О стихотворении Александра Маниченко

Александр Маниченко

послушай я скажу тебе на ночь кафку
что всё когда-нибудь становится правдой
что люди сыпятся с неба вдрызг разбиваясь
октябрь не даёт спасения но стучится
приходит в чёрном своём пальто говорит подвинься
мне холодно за окном я привык по-царски
без всяких лезет под одеяло ещё подвинься
мне мало места мне одному здесь тесно
и так могу задышать задохнуться даже
выдохнуть не могу всё равно рассыплюсь
приходит в чёрном боишься да ты не бойся
ляг моя радость спи всё равно проснёшься
http://www.litkarta.ru/russia/chelyabinsk/persons/manichenko-a/

Что такое наша жизнь? Череда сменяемых друг друга событий, мыслей, чувств, ощущений... И нет времени на паузу, нет времени на передышку... «Вперёд, вперёд!» – кричит время, и мы, повинуясь ему, теряем все свои запятые, все свои ограничительные линии, доверяясь самому главному — течению бытия. И, наверное, каждому радостно знать, что нет никаких точек в конце, что всё ещё только начинается, и ты «всё равно проснёшься».
Стихотворение Александра Марченко завораживает с первой буквы, которая, нарушая все правила языка, не является заглавной. Принципиальный филолог мог бы возмутиться, принципиальный грамотей — содрогнуться, но только человек будет погружаться всё дальше и дальше, глубже и глубже в мягкую пучину тонкого смысла, не достигая дна, ибо его просто нет. Каждое слово становится необычайно близко и дорого, хотя и не отводит нас к рациональным суждениям. Что значит «скажу тебе на ночь кафку»? То ли сказку лирический герой хочет рассказать, то ли Кафку почитать... Хотя при таком осмыслении вторая строка является неверным продолжением первой с точки зрения грамматики. И тут, теряясь в догадках, понимаешь... Надо просто отказаться от осмысления. Есть стихи, в которые не надо вдумываться. Они просто ложатся в душу мягкими складками искусных словосочетаний, пробуждают струны человеческого и забытого в суете... И тогда всё становится на свои места... И сказка Кафки становится понятной. А дальше всё как на ладони.
От произведения веет футуризмом. Особенно от образа людей, сыплющихся с небес. Но тем проникновеннее становится мысль. Ночь — это эпоха мечты и страха, надежды и отчаяния. Люди, падающие с небес, — это разочарованные мечтатели. Причём деепричастие «разбиваясь» делает внутреннюю трагедию человека страшной и ничем не прикрытой. Наверное, не случайно далее следует следующий замысловатый (замысловатый ли?) образ октября в чёрном пальто. Осень — это тоже трагедия. Осень — это облетевшие листья и дождь. Ни одного шанса на спасение. И вряд ли зеленеющие листики думали о своей участи, купаясь в лучах солнца. И вряд ли капельки дождя хотели покидать мягкое и уютное чрево грозовой тучи. Однако всё находится в движении и всё тянется к земле с её вечной силой притяжения.
И вот третий образ... Сам лирический герой в темноте собственных мыслей вынужден делить свою душу-постель с этим холодным октябрём, который «привык по-царски» и который бесцеремонно нарушает покой и без того стеснённого человека. «Лезет под одеяло» в надежде уйти от одиночества и согреться, не думает ни о ком и ни о чём, лишь жадно хочет уйти от погибели, которая следует за ним по пятам. Как говорится: «Человеку нужен человек». Можно перефразировать: «Всегда кому-то кто-то нужен». Невозможно жить одиноким и нелюбимым, холодным и брошенным. Мы настаиваем так или иначе на том, чтобы нас приняли, пригрели... Мы не можем быть сами по себе, как не можем выдохнуть, чтобы не рассыпаться. «Как это?» – следует вопрос. «Не думай», – шепчет интуиция и оказывается права.
Это стихотворение всё держится на образах и предчувствиях. Оно воспринимается интуитивно и лишено привычного здравого смысла. Но в нём есть нечто притягательное. Взгляд прыгает от слова к слову, не спотыкаясь ни об один знак препинания. И это не упущение со стороны автора. Это подарок человеческому тщеславию. Это памятник бессмертию человеческой души. Несколько строк, вырванных из вечности, кажутся, с одной стороны, холодными и мрачными, как сама ночь или как сам промозглый октябрь. Но всё растворяется в последней строке, которая преодолевает последний шаг наступающий хандры и разворачивает нас на 180 градусов к самому солнцу. «Всё равно проснёшься», – разадаётся в ушах, как будто сама жизнь мягко качает тебя на своих тёплых и заботливых руках. Автор дарит надежду и покой всем, кто читает произведение. И, наверное, прежде всего – самому себе, ибо каждое творение есть выражение самого себя и явление собственных надежд и чаяний. Когда с этой мыслью читаешь стихотворение во второй раз, исчезает образ октября. И кажется, что лирический герой уже разговаривает сам с собой. И успокаивает сам себя. И всё становится понятно.
Каждому знакомо состояние, когда лежишь в кровати перед сном, а в голову лезут всякие непонятные мысли. Поток сознания, как его скромно обозначают психологи и любят литературоведы. Так или иначе, человек засыпает, теряя ощущения холода и перестав бояться чёрного. Не всегда чёрное и холодное плохо. Мы прикрываемся тёплым одеялом и включаем свет, сбегая от самих себя. Мы по природе своей боимся смерти, поэтому недолюбливаем осень. Мы привыкли жить свободно и не любим стеснения. И здесь можно продолжать до бесконечности. Важно другое... «Всё равно проснёшься»... И тут же на ум приходит надпись на кольце Соломона: «И это пройдёт»... А ещё есть Франц Кафка, чей «Замок» обрывается на полуслове... И вообще мир — это не набор теорем и упорядоченных знаков. «И всё когда-нибудь становится правдой».
Напоследок хочется заметить, что когда двенадцать строк рождают мыслей ещё на сто двадцать, то это что-то да значит. Прошлось по душе стихотворение, оставило свои следы, остановило ход времени и приоткрыло двери в вечное, в этом и умение автора — подарить читателю ощущение вечности. За это и хочется поблагодарить поэта!