 1996 г., после Чечни и дефолта 1998 г. всем всё должно было стать ясно. Когда женщину после изнасилования больше всего расстраивает, что ей порвали колготки, - это, знаете ли, удивляет, если не сказать больше.

Начавшаяся очень скоро игра на понижение была охотно подхвачена властями, и вот уже в ответ на одетого в костюм презерватива Троицкого с Урала мозолистая рабочая рука продемонстрировала увесистую монтировку. Из-за леса, из-за гор показал мужик топор… Скучнейшее переизбрание Путина на третий срок превратилось в нечто драматичное и судьбоносное. Страну вроде как отводили от края пропасти.

Во время же майских событий на Болотной уже нельзя было разобрать, где демонстранты, а где полиция. Запахло Азефом. Всё это было бы очень весело, если бы подобный карнавализм не оборачивался реальными травмами и реальными тюремными решётками.

У рядового же обывателя в результате возникало одно единственное желание: голосовать за Путина. Quod erat demonstrandum. В конце концов, для того, чтобы успешно победить своего противника, надо самому его создать.

Важнейший итог все «болотной» эпопеи, который нужно, зарубив себе на носу, повторить и ещё раз повторить: движение, которое старается собрать под свои знамена всё и вся, никогда не победит. Массовка – это ещё не всё; ни один фильм не станут смотреть только потому, что там снялось очень много актёров. Вспомним, до чего довёл религиозный индифферентизм Римскую империю. Побеждают небольшие дисциплинированные группы единомышленников, твёрдо знающих, чего они хотят (пусть даже на уровне оруэлловского речекряка). Позиция «чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать» проигрышна по определению. Для начала ещё раз обратимся к истории, чтобы увидеть, кто победил римский государственный механизм, как скромный лысый дядя в кепочке уделал в 1917 г. широко раскинувшееся протофашистско-либерально-социал-демократическое море, заглянем в Италию 1922 г., Германию 1933 г., а затем, вернувшись в современность, посмотрим, кто больше всего выиграл от «арабской весны». По-моему, всё ясно.

Альтернатива уразумению всего этого одна: вечное сидение на горшке в сакральном пространстве с блогом Навального, романами Акунина, «Новой газетой», музыкой Шевчука и “Pussy Riot”, злобное шипение в адрес поганого, антихристова, лежащего во грехе путинско-едросовского мира и ожидание некоего мистического изменения политической ситуации – не то результате падения цен на нефть, не то после распада «сраной говнорашки» - и периодические радения среди подобных себе в фэйсбучно-твиттерных хлыстовских кораблях. «Хлещу, хлещу, демократию ищу».